Kitobni o'qish: «4 Хэппи Энда»

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда

А. А. Ахматова

Хэппи Энд № 1.

От опрокинутой рюмки по телу разлилось приятное тепло. Алик не был алкоголиком. Он был уставшим за день человеком, и у него были проблемы, о которых он хотел на время забыть. Ему это удалось в маленьком баре. Бар был расположен прямо по дороге из издательства домой, и странно, что Алик здесь был впервые. Он огляделся. Довольно уютно. На стенах картины. Что-то современное, однако не раздражает. Музыка невыразительная, но приятная. Из посетителей он один. Ни мысли, ни взгляду зацепиться не за что. Хотя, впрочем, официантка за стойкой очень мила. Движения легкие, энергичные и в то же время не резкие. Алик засмотрелся. Девушка это заметила. Она подняла рюмку. Алик понял, что этим жестом она интересуется повторить ли заказ, но представил, что это тост в его честь. Он кивнул. Пить не хотелось, но желания идти домой было еще меньше.

Официантка безмолвно поставила перед ним новую порцию коньяка и вернулась за стойку. Она протирала бутылки, и дотягиваясь до верхней полки с невысокой табуретки, выставляла на показ стройные ножки, затянутые в черные колготки с черепами. Наблюдать за ней было приятно.

Дверь открылась. Заглянул здоровяк и сердито буркнул: «Закрываемся». «Я сама закрою», – ответила официантка, не оборачиваясь. Голос у нее тоже был очень славный. Громила злобно взглянул на Алика, но ничего не сказал и вышел.

Засидевшийся посетитель был благодарен за то, что ему разрешили остаться, и он не оказался на холодной улице. Он подумал, что стоило бы выразить признательность официантке. Но та, никак не отреагировав на происшествие, продолжала заниматься своими бутылками. Алику очень захотелось снова услышать ее мелодичный голос.

– Спасибо. Вы моя избавительница! – обратился он к девушке.

В воображении уже прозвучал вопрос:

– Отчего же я вас избавила?

И его реплика в ответ:

– От скучного вечера.

Но девушка только кивнула.

– Посидите со мной.

Легко спрыгнув с табуретки, официантка подсела к столику. В ее поступке не было ни жеманства, ни кокетства, ни, напротив, раздражения навязчивостью посетителя. Она просто исполнила просьбу гостя, как пополнила бы запас окончившихся салфеток или протерла стол.

– Вы избавили меня от скучного вечера.

Барышня слегка пожала плечами.

– Разрешите в благодарность угостить вас. Выпейте со мной то, что вы любите.

Девушка подошла к бару и вернулась с большим стаканом, в котором плескалась коричневая жидкость.

«Что-то с колой», – мысленно поморщился Алик. Сам он мешать напитки не любил и коктейлей не заказывал. Особенно с газировкой.

– Я Алик…с. – представился он. Ему казалось, что Алик звучит по-детски, Александр – слишком официально. А Алекс должно интриговать.

Но девушка заинтригованной не выглядела. Она послушно сидела рядом и тянула коктейль через трубочку. Еще одна барная привычка, не понятная Алику. Зачем жевать пластик? Ему нравилось прикосновение к губам стекла, хорошо если холодного, а потом обжигающий вкус неразбавленного алкоголя. А все эти коктейли, трубочки, вишенки – баловство для молодежи.

Нет, Алик не был брюзгой, винящим новое поколение во всех смертных грехах. Он считал, что старики это делают из зависти. А Алик не завидовал, да и к старикам себя не причислял. В свои «немного за пятьдесят» он выглядел молодо, сохранил спортивную фигуру и свежее лицо, не прибегая к изнурительным тренировкам и омолаживающим процедурам. Они с женой вели здоровый образ жизни, но время от времени не отказывали себе в гастрономических радостях. Над друзьями, которые старались угнаться за молодежной модой Алик посмеивался. Его одежда была элегантной, качественной и главное удобной. Собственно, как и его годы. Возраст, в котором он находился, был комфортным во всех отношениях, за что Алик его и ценил. Не слишком удачно каламбуря, он назвал его одним из своих достижением. Других завоеваний тоже хватало. Положение автора романов, издаваемых не очень большим тиражом, но снискавших у критиков славу произведений тонких, не лишенных интеллектуальной привлекательности, обеспечивало устойчивое материальное благополучие, достаточный уровень жизненного комфорта и приятный круг общения. Отношение с женой вошли в фазу доверительной стабильности. Мелкие интрижки, которые Алик изредка заводил на стороне, не могли разрушить установившейся гармонии. В общем, Алик был доволен своей жизнью. А небольшие проблемы с продажами, возникшие в последнее время, не могли повлечь серьезных последствий.

Что же тогда заинтересовало его в этой девчушке? Почему его тянуло к ней? Алик смотрел на маленькие, почти детские руки с коротко обстриженным ногтями, покрытыми черным лаком, на татуировку на предплечье. Эти атрибуты молодости никогда не привлекали его. Однако сегодня они перенесли его в прошлое, навеяли воспоминания о его учебе в лит институте, о приятелях из клуба поэзии, о девочке с хипповскими фенечками на тонких запястьях и яркой широкой лентой на лбу, поддерживающей длинные волосы. За девочкой он часто наблюдал во время лекций, но так и не решился познакомиться.

– Как вас зовут?

– Алина.

– Алина, сжальтесь надо мною, – вырвалось у Алика, и он тут же пожалел о сказанном. Наверняка, она уже тысячу раз слышала это от навязчивых поклонников. Что может быть более банальным, чем цитирование строк великого поэта из школьной программы.

Но его визави повела себя так, словно слышала эти слова впервые. Она вскинула глаза и посмотрела на Алика долгим взглядом из-под длинных ресниц.

Что это были за глаза. Огромные, очень темные, настоящие черные дыры, это были порталы в космическую бездну. Они затягивали Алика, он в них тонул.

Алик прочел весь стих, потом еще из Пушкина, Лермонтова, Блока, Бродского, Маяковского, других поэтов, незаметно переключился на свои юношеские вирши. Они встали в один ряд с классиками, как казалось Алику, нисколько не проигрывая, и так же как те канули в пучину алининых зениц.