Kitobni o'qish: «Приходи за мной. Часть 1»

Shrift:

* * *

Глава 1

– Привет, – мальчик разглядывал грустную девочку, сидящую на зелёном облаке.

– Привет. Это мой сон. Моё облако, и тебя я не знаю. Уходи, – она сердилась и отлично знала, почему. Сны – это её тайничок, её укромное место. Сюда не могли прийти ни мама, ни папа, и братьям ходу сюда не было. Сейчас она не знала, как поступить, и думала, как быть, казалось бы, с её большой бедой. А тут этот мальчик. И откуда он пришёл? Это её сны, и других сюда не звали.

– Почему ты сердишься? Я тебя искал и нашёл. И никуда не уйду. Давай дружить. «Как тебя зовут?» – мальчик быстро говорил, карабкаясь по пушистому облаку ближе к ней.

– Не скажу. Она сердито надула губки.

– Ты такая смешная, когда дуешься. И эти слоники с крылышками, и облако. Почему оно зелёное?

– Потому что я люблю лето и зелёный цвет. И это не слоники, это единороги, вот, смотри, – она оттянула пижамную кофточку, где были нарисованы разноцветные лошадки с рогом на голове.

– Ну, это если смотреть так, а если вот так, то слоники, – он вёл пальцем по единорогу, и тот весело махал крылышками, превращаясь в слоника. Девочка засмеялась. Слоник ей тоже нравился.

– Это сон, и здесь может быть всё, даже жирафы в юбочках. Хочешь? – мальчик улыбался. – Так почему ты грустишь? Это сны, здесь нужно веселиться. И тогда ты проснешься сильной и здоровой. А если грустишь, значит, утро будет хмурым.

Забыв на время о своих бедах, девочка разглядывала мальчика. Ямочки на щеках, задорная улыбка. Рядом с ним ей было спокойно, надёжно, как рядом с её братьями. Братья. Да, она опять вспомнила про ту медвежью услугу, что они ей оказали. И вот как теперь быть? Она горестно вздохнула, напоминая себе, что так ничего и не придумала.

– Давай рассказывай, что случилось? – он взял её за руку, посылая тем самым тепло по её пальчикам.

– Понимаешь, – она опустила голову, смущаясь. – Я получила двойку по математике и не знаю, как сказать маме об этом. Она расстроится.

– А ты исправь её, ответь на следующем уроке. И тогда можно сказать, что это больше не повторится.

– Вот в этом вся и проблема, знаешь, я учусь хорошо. Не отличница, нет, но и двойка для меня событие. И по математике у меня тоже хорошие отметки. Но не потому, что я знаю хорошо урок, а потому что мои братья делают его за меня. Это единственный предмет, который я не понимаю, а им некогда разъяснять его мне. Проще быстро сделать. Так устраивало и их и меня. Учителя не замечали, что я не разбираюсь, а если и замечали, то не придавали этому значения. Но теперь у нас другой учитель и она почему-то невзлюбила меня. Каждый раз вызывает к доске. И как итог у меня куча замечаний, разговор с классным руководителем, а теперь двойка. Мама расстроится, она так всегда переживает за нас, – девочка всхлипнула, понимая, что настроение окончательно испортилось.

– Математика – это, конечно, сложно, но решаемо. Я тебе буду объяснять, и вместе будем решать твою непонятную математику, – сказал мальчик.

– Спасибо, но ты забыл, это ведь сон. Сегодня ты мне снишься, а завтра нет.

– Вот ты малышка. Я и завтра приснюсь, и потом, если ты этого захочешь. Я буду приходить каждый раз. А когда мы вырастем, я найду тебя, и мы всегда будем вместе, – горячо убеждал мальчик.

– Здорово, это как в волшебной сказке. Таинственный принц и Золушка. Нет, Золушка без мамы, а своих родителей я очень люблю.

– Тогда кто?

– Я не знаю ещё, не придумала.

Мальчик задорно смеялся.

– Давай придумаем позже, а сейчас математика. Итак, что вы сейчас проходите, помнишь?

Глава 2

«Почему мне вспомнился этот сон прямо сейчас? Почему? Вот я сижу перед зеркалом и смотрю на красивую девушку с дорогой укладкой, профессиональным макияжем. Невеста! По идее я должна думать о первой ночи, о любимом муже, о предстоящей церемонии. А я? А я вспоминаю далёкого лунного принца, который не снится мне уже несколько лет. Да, он помог мне с нелюбимым предметом. С ним было здорово. Мы часто играли, как он говорил, в детективов. Он задавал вопросы, чтобы узнать обо мне и потом найти. Я хитрила и уклонялась от ответов. Так было долго, и это было здорово. Его дружбы мне хватало с лихвой. И поэтому я спокойно смотрела, как мои неугомонные братья отгоняют от меня претендентов мужского пола на дружбу. Пока однажды он не перестал приходить. Точнее, я не видела его со смерти папы. Что было тому причиной? Может, моё тяжёлое переживание потери близкого человека, или это было решение лунного принца, не знаю. И вот сейчас я сижу и вспоминаю наши сонные встречи. Почему? скорее всего, это предсвадебный мандраж невесты. Да, точно, иначе я никак не могу объяснить, почему я сейчас вспоминаю эти сны. Сны. Давно они перестали быть моим тайничком, моим убежищем. Где я могла подумать, что-то решить. Ну и встретится с выдуманным другом. Сны были, как и у остальных, порой яркие, запоминающиеся, порой наутро ничего и не вспомнишь.

Всё, хватит думать о чём попало. Я выхожу замуж. Замуж! Ура, что ли? Так и в чём у меня проблема? Он умный, красивый, обаятельный, нежно, можно сказать, трепетно ухаживал. Клянётся в любви. Половина страны мне завидует, ну, это женская половина, конечно. Другая половина, та, что мужская, ищет через меня рычаги давления на жениха. И всё почему? Да потому, что его папа – второй человек в республике Узбекистан, а Дамир – его единственный сын. Но это всё я узнала совсем недавно, когда согласилась выйти за него замуж. А вначале были неожиданные встречи. Прогулки по парку. Трепетный рассказ о гибели его первой жены и ещё не родившегося ребёнка. Он рассказывал, как не хотел жить. Как не замечал ничего вокруг. И вот выглянуло солнце и озарило видением чудо. Ну, то есть, появилась я. Мне было и жалко его, и приятно, что я вот такая особенная для него. Мальчика из состоятельной семьи, которому открыты все двери. О котором мечтают самые завидные невесты. Он пошёл против своего отца и настоял на женитьбе именно на мне. А я сижу и накручиваю себя. Так, всё, хватит, Лана, Дамир любит тебя, и хватит в себе сомневаться».

– Так, и чего мы грустим? Улыбнись. У тебя сегодня свадьба. И не просто свадьба. А свадьба на всю республику. Её будут транслировать по всем местным каналам. И может, даже где-то ещё мелькнёт твоя милая мордашка. Прежде чем Дамирчик наденет на тебя платок и спрячет от всех, – защебетала вошедшая Махаббат.

– Зачем прятать? – не поняла невеста.

– Да ты что, не знаешь? Ох, Лана, какая ты.

– Какая?

– Да смотришь только перед собой, живёшь одним днём. А ты оглянись вокруг, почитай интернет. Там много интересного пишут. Вот ты замуж выходишь, а всё ли знаешь про своего будущего мужа?

– Если ты намекаешь на его умершую жену, то я знаю, и про ребёнка знаю.

Лана смотрела на свою якобы лучшую подругу. Она была рядом с ней только потому, что Дамир начал ухаживать за Ланой. Махаббат не скрывала своего интереса, не раз пакостила подруге. Но избавиться от неё было так же сложно, как от репейника в волосах – не выдерешь. Она цеплялась за всё, что могла. Вот и сейчас она крутилась возле неё, заручившись поддержкой будущей свекрови девушки. И Лана молчала. А как не молчать, это же было желание свекрови. Надо налаживать отношения с будущими родственниками. Ох, родственниками.

Лана печально вздохнула. Ведь с её стороны никого не будет на этой свадьбе. Её любимые братья служат в России. Отдают, так сказать, долг родине. Она всегда думала, что родина – это там, где живёшь. Оказалось, там, где твоё гражданство. А у четверых её братьев гражданство было российским по рождению. Вот и служили они теперь там. Почему так? Да всё потому, что они, как оказалось, были ей неродными. Её родители взяли их из детдома малышами. Эта четвёрка ещё там крепко держалась друг за друга, и родители не стали разлучать их.

Лана потом узнала, что мама и папа отчаялись завести родных детей и взяли приёмных. Ну а спустя какое-то время родилась дочка Лана – дар богов, а через пару лет и её младший брат Валерка. Но никогда и нигде родители не выделяли детей между собой. Они жили и росли одной большой дружной семьёй. И вот теперь они служат далеко от дома. А мама с младшим братом отказались участвовать в официальных мероприятиях, поздравив Лану накануне. В мысли невесты острой иголкой вонзилось фырканье Махаббат. Стильная, с небрежным лоском, она брезгливо смотрела на мир этакой светской красавицей. Зная обо всем и обо всех, живя всегда легко, идя по головам, Махаббат воплощала в себе всё то, что так претило Лане.

– Всё она знает, – язвительно процедила подруга. – То, что уважаемый Бахтияр Нурмухамедович всегда занимал хорошие посты в правительстве, знаешь. А то, что в смутные времена чего тут только не случалось? Вот, говорят, и Дамира в заложники брали. Полгода никто не знал, где он, что с ним. Дамирчик потом долго лечился за границей. И жена у него была, правда. И умерла беременная, тоже правда. Да только странная она была. То билась в истерике, то ходила не от мира сего, не замечая ничего вокруг. И умерла она якобы от того, что медиков рядом не было, а она приняла какое-то лекарство. И прятали её от глаз чужих и берегли, а вот не уберегли, – Махаббат выгнула свою тонкую бровь домиком, всем видом намекая, что и Лану могут не уберечь.

В груди девушки поселилась тревога, и эта вредина сразу поняла, что её слова достигли цели. Стремясь закрепить результат, она открыла рот, чтобы выдать очередную гадость. От новой неприятной реплики Лану спасла открывшаяся дверь. Это был свадебный распорядитель, который окинул оценивающим взглядом невесту и, убедившись в её готовности, дал отмашку для начала торжества.

Лана и не заметила, как прошла регистрация. Как Дамир кружил её в вальсе. Множество гостей поздравляли, говорили тосты, дарили подарки. Все эти события пронеслись мимо неё разноцветным фейерверком. А потом наступила их первая ночь. Та самая. О чем мечтают миллионы девушек. Ждут романтику. Лепестки роз. И всю прочую ерунду.

Этого ждала и Лана, и получила даже больше. Дамир привёз её в особняк, который построили по его личному проекту. Было там всё: и роскошная кровать, и розы стояли везде, где можно было поставить, а где нельзя – там лежали лепестки.

– Знаешь, лапуля, ты теперь моя жена. И я хочу открыть тебе одну тайну. Ты, наверное, уже знаешь, что когда-то меня похищали.

Лана дернулась к нему, что бы поддержать, но мужчина остановил её властным жестом руки.

– Выслушай сперва. Там надомной издевались, и это я ещё мягко тебе говорю. Как я выжил там и не умер, я не знаю. Долго потом лечился. Папа нашёл их всех и наказал. Но это не отменяет того, что я не могу быть с женщиной в постели. Нет, с женщиной я могу, ты не подумай. Но для этого мне надо, чтобы ты мне доверяла. И позволила провести нашу ночь так, как могу это сделать я. Ты согласна?

– Да, конечно, ведь ты мой муж, и мы должны уступать друг другу, ведь так?

– Да, ты права. Уступи мне право интимных отношений с тобой так, как нужно мне. И у тебя будет всё, что ты захочешь. Хорошо?

– Ты ведь знаешь, что я об этом ничего не знаю. И будет правильно довериться более опытному партнёру. Ну, тебе, то есть.

Он достал из кармана красную повязку и завязал ей глаза.

– Пойдём.

– Это произойдёт не здесь? – удивилась девушка.

– Нет. Дай руку.

Страх. Он липкой лентой охватывал тело, замораживал душу. Они шли куда-то вниз по ступенькам. Воздух из ароматного, насыщенного розами стал застоявшимся подвальным. По ногам потянуло сквозняком, что только добавило мурашек испуганной невесте. Тихий скрежет открываемого замка. Скрип двери. Здесь было тепло. Пахло какими-то благовониями, лёгким дымком, немного потом, таким, мужским. Так пахнет Димка, её брат, когда выходит из качалки.

– Лапуля, открой ротик. Шире, шире, вот так.

Во рту у Ланы оказался какой-то предмет, который Дамир зафиксировал сзади.

– Не люблю, знаешь ли, когда кричат.

Её запястья обхватили браслеты и подняли руки вверх. Ноги зафиксировались на расстоянии друг от друга.

– Ну, вот, лапуля, ты готова к первой брачной ночи, – ехидные нотки в его голосе добавили напряжения. От страха Лану затрясло. Она не смогла сдержать слёз. На что она согласилась? Выйдет ли она из этого ужаса живой и здоровой? Боже, как же страшно.

– Да, лапуль, чуть не забыл. Это беруши, чтобы как в той поговорке: не вижу, не слышу, не говорю.

Всё. Страх сковал всё её сознание. Ужас прочно овладел ею. Паника накрыла с головой, заставляя дёргаться в попытке освободиться. По телу поползли влажные щупальца. Одежда исчезала частями, как будто её срезали. Запах пота перемешался с ароматом парфюма, потом появился другой, неприятный, горький, резкий запах. Лана неровно судорожно дышала, от этого кружилась голова. По её телу шарили руки: одна, две, три, вот ещё одна вторглась в самое сокровенное.

Как стыдно. Противно. Омерзительно. И об этом шепчутся восторженно девчонки? Потом пришла боль. Мама говорила, что это не долго. Но было больно так, что хотелось кричать. Она не могла, только мычала. И снова боль. Её рвали на куски, выворачивали наизнанку. «Господи, как хочется умереть». По ногам потекли тонкие тёплые струйки.

«Позволь мне умереть».

Тьма.

«Спасибо, господи».

Глава 3

– Ну же, попробуй вино, я сама делала. Из винограда.

– Это откуда у тебя виноград, покупала?

– Тю на тебя. У Николы собирала.

Девушки засмеялись.

– Ты ли собирала? Или Колян подогнал за ласку, за любовь? – Ленка задорно глянула на подругу, ни капли не сомневаясь в своих предположениях.

– Да ну вас с Николой. Вот у меня сейчас мужик на постое живёт, вот от кого слюнки текут. Я на него как гляну… Так все трусики прям сразу мокрые… – Мария мечтательно закатила глаза.

– Давай рассказывай, какой он в постели. Наверно ого-го-го, заездил тебя. То-то ты на больничный ушла, – Лена глумливо захихикала, выдав степень своего опьянения. – Я его видела издалека. Впечатления ошеломительные, даже на таком расстоянии видно. Не чета нашим мужикам, не чета, – вынесла вердикт пьяная Лена.

«Что я здесь потеряла? – с тоской подумала Лана. – Ведь они мне совсем не подруги. Так, периодически работаю вмести с ними на ферме. И то когда нужно кого-то подменить. И взгляды на жизнь у нас разные.

Я от мужиков прячусь, стараюсь, чтобы они меня не заметили. А эти две наоборот, от одного к другому бегут, на третьего смотрят. И всё им мало».

Тяжело вздохнув, она решила, что пора уходить. И вроде собралась встать и придумала, что сказать девушкам в своё оправдание. Но не смогла сделать ни то, ни другое. Ватные ноги отказывались слушаться, голос никак не мог прорваться наружу.

«Боги, что со мной?» – Лана беспокойно вслушивалась в пьяный щебет девушек, пытаясь взять под контроль своё тело. И тут они синхронно замолчали, повернув голову в её сторону. Вся её сущность, всё нутро ощутило его, стоящего позади. Но ни страха, ни обычного ужаса не было. Ей вдруг стало легко, хорошо и спокойно. Как будто она нашла то, что давно искала. Отклонясь всем телом назад, Лана уперлась спиной в мужскую грудь. Всё. Не было больше ни забот, ни проблем. Все беды закончились. Мужчина, стоящий сзади, был её домом, гаванью, надёжным берегом. До боли в шее Лане захотелось увидеть его лицо. Она начала поднимать голову и… проснулась. Подскочив на своём диванчике, девушка непонимающе огляделась. Нет, она в своей комнате, одна. Алёна тихо сопит в своей кроватке. Лана выдохнула.

– Сон, это был всего лишь сон. Слава богу. Это всего лишь очень реалистичный сон, – как мантру шептала она.

Глава 4

– Анжела, не отвлекайся, запоминай. Если ты не будешь понимать, что делаешь, то потеряешь работу. А потеряв работу, потеряешь и шефа. На красоте без мозгов далеко не уедешь, ведь ты не глупая, должна это понимать. Да и такую красоту надо постоянно поддерживать, а без финансов это трудновато сделать. Так что работа тебе нужна в любом случае.

– Я понимаю, Ланочка. Я всё понимаю, но ты же знаешь, как трудно мне даются цифры.

– Мне тоже когда-то они давались с трудом, но потом мне помогли, рассказали каждый шаг. Я старалась и поняла всё, а впоследствии уже было легче. И у тебя всё получится. Ты вон как легко разбираешься в брендах, косметике и прочей новомодной ерунде. И там тебя никто не учил, а здесь я с тобой. Да ты уже почти всё делаешь сама, только немного путаешься.

– Да, Ланочка, я это заметила. Ты не представляешь, как Стёпушка орал на меня поначалу. Я думала, всё, бросит. Если бы не ты, мне, наверное, пришлось бы переехать. А я не могу, у меня здесь мама, ты ведь знаешь.

– Так, давай делать. Не отвлекайся. А то у меня ещё дома куча дел, – подвела итог Лана. – А где твой Степан Николаевич пропадает? Что-то его не видно сегодня. – Лана внимательно просматривала бумаги, иногда просчитывала столбцы чисел.

– К нему армейский друг приехал. Владения показывает, ну, и потом всё такое… – девушка неопределённо покрутила наманикюренным пальчиком. Потом махнула рукой и склонилась над монитором. – Ну их. Опять выпьет и приедет ночью. Меня вызывать для лёгкого перепихона, как он говорит. А мне неудобно. Я от него вся завожусь, как огонёк от спички, и не могу по-тихому. Я смущаюсь, он смеётся, – Анжела покраснела, ещё ниже склонив голову. Её обесцвеченные локоны закрыли лицо.

– Понимаешь, я хочу его всегда. И он это знает или чувствует. Хотя я ему об этом не говорила. И он пользуется этим вовсю.

Лана задумчиво смотрела на Анжелу. Да, эффектная. Упругие груди приятного естественного объёма, а не перекачанные, как у некоторых. Хотя Лана точно знала, что грудь, губы и почему-то коленки были подправлены хирургически, но всё было в меру, не вызывающе. Чуть-чуть подкорректировано то, чем и так она не была обделена природой.

Уложенные в естественном беспорядке локоны волос, аккуратный неброский маникюр. Всё идеально, никаких излишеств. Лана не понимала, как в такой глухомани затесался такой городской эталон красоты. Но Анжела – вот она, реальная, никогда никуда не ездящая. Если не считать курсы секретаря и операций, и то под присмотром председателя колхоза. И как куда-то поехать, если у неё много лет парализована мать. Она, конечно, передвигается на коляске и много чего делает по дому, что даёт Анжеле возможность работать. Но всё-таки не всё, и без посторонней помощи не может обойтись. Да и отношения у неё со Степаном Николаевичем особые. Мужчина хоть и молодой, но властный. Можно сказать, жесткий, такой минитиран, хотя справедливый. Всегда выслушает и постарается помочь.

Но вот с Анжелой у них всё как-то не понятно. Они не встречаются, он не влюблён. Ни цветов, ни подарков. Зато ещё со школы к Анжеле был закрыт путь любому парню. И кто рисковал, быстро оказывался в местной больнице. А по окончании школы Степан, который только пришёл из армии, просто подошёл к ней, взял за руку и увёл в ночь. А когда в колхозе освободилось место секретаря, он отправил Анжелу сперва на курсы, а после посадил в приёмной. Там спустя несколько месяцев Лана и застала её бьющуюся в истерике. Сквозь слёзы и сопли ели разобрала, что девушка запуталась в своих обязанностях и помочь ей некому. Кто-то злорадно потирал ручки, кто-то боялся подходить к секретарю грозного председателя. Лана осталась и помогла. Они долго вместе разбирались, вникали во все тонкости и подводные камни новой для девушек специальности.

– Как это? Хотеть мужчину? – спросила тихо Лана у Анжелы.

Та удивлённо на неё посмотрела.

– А ты не знаешь? Ты говорила, что замужем, у тебя ребёнок, и ты не знаешь?

– Я знаю, как всё происходит технически, – Лана не стала уточнять, что вся информация почерпнута из интернета, где порнуху она просто не смогла смотреть, испытывая стыд и отвращение. Теорию она узнала из сухих описаний.

– Ничё себе, да ты фригидна? – у Анжелы удивлённо вытянулось лицо. – Поэтому ты отшиваешь всех мужиков, что липнут к тебе, как пчёлы на мёд?

– Всё, забудь, что спросила, – Лана обиделась. Хотя в глубине души понимала, что её отношения с Дамиром привили ей стойкую неприязнь и страх к мужскому полу. Она делала всё, чтобы возле неё не было ни одного мужика. И да, они действительно липли к ней, как к запретному плоду. Каждый свободный тип, а иногда и несвободный пытался вывести её на отношения. Кто-то быстро понимал, что тут ловить нечего, и переключался на другую жертву. Кто-то проявлял упорство, и тогда приходилось идти на уловки. Или просто сбегать на какое-то время из села. Первое время было особенно тяжело. Мужской контингент усиленно уделял ей внимание, женский тихо ненавидел. Но она справилась. Село угомонилось. Теперь приходится отбиваться только от приезжих. Слава богу, их не так много, и только по сезону, когда колхозу требуются дополнительная рабочая сила.

– Извини, – в её мысли закрался тихий голос Анжелы. – Ты всегда такая скрытная, странная. Никто не знает, откуда ты взялась. Как жила раньше. На селе поговаривают, что даже ребёнок не твой. И уж точно ты не родственница покойной бабы Тони.

Лана промолчала, не впервой ей задавали эти вопросы. Не впервой она от них уходила. Анжела, не получив ответа, молчала, сосредоточенно внося в компьютер проверенные данные. Обе погрузились в работу, думая каждая о своём.

– Я его не вижу, но знаю, когда он рядом. Сердце заходится бешено в груди. Прижмусь к нему – и всё, все беды мне нипочём, совсем справлюсь. Взглянет на меня – а я уже вся дрожу, жду, когда прикоснётся. А уж когда целует… – Анжела замолчала, прикрыв глаза. – Нет ничего вокруг. Мне кажется, что он поэтому на людях такой холодный, держит меня на расстоянии. Ведь мне всё равно, есть рядом кто или нет, когда он касается, то всё, полное отключение системы. Он со мной совсем другой. Ночью тихонько стукнет в окно, а у меня сна как и небывало вовсе. Скорей на улицу, скорей к нему. Как я кричу, наверно, всё село слышит, а он улыбается. «Пусть слышат и знают, что ты моя и больше ничья». Вот сейчас рассказываю тебе, а у самой голова от возбуждения кружится. Я как больная им, самой страшно. И сколько себя помню, всегда только его видела, других не замечала. Ух, всё, капец, перед глазами всё плывёт, в голове туман. Пойдём чаю хоть выпьем, а то из меня работник никакой.

– Ой, Анжел, мне бы домой. У меня Алёна с Софой. Я всё проверила, тебе осталось только внести, – Лана чувствовала себя неуютно после таких откровений.

– Успеешь ещё, я и пирожных припасла. Надо же как-то отблагодарить тебя. Деньги ты не берёшь, помощи не просишь. Ну Ланочка, ну пожалуйста, – Анжела умоляюще смотрела в глаза. – Только чай – и всё, побежишь домой.

За чаепитием говорили ни о чём. Обе чувствовали себя неуютно.

– Попросить хочу тебя, Лана, не рассказывай никому то, что я тебе открыла. Об этом я никогда никому не говорила. Даже Стёпушке, а тебе вот сказала. Нужно тебе это, наверно, поэтому и рассказала.

– И не собиралась. Это очень личное, интимное. Анжел, такое действительно не рассказывают. Только если напакостить хотят. И ты обо мне не рассказывай никому, – попросила Лана.

– Да мне и рассказывать нечего. Ты ничего и не сказала, только спросила, – Анжела беззаботно махнула рукой, снимая общее напряжение.

Где-то в коридоре хлопнула дверь, раздались тяжёлые шаги.

– Ой, Стёпушка приехал, – подскочила Анжела.

Лана с интересом ждала. И действительно, в приоткрытой двери показалась голова председателя.

– Анжела, – что-то было в его голосе мягкое, бархатное. Никогда ранее Лана не слышала этого от Степана Николаевича. Взгляд мужчины переместился на неё. Он нахмурился, пытаясь понять причину посиделок.

– У тебя отчёт завис. Сводки не отправлены, а вы тут лясы точите на рабочем месте, чаи гоняете? – в голосе появилась сталь, пренебрежение, недовольство.

– Извините, Степан Николаевич, я на минутку заходила к Анжеле и уже ухожу. Не буду отвлекать её от дел. Всего хорошего, – Лана поднялась и огляделась в поисках своей сумки.

– Раз ты здесь, Лана-Алана, сразу спрошу, чтобы опосля не ездить к тебе. У нас доярка уходит в отпуск, я могу на тебя рассчитывать?

– Да, Степан Николаевич, в следующем месяце у меня нет никаких срочных планов. Так что я подменю. Всё как всегда? – уточнила она.

– Да, как и раньше, расценки не изменились, – подтвердил мужчина.

– Хорошо. До свидания.

Уходя, она расслышала, как тихий мужской голос бархатно промурлыкал:

– Иди сюда, малыш. Я соскучился.

Лана хмыкнула, услышав в голосе грубого мужчины сладкие нотки. Похоже, Анжела права: никто не знает, какой именно председатель в душе. Все видят только то, что он им показывает. Девушке невольно вспомнились их короткие встречи. Он был одним из немногих, кто не приударил за ней. Поняв, что она легко осваивает новые профессии, пытался официально устроить её. Но осознал бесполезность своей затеи и принял всё как есть. Он частенько давал, как ему казалось, подзаработать бедной одинокой женщине с маленьким ребёнком на руках. Так казалось ему. А ей работа в колхозе была в тягость, не принося ни морального, ни материального удовольствия. Но чтобы заткнуть сельские пересуды и сплетни о своих источниках дохода, ей приходилось брать и эту работу на себя. Проще говоря, все думали, что Лана живёт на случайных заработках от колхоза. Она и вела себя на селе согласно предполагаемому бюджету. Но это на селе. Сейчас она спешила домой, надо было собрать Алёну к приезду такси. И ехать на очередное шоу с ней в главной роли.