Kitobni o'qish: «Самый красивый кошмар»

Глава 1

Я бросила придирчивый взгляд в зеркало. С такой критичностью может смотреть на свое отражение только женщина. Ну и, пожалуй, на какую-нибудь красотку, проходящую мимо. Такие уж мы уродились! Мужчина, по сложившемуся расхожему мнению, должен быть чуть симпатичней обезьяны, зато нам-то, представительницам слабого пола, бог дал красоту. Ну, конечно, не всем, но большей части. Однако иногда встречаются такие экземплярчики, что хочется просто глаза закрыть.

На свое же отражение в зеркале я могла спокойно любоваться, потому что уверена: отношусь к той части прекрасной половины, которая не обделена привлекательностью. Аккуратненький ротик, выразительные глаза, маленький носик – в общем, вполне приятные черты лица. Только маленький прыщик на подбородке портит весь вид. Я аккуратно замазала его корректирующим карандашом. Вроде бы получилось: скрыла этот мелкий изъян. И тем не менее нашла еще несколько слабых мест в моей внешности, но не буду об этом.

Уж кому-кому, а героине моей очередной программы упрекнуть себя было не в чем. Красавица! Глаз невозможно отвести! У меня на столе среди прочих бумаг лежала ее фотография. Большие выразительные зеленые глаза, слегка полноватые губы, идеальной формы нос, прелестный овал лица, каштановые волосы – и придраться не к чему. Да я и не старалась разглядеть в этой красотке что-то отталкивающее. Помимо всего прочего, фигура Екатерины Николаевны Золотовой, именно так звали очередную героиню ток-шоу, была просто идеальной. Длинные стройные ноги, как говорится, от ушей, тонкая талия, пышная грудь… Просто загляденье!

Для зрительниц программы «Женское счастье», ведущей которой я являюсь, образ очередной героини – это идеал для подражания. Моя программа, обычное ток-шоу в прямом эфире, завоевала себе постоянную аудиторию. В основном, конечно же, это домохозяйки, которые не обременены ни служебными обязанностями, ни семейными проблемами. Именно у таких женщин хватает времени, чтобы каждую пятницу вечером смотреть мою программу, прильнув к экрану телевизора.

В студию приходят более обеспеченные дамочки. Среди них я уже приметила более-менее постоянных зрительниц, которые не пропускают ни одного выпуска. Их лица уже примелькались; с некоторыми я была знакома лично и даже раскланивалась при встрече.

Пока зрительские места в студии оставались пустыми. До прямого эфира времени чуть больше часа. Торопиться некуда. Золотова должна была вот-вот появиться. Она уже перезвонила мне со своего сотового телефона и сообщила, что выехала из дома.

– Ирина, ты что у зеркала застыла? – Галина Сергеевна галантно подвинула меня в сторону и заняла место перед зеркалом.

Моршакова, режиссер программы «Женское счастье», появилась в кабинете неожиданно. Наверное, в студии было уже все готово, поэтому она и забежала навести окончательный марафет. Несмотря на то что ее возраст приближался к пенсионному, Моршакова с особой тщательностью следила за своей внешностью и с еще большим усердием – за волосами. Галина Сергеевна кокетливо поправила свою новую прическу, приподняла растрепавшийся локон, пригладила его и взглянула на меня еще раз, но уже с большим интересом.

– Выглядишь очаровательно, – бросила она в мою сторону, но отходить от зеркала не торопилась, все еще разглядывая свою прическу.

– Ой, Галина Сергеевна, вы, как всегда, преувеличиваете, – отмахнулась я. – Это героиня наша сейчас просто сразит всех своей красотой, а я по сравнению с ней – так, посредственность.

– Ирочка, подруга Золотовой уже в студии! – Режиссер сразу же перевела разговор на другую тему. – Ты ее видела?

– Да, она ко мне забегала, – без особого энтузиазма ответила я.

Тареева Лидия Петровна, близкая подруга героини, почему-то не понравилась мне с первого взгляда. Не знаю почему, но я сразу же почувствовала к ней нечто вроде антипатии. В принципе, ничего отталкивающего в ее внешности не было, но тем не менее мне не пришлась по душе эта слегка взбалмошная девица с явным излишком косметики на лице. Лидочка, как она сама просила себя называть, буквально напрашивалась на участие в нашей программе, и ее кандидатуру мы с Галиной Сергеевной тщательно обсуждали.

Лида занимается мелким частным бизнесом, довольно-таки выгодным, по ее словам. Семейная жизнь ее тоже относительно благополучна: преуспевающий в бизнесе муж на несколько лет моложе ее, ребенок. Тареева во время подготовки материала для программы с участием подруги совала свой нос буквально в каждую дырку. Она и в съемках участвовала, и во время предварительного интервью вертелась рядом. Даже на прямой эфир напросилась, поэтому пришлось выделить для Тареевой место в студии. Может быть, такая настойчивость меня и раздражала. Но, кроме личной антипатии, у меня не было никаких оснований отказать ей в участии в следующей программе.

Вот и сейчас мне не удалось отвертеться от Тареевой. Как только у нас с Галиной Сергеевной зашел разговор о ней, я услышала требовательный стук в дверь, и на пороге возникла Лидочка собственной персоной.

– Ой, Ирина Анатольевна, мне все так нравится. Я от студии просто в восторге, – защебетала она, будто кто-то интересовался ее мнением.

Мне, например, было совершенно безразлично, что о моей программе думает эта льстивая девица с неестественно желтым цветом волос. Ничто, как говорится, так не красит женщину, как перекись водорода. Я усмехнулась, вспомнив это давно знакомое выражение, которое идеально подходило к Тареевой.

– А Катенька еще не подъехала? – заинтересованно спросила Тареева, выглядывая в окно.

Я покачала головой. Интересно, что она пыталась рассмотреть на улице, если окно выходило на другую сторону от проходной? Стоянку все равно было невозможно увидеть из нашего кабинета.

– Ничего, она скоро будет, – продолжала щебетать Лидочка. – Я с ней сегодня днем виделась. Она в хорошей форме, даже хотела в салон зайти, чтобы выглядеть еще более привлекательно. Я тоже приведу себя в порядок, если вы пригласите меня на следующую программу, только на этот раз в роли героини.

Тареева хитровато прищурилась. Глаза ее блеснули.

– Лида, об этом еще рано говорить, – намеренно строго сказала я.

– Ну, я так… просто так сказала, – замялась Лидочка. – Где же Катенька?

Этот вопрос начинал волновать и меня тоже. До съемки Екатерине Николаевне надо было еще просмотреть конечный вариант сценария, встретиться с визажистом, да и вообще нанести, как говорится, последние штрихи. А Золотова задерживалась уже основательно. К тому же мы знали, что она уже была в пути и, по моим расчетам, с минуты на минуту должна быть в студии.

Телефонный звонок прозвучал неожиданно громко, я подошла к своему столу.

– Ой, телефон! – восторженно вскрикнула Лидочка, как будто первый раз в жизни видела это изобретение человечества. – Это Катенька… Я чувствую…

Тареева и в самом деле оказалась права: на другом конце провода послышался приятный женский голос, и я узнала Золотову. Она уже подъехала к проходной ГТРК и выходила из машины, поэтому разговор был коротким. Я пообещала, что немедленно спущусь за ней к проходной, так как охранник не пустил бы на территорию ГТРК незнакомого человека без сопровождения.

– Я буду вас ждать, – пообещала Екатерина Николаевна и отключила телефон, не попрощавшись.

* * *

Золотова добилась всего в жизни собственными силами. После окончания экономического института она занялась мелким оптовым бизнесом, чем-то вроде перепродажи фруктов. Именно таким путем был накоплен первоначальный капитал, достаточно приличный для организации собственного серьезного дела.

Началось все с открытия магазина, где продавались лечебные травы для любителей фитотерапии. Лет десять назад такой специализированный магазин был уникальным в нашем городе, и поэтому сначала дела шли относительно успешно. Когда же появились конкуренты, Екатерина Николаевна пошла на расширение бизнеса. За одним магазином появился второй, третий… Постепенно и специализация стала более широкой. В магазинах появлялись медикаменты и бальзамы, предметы личной гигиены. Таким образом, из небольших магазинчиков по городу выросла разветвленная сеть частных аптек. Появилось и вполне презентабельное название «Федра» – по-моему, именно так звали одну из героинь древнегреческой мифологии. Именно под этим названием сейчас действует большинство аптек нашего города.

В результате Золотова имела постоянный доход от сети частных аптек. В деньгах не нуждается именно благодаря своим стараниям. В отличие от некоторых героинь моего ток-шоу эта дама сама обеспечила себе достойную жизнь без помощи друзей, родственников, что так редко случается в наше время. И разве после всего этого она не достойна быть героиней моей программы «Женское счастье»?..

Обо всем об этом я думала, спускаясь к проходной, где поджидала меня Екатерина Николаевна, уверенная, что зрительницам и на сей раз понравится моя очередная героиня.

Пронзительный женский крик у проходной в первую секунду даже не испугал почему-то меня, но затем я прибавила шаг и торопливо подошла к двери. Что-то случилось с Золотовой? Эта мысль уже в следующую секунду промелькнула у меня в голове, хотя голоса Екатерины Николаевны в этом пронзительном крике я не узнала. Торопливо открыв дверь, я прошла сразу за ограждение.

Из проходной же теперь доносился женский визг, прерываемый чьими-то криками, но разобрать что-либо было невозможно. Кто-то стремительно пробежал мимо меня, чуть не сбив с ног. За стеклянной перегородкой проходной не было охранника, это я заметила сразу. Крики стали более слышны, и уже кое-что можно было разобрать. Чуть в отдалении я заметила кучку столпившихся людей. Именно оттуда и доносились крики. Где же Екатерина Николаевна? Я подбежала ближе.

– Я даже не успела заметить… Он меня толкнул… – бормотала краснощекая женщина средних лет. – Грубо так… Локоть болит…

И тут я увидела в окружении немногочисленной толпы Золотову. Она стояла, прислонившись к стене, спиной ко мне, но я узнала ее по идеальной, на мой взгляд, фигуре. Ноги ее были полусогнуты, она прикрывала лицо руками и теперь уже не вопила, а как-то странно подергивалась и всхлипывала. И тут Екатерина Николаевна как бы соскользнула со стены. Мгновение – и ее тело уже лежало на бетонном полу. Я стояла в метре от нее, не в силах шевельнуться. Кто-то толкнул меня в бок, лишив возможности пробраться дальше.

– Ментов! «Скорую»! – сообразил один из очевидцев произошедшего и бросился к будке охранника.

Другой не менее активный свидетель принялся расталкивать любопытных, освобождая пространство около упавшей. Я заметила среди толпы несколько знакомых лиц, сотрудников ГТРК: коллеги никак не хотели расходиться по своим делам. Над Екатериной Николаевной склонилась какая-то девушка, но разглядеть что-то подробнее я не могла – слишком плотный круг образовался около места трагедии.

– Бедная девушка! – послышалось бормотание все той же краснощекой женщины. – Он так ее схватил… Все произошло так быстро…

Я наконец-то протиснулась сквозь толпу и взглянула на Екатерину Николаевну, которая лежала без движения. Мой взгляд остановился на лице, точнее говоря, на том, что от него осталось, лица я не смогла разглядеть: такое ощущение, что оно превратилось в лиловое пятно. Девушка, склонившаяся над Золотовой, беспомощно тормошила ее. Одежда Екатерины Николаевны в нескольких местах была порвана. Что же все-таки произошло? Кто-нибудь мне может объяснить?

– Ирина Анатольевна, эта женщина вам знакома? – поинтересовался один из очевидцев в толпе, кивнув на Золотову. – Она не к вам шла?

– Ко мне, – тихо ответила я, узнав одного из корреспондентов программы новостей. – Моя героиня. Я как раз ее ждала… Золотова Екатерина Николаевна… Что произошло?

– Серная кислота… В лицо кто-то плеснул… Я не видел… – забормотал молодой человек и отошел в сторону.

От неожиданности запоздало вскрикнула и я. В те несколько минут, которые я провела на проходной, мне так и не удалось сообразить, что произошло с Золотовой. И только теперь эти слова обрушились на меня, как гром среди ясного неба. Серная кислота! Вот отчего я не смогла разглядеть лицо пострадавшей! Вот почему Екатерина Николаевна так истошно кричала! Вот почему вокруг собралось столько народу с открытыми ртами!

Я отвернулась от лежащей на бетонном полу Золотовой, не в силах смотреть на ее неузнаваемое лицо. Зрелище не для слабонервных! В тот момент я даже не думала о программе: какая-то пустота в мыслях. И только грубый окрик охранника в камуфляжном костюме вывел меня из оцепенения:

– Всем разойтись! Освободить площадку!

Он вбежал в проходную и теперь, тяжело дыша, с трудом расталкивал любопытствующих. Толпа на моих глазах начала редеть, и уже через несколько минут на площадке осталось всего несколько человек. Среди них была все та же розовощекая дамочка, которая весьма эмоционально рассказывала только что подошедшей подруге о том, что случилось. Я решила обратиться к ней.

– Не видела ничего… – поспешно ответила дамочка, отстраняясь от меня. – Меня этот бандит тоже толкнул, я чуть в стенку не влетела. Я за ней шла. – Женщина кивнула на Екатерину Николаевну. – Потом он ее за волосы схватил… Ничего я не видела… А он убежал… Охранник за ним бросился… Бедная… У кого же это рука поднялась?

Постепенно из этой бессвязной речи я восстановила картину произошедшего. Вслед за Екатериной Николаевной кто-то вбежал на проходную, плеснул ей в лицо серной кислотой и скрылся. За ним помчался охранник, и, наверное, поймать преступника молодому человеку в камуфляжном костюме так и не удалось.

– Вы этого гада поймали? – опередила мой вопрос розовощекая дамочка, обращаясь к охраннику.

– Нет, – резко ответил тот и тут же набросился на любопытствующих: – Расходитесь! Кому сказано?!

Ко мне охранник отнесся с явной симпатией, может быть, потому, что знал меня в лицо. Как это обычно случается, его молоденькая жена являлась поклонницей программы «Женское счастье», поэтому за пару ранее данных мною автографов охранник теперь выделял меня из общей массы.

– Ирина Анатольевна, не смог я его схватить, – виновато поник головой молодой человек в камуфляже, разогнав толпу. – Он в машину бросился, гад! Его у дороги «шестерка» поджидала. Он в нее заскочил…

– Номер вы запомнили? – уточнила я.

– А как же! – Молодой человек продиктовал мне цифры, которые я тут же записала на первой же попавшейся в записной книжке странице.

– Как он выглядел?

– Высокий такой, широкоплечий, – отозвался охранник, отчаянно жестикулируя. – Лица я не видел. У него пуловер такой с капюшоном. Он им прикрывался. Даже когда бежал, не оглядывался…

Рассеянно выслушав охранника, я осмотрелась на площадке. Если незнакомый мужчина вылил в лицо Золотовой серную кислоту, значит, где-то должна валяться емкость, в которую она была налита. Наверное, на ней остались отпечатки пальцев. И тут я заметила под ногами осколки, большинство из которых было растоптано. Охранник проследил за моим взглядом и, наверное, тут же сообразив, что они могут служить ценной уликой, громко выкрикнул:

– Всем покинуть площадку! Не топтать! На полу – осколки!

Несколько оставшихся свидетелей прошли через проходную на территорию ГТРК, среди них и розовощекая дамочка. Как ни странно, и милиция, и «Скорая» прибыли относительно быстро. Не прошло и пяти минут с момента трагедии, а менты уже оказались тут как тут. Медики тоже действовали оперативно. Дородная врачиха в белом халате сделала укол Екатерине Николаевне, отчего та встрепенулась и пробормотала:

– Карие… Бешеные карие глаза… Ничего не вижу… Боже!

Это все, что удалось расслышать. Затем Екатерина Николаевна опять впала в бессознательное состояние. Ее быстро внесли на носилках в машину «Скорой», и автомобиль медицинской помощи выехал со стоянки.

Началась рутинная работа сотрудников правоохранительных органов. Усатый оперативник обратил внимание на стеклянные осколки емкости, в которую, по-видимому, была налита серная кислота. Он осторожно собирал стекло в плотный пластиковый пакет. Место преступления было оцеплено, поэтому работники ГТРК, проходящие мимо, не без интереса смотрели на работу сотрудников правоохранительных органов.

Менты окружили молоденького охранника, который эмоционально рассказывал о том, как упустил преступника. Разговор с ним, по моим расчетам, должен был затянуться надолго. Мне же здесь больше делать было нечего, к тому же в студии поджидали коллеги. Надо было поскорее сообщить им, что очередная программа сорвана.

В дверях проходной я буквально нос к носу столкнулась с Валерой Гурьевым, репортером «Криминальной хроники». За ним уверенной походкой шел оператор. Наверное, Гурьев уже узнал о случившемся на проходной и теперь прибежал готовить «горячий» репортаж с места события.

– Ой, Ирина, а ты что здесь делаешь? У тебя же прямой эфир через полчаса! – удивился Валерка.

– Не будет никакого прямого эфира, – с горечью отозвалась я.

– Ты что, мать, с ума сошла? – набросился на меня Гурьев. – Бегом в студию!

– У меня героиню убили.

– Убили? Так это…

Валерка тут же догадался, что пострадавшая ехала на мою программу: Гурьев всегда отличался особой понятливостью.

– Ира, тебе на трупы всегда везло, – с сарказмом заметил он. – С героинями вечно что-то случается. Постой, но этой же только кислотой плеснули… Она что, уже и умерла?

– Нет, не умерла, – тут же поправилась я. – Я просто так ляпнула, не подумав. Надеюсь, что она выживет.

– Выживет, – с немалой долей уверенности отозвался Гурьев. – Только с тебя – интервью. Не отвертишься. Ты об этой бабенке знаешь гораздо больше, чем все здесь собравшиеся.

Пришлось еще на пару минут задержаться у проходной. Я сказала несколько фраз в камеру для программы «Криминальная хроника» и только после этого пошла дальше. Валерий же занялся опросом сотрудников правоохранительных органов. Краем глаза я видела, как он настойчиво приставал к тому усатому оперу, на что мент только махал руками: понятно, что в настоящий момент сотрудники правоохранительных органов будут скупиться на слова. «Без комментариев! Следствие разберется!» – это все, чего сейчас можно в лучшем случае добиться от них.

* * *

А в студию тем временем уже запустили зрителей. Трибуны заняты, камеры наготове. Золотова, было ясно, опаздывала, поэтому к ее приходу все уже были в боевой готовности. На сцене же до последнй минуты оставалось пустым кресло героини, сиротливо возвышаясь на постаменте. А ведь могло бы все получиться! Я надеялась, что очередная программа станет одной из удачных. Материал подготовлен, сценарий отработан с особой тщательностью, героиня – просто загляденье… А теперь все коту под хвост!

– Ирина, ты одна? – Ко мне подлетела Галина Сергеевна. – А где Золотова? Что случилось?

– Программы не будет, – устало ответила я и опустилась на первый попавшийся стул в студии.

Из-за монотонного перешептывания в зале Моршакова, наверное, плохо расслышала мой ответ, поэтому задала вопрос еще раз. Пришлось Галине Сергеевне вкратце объяснить, что произошло на проходной.

Мой рассказ перебил появившийся на программе Павлик Старовойтов. Напрямую к нашей программе он не имел отношения, лишь снимал подготовительный материал, который во время прямого эфира просматривался телезрителями. Мы с Павликом очень хорошо сработались, поэтому я предпочитала брать на съемки только его, а не других работников технического персонала. Павлику это тоже было приятно. К коллективу программы «Женское счастье» он относился весьма трепетно – более, чем к любому другому. Причина тому – его тайная симпатия к Лере Казариновой, помощнику режиссера нашей программы. Именно поэтому Павлик всегда крутился в нашем кабинете, часами просиживал в нем. На этот раз он не занял скромное местечко у выхода, а уверенной походкой направился прямо ко мне.

– Ирина, там на проходной не твою героиню покалечили? – неожиданно спросил Старовойтов.

– А ты откуда знаешь?

– Слухи донеслись, – отмахнулся Павлик. – Еще несколько минут, и вся ГТРК на ноги встанет. Это же ЧП!

– Именно! И от Женьки нам теперь взбучка будет, – поддержала его Моршакова, даже не дослушав мой рассказ до конца.

Женькой она называла нашего непосредственного начальника – Кошелева Евгения Ивановича, на что имела полное право. Галина Сергеевна когда-то начинала свою карьеру на телевидении с ним вместе. Только на данный момент достигли они разных высот. Евгений Иванович – заместитель главного редактора ГТРК, а Моршакова – режиссер программы «Женское счастье».

Я и сама понимала, что теперь нам разборок с начальством не избежать. Мало того, что на проходной совершено преступление, жертвой которого стала наша героиня, так еще и надо было что-то делать с прямым эфиром, до которого оставалось все меньше времени. Обычно у нас есть несколько запасных вариантов, заранее отснятых, но включать их в работу за полчаса до прямого эфира рискованно.

– Ирина, придется пустить в эфир повтор какого-нибудь выпуска, – безапелляционно заявила Галина Сергеевна, будто догадавшись, о чем я думаю.

– Галина Сергеевна, вы займетесь этим? А то я не в своей тарелке после всего, – попросила я Моршакову, и она не отказалась.

Из студии я выходила совершенно раздавленная, слыша у себя за спиной, как наш режиссер обращается с извинениями к зрителям в студии. Перед глазами у меня все еще стояло обожженное лицо Золотовой. Лучше бы я вообще этого не видела. Теперь ночью наверняка будут кошмары мучить. Хорошо еще, что по дороге я никого не встретила, а то пришлось бы отвечать на совершенно бессмысленные вопросы коллег. Павлик был прав: уже через несколько минут новость о том, что случилось на проходной, станет известна всем работникам ГТРК. И опять все шишки посыплются на меня!

В кабинете никого не было, поэтому, закрыв дверь, я с облегчением вздохнула, оставшись в одиночестве. Только здесь было тихо и спокойно. Я включила чайник и села на стул около своего рабочего стола.

Почему так всегда происходит?! Стоит мне только подумать о том, что все идет просто замечательно, как тут же случается что-то из ряда вон выходящее!

Дверь в кабинет неожиданно распахнулась, и в мое одиночество бесцеремонно вторглась Тареева.

– Ирина Анатольевна, это правда? – набросилась она на меня. – Где Катя? Что случилось? Почему прямой эфир отменили?

– Потому что Екатерина Николаевна не пришла в студию, – уклончиво ответила я уставшим голосом.

– Как не пришла? Она же уже ехала сюда? Вы же с ней созванивались? – возбужденно спрашивала Лида. – Вы должны были встретиться у проходной. Что случилось?

От настойчивых вопросов подруги потерпевшей меня избавила Казаринова, которая следом за Лидой вошла в кабинет. Лера не стала задавать лишних вопросов, лишь бросила на меня встревоженный взгляд серых глаз, потом перевела его на Тарееву, недовольно фыркнула и подошла к уже закипавшему чайнику.

– Лера, сделай и мне кофе, пожалуйста, – попросила я.

– Хорошо, – покорно отозвалась Казаринова.

Тареева бесцеремонно попросила кофе и себе, с недовольным видом усаживаясь в единственное кресло кабинета. Это место считалось почетным, и обычно в нем после окончания программы восседала очередная героиня. Лида, конечно же, не знала об этой традиции и заняла место Золотовой.

Уже через несколько минут в кабинет вернулись и Галина Сергеевна со Старовойтовым. Настроение у всех было паршивым. В эфир пошел повтор одной из программ, что, разумеется, очень не поощрялось руководством ГТРК. Но на этот раз у нас другого выхода не было.

Пришлось рассказать Тареевой о происшествии на проходной. Все-таки Золотова была ее подругой, к тому же Лида продолжала настойчиво задавать мне вопросы. Я рассказала все, что удалось увидеть, и реакция Тареевой была вполне естественной.

Изумленные выкрики, несколько всхлипов, испуганный взгляд, и она затараторила:

– Бедная Катенька! Что же за сволочь такая это сделала? Как такое могло произойти? Я вообще ничего не понимаю!

– Давайте по коньячку, и тогда разберемся, – предложил Старовойтов и достал из бара початую бутылку хорошего коньяка.

В принципе, распитие коньяка после очередной программы тоже было нашей своеобразной традицией. Напиток снимал напряжение после прямого эфира, кроме того, происходило это опять же в присутствии героини, в неформальной обстановке. Конечно, сейчас настроение было не столь радужным, как после удачно прошедшей программы, но от коньяка никто не отказался. Даже Лидочка восприняла это предложение с восторгом.

Молчание в кабинете прервал телефонный звонок, и я уже догадалась, кто это мог быть. Мои худшие предположения оправдались: звонил Кошелев Евгений Иванович.

– Да, конечно, Женечка, – залепетала Галина Сергеевна, приложив трубку к уху. – Так получилось…

Затем последовала долгая пауза, во время которой Галина Сергеевна тактично молчала, выслушивая гневную речь начальства.

– Да, да, завтра – к вам, – поспешно ответила Моршакова собеседнику и подмигнула мне. – Будем! С самого раннего утра! До свидания, Женечка!

Галина Сергеевна медленно положила трубку на телефонный аппарат и сообщила, что завтра нас Кошелев вызывает к себе на совещание. Это для меня не являлось новостью. После сорванного выпуска этого следовало ожидать.

– Ирина Анатольевна, а почему вы сразу мне о Катеньке не сказали? – поинтересовалась Тареева. – Я бы с ней в больницу поехала. Ей сейчас поддержка нужна.

– Боюсь, ваша поддержка ей сейчас не поможет, – вздохнув, ответила я. – Гораздо нужней квалифицированная врачебная помощь. Надеюсь, Екатерина Николаевна выживет…

Тареева бросила на меня печальный взгляд, подняла стопку с коньяком и залпом выпила обжигающую жидкость, даже не поморщившись и не закусывая, в упор рассматривая меня.

– И что же теперь делать? – вопрошала Лидочка. – Надо мужу Катеньки рассказать. Иван, наверное, ничего еще не знает.

– Это не ваша забота, – резко ответила я Лидочке. – С родственниками обычно связываются врачи или сотрудники правоохранительных органов.

– Менты? А при чем здесь милиция? – испуганно прошептала Лидочка.

– Это же преступление, – объяснила Лера. – Причинение тяжкого вреда здоровью. И если преступника найдут, срок его заключения будет значительным.

– Где его теперь найти? К тому же менты не очень-то будут стараться, – апатично протянула Лидочка и повертела в руках опустевшую рюмку, рассматривая что-то в прозрачном стекле.

Павлик, заметив ее взгляд, предусмотрительно поставил коньяк обратно в бар: продолжения пьянки не будет. Обычно мы ограничивались тридцатью граммами, и от этого становилось уже легче. Теперь я могла взглянуть на ситуацию более осмысленно.

Лидочка на этот раз была права. Я и сама знаю, что сотрудники правоохранительных органов не станут дотошно заниматься этим делом. У них и без того забот хватает. К тому же это преступление можно смело причислить к разряду так называемых «висяков». Никаких улик преступник не оставил.

Хотя почему не оставил?! Охранник же видел номер машины, в которую прыгнул незнакомый мужчина. Можно найти владельца этого автомобиля, а там уже и на преступника выйти. К тому же на осколках посуды могли остаться отпечатки пальцев. Но это только в том случае, если преступник был без перчаток. Хотелось надеяться на это.

– Ирина Анатольевна, а если менты не найдут этого гада? – с опасением спросила Тареева. – Что тогда?

– Можно будет попробовать самим отыскать его, – неуверенно отозвалась я, чем тут же привлекла к себе удивленные взгляды своих коллег.

– Ирина, ты что, решила опять влезть не в свое дело? Тебе мало своих проблем? Нам завтра к Кошелеву, – напомнила Галина Сергеевна, так как понимала, что если я займусь поисками бандита, то на моей работе в ближайшее время можно будет поставить крест.

– Ирина Анатольевна, вы не оставите это вот так, – нашептывала с другой стороны Тареева. – Надо во всем разобраться. Больше некому.

– Нам очередной выпуск программы готовить, – продолжила Галина Сергеевна. – А перед тем, Ирочка, тебе и отдохнуть не мешало бы.

– А как же Катенька? Кто ей поможет? – с отчаянием вскрикнула Тареева.

Я молча выслушивала доводы обеих сторон, хотя сама для себя уже приняла решение: не могу я просто так бросить Золотову. В конце концов, это и по моей вине плеснули ей серной кислотой. Кто знает, если бы Екатерина Николаевна не пришла в ГТРК, была бы у преступника возможность воплотить свой замысел? К тому же Тареева оказалась более настойчивой, чем Моршакова, и Галина Сергеевна в конце концов сдала позиции, признав, что в произошедшем надо разобраться.

– Хорошо, – согласилась я с Лидочкой намеренно строго. Тареева едва сдержала восторг, услышав о моем согласии. – А вы, Лидия Петровна, знаете, кто мог бы пойти на такой поступок в отношении Золотовой?

– Вы имеете в виду, кого я подозреваю? – осторожно уточнила Тареева.

– Да. Вы же были хорошо знакомы с Екатериной Николаевной…

– С самого раннего детства, – вздохнула Лидочка. – Мы с ней в один садик ходили. Потом в одну школу, правда, в параллельные классы. Даже в один институт поступали. Катя училась очень хорошо, тянула на красный диплом, а я в свое время прогуливала…

– Так все-таки кто же это мог быть? У вас есть какие-то соображения по этому поводу? – нетерпеливо перебила Тарееву наш режиссер.

– Не знаю, – не задумавшись ни на миг, с готовностью ответила Лидочка. – У Катеньки не было врагов. Она ни с кем не конфликтовала.

– Вы уверены?

– Конечно.

– Но кто-то же плеснул ей в лицо кислотой. И явно не из дружеских побуждений. Не сама же Екатерина Николаевна вылила на себя эту гадость, – заметила Лера.

– Не представляю, кто на это мог решиться, – с той же уверенностью повторила Лидочка. – У Кати почти не было подруг. Только я. Может быть, что-то случилось на работе? – неожиданно спохватилась Тареева. – Я ее рабочими делами никогда не интересовалась. У нас без того всегда было о чем поговорить.

– Значит, это связано с ее бизнесом, – решительно заявила Галина Сергеевна. – Наверное, какой-нибудь фармацевт одной из ее аптек решил отомстить хозяйке. И кислоту мог запросто достать прямо с прилавка…

– Серная кислота так просто не продается, – заметил Павлик. – Если бы эту гадость можно было купить в каждой аптеке, любой преступник мог бы воспользоваться ею для осуществления своих идиотских планов.

– Слушайте, а вы не помните, как несколько лет назад одной манекенщице тоже плеснули в лицо серной кислотой? – неожиданно спросила Лера, не обратив внимания на предположение Моршаковой. – Тогда об этом говорили почти все. У девушки сложилась очень успешная карьера, а тут такое несчастье.