Kitobni o'qish: «Развитие традиционного христианства: реформаторство и модернизм в Русской Православной Церкви в конце XIX – начале XX века»

Введение.

Модернизация общества всегда ставит вопрос о возможности модернизации также и религии, существующей в данном обществе. На рубеже XIX – XX в., когда в России и в мире происходили значительные социальные, политические, экономические, культурные изменения, вопрос о возможности модернизации Православия для Русской Православной Церкви стал одним из главных вопросов, и для него пытались найти решение на самых разных уровнях. И духовенство, и государство, и интеллигенция выдвигали свои идеи возможного реформирования и модернизации РПЦ. И если учесть, что в это время Русская Церковь также пыталась урегулировать проблемы своих взаимоотношений с государством и восстановления своих канонических основ, которые еще в начале XVIII столетия были нарушены Петром I, то можно сказать, что не только время существования в большевистском государстве, но и время рубежа XIX – XX в. стало для РПЦ временем значительных испытаний. В таких условиях и возникали разнообразные реформаторские и модернистские группы и движения, которые стремились обсудить и разрешить эти назревшие проблемы.

Проблема возможности реформирования и модернизации РПЦ, приспособления ее к современным условиям, является ныне все более актуальной. Православная Церковь часто воспринимается многими верующими, а также и многими людьми, находящимися вне РПЦ, как нечто неизменное во времени и при любых обстоятельствах. Существует ныне даже мнение о Православной Церкви, как о чем-то костном, устаревшем и даже лживом, т.к. якобы неприменимом к настоящему времени и к настоящей ситуации.

Проблема сохранения неизменности православной традиции тоже стоит на повестке дня. Сохранение неизменности, законной преемственности действительно является очень важным как для православных христиан, так и для людей, находящихся вне Православия. Для верующих это важно, т.к. только таким образом, возможно исполнить слова Священного Писания: «Итак, мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу» (Евр.12:28) Для людей, находящихся вне Церкви постоянство религиозной традиции важно, прежде всего, для сохранения легитимности религии в обществе.

Христианство, включая любую его конфессию, в том числе, Православие, все время изменяется: со времени принятия значительно изменились и догматы, и каноны, еще более изменилась за многие века обрядовая сторона веры¹. Поэтому очень важно обозначить и сам факт развития Православия, и пути его возможной модернизации и реформирования, которые наиболее ярко определились в реформаторских и обновленческих группах и движениях конца XIX – начала ХХ в.

Феномен развития Христианства до сих пор является недостаточно изученным, как в современных религиоведении и теологии, так и в конфессиональной (православной) литературе. Это связано с разными причинами.

Характерная для традиционных конфессий дилемма между неизменностью и изменяемостью вероучения, т.е. проблема развития традиционного Христианства, наиболее остро проявилась сначала в католическом богословии, в спорах с протестантами, как это отметил католический кардинал Д.Г. Ньюмен². Понятие религиозного модернизма в применении к традиционному Христианству (Католичеству) впервые ввел папа Пий Х³. Православное богословие, долгое время, с XV в. до середины XIX в. находившееся в застое, такую проблему в конфессиональной литературе в то время не поднимало. Но отдельные православные философы и богословы интересовались проблемами развития христианского вероучения. В частности, В.С. Соловьев выдвинул на первый план необходимость изучения развития традиционного Христианства⁴, хотя он не нашел настоящей поддержки в РПЦ до сих пор. Поэтому в РПЦ, несмотря на часто встречающиеся описания изменения догматов и канонов⁵, развитие традиционного Христианства и ныне нередко понимается как исключительно отрицательное явление, а поскольку все церковные книги создаются только по благословению какого-либо епархиального архиерея или Патриарха, практически во всей церковной литературе⁶, к сожалению, нет не только ни одного сколько-нибудь положительного или нейтрального мнения, например, по вопросу реформаторских и модернистских движений в РПЦ начала ХХ в., но, что особенно важно, также нет и настоящего разбора идей, стремлений и смысла этих движений; и в этом плане, даже произведения некоторых священнослужителей РПЦ, изданные без архиерейского благословения: протоиерея Павла Адельгейма, протоиерея Александра Борисова⁷, и др. не составляют исключения.

Отношение к развитию традиционного Христианства в советское время во многом отражало мнение РПЦ, но с поправкой, что, несмотря ни на какие изменения, религия имеет «антикоммунистическую» направленность и «отживает» свой век⁸. Современные религиоведение и теология во многом поддерживают эти мнения. Вопрос о реформаторских и модернистских движениях в начале ХХ в. в светской литературе⁹ долгое время был разработан недостаточно ввиду, видимо, почти полного отсутствия интереса к данной проблеме, как и интереса к Церкви вообще, но в последнее время эта тема стала актуальной, появились новые независимые исследования: Д.В. Поспеловского, С.Л. Фирсова, И.В. Воронцовой, М.А. Бабкина, Д.А. Головушкина и др.¹⁰

Поэтому цель данного исследования – проследить истоки, сущность и варианты реформирования и модернизации в Русской Православной Церкви в начале ХХ в.

Задачи: выяснить сущность изменений, происходящих в традиционном Христианстве и их возможных границ; обосновать различие в традиционной Церкви между религиозным реформаторством и религиозным модернизмом, как понятиями, имеющими разное происхождение, цели, задачи и содержание; выявить основные реформаторские и модернистские идеи начала ХХ в., проследить их эволюцию; выяснить причины неудачи в реализации реформаторских и модернистских идей в РПЦ в первой четверти ХХ в.

Работа состоит из введения трех глав, заключения, списка использованной литературы.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цели, задачи, проводится обзор состояния вопроса, показывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость темы, проводится обзор источников и литературы по теме, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе рассматриваются вопросы развития Христианства, его неизменности и изменяемости, сущности религиозного реформаторства и религиозного модернизма.

Во второй главе исследуются основные реформаторские и модернистские идеи в Русском Православии и их эволюция до 1917 г., рассматриваются предпосылки к церковной реформе в РПЦ в начале ХХ в.

В третьей главе рассматривается воплощение реформаторских идей в реформах Поместного собора РПЦ 1917 – 1918 г., а также воплощение модернистских идей в движениях 1917 – 1918 гг. и в обновленческом движении 1920-х гг., проводится анализ обновленческих идей и исследуются причины неудачи их реализации обновленческим движением 1920-х гг.

Исследование охватывает период конца XIX в. – первой четверти ХХ в. Нижняя граница обосновывается возникновением понятия религиозный модернизм, теорий догматического развития, а также началом применения их для разработки новых идей о развитии традиционного Христианства. Верхняя граница определяется возможностью окончательного определением пределов реформаторства и модернизма в РПЦ. Исследование также может для пояснения некоторых вопросов несколько выходить за определенные хронологические рамки.

Для достижения целей и задач исследования использовались разнообразные источники: церковные учебники догматического богословия и канонического права; источники, обозначающие факт развития религии в традиционных и протестантских Церквях, в том числе, исследования о развитии христианского вероучения Д.Г. Ньюмена, В. Соловьева, В. Цыпина, А. Гарнака, Ф. Шлейермахера, Р. Бультмана, П. Тиллиха и др., а также исследования Ф. Реати, Й. Лортца, Б. Хегглунда о развитии новых католических и протестантских идей, А. Хомякова, Г. Флоровского, П. Флоренского и др. – православных идей; источники, определяющие отношение к религиозному модернизму, как светские (В. Кувакин, М. Новиков, А. Ваторопин, П. Гуревич, Д. Головушкин, А. Шажинбатын, А. Кырлежев и др.), так и церковные (архиеп. Аверкий (Таушев), архиеп. Рафаил (Карелин), Н. Симаков, Д. Сысоев и др.); источники, определяющие наличие реформаторских тенденций в РПЦ в указанный период (прот. Г. Ореханов, прот. А. Шмеман, прот. А Борисов, прот. П. Адельгейм и др.); – исследования по истории РПЦ в указанный период, как внешние (светские), так и внутренние; законодательные документы Российской империи («Полное собрание законов Российской империи», «Духовный регламент» и др.), большевистского правительства, обновленческого движения; источники, обозначающие развитие модернистских тенденций в РПЦ в указанный период, в том числе, произведения церковных деятелей (И. Беллюстин, Г. Петров), произведения обновленцев (А. Боярский, А. Введенский, М. Чельцов, Б. Титлинов), произведения религиозных философов (Д. Мережковский, Н. Бердяев, В. Розанов, Н. Минский, А. Мейер); официальные документы Православной и Католической Церквей: деяния Вселенских соборов, апостольские правила¹¹, отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе, определения и постановления Поместного собора РПЦ 1917 – 1918 гг., папские энциклики, документы II Ватиканского собора и др.; воспоминания современников, отразившие дух эпохи и давшие конкретное представление о развитии религиозного сознания в обществе, в том числе, А. Краснова-Левитина, В. Шаврова, Г. Шавельского, митр. Вениамина (Федченкова) и др. Некоторые источники, особенно произведения русских философов, долгое время не переиздавались достаточным тиражом, например, произведения В. Соловьева, Г. Флоровского; многие исторические документы были введены в научный оборот только в последние годы, благодаря историческим исследованиям М. Бабкина, И. Воронцовой, Д. Головушкина и др.

В книге дан анализ идей о реформировании и модернизации РПЦ начала ХХ в., показано, каким образом эти идеи были реализованы.

Для лучшего понимания развития традиционного Христианства разведены понятия религиозное реформаторство и религиозный модернизм, ввиду радикальной разницы, существующей между ними. Реформаторские процессы имеют место в любой религии на протяжении всей ее истории, тогда как модернизм (как и возникновение самого термина) связан больше с процессами радикальных изменений в культуре, искусстве, общественной жизни, религии и др., начавшимися в эпоху Просвещения и значительное развитие получившими с конца XIX – начала ХХ в. Религиозный модернизм рассматривается отдельно в традиционным Христианстве и в Протестантизме, т.к. в традиционном Христианстве уже папой Пием Х четко выделено понятие религиозного модернизма, как чуждого Церкви явления, а в Протестантизме различие понятий реформаторства и модернизма часто не обозначено совсем.

Основные положения исследования.

1. Несмотря на отрицание развития в традиционном Христианстве, это развитие – естественный и закономерный процесс, который, однако, не может изменять или дополнять вероучение в его основах, а лишь разъясняет его.

2. Религиозное реформаторство и религиозный модернизм отражают изменения, происходящие в традиционном Христианстве, однако, несмотря на частое употребление этих понятий как синонимичных, религиозное реформаторство – естественные для традиционного Христианства явление, а религиозный модернизм с самого своего возникновения определялся в традиционном Христианстве как чуждое и опасное явление для Церкви.

3. В РПЦ к началу ХХ в. существовали значительные канонические нарушения из-за постоянного вмешательства государства в церковные дела, в результате, в конце XIX – начале ХХ в. для решения назревших проблем возникло два типа движений, направленных на осуществление преобразований в Церкви: реформаторское и модернистское.

4. Реформаторское движение предполагало осуществление реформ в соответствии с православным вероучением, внутри границ Церкви и без вмешательства государства в церковные дела на Поместном соборе РПЦ. Разнообразные модернистские движения нередко предполагали провести преобразования без согласования с православным вероучением, среди интеллигенции возникли кружки и движения («новое религиозное сознание»), которые даже предлагали дополнить православное вероучение языческими, теософскими, каббалистическими, оккультными, гностическими и др. идеями.

5. В РПЦ после 1917 г. осуществились и религиозное реформирование, и религиозная модернизация. Реформирование РПЦ, проведенное на Поместном соборе 1917 – 1918 гг. было направлено на восстановление разрушенных канонических начал Церкви и ее соборности, на освобождение РПЦ от власти государства. Религиозная модернизация, проявившаяся и в возникновении политизированных модернистских групп в 1917 г., и в возникновении обновленческого раскола в 1920-х гг., наоборот, предполагала возвращение под власть государства, причем, нового государства, которое целью своей поставило разделение и полное уничтожение РПЦ.

6. Церковная реформа, принятая на Поместном соборе 1917 – 1918 гг. не осуществилась в полном объеме из-за изменившихся обстоятельств; обновленцы 1920-х гг. проводили нововведения в Церкви, не сообразуясь с решениями Поместного собора, настоящую каноническую реформу проводить не собирались, а руководствовались лишь личными идеями и желаниями. Это дискредитировало и самих обновленцев, и саму идею реформы в РПЦ на очень длительное время (и даже до сих пор) и, в частности, привело к отрицанию возможности эволюции вероучения в РПЦ.

Основные положения, обобщения и выводы могут быть использованы для исследований о развитии традиционного Христианства в разные периоды времени, в том числе, в настоящее время.

Также книга представляет интерес для широкого круга читателей, интересующихся развитием вероучения традиционного Христианства, его реформированием и модернизацией.

Глава 1. Развитие традиционного Христианства: неизменность и изменяемость вероучения.

1.1. Реформаторство и модернизм в традиционном Христианстве.

Прежде чем приступить к изучению реформаторских и модернистских тенденций в РПЦ в конце XIX – начале ХХ в., необходимо определиться с тем, что следует понимать под религиозным реформаторством и религиозным модернизмом, какое отношение имеют эти понятия к религиозной традиции и развитию Христианства, и каким образом возможно их изучение. Решению этих вопросов и посвящена данная глава.

В современном религиоведении оба эти понятия обычно рассматриваются как синонимичные, несмотря на то, что разные авторы могут вкладывать в эти два понятия различные оттенки смыслов. Например, известный советский исследователь религиозной философии В.А. Кувакин считает: «Конечная цель новейшего реформаторства та же, что и всякого религиозного модернизма: укрепление социальных позиций религии и Церкви в изменяющихся общественных условиях»¹²; другой советский исследователь религии М.П. Новиков утверждает: «Главной задачей модернизации является создание утонченной религиозной идеологии, по своей видимости соответствующей основным научным и нравственным, общественно-историческим и социально-экономическим представлениям верующих и неверующих людей современной эпохи. Это, разумеется, не делает религию современной. Но модернизм пытается ее осовременить применительно к новым вкусам и потребностям верующих, чтобы по-прежнему сохранить свое влияние на них»¹³. Подобное мнение о развитии Христианства можно встретить и у других исследователей религии советского периода (Курочкин П.К., Давидович А.М., Лисавцев Э.И., Молоков В.А., Угринович Д.М. и др.), ведь религия, по их мнению, уходит в прошлое.

Традиция таким образом рассматривать развитие Христианства осталась и ныне с советских времен, хотя некоторые историки различают на практике религиозное реформаторство и религиозным модернизм, хотя четкого религиоведческого обоснования различий не предоставляют. Например, историк Воронцова И.В. пишет: «От модернизации, ставшей задачей движения «неохристиан», мы отличаем реформирование, которое направлено на конкретные изменения, предпринимаемые в отдельной области»¹⁴.

В конфессиональной литературе феномен развития Христианства нередко вообще отрицается или представляется очень нечетко, без различения религиозного реформаторства и религиозного модернизма, а иногда встречается и резко негативное отношение к развитию Христианства, когда любое изменение считается отрицательным, во всех этих случаях понятия реформаторство и модернизм также считаются синонимичными. Например, «Как ни трудно это видеть, вернопреданными последователями нео-хилиазма являются все современные «модернисты» и «реформаторы» Христианства и Православия, стремящиеся оправдать грех и беззакония и примирить евангельское учение с современной утопающей во грехах жизнью мира, под какими бы то предлогами и по каким бы мотивам это ни делалось»¹⁵. «Само слово модерн уже подразумевает определенную концепцию, а именно, что Церковь – это развивающийся и эволюционирующий организм, в котором должно отмирать старое и отжившее, и на смену ему приходить новое и жизнеспособное. Эта теория эволюционирующей Церкви приводит к разрушению самого понятия Церкви как полноты Откровения, тождественной себе самой во все исторические времена»¹⁶.

В связи с этим в данной работе возникла проблема разведения понятий религиозного реформаторства и религиозного модернизма, ввиду радикальной разницы в их целях, задачах, внешних и внутренних проявлениях.

1.2. Религиозное реформаторство.

Религиозное реформаторство не имеет отдельного определения в словарях и энциклопедиях. Обычно его рассматривают как синоним религиозного модернизма (См. п.1.3.) или Реформации.

Однако реформы являются совершенно нормальным явлением для традиционного Христианства, в том числе, Православия, они периодически проводились в Церкви на протяжении всей христианской истории. Религиозное реформаторство проявляется: во-первых, в развитии богословия, догматов и канонов (внутренняя сторона религии), во-вторых, в совершении богослужений, Таинств, обрядов и т.п. (внешняя сторона религии). Причем, развитие внутренней или внешней стороны Христианства может осуществляться вместе или по-отдельности.

1.2.1. Развитие внутренней стороны традиционного Христианства.

Самые важные для развития вероучения традиционного Христианства реформы были проведены на первых семи Вселенских соборах в IV – VIII вв.¹⁷ с целью противостояния ересям. Для развития вероучения Православной Церкви были важны также «…постановления Поместных Константинопольских соборов: Собор 879 – 880 гг. при святом патриархе Фотии провозгласил неизменность Никео-Константинопольского Символа веры и анафематствовал всех, кто его видоизменяет… Собор 1156 – 1157 гг. изложил учение о Евхаристии. Соборы 1341, 1347 и 1351 гг. изложили учение о нетварности Божественных энергий, посредством которых человек соединяется с Богом. В основание соборных определений лег Святогорский Томос 1339 г., составленный святителем Григорием Паламой»¹⁸. Католическая Церковь проводила Вселенские соборы и далее (всего их проведено на данный момент 21).

Догматы.

Несомненность догматов, как истин богооткровенных, обладающих непререкаемым авторитетом, устанавливалась на Вселенских соборах не путем голосования, не согласно мнениям авторитетов или церковных иерархов, как часто пишут протестанты, а после исчерпывающего обсуждения соответствия Священного Писания Преданию Церкви, потому что считается, что истина не там, где большинство, меньшинство или авторитетное мнение, а там, где Бог.

Догматы считаются неизменными, однако, они не раз дополнялись: «…Второй Вселенский собор дополнил и даже видоизменил текст Символа веры Первого собора, а Пятый и Шестой соборы дополнили христологические определения Третьего и Четвертого соборов… Шестой Вселенский собор своим вторым правилом утвердил догматические тексты и постановления, встречающиеся в правилах святых апостолов, (12-ти) святых отцов и 9-ти древних Поместных соборов: Анкирского (ок. 314 г.), Неокесарийского (между 314–319 гг.), Гангрского (между 361–370 гг.), Антиохийского (341 г.), Лаодикийского (ок. 363–370 гг.), Сардикийского (347 г.), Карфагенского (419 г.), Константинопольского (394 г.) и Карфагенского (ок. 256 г. при священномученике Киприане)»¹⁹.

Догматическая истина при этом, как считается, оставалась неизменной, только разъяснялась: «Православная Христова Церковь есть тело Христово, духовный организм, у которого Глава – Христос. Она имеет единый дух, единую общую веру, единое и общее, соборное, кафолическое сознание, руководимое Духом Святым, но утверждающееся в своих суждениях на конкретных, определенных основаниях Священного Писания и Св. Апостольского Предания. Это кафолическое сознание всегда присуще Церкви, но более определенным образом оно выражено на Вселенских соборах Церкви»²⁰.

Догматы традиционного Христианства, принятые на Вселенских соборах: догмат о Троице, догмат о грехопадении, догмат об искуплении человечества от греха, догмат о воскресении Иисуса Христа, догмат о вознесении Иисуса Христа, догмат о втором пришествии Спасителя и Страшном суде, догмат о единстве, соборности Церкви и преемственности в ней учения и священства, догмат о всеобщем воскресении людей и будущей жизни, догмат о двух естествах Иисуса Христа, догмат о двух волях и действиях в Иисусе Христе, догмат об иконопочитании.

Православная Церковь не приняла с тех пор новых догматов, а в вероучении Католической Церкви произошли изменения: филиокве (Дух Святой исходит не только от Отца, но и от Сына), новые догматы (о Чистилище, о непорочном зачатии самой Девы Марии, о взятии Девы Марии на небеса телом и душой, о папском примате, о безошибочности (Infallibilitas) папы римского ex cathedra) и др.

Догматическое учение традиционной Церкви выражается в Символе веры. В Православной Церкви Никео-Константинопольский Символ веры один, он не изменился со времени принятия, в Католической Церкви признают 4 Символа веры: Апостольский, Никео-Константинопольский, Афанасьевский, Тридентский.

Таким образом, в вероучении Католической Церкви произошли более значительные изменения по сравнению с Православной Церковью.

Вероучение традиционной Церкви не ограничивается догматами. Существуют богословские идеи, которые не обсуждались на Вселенских соборах, которые не имеют общецерковного определения, это область частных богословских мнений (личных суждений церковных деятелей) и теологуменов (богословских идей некоторых Отцов Церкви)²¹, среди которых немало таких, которые не согласуются с церковным вероучением. Среди этих идей встречаются и ошибочные из-за человеческого несовершенства, поэтому они не берутся в руководство веры. Например, святой Иоанн Кассиан Римлянин, говоря о книгах святого Августина, замечает: «Даже у весьма ученых мужей есть то, что можно рассматривать, подвергая сомнению»²².

Не согласуется с церковным вероучением также ересь, которая сопровождается сопротивлением соборно выраженному учению Церкви, и служит способом для самопрославления ересиарха. «Ограниченный, относительный, изменчивый, огреховленный, разум человеческий не может ни создавать безграничные, абсолютные, непреложные, безгрешные истины, ни понимать их. Они перерастают его категорию понимания и возвышаются над ним. Они с любой стороны превосходят его силы и способности»²³. Вот поэтому в традиционной Церкви считается, что опорой в осознании божественного откровения должен быть соборный разум и соборный религиозный опыт.

Таким образом, в традиционном Христианстве догматы, т.е. неизменные богооткровенные истины, свидетельствующие о духовной истине, которая не может быть выражена буквально, не являются решением церковного большинства или церковных авторитетов и иерархов; они были обоснованы на Вселенских соборах, но не сразу, происходило их развитие, хотя считается, что догматические истины не изменились, а только были разъяснены.

Каноны.

Каноны – это церковные законы, составляющие основу церковного права. Каноны, как и догматы, считаются неизменяемыми и имеют очень высокий авторитет; они также утверждались на первых семи Вселенских соборах. Появление христианской государственности привело к появлению сборников – Номоканонов, содержащих каноны (церковные законы) и эпитомы (государственные законы по церковным делам). самым известным из которых является «Номоканон в XIV титулах» Константинопольского патриарха Фотия (IX в.). Как пишет известный православный канонист В. Цыпин, с 883 года, когда он был издан, Православная Церковь «не добавила в него ни одного нового канона и ни одного из него не исключила»²⁴, хотя корпус канонов Православной Церкви включают также правила Константинопольских соборов 861г. и 879 г., а также послание Константинопольского патриарха Тарасия Папе Римскому Адриану от 787 г.

В Католической Церкви после схизмы 1054 года, как пишет Цыпин²⁵, канонический корпус, который изначально соответствовал греческой Синтагме, наоборот, продолжал расширяться, и не только за счет новых соборных определений, но за счет папских декреталов. После издания в IX веке сборника лже-декреталов Псевдо-Исидора (Collectio falsarum decretarum Isidori Mercatori), папские декреталы стали занимать самое важное место среди источников католического церковного права. В 1917 г. утвержден «Кодекс канонического права» (окончательно – в 1983 г.) для католиков латинского обряда; в католических церквях восточного обряда существует другой кодекс канонов – Кодекс канонов Восточных церквей.

Таким образом, с IX века канонический корпус Православной Церкви остается неизменным, канонический корпус Католической Церкви, наоборот, значительно изменился.

Каноны являются обязательными для исполнения: «Будучи обязаны хранити все Божественные правила, мы должны такожде охраняти всеконечно неизменным и то, которое повелевает быти иконому в каждой Церкви» (11-е правило VII Вселенского собора). «Всем явно есть, яко порядок не разлучен от священства, и с точностью хранити отосящияся к священству производства есть дело Богуугодное» (14-е правило VII Вселенского собора)²⁶.

Несмотря на правило неизменяемости, изменения канонов происходили. Например, как пишет Цыпин, «…дисциплина наказаний, содержащаяся в правилах, была в реальной епитимийной практике основательно реформирована уже в ранневизантийскую эпоху, когда стали применяться при назначении епитимий не канонические сроки отлучения от Причастия, а те, что предлагаются в покаянном Номоканоне Патриарха Иоанна Постника, содержащем несравненно более мягкие санкции, хотя Номоканон Иоанна Постника не был включен в основной канонический свод и в иерархии авторитетных источников церковного права он стоит ниже канонов. Его рассматривают не более, чем как дополнение к основному каноническому корпусу. Впоследствии дисциплина прещений по отношению к мирянам продолжала эволюционировать в сторону смягчения, так что у нас, в Русской Церкви, в XVIII веке отлучение от Причастия кающихся грешников на длительные сроки было положительно воспрещено высшей церковной властью под угрозой извержения из сана, но при этом, разумеется, никто не отменял сами каноны, содержащие запрещенные к практическому употреблению в церковно-судебной практике санкции… ряд канонов неприменим вообще в буквальном смысле, а буквальное применение других недопустимо ввиду радикально изменившихся в сравнении со временем их издания обстоятельств, святые каноны неизменно сохраняют свое значение критерия церковного законодательства и фундаментальной основы церковного правосознания. Каноны всегда дают ключ к правильной ориентации в актуальных проблемах церковной жизни»²⁷.

Важно отметить, что каноны, в отличие от догматов, могут иметь исключения: точное исполнение канонов (акривия) может сочетаться со снисходительным отношением – икономией: «В деле исполнения церковных предписаний Церковь делает исключения лишь тогда, когда нет физической или нравственной возможности выполнить эти предписания; в таком случае она дает отдельные правила, которые должны, по крайней мере в основе, соответствовать закону»²⁸.

Таким образом, неизменные каноны не раз изменялись, но не затрагивался дух канонов; изменялся лишь способ практического приложения канонов, а каноническая система оставалась неизменной; каноны могут иметь исключения в соответствии с принципом икономии.

В целом, во внутренней стороне Православия, в отличие от Католичества, произошло гораздо меньше изменений, но изменения в обеих традиционных Церквях все-таки имели место.

1.2.2. Развитие внешней стороны традиционного Христианства.

Внешняя сторона традиционного Христианства (литургическая практика, богослужебный язык, совершение Таинств, обрядов, участие мирян в церковной жизни и т.п.) очень сильно изменялась всегда и изменяется ныне, рамки данной работы не позволяют отразить все изменения. Поэтому, можно только кратко отметить основные различия внешней стороны Западного и Восточного традиционного Христианства.

В первые века Христианства «…существовала большая литургическая свобода, и поэтому образовались различные формы»²⁹. Однако, после раскола 1054 г. в Православии традиционно закрепилось использование Византийского Обряда, хотя в РЗЦ, Антиохийской Церкви и др. с середины ХХ в. допускается использование Латинского Обряда. В Католичестве, в основном, всегда использовался Латинский Обряд, но допускалось и использование Восточного Обряда в разных монашеских орденах, на разных территориях и т.п.

Литургия всегда оставалась главным богослужением традиционных Церквей, во время Литургии совершается Таинство Евхаристии (Причащения). Однако, в Католичестве Литургию (Мессу) с XI в. можно служить много раз в день в одном храме³⁰, в Православии – только один раз в день. В Православной Церкви по Восточному Обряду Причащение совершается квасным хлебом (Просфора) под Двумя Видами (Хлеба и Вина). В Католической Церкви по Латинскому Обряду Причащение совершалось пресным хлебом (Гостия) под Одним Видом для мирян (Хлеба) и под Двумя Видами для священнослужителей (Хлеба и Вина), но после Второго Ватиканского собора (1962 – 1965) все чаще стало возможным Причащение под Двумя Видами (Хлеба и Вина), также «…католикам разрешено причащаться и квасным хлебом, к примеру, в Православных Церквах»³¹.