Kitobni o'qish: «Храни меня на вираже»
Для оформления обложки использованы изображения по лицензии С0. Источники: 1zoom.ru, wallpaperscave.ru, avatars.mds.yandex.net.
Посвящается уральским автогонщикам и ветеринарам, спасающим братьев наших меньших. Отдельное спасибо за помощь в работе над книгой Максиму Евгеньевичу Ченцову и Ларисе Валентиновне и Юлии Викторовне Бибанаевым.
Все персонажи романа вымышленные, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.
Часть первая. Противостояние
* * *
«Хотела поснимать уточек, дура? Вот и поснимала!..»
Девушка в ужасе отступала, глядя на наведённый на неё прицел пистолета. Шорох гравия под её ногами нарушал тишину раннего июльского утра. Фотокамера выскользнула из вспотевших рук и не упала только благодаря ремню на шее девушки.
Вчера утром был дождь. Настя приходила сюда на разведку – выбрать место для съёмки, посмотреть, как будут вести себя утки и на что их можно сподвигнуть крошками батона, чтобы на следующий день не тратить на это время. Ещё бы, ей нужно было поскорее закончить съёмку, вернуться домой, разбудить Люську и отвести её в садик.
Сегодня всё шло замечательно. Солнце обеспечило дивный свет в кадре, туман живописно стелился над водой, даже утки не казались сонными, взбодрились и без страха выбирались на берег. «Неужели меня вчера запомнили, дурынды?!» Девушка мастерски ловила нужный ракурс и воодушевлённо щёлкала камерой, как вдруг…
– Что, решила сделать пару кадров на прощание? – отвлёк от объектива хриплый мужской голос.
Настя встала и повернулась к говорящему. Незнакомый высокий мужчина лет сорока показался бы ей даже симпатичным, если бы не перекошенное от ненависти лицо.
– Мы знакомы? – с недоумением спросила она.
Зря она это сказала. Потому как незнакомец достал из кармана пистолет и направил на неё.
– Я вижу, ты совсем охренела! Три года гражданского брака можно считать знакомством?
Ноги чуть не подкосились, а тело обмякло.
– Вы… Вы меня с кем-то спутали, – едва выговорила она.
Липкий страх парализовал её сразу. В любую секунду он может спустить курок, и тогда… Тогда её, Насти, не станет. Люську, дочку её лучшей подруги, умершей год назад от рака, удочерённую ею, органы опеки незамедлительно отправят в детский дом, а мама сляжет с инфарктом.
– Постройнела, волосы подкрасила, – с издёвкой произнёс ненормальный и двинулся на неё. – Ритуль, думала, что я тебя не узнаю?
«Рита!» – тут же пронеслось в голове девушки.
– Я не Рита, я Настя! Меня зовут Настя! – закричала она.
«Неадекват» продолжал медленно идти в сторону девушки. Создавалось такое впечатление, что он либо не расслышал, либо ему было всё равно. «Помогите!..» – девушка в надежде озиралась по сторонам, но увы: утро, обычных гуляющих ещё нет, а все зожники кучковались около спортивной площадки совсем в другом конце парка.
* * *
После второго круга ноги сами понесли Илью вглубь парка. Обычно еле слышный, сегодня его внутренний голос что-то разошёлся: «Тебе не надоело каждый день одно и то же? Начни уже менять свою жизнь! Боишься менять кардинально – начни с мелочей. Третий год подряд каждое утро бегаешь привычным маршрутом! Ты не замечаешь этого? Сворачивай!» И он свернул.
Картина, которую он увидел, удивительным образом смахивала на кадр из фильма и выглядела весьма натурально: бандит с пистолетом собирается расправиться с беззащитной жертвой. Илья даже осмотрелся – не кино ли здесь снимают? Но ни камеры, ни операторов он не увидел. Зато увидел распахнутые от ужаса глаза девушки и прочёл в них мольбу. Остановившись, он замер, оценивая ситуацию.
– Вали отсюда, спортсмен, – заметил Илью «снайпер», не убирая прицел с жертвы.
Белов похолодел: мужчина с пушкой явно не шутил.
«Вмешаться и получить пулю в лоб?! Нет уж, спасибо! У меня семья: жена, сынишка. А эта девушка мне никто. Может, она сама виновата?» – подумал Илья.
Спокойный и уравновешенный, он всегда старался избегать конфликтных ситуаций. Часто жена выговаривала ему за это, называя тюфяком, бесхребетным, мальчиком для битья. Начинались ссоры. Упрёки супруги коробили его, мужское самолюбие страдало, но он ничего не мог с собой поделать: размахивать шашкой наголо и бульдозером переть на врага было не его. Вот и сейчас Илья вздохнул и уже хотел было развернуться, представляя искривлённые в презрительной усмешке губы своей жены Маринки…
И снова внутренний голос вмешался грубо и бесцеремонно: «Действуй же! Несколько секунд у тебя ещё есть! Потом будет поздно! Если жена узнает, что ты струсил, она уйдёт от тебя. Она уже на волоске от этого. Ничего не бойся! Верь мне, всё будет хорошо!»
Илья рванул вперёд, преодолев расстояние в один скачок, и закрыл собой девушку. Раздался выстрел, и он стал оседать…
* * *
Настя побелела, уверенная, что следующий выстрел будет в неё. Она не мигая смотрела на стрелявшего, не в силах ни вскрикнуть, ни убежать: ноги не слушались.
Странно, но после выстрела лицо «стрелка» перестало выглядеть пугающе неадекватным, оно преобразилось: появилась осознанность! Сейчас вместо агрессии оно выражало растерянность и недоумение. Было такое ощущение, что он сам удивился тому, что сделал, изумлённо рассматривая свои руки и свой же пистолет.
Потом мужчина вышел из ступора и стал действовать. Поставив на предохранитель, он убрал оружие, мигом подскочил к парню, что закрыл её, Настю, собой, и рванул молнию плотной олимпийки. Девушка поморщилась и резко отвернула лицо: вся футболка под олимпийкой была огромным красным пятном, из отверстия у ключицы сочилась кровь.
– Я Кирилл. Как тебя зовут? – скороговоркой спросил он.
– Настя, – еле выговорила она. – Я уже вам говорила своё имя…
– Не помню, – буркнул «стрелок». – Настя, у тебя есть что-нибудь из хлопка? Платок там, футболка…
– Платка нет, только футболка.
– Снимай!
Её снова затрясло: рано она успокоилась, видимо судьба ей приготовила ещё испытания.
– Как снимать?! – опешила девушка.
– Быстро. Я отвернусь.
Настя обмерла и не шевелилась. «Не нужно его бояться. Он не сделает тебе ничего плохого, – зазвучал откуда-то голос, сверху ли, сбоку – она не разобрала. – Просто помоги ему, Настя!» Этот вкрадчивый голос действовал на неё успокаивающе.
Девушка быстро разделась. Потом, надев свитер обратно, протянула футболку. Потом она смотрела, как ловко он разрывает ткань на лоскуты, как связывает их. Один небольшой обрывок ткани он превратил в тампон и, плотно прижав к ране, туго забинтовал самодельными бинтами.
– Лихо у вас получается, – невольно вырвалось у неё. – Откуда вы это умеете?
– Приходилось, – бросил он коротко. – Пошли!
– Куда?!
– Машину ловить.
Кирилл подхватил раненого на руки и быстрым шагом направился к выходу из парка.
– Я в сторону отойду, а ты попробуй машину остановить, – уже на ходу командовал он.
– А если водитель не захочет в больницу везти? – засомневалась девушка.
– А пушка на что? – грустно усмехнулся Кирилл. – Выхода у нас нет. Надо к врачам героя доставить, и побыстрее.
Им повезло, водитель попался понятливый, оружие доставать не пришлось. В машине раненый пришёл в сознание и застонал.
– Тебя как звать? – задал вопрос Кирилл.
– Белов. Илья.
– Держись, Илья, в больницу едем. Рана неопасная, могло быть гораздо хуже – Бог отвёл.
* * *
Им велели ждать возле операционной. И они ждали. Настя отсела подальше, на краешек скамьи.
– Боишься меня?
Вместо ответа девушка пожала плечами. Поначалу там, в парке, он сильно напугал её. Сейчас мужчина производил впечатление нормального, адекватного человека.
– Не бойся. Самое страшное, как я понял, позади…
Вдруг она вспомнила про Люську и рванула телефон:
– Мама! Это я, Настя. Мам, Люська одна дома, уже проснулась, наверное. Её нужно покормить и отвести в детский сад, срочно. Мам, я потом тебе всё объясню. Просто выручи меня сегодня!
Кирилл внимательно смотрел на девушку, на её серьёзное напряжённое лицо и озабоченный вид.
«Интересно, какая у неё улыбка?» – почему-то подумал он.
– Что, с дочкой проблема?
– Она одна дома.
– Маленькая?
– Шестой годик.
Илья прикинул, сколько Анастасии лет.
– Рано родила?
Настя посмотрела на малознакомого, недавно стрелявшего в неё мужчину: «Стоит ли рассказывать?»
– Я не рожала, – со вдохом ответила она. – Люся – дочка моей лучшей подруги.
И она поведала их грустную историю.
– Пришлось чиновникам взятку дать, чтобы они мне документы на удочерение подписали: незамужним обычно отказывают. Ну вот с тех пор мы с Люськой вдвоём, а мама со мной почти не разговаривает, говорит, что я себе жизнь сломала, – закончила рассказ девушка.
– Хорошая ты, – улыбнулся Кирилл, потом наклонился, обхватив голову руками. – Вот бы я набедил, если бы!.. Как ты вообще оказалась в этом парке в такую рань?!
В голосе Кирилла слышалось раскаяние, видно было, что история со стрельбой мучает его.
– Утром свет для фотосъёмки хороший. Я в свободное время фотографией увлекаюсь, в выставках участвую. А вас что в парк привело?
Кирилл посмотрел на неё задумчивым взглядом.
– Со мной очень странно всё: много нестыковок и того, что я не могу себе сам объяснить.
Мужчина видел, что девушка внимательно слушает его и ей действительно это интересно, и продолжил:
– Ночью мне приснилась моя бывшая девушка Рита. Полгода прошло…
– Вы её, что… того?! – ужаснулась Настя.
– Да нет, конечно, – рассмеялся Кирилл. – Она полгода назад вышла замуж за итальянца: выгодная партия и всё такое. Кажется, они сейчас в Риме живут.
На этом весёлость мужчины закончилась, и он снова стал серьёзен.
– Ну вот, – продолжил он. – Я проснулся ближе к утру с тяжёлой головой. Что-то меня подталкивало выйти на улицу. Навязчивая мысль, будто Рита ждёт меня на остановке и, если я не удержу её, она уедет. Помню, как взял пистолет и спустился вниз.
– А в парке как очутились?
– Так я за тобой шёл.
– За мной? – девушка от удивления распахнула глаза.
– Ты очень на неё похожа, только шёл-то я за Ритой. Целый квартал шёл.
– Я не заметила.
– И не должна была. Нас этому учили… – с сарказмом усмехнулся он.
– Чему учили? Где?
– Не важно.
– Кирилл… – тихо произнесла она. – Но там, в парке, вы стояли ко мне лицом, и я кричала, что я не Рита.
Мужчина протёр лицо ладонями и нервно закусил губу. Он снова опустил голову, и девушка только сейчас заметила, что волосы наполовину уже седые. Ей захотелось вдруг провести пальцами по его коротко стриженному ёжику волос.
– Вот это-то мне и непонятно. Я видел перед собой лицо моей бывшей, помню ярость, помню голос в голове: «Стреляй, такие, как она, не должны жить». Ещё мне непонятно: я промахнулся! Перед самым выстрелом меня стало трясти, а руку вообще в сторону повело.
– Что ж в этом странного? Вы были не в себе. В состоянии аффекта и не такое бывает! – возразила девушка.
– Настя, я никогда не промахиваюсь…
В воздухе повисла пауза.
Девушка замолчала, не зная, что ответить. Потом подняла на него свои ясные зелёные глаза и тихо произнесла:
– То есть вы жалеете, что промахнулись?
– Совсем с ума сошла?! – тут же с обидой воскликнул он, от волнения перейдя на «ты». – У меня до сих пор мороз по коже, что я мог натворить! И я не нахожу объяснения своему поступку, мистика какая-то!
Прямо по коридору приближались двое полицейских в сопровождении спецназа в полном боевом снаряжении.
– Ну вот, за мной пришли, – мрачно кивнул в сторону полиции Кирилл.
– Так быстро?!
– При огнестреле врачи обязаны сообщить – таковы правила.
– И ты так спокойно об этом говоришь?! – воскликнула девушка.
Кирилл с удивлением посмотрел на неё:
– Я стрелял в человека. Я должен за это отвечать.
Он встал навстречу гостям, достал из кармана пистолет, положил его на пол и отступил назад на три шага. Потом поднял руки.
– Всё, спокойно, капитан. Больше оружия при мне нет. Проблем со мной не будет.
Тот, что повыше в форме полицейского, поднял пистолет, подошёл и обшарил задержанного.
– Всё чисто.
– Я же говорил, капитан, сопротивления не будет. Даже наручники не потребуются, – подтвердил Кирилл.
– Почему я должен тебе верить? – поднял бровь капитан.
– А ты просто пробей по своим каналам: Мезенов Кирилл Валерьевич, семьдесят девятого года рождения.
Напарник взял телефон и, позвонив кому-то, продиктовал данные задержанного. Не прошло и двух минут, как к нему на телефон поступил вызов. Видимо, пришёл ответ, потому как у полицейского вытянулось лицо и он что-то шепнул капитану. Тот убрал наручники и жестом пригласил следовать за ним.
Кирилл подошёл к Насте и тронул девушку за плечо:
– Прости меня, сестрёнка!..
Потом он повернулся и зашагал за полицейскими.
– Я тоже поеду с вами, – встала девушка.
Мужчины обернулись:
– Вас как свидетеля допросят позже. Вы же оставили свой телефон?
– Да, но я не только свидетель.
Капитан удивился:
– Кто ещё?
– Я корреспондент.
* * *
Он стоял на краю больничной крыши, приняв очертания человека в чёрном. Обычно он не заморачивался: представал перед ней густым серым туманом или, ещё чаще, облаком чёрной пыли. «Сегодня, надо же, выпендрился!..»
– Браво-браво! Как мы ловко сподвигли паренька на подвиг. «Несколько секунд у тебя ещё есть! Потом будет поздно!» – язвительно процитировал он её слова, сказанные Илье. – Так сказать, одним выстрелом двух зайцев.
– Руки прочь от девчонки! – грубо оборвала она демона, и сияние вокруг неё усилилось.
– Ты можешь поменять облик?! Мне неприятно разговаривать со сгустком света! – раздражённо воскликнул он.
– Что вдруг?! Глаза режет? А так сойдёт?
Ангел мгновенно превратилась в женщину в белом одеянии. За спиной, разгоняя воздух, захлопали два огромных крыла.
– Для тебя явлюсь хоть при полном параде! А вообще, обойдёшься! Я передумала, – сказала женщина и вновь превратилась в ослепительно яркий светящийся контур, распространяя вокруг десятки, а то и сотни лучей.
– Тварь! – выругался человек в чёрном, закрываясь от яркого свечения, потом ехидно заметил: – А всё равно ревность и вспыльчивость заставили подполковника взяться за пистолет. Мезенову светит срок.
– Это ты тварь! – Серафима была вне себя. – Как ты прознал про пистолет?
– Копнул прошлое… Он, ещё когда в горячей точке был, его нашёл. Нашёл и оставил. Думал, никто не узнает. Зря…
– Рано радуешься, упырь! Полковника выпустят через месяц. Илья заявление писать не стал, Настя тоже. Учитывая его работу в органах безопасности, его действия расценили как хулиганство, двести тринадцатая статья, – с вызовом рассмеялась она ему в лицо. – И что самое интересное: по-моему, этим людям только на пользу пошло, что ты их познакомил, да ещё таким оригинальным способом. Теперь их отношения только в их руках.
Видимо, у демона закончилось терпение – вместо фигуры человека образовалась воронка из чёрной пыли.
– Я ещё их достану, – пообещал он, растворяясь в воздухе.
– Только имей в виду, они под моей защитой! – вдогонку успела крикнуть ему Серафима.
И, погружённая в свои мысли, она села на краю крыши.
«Хуже нет, когда тебе доверяют миссию дежурного ангела. Одно дело, когда ты „ведёшь“ своего подопечного с самого крещения и до кончины, а затем вы вместе возвращаетесь „домой“, другое дело, когда у человека нет личного ангела-хранителя. Не оставлять же бедолагу без поддержки Небесных Сил».
Дело это хлопотное и неблагодарное: проходя в толпе, почувствовать, кого из людей старается поймать в свои сети дьявол, и вмешаться, пока тот не сгубил его душу. Вот на этот случай и предусмотрен дежурный ангел.
Далеко не каждому ангелу доверяется подобная миссия, а лишь самым-самым чутким и способным, можно сказать, даже талантливым! Сима как раз была из таких. Ещё бы, не каждому дано быстро реагировать на козни слуги дьявола, который тут же старается нарисоваться возле «ничейного» человека.
Вселенная всегда предусматривала некое равновесие добра и зла. Серафима не знала, кем и когда это было задумано, но связанность и противостояние дуалов были извечны, как мир. Её дуалом был Шет, демон сильный и умный. Он опасался и уважал её, Серафиму: где-то она даже была сильнее его. И демон ненавидел её за это. Она также понимала, насколько силён и коварен он и насколько вероломен… И так же испытывала истовую вражду.
Конечно, каждый из них предпочёл бы противника послабее. Но! Здесь и крылся тайный замысел, код их отношений. Они не могли существовать друг без друга. Беря себе в противники «середничка», второй сам моментально слабел, у него происходил отток энергии. Оставалось одно: переиграть или нейтрализовать дуала, не уничтожая.
Чтобы работать на опережение, в ход шёл весь арсенал. Они могли слышать и внушать мысли, знать, что человек чувствует, угадывать намерения, оба были способны при необходимости заглядывать в будущее и перемещаться во времени и ещё многое другое… Спасённая или загубленная душа была ценным трофеем, и они сражались до конца, даже если были измотаны. Ибо каждая победа влияла на расстановку сил добра и зла.
Кто сказал, что ангелы не устают? Устают, да ещё как! Она улеглась на раскалённой от солнца крыше и в блаженстве прикрыла глаза. «В этот раз я победила!»
Отдых ангела длился недолго. Мысль от том, что демон, возможно, уже замыслил очередную пакость, пока она нежится здесь, вернула её из сладкого забытья.
– Хочу увидеть, где сейчас эта нечисть! – громко произнесла Серафима и прикрыла глаза.
А через мгновение она уже летела туда, где срочно требовалась её помощь.
* * *
Максим Зорин шёл по коридору «на ковёр» к начальнику училища. Вернее, не шёл, его вели. Позади него сопел сопровождавший его командир их батальона СПО Воздушно-десантных войск – Лапоть, как за глаза называли курсанты майора Лаптева Петра Егоровича.
– Меня отчислят? – спросил Макс, не оглядываясь.
– Само собой, – буркнул майор и вздохнул: – Какой позор! Один из лучших курсантов, гордость батальона подрался в расположении со своими однокурсниками! Одному передние зубы выкрошил, другому в медсанчасти бровь зашивают. Ты вообще соображаешь? Вот как ему сейчас без зубов?
– Рот будет меньше раскрывать, – жёстко отозвался Зорин.
– Вот за что ты их? – не унимался начальник.
– За дело! – отчеканил Макс, вспомнил сегодняшнее утро и отследил: кулаки снова сжались.
Уже две недели его Иринка не писала. Мало того, она ещё и не отвечала на звонки. Неделю он просто ждал, потом в голову полезли нехорошие мысли. Четверть парней с их курса уже кинули подруги. Вначале наблюдались те же «симптомы»: девушки писали всё реже и реже и в конце концов переписка сходила на нет. И приходило прощальное «письмо счастья» – дескать, прости, мил друг, но два года и десять месяцев слишком много и я нашла тебе замену. Правда, Иринка оборвала переписку резко и без объяснений, письма просто перестали приходить.
Макс с тоской вглядывался в её фотографию: «Что же ты молчишь, Ирка?» Потом, вздохнув, убирал фото в тетрадь.
* * *
Отца Максима, полковника Николая Александровича Зорина, постоянно перебрасывали с места на место. Его талант наводить порядок и вытаскивать отстающие подразделения на должный уровень пользовался спросом у командования.
Называлось это новомодным словом «антикризисный менеджер», хотя супруга нашла иное, альтернативное название – «волшебный пендель». Макс в свои неполные тринадцать лет относился к кочевой жизни философски, а мама к постоянным переездам давно привыкла.
Максим попал в их седьмой «Б» в середине учебного года и, доучившись, в мае простился с этой школой. Простился без жалости, причиной тому были однокласснички, дружно достававшие его и в конце поглумившиеся над ним. Макс тогда никому ничего не сказал, а ту историю старался забыть, как страшный сон, и не мог…
И лишь об одном он сокрушался: он никогда не увидит Иринку, девочку со второй парты с выразительными карими глазами. Он влюбился внезапно и без памяти. Ходил в школу только для того, чтобы видеть её. Какая там учёба?! Ирка Жукова стала его наваждением. Если бы не привычка учиться дома, он бы съехал на тройки.
Не решаясь признаться, что она ему очень нравится, про себя он звал её не иначе как «моя Ира» и жутко ревновал её ко всем пацанам. Ему с дальней парты было удобно незаметно рассматривать её. Иногда девочка словно чувствовала его прожигающий взгляд и оборачивалась. Но Макс всегда успевал наклонить голову к учебнику.
Уезжая, в последний день он выкрал с классного стенда её фотографию.
Восьмой и девятый классы Максим закончил в гарнизонной школе под Оренбургом, десятый и одиннадцатый – на пограничной заставе под Соловьёвкой. Увы, наваждение не прошло. Девочка с длинной чёлкой с фотографии сильно бы удивилась, если б узнала, что выросший и возмужавший бывший её одноклассник не переставал вспоминать о ней каждый день…
Когда Максим был в десятом классе, умер дед. Квартира год стояла пустая. Теперь, когда Максим сдал все экзамены, они с отцом вернулись в город, и у них была всего неделя, чтобы уладить все дела с наследством и сдать дедову квартиру в аренду.
Кроме дел Николай Александрович планировал встретиться со старыми друзьями. Макс же мечтал увидеть только одного человека – Ирину. И ещё он боялся, что у неё уже кто-то есть.
– Завтра выпускной бал, – утром за завтраком заметил отец. – Не хочешь в школу зайти? Всё-таки полгода в ней проучился.
– Не хочу, – сухо отказался Максим, изменившись в лице.
– Зря, ну да ладно, дело твоё. Ты меня не теряй и домой сегодня не жди. Мы с мужиками на даче за городом отдохнём, в бане попаримся, – предупредил Зорин-старший. – Тебя не приглашаю по понятной причине: негоже будущему, я надеюсь, курсанту военного училища разговоры про армию слушать.
– Понял, па, – улыбнулся Макс. – Когда приедешь?
– Завтра к вечеру, не раньше. Имею право на отдых! Не помню уже, когда в последний раз в отпуске был.
Где жила Ирина Жукова, Максим знал. Проводив глазами машину, увозившую отца, он надел белую рубашку и брюки от костюма, потом посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся: «Точно школяр или офисный работник!» Тут же, быстро убрав рубашку и брюки в шкаф, нацепил привычные джинсы и чёрную футболку. «Так-то лучше. Хоть на человека похож», – сказал Макс своему отражению и вышел из квартиры.
Чем ближе подходил он к её дому, тем медленнее становились его шаги. Уверенность покинула его. «Что я ей скажу? Ну поздороваюсь с ней: здравствуй, Ира! Дальше что?! Она, может, и не вспомнит меня: четыре года прошло! Нет, вряд ли она запомнила тощего неказистого пацана, того хлюпика, каким я был в седьмом классе».
Вот и их двор. Детская площадка совсем развалилась. Макс присел на обшарпанную карусель и с тоской посмотрел на её подъезд, понимая, что не решится подняться на третий этаж и позвонить в тридцать вторую квартиру, что посидит немного во дворе и уйдёт бродить по набережной…
Кто-то сел на карусель за его спиной. «Видимо, решили покататься, а я мешаю». Максим обернулся сказать, что уже уходит, и язык прилип к гортани: на карусели напротив сидела она! Такая же солнечная, улыбчивая, с бесконечно счастливыми глазами – его Ирина.
Он молча оттолкнулся ногами от земли, и старая карусель пошла по кругу с лязгом и скрипом, а они смотрели друг на друга, не в силах оторваться…
* * *
Оказывается, он был осёл: она всё чувствовала! Что именно он сверлил её взглядом на уроках, и что она нравится ему, и что он дико стесняется к ней подойти. Чувствовала и ждала, что он проявит себя. И он проявил себя, украв её фотографию…
Об этом поведала она ему, когда Макс вдруг осмелел, остановил карусель, помог подняться и нежно прижал её к груди.
– Ирка!..
– Макс!.. Ты со мной! Ты рядом… – она уже шмыгала носом.
Девушка совсем не изменилась, осталась такой же невысокой и хрупкой. Только фигурка оформилась да волосы отросли. Макс был теперь выше Иринки на целую голову – обоим это так непривычно! Девушка видела, что времени он зря не терял: за четыре года слепить такую мускулатуру из того, что было, – просто фантастика. Жукова смутилась и опустила глаза.
– Ты мне сегодня ночью снился. И сердце с утра как сумасшедшее билось. Из магазина вышла – ноги будто сами к дому несли.
– Ирка, а ведь я чуть было не ушёл… – признался Макс, обнимая своё обретённое сокровище. – Я бы не решился… Какая ты умница, что успела.
Иринка подняла на него свои жаркие карие глаза.
– Ты так ничего и не понял, Зорин?! Мы не могли не встретиться!..
Ни на какой выпускной она, конечно, не пошла. Надела нарядное платье, чтобы родные не задавали лишних вопросов, попросила подругу предупредить в школе, что ей нездоровится, и они сбежали на пристань. Макс стянул футболку и постелил на доски, чтобы её шикарное платье не испачкалось. И они сидели рядом, говорили о прошлом, о будущем и не могли наговориться…
– Макс, а ты уже решил, куда будешь поступать? – вдруг спросила Ирина.
– Конечно, я в Рязанское десантное училище буду пробиваться.
– Значит, как отец, будешь военным, – вдруг погрустнела она.
Он подхватил её, маленькую и лёгкую, и посадил себе на колени.
– Ириш, чтобы понять, моя ли это профессия, я должен в ней повариться. Поэтому я нацелился на среднее профессиональное образование, а не на высшее. Думаю, за неполных три года я смогу определиться. Там очень серьёзное образование! Ну и рабочая специальность для мужчины – это совсем не лишнее, если, конечно, прорвусь.
Макс был поражён: ни с кем никогда ему не было так легко. Иринка внимательно слушала, прижавшись щекой к его груди, не перебивая.
– Ты-то будешь поступать?
– А как же, – задорно блеснули её глаза. – Я буду… Только обещай не смеяться!
– Обещаю.
– Я буду цветоводом! Хочу выращивать самые красивые цветы. И когда у меня будет дом…
– У нас будет дом, – перебил её Макс.
– И когда ты построишь нам дом, – с улыбкой исправилась она, – он будет утопать в зелени. Вот такая я странная! Все мечтают о карьере, о престижной работе, а я – о всякой ерунде.
Он повернул девушку к себе.
– Это не ерунда! И ты не странная! Ты необыкновенная!..
Макс вспомнил их первый поцелуй на фоне закатного неба и вздохнул.
– Что вздыхаешь? Раньше надо было думать, – прервал трепетные воспоминания Лаптев.
Он подошёл к кабинету с табличкой «Начальник училища генерал-майор Анохин Вадим Андреевич» и прислонил ухо к двери. За дверью, видимо, шёл спор: разговаривали на повышенных тонах.
– Совещание идёт. Рано пришли, надо подождать.
Зорин отошёл к окну и снова погрузился в свои воспоминания.
Он мог привести Иринку в дедову квартиру: её родные ждали выпускницу только к утру. Но Макс не решился – просто проводил её до квартиры и обнял на прощание.
– Ты когда в Рязань уезжаешь?
– Через пять… чёрт, уже через четыре дня, – тихо сказал Макс и зажмурил глаза.
– Встретимся завтра?
Иринка встала на цыпочки и обняла его.
«Четыре дня, – пронеслось в его голове. – Всего четыре…»
– Какой-то ты странный, – окинул его взглядом отец. – Только не говори, что передумал в десантное поступать.
– С чего ты взял?!
– Лицо у тебя больно задумчивое, – подмигнул он и хлопнул сына по плечу. – Не дрейфь: у тебя с твоими баллами есть все шансы поступить. Если физуху, конечно, не завалишь. Кросс-то сегодня бегал?
Макс кивнул. Он уже с утра пробежал километров девять с ускорениями по парку и сделал три подхода на турнике на школьном стадионе. Он ощущал небывалый физический и душевный подъём. Мысль о том, что сегодня он вновь увидит её, осторожно сожмёт узкую ладошку и коснётся её губ, будоражила его.
– Вот ещё что, – вспомнил Зорин-старший, – тебе придётся в Рязань без меня ехать. Меня в часть вызывают, завтра утром в поезд. Прости, сын, служба, сам знаешь. С риелтором я договорился, ты, как будешь уезжать, ключ ему отдашь.
– Хорошо, пап.
Она скинула туфельки в прихожей и теперь ступала босиком по скрипучим половицам.
– У нас такая же квартира, только комнаты три и окна во двор выходят.
Макс сидел напряжённый, стараясь изо всех сил, чтобы его тайные мысли не вылезли наружу. Если б она была хотя бы в джинсах! Но сегодня обещали жару, и на девушке был цветастый летний сарафан на бретельках, который заканчивался выше колен… «Мэрилин Монро отдыхает!»
Единственный выход – это держаться на расстоянии, ибо Макс понимал, что, стоит ему прикоснуться к ней, произойдёт катастрофа… А она, как назло, тянулась к нему. Вот и сейчас Иринка подошла к нему сзади, положила руки на плечи.
– Обними меня, Макс.
Он быстро встал со стула и отошёл к окну.
– Ира, пожалуйста, не сейчас…
Когда он повернулся, она так и стояла посередине комнаты, руки безвольно висели вдоль тела, а в глазах наворачивались слёзы. И крышу его сорвало. Он поднял её на руки и понёс в спальню.
«Боже, что я делаю!» – ужаснулся он, когда, спустив бретельки, прильнул губами к обнажённой груди. И это была последняя мысль в его голове…
Следующая мысль: «Что я натворил!» – пришла уже гораздо позже, когда Макс лежал на спине и смотрел в потолок, ругая себя на чём свет стоит. До него слишком поздно дошло, что он у неё первый… Рядом с безмятежной улыбкой посапывала на плече Иринка. Страх, что она будет проклинать его, когда до конца осознает, что произошло, навалился на него. «Слабак ты, а не мужик! Что, не мог сдержаться?!»
С тяжёлым сердцем Максим ждал её пробуждения, потом и сам задремал. Проснулся он от щекотки. Когда открыл глаза, увидел: Иринка склонилась над ним, её волосы и щекотали его нос. На лице её сияла улыбка, а глаза светились от счастья. Кажется, она ни о чём не жалела.
– Ира, – сконфузился Макс. – Прости меня, я не знал, что…
Она нежно погладила его по щеке.
– Я сама захотела… Я без ума от тебя, Зорин!
Два года из Воронежа приходили от неё письма через день. И вот теперь молчание…
Дверь кабинета распахнулась, и показался замначальника училища по военно-политической и воспитательной работе Лебедев.
– Спорить я с вами не стану, Вадим Андреевич, но вы моё мнение услышали, – бросил он, уже выходя из кабинета, и зашагал прочь по коридору, не обратив внимания на майора и курсанта, вытянувшихся в струнку в знак приветствия.
– Разрешите войти? – заглянул в кабинет Лаптев и подтолкнул курсанта вперёд: – Заходи.
* * *
Серафима успела вовремя. Шет постарался вовсю. Для начала он сделал так, чтобы живущие в одной комнате с Зориным Серёга Галямов и Михаил Петренко забили на самоподготовку и не подготовились к зачёту. В результате физику они завалили и на фоне Зорина, сдавшего на отлично, выглядели аутсайдерами – демону уже не составило труда посеять зависть у обоих.
Потом Шет прекрасно был осведомлён про больную мозоль обоих курсантов: проблемы с женским полом. Девушка Галямова «сдулась» ещё на первом курсе, и Серёга долго переживал. Вика, девушка из Рязани, с которой Сергей познакомился в увольнении, выносила парню мозг своими капризами. Они то расставались, то мирились и снова начинали встречаться.
