Kitobni o'qish: «Быть только твоей»

Shrift:

Susan Meier

THE TYCOON’S SECRET DAUGHTER

Глава 1

Макс Монтгомери окинул рассеянным взглядом вестибюль больницы и вдруг вздрогнул, увидев выходящую из кафетерия женщину. До чего же она напоминает его бывшую жену! Такая же миниатюрная, как и Кейт, одетая в том же стиле: джинсы и коротенький цветастый топ. Те же густые, до плеч волосы цвета собольего меха. Скорее всего, это и есть Кейт.

Но Макс тут же покачал головой и подумал, что, наверное, обознался. Он не встречался с женой с тех пор, как та уехала из Пайн Уорд почти восемь лет назад. Весь бракоразводный процесс прошел без ее участия: интересы Кейт представляли ее адвокаты. Она не отвечала на письма Макса, которые тот отправлял на адрес ее родителей. Даже, насколько ему было известно, ни разу не приехала погостить у родных – хотя бы на праздники!

Нет. Это точно не она.

Макс подошел к выходу. Стеклянные автоматические двери разъехались в стороны, но, так и не выйдя наружу, он повернул назад, движимый любопытством.

Женщина теперь стояла спиной к нему перед лифтом, из которого Макс вышел минуту назад.

В груди возникло знакомое ощущение: раньше Макс, словно радар, всегда чувствовал присутствие Кейт в радиусе двадцати футов и мог уверенно предсказать, что в следующую секунду она войдет в помещение.

Это наверняка она. Внутренний «радар» никогда не подводил.

Макс сделал несколько осторожных шагов в ее сторону и замер, подумав: «Даже если это и в самом деле Кейт, с чего я взял, что ей захочется меня видеть? Что я ей скажу? «Извини, я загубил наш брак, но теперь я бросил пить?» Хотя, это не такая уж и плохая идея. В одном из пунктов «Двенадцати шагов» указано, что нужно составить список тех, кому ты причинил зло, и возместить им всем ущерб. Кейт больше остальных заслуживает моих извинений. А если окажется, что я обознался, просто извинюсь. Подумаешь! В любом случае я всего лишь попрошу прощения».

Набрав в грудь воздуха, Макс подошел к привлекшей его внимание женщине и коснулся ее плеча.

Она обернулась. Сердце Макса на мгновение замерло, а затем застучало в два раза быстрее. Колени ослабели. Да, это была Кейт.

В голове пронеслись воспоминания о том дне, когда они познакомились у бассейна на вечеринке в доме общего друга. На Кейт было зеленое бикини – под цвет глаз. И хотя сначала Макса привлекла ее внешность, но после короткого разговора он подпал под обаяние ее личности, позабыв всех остальных знакомых женщин.

И вот теперь Кейт стояла перед ним.

Едва она поняла, кто ее тронул за плечо, выражение вежливого удивления на ее лице сменилось выражением ужаса.

– Макс?!

У него в горле возник огромный ком. Теперь вдруг вспомнилось, как после вечеринки у бассейна они проговорили с Кейт до самого рассвета. Одно за другим в памяти продолжали всплывать воспоминания: их первый поцелуй, первый секс, день их свадьбы.

Но Макс все это променял на алкоголь…

Он прочистил горло.

– Кейт.

Она повела руками, в которых держала два стаканчика с кофе.

– Я… Э-э-э… Мне нужно отнести это маме.

– Твоя мама здесь? Ее положили в больницу?

– Нет, она в порядке. – Кейт нервно огляделась по сторонам. – Это у папы случился инсульт.

– О боже. Мне так жаль.

– С ним тоже все нормально. – Она снова посмотрела в сторону. – Инсульт был необширным. Прогнозы врачей хорошие. – Кейт попыталась улыбнуться. – Мне пора.

Это был худший момент в жизни Макса. Восемь лет назад, случись в семье Кейт такая трагедия, она кинулась бы за утешением к нему. А сегодня ей неприятно даже находиться рядом. По большому счету, Макс не винил ее. Но ведь он изменился – больше не пьет, уже семь лет состоит в «Анонимных Алкоголиках». И он осознал, что потерял из-за тяги к спиртному.

Лифт за спиной Кейт звякнул, двери его открылись. Макс схватил ее за руку, чувствуя, как от этого соприкосновения по телу словно пробежал электрический разряд. Их взгляды встретились, и сердце Макса затопила боль. Дыхание перехватило. Господи, как же он любил эту женщину!

Она судорожно сглотнула.

– Мне и вправду надо…

– Идти. Я понял. Но дай мне всего минуту.

Из лифта вышло несколько сотрудников больницы. Кейт опять беспокойно огляделась по сторонам.

Ей, наверное, не хочется, чтобы их видели вместе. Максу невольно вспомнилось, сколько раз он прилюдно унижал жену.

Но это было семь лет назад. А сегодня он – другой человек.

Он отвел Кейт на пару шагов от лифта и произнес:

– Я должен перед тобой извиниться.

– Извиниться? – удивилась она.

– Это пункт программы.

Ее глаза понимающе сверкнули.

– А, «Двенадцать шагов»!

– Да.

– Так ты бросил пить?

Семь лет Макс мечтал о том, что однажды наступит день, когда он сообщит Кейт эту новость.

– Бросил.

Он наконец позволил себе улыбнуться.

– Я так рада. – Ее голос чуть смягчился.

Макс ощутил, что боль в сердце стала немного тише, дышать стало легче.

Повисло неловкое молчание. А что тут можно было сказать? Макс это понимал. Он разрушил их брак. Кейт сбежала, чтобы спастись.

Она напомнила:

– Мне нужно отнести этот кофе маме, пока он не остыл.

Боль в сердце усилилась и теперь разлилась по всему телу. В голове мелькнуло: «Эта женщина когда-то принадлежала мне! Она меня любила, и я любил ее. Она была всем для меня, а я сводил ее с ума!»

Но тут же Макс мысленно одернул себя: «Не зацикливайся на прошлом. Сконцентрируйся на будущем».

Он шагнул назад.

– Да, конечно. Извини.

В этот момент звякнул соседний лифт, из его дверей выбежала маленькая девочка и воскликнула:

– Мама! Бабушка послала меня разыскать тебя. Она сказала, что ты, наверное, сама готовишь этот кофе.

«Мама»?!

Колени Макса, и без того ослабевшие при встрече с Кейт, теперь задрожали. Темные волосы девчушки были того же оттенка соболиного меха, что и у матери, но эти голубые глаза… Глаза семейства Монтгомери.

Боль тут же сменилась изумлением. Неужели это его ребенок? Его дочь?

Взгляд Кейт метнулся к Максу. Ее рука легла на плечо дочери, словно в попытке защитить.

– Это Триша.

– Сокращенно от Патриции? – спросил Макс и ошеломленно подумал: «Так звали мою любимую бабушку. Если бы дочь была не от меня, Кейт не назвала бы ее так».

Глаза Кейт наполнились слезами. Слабо улыбнувшись, она прошептала:

– Да.

Черт возьми! Так у него есть дочь? И ее от него скрывали?

Макс снова посмотрел на Тришу. В душе смешались боль, удивление и любопытство. Так хотелось внимательно рассмотреть девочку, прикоснуться к ней! Но кроме этого желания, Макса одолевали еще смятение и гнев. Так вот почему Кейт тогда сбежала – потому что забеременела и не хотела, чтобы он узнал о ребенке!

К счастью, несмотря на закипавшую ярость, здравый смысл не оставил Макса. Пока эта красивая девочка стояла между ними в полном неведении, он не мог прямо спросить у Кейт, в самом ли деле это его дочь.

Кейт захотелось подхватить дочь на руки и убежать. Вовсе не из-за страха перед Максом. Он отличный парень, когда не пьян. А сейчас он вроде трезвый. Зато когда Макс напивался, то орал на нее, бил посуду и окна. В тот вечер, когда Кейт размышляла, стоит ли рассказать мужу о своей беременности, он разнес телевизор, разбил окно, а потом запустил в камин вазой. И Кейт поняла, что в такой обстановке растить ребенка нельзя.

И еще она понимала, что недостаточно просто уйти от Макса. У него есть деньги и влияние. Когда родится дочь, он добьется права навещать ее, и тогда будет невозможно контролировать ситуацию. Если Макс заберет малышку к себе в гости, а сам напьется? Или вдруг пьяный поедет с ней куда-нибудь на машине? Он ведь убьет девочку! И Кейт не сможет добиться запрета свиданий Макса с дочерью, потому что каждый судья в этом округе обязан своим избранием семейству Монтгомери.

В ту ужасную ночь, видя, что Макс все больше распоясывается, когда пьян, Кейт сделала единственно возможный выбор – она сбежала…

– Нам надо идти, – Кейт повернулась в сторону лифта.

Макс замялся, посмотрел на дочь и сказал:

– Хорошо.

Заметив гнев в его глазах, Кейт поспешила зайти вместе с дочерью в кабину лифта. Едва двери закрылись, Кейт зажмурилась и медленно выдохнула, чувствуя, как ее охватывает чувство вины. Она не знала, как давно Макс бросил пить, ведь их родители не общались между собой, а сама она жила слишком далеко. До нее не доходило никаких новостей о Максе. Внезапно подумалось: «А что, если он не пьет с того дня, как я сбежала? Вдруг я зря столько лет удерживала Тришу вдали от ее отца?»

– Кто это был? – поинтересовалась дочь.

Кейт открыла глаза и посмотрела на нее. Сейчас не время и не место объяснять, что это был ее отец, но, несомненно, скоро придется все рассказать девочке.

Двери лифта открылись.

– Идем, – сказала Кейт. – Бабушка ждет свой кофе.

Триша хихикнула:

– Она думает, что ты сама его решила приготовить.

Кейт улыбнулась своей милой дочке, чей мир вот-вот перевернется с ног на голову, и направилась в палату отца. Тот лежал в больнице уже несколько дней, хотел поскорее выписаться домой, но его пока не отпускали, отчего он был мрачен.

– Привет, папочка! – Кейт наклонилась и поцеловала его в щеку. – Если бы я знала, что ты уже проснулся, то захватила бы кофе и для тебя.

– Он не будет пить кофе, пока доктор не разрешит!

Ее мать вышла из-за занавески, отгораживающей кровать больного от остальной палаты. Бев Хантер была с Кейт одного роста, ее каштановые волосы были коротко подстрижены. Одета она была в джинсы и кофту без рукавов.

Отец Кейт закатил глаза, но улыбнулся жене и медленно, неуверенно ответил:

– Слушаюсь, госпожа надзиратель!

Кейт протянула один из стаканчиков матери.

– Спасибо. – Бев открыла пластиковую крышку и сделала глоток кофе. – Тебя так долго не было. Я уж было решила, что ты заблудилась.

– Мамочка разговаривала с каким-то парнем.

Бев вскинула брови.

– Неуже-е-ели?

– Это была нежелательная встреча. Но сейчас не время ее обсуждать, – Кейт кивнула в сторону дочери.

Бев нахмурилась, а затем, догадавшись, о ком говорит дочь, распахнула глаза.

– Ты же не?..

– Нет, я ничего не предпринимала. Он просто появился, словно ниоткуда.

Бев застонала.

– Так он был здесь и видел Тришу!

Кейт взяла с подноса, стоящего на столе, использованный бумажный стаканчик и, протянув его дочери, попросила:

– Выброси это в мусорное ведро в ванной, а потом вымой руки.

Триша послушно кивнула, как и следовало семилетней девочке. Когда она вышла, Кейт выпалила:

– У меня на рассказ всего около тридцати секунд. Это Макс окликнул меня. Когда мы с ним разговаривали, Триша вышла из лифта. Макс понял все с первого взгляда на нее.

Мать прижала руку к груди:

– Я чувствовала, что тебе не стоит возвращаться домой!

– Как я могла вас оставить одних, когда папа так болен? – Кейт закрыла глаза. – Мама, Макс больше не пьет.

Бев понадобилась пара мгновений, чтобы переварить эту новость, затем она фыркнула с отвращением:

– И ты чувствуешь себя виноватой? Этот человек вел себя все опаснее день ото дня. Ты защитила своего ребенка – у тебя не было другого выхода.

– Но я могла бы поинтересоваться, как у него дела…

– Откуда тебе знать, когда он решил завязать со спиртным? Может, он лишь на прошлой неделе впервые пошел на собрание «Анонимных Алкоголиков»? Сейчас не время критиковать себя за то, что уже случилось.

Кейт вздохнула:

– Ладно. Но Макс очень рассердился. Если я не поговорю с ним, он может заявиться сегодня вечером к нам домой. Или завтра его юристы пришлют мне какие-нибудь официальные бумаги. А может, случится и то, и другое.

Выйдя из ванной, Триша доверчиво улыбнулась, и сердце Кейт вздрогнуло. Если Макс сегодня появится на пороге, придется разговаривать с ним на глазах у Триши. А ей ни к чему знать о том, что ее отец был алкоголиком. Она еще слишком маленькая, чтобы понимать такие вещи.

Кейт повернулась к матери:

– Знаешь, я думаю, лучше разобраться с этой проблемой прямо сейчас. Вы с папой обойдетесь часик без моей помощи?

– Конечно, – ответила Бев.

Кейт, наказав дочери слушаться бабушку, покинула больницу, села в свою машину и отправилась в центр города. Там, оставив автомобиль на парковке, она прошла еще пару кварталов и остановилась перед четырехэтажным зданием из желтого кирпича, в котором располагалась штаб-квартира компании «Монгтомери девелопмент».

Хотя Макс вел себя в больнице спокойно, Кейт понимала, что он на нее зол. С этим нужно смириться. На его месте она бы тоже пришла в ярость.

Может, лучше отложить их разговор на день-два, пока Макс немного успокоится?

Издав долгий вздох, Кейт решила, что лучше все-таки встретиться с Максом сейчас, на его территории, чем сегодня вечером в доме ее родителей или в зале суда, битком набитом юристами. И это ясно, что в суде Кейт обязательно проиграет, потому что Макс может себе позволить нанять куда лучших адвокатов, чем она. Лучше постараться уладить все, не доводя до тяжбы.

Кейт вошла в шикарный вестибюль. Когда она стала женой Макса, Монтгомери уже были далеко не бедным семейством, и с тех пор их бизнес шел в гору, а состояние только возрастало. Сейчас, увидев плоды этого обогащения, Кейт лишний раз вспомнила, что клан Монтгомери и семья Хантеров относятся к разным слоям общества.

По спине от страха побежали мурашки. Кейт семь лет скрывала дочь богача Макса Монтгомери от отца. Почти восемь, если считать беременность.

За эти годы Кейт сотни раз набирала номер Макса, чтобы рассказать ему о Трише, дать шанс принять участие в ее воспитании. Но каждый раз она клала трубку, вспоминая ту ночь перед ее уходом: сломанный телевизор, осколки вазы, разбитое окно. И эти воспоминания вызывали страх – не за себя, а за дочь. Макс не оставил выбора, так к чему сейчас его бояться?

Кейт расправила плечи, решив, что не струсит и не отступит. Макс сам виноват в том, что так вышло, и нужно ему об этом напомнить, а еще спросить, не хочет ли он, чтобы в суде всплыли неприятные для него подробности, если он вдруг решит требовать опеки над дочерью или свиданий с ней.

Молодая симпатичная девушка за стойкой в приемной улыбнулась Кейт и спросила:

– Могу я вам чем-то помочь?

– Да, я бы хотела увидеться с мистером Монтгомери.

Секретарь кинула взгляд на небольшой монитор.

– У вас назначена встреча?

– Нет. Но если вы сообщите ему, что здесь Кейт Хантер Монтгомери, я уверена, он меня примет.

Девушка удивленно посмотрела на посетительницу. Кейт стояла невозмутимо под внимательным взглядом: миниатюрная, с большими зелеными глазами и волосами настолько густыми, что их было непросто укротить в гладкую прическу. Да, она не совсем похожа на жену магната, да еще такого красивого, как Макс Монтгомери – высокого, сухопарого, черноволосого и голубоглазого. Макс всегда притягивал к себе женщин словно магнит. А выбрал Кейт.

Это до сих пор ее озадачивало. А порой заставляло думать, что иногда исполнение желаний может привести к большим проблемам.

Секретарь нажала пару кнопок на телефоне и, отвернувшись, что-то забубнила в трубку. Кейт расслышала только свое имя.

Затем ей пришлось немного подождать. Наверное, секретарь из приемной позвонила личному секретарю Макса, и та сейчас передавала ему полученную информацию.

Прошло десять секунд, двадцать, тридцать…

Кейт бросило в жар, ладони вспотели. Неужели Макс так рассердился, что не захочет ее видеть?

Вспомнилось, как непросто быть замужем за богачом, для которого важна его работа, а еще важнее светская жизнь: благотворительные мероприятия, разрезание ленточек, балы, вечеринки…

Кейт постоянно боялась сказать или сделать что-нибудь не то и всегда считала себя недостаточно хорошей для такой роли.

А сейчас в душе вскипел праведный гнев. Кейт ведь теперь высококлассный специалист у себя на работе в Теннесси. Она в одиночку воспитывает дочь. Если приходится бывать на благотворительных мероприятиях, Кейт всегда вносит щедрые пожертвования. Если она торжественно разрезает ленточку, то делает это на открытии того здания, в строительстве которого сама принимала участие.

И при этом она недостаточно хороша? Вот еще! Так что Макс серьезно ошибается, если считает, что может запугать ее своими деньгами.

Секретарь повернулась к Кейт.

– Прошу прощения, что заставила вас ждать, миссис Монтгомери. Вы можете подняться наверх.

– Вообще-то, я теперь мисс Хантер.

Секретарь кивнула и добавила:

– Воспользуйтесь третьим лифтом в глубине вестибюля. Когда вы подойдете туда, вас уже будет ожидать охранник, чтобы набрать необходимый код.

На четвертый этаж лифт поднял Кейт за несколько секунд. Его двери мягко разъехались в стороны, и взгляду Кейт предстал кабинет Макса: одна стена, выходящая наружу, полностью стеклянная, зеленый ковер на желтом паркете, зеленые диван и кресла ультрасовременного дизайна, повсюду деревья в кадках.

Макс сидел за письменным столом и при появлении неожиданной гостьи поднял голову. Сейчас, застав его врасплох, Кейт не видела в нем рассерженного отца своей дочери или богатого магната. Перед ней был Макс. Тот самый улыбчивый парень с растрепанными густыми волосами и красивыми голубыми глазами, в которого она влюбилась до потери пульса, едва увидев.

Именно поэтому семь лет назад Кейт не просто ушла от Макса, а уехала от него подальше. Ведь как бы плохо ни складывалась их совместная жизнь, Кейт всегда любила мужа и в любой момент могла поддаться его чарам.

Она сглотнула, чувствуя, как ее бравада начинает таять. Усилием воли Кейт вернула боевой настрой, напомнив себе, что пришла сюда не ради себя, а чтобы защитить Тришу.

Макс встал со своего кожаного кресла с высокой спинкой и произнес:

– Кейт? Должен сказать, что несколько удивлен.

– Да. Я уже давно не та неуверенная в себе девчонка, на которой ты когда-то женился. – Вот так то! Лучше заявить это в самом начале разговора. – Нам надо кое-что обсудить.

– И кто это говорит? Та, что когда-то сбежала от меня?

– Я сбежала от алкоголика, – заявила Кейт ему в лоб, мысленно напомнив себе, что она здесь ради правого дела, а потому не поддастся очарованию Макса и не даст обвести себя вокруг пальца. Слишком большая ставка на кону.

– А теперь еще и ударила ниже пояса.

– Говорить правду вовсе не значит бить ниже пояса. Другое дело, что тебе тяжело эту правду слышать.

Макс выдохнул сквозь сжатые зубы и подошел к дивану.

– Я и без тебя знаю, кто я и что собой представляю.

Кейт уселась в кресло, чтобы не сидеть рядом с Максом на диване.

– Тогда, думаю, мы легко договоримся. У нас есть дочь. Ты больше не пьешь. Так что я могу разрешить тебе видеться с ней в моем присутствии.

Макс опустился на диван.

– В твоем присутствии? Я не смогу видеться с дочерью наедине?

Кейт вскинула подбородок:

– Нет. До тех пор, пока не завоюешь мое доверие.

Макс рассматривал ее и думал о том, что за прошедшие восемь лет многое изменилось, в том числе и его милая Кейт. Ее словно подменили какой-то незнакомкой, которая, возможно, и заслуживает, чтобы он обрушил на нее рвущийся наружу гнев.

Макс потер лицо ладонями и подумал, что, несмотря на то что хочется вспылить, он этого не сделает. В их разрыве виноваты оба. Но, как спиртное ничего не решает, так не помогает и выпущенный наружу гнев – этот урок он усвоил твердо.

Макс почти невозмутимо произнес:

– Не думаю, что ты можешь диктовать мне условия.

– Полагаю, что могу.

– А два моих юриста утверждают, что не можешь.

Кейт недоверчиво распахнула глаза:

– Ты уже звонил своим адвокатам?

– Умный бизнесмен знает, когда ему требуется совет.

– Ты со своими адвокатами думаешь, что можешь совершенно не считаться со мной?

– Я собираюсь сделать то, что должен.

Кейт покачала головой:

– Ты хочешь, чтобы я завтра уехала и спряталась так далеко и так надежно, что ты больше никогда не увидишь свою дочь?

– Ты мне угрожаешь?

– Я защищаю своего ребенка. Либо мы играем по моим правилам, либо вообще без правил. Я не подвергну Тришу опасности.

– Опасности? Но у тебя нет причин бояться за нее. Я никогда не причиню вам обеим вред!

– Нет. Ты всего лишь разобьешь телевизор и окно. Ты все меньше владел собой, Макс, и я начала тебя бояться.

Ощутив вину, Макс потер ладонью подбородок, собираясь с мыслями, а потом ответил:

– Но ты могла бы поговорить со мной.

Кейт поморщилась:

– Ты это серьезно? Поговорить с парнем, который настолько пьян, что едва стоит на ногах? И что бы это дало?

– Может, я и приходил домой пьяным, но каждое утро я просыпался трезвым.

– И с жутким похмельем.

Макс вздохнул:

– Не важно, как я себя чувствовал. Я бы тебя выслушал.

– Что-то я не помню, когда ты был готов меня выслушать. Помню, что жила с человеком, который постоянно либо напивался до бесчувствия, либо мучился похмельем. Три года игры в молчанку, лжи и вечно нарушаемых обещаний. Три года жизни с тем, кто едва замечал меня. Я не хотела, чтобы наша дочка, как и я, сидела у окна, дожидаясь тебя и переживая, не напился ли ты настолько, что разбился на машине, или ждала бы весь день, когда ты, наконец, проспишься после того, как шлялся где-то всю ночь.

– Я больше не пью! – вскипел Макс.

– Вижу. И искренне надеюсь, что ты бросил пить навсегда. Но даже ты не можешь мне твердо обещать, что не сорвешься. Поэтому я буду всегда рядом, во время твоих встреч с Тришей, чтобы защитить ее от того, через что мне когда-то пришлось пройти.

Голос Кейт задрожал, и гнев, внезапно овладевший Максом, утих. Резкие слова, уже готовые сорваться с языка, остались непроизнесенными. Кейт не просто злится на него, но и до сих пор страдает.

Она встала, подошла к столу и негромко спросила:

– Ты хоть представляешь себе, каково жить с кем-то, кто говорит, что любит тебя, а сам не уделяет тебе и десяти минут в день? – В голосе Кейт прозвучала скрытая боль, и Макс замер, ощутив угрызения совести. – Это тяжело, но, главное, чувствуешь себя невыносимо одиноко.

Его охватило раскаяние. Макс и раньше понимал, что мучит жену, но никогда не был достаточно трезв, чтобы заметить эту боль в ее голосе и глазах.

Кейт хотела спасти дочь от такой боли. И он тоже. А для этого нужно навсегда забыть о спиртном.

– Я не обижу Тришу.

– Ты и мне когда-то обещал то же самое, а потом снова причинял боль каждый день. – Ее голос упал до шепота. – Каждый проклятый день!

Макс закрыл глаза.

– Прости меня. Мне очень жаль.

– Еще бы!

– А ты никогда не задумывалась над тем, что я мог бы куда раньше бросить пить, если бы знал, что скоро стану отцом?

– Ты любил меня. Я всегда это знала, но ради меня ты не бросил пить. А вдруг и ребенок не стал бы для тебя поводом завязать? Я не имела права рисковать.

– Но ты могла хотя бы сказать мне о своей беременности перед тем, как уйти.

– Чтобы после ты приперся пьяным в больницу, когда я там мучилась бы в родах? Или испортил бы Трише ее первое в жизни Рождество? Или взял бы и притащился в подпитии на ее школьный концерт, чтобы опозорить дочь перед ее друзьями?

На мгновение представив, что это могло случиться, Макс почувствовал себя неловко. Теперь ему было так же стыдно за то, что он когда-то вытворял пьяным, как в те времена было стыдно за него родным и друзьям. И внезапно стало ясно, что для исправления причиненного Кейт вреда вовсе недостаточно будет извиниться перед ней – придется доказать ей, что он и в самом деле изменился.

Макс вздохнул.

– Наверное, и вправду мне будет лучше видеться с Тришей в твоем присутствии. Можно встретиться с ней сегодня вечером?

– Давай лучше завтра после обеда. Я каждый день отвожу маму в больницу к отцу, но в последнее время Трише там становится скучно, и я решила после обеда уезжать с ней домой.

– И мне можно будет прийти?

– Да. Пока отца не выпишут из больницы, мы сможем побыть в доме одни.

Сказав это, Кейт повернулась и пошла к лифту. Едва его двери за ней закрылись, Макс, откинувшись на спинку дивана, подумал о том, что все могло бы быть совершенно иначе, скажи ему жена о своей беременности. Утихший гнев снова разгорелся в душе. Кейт даже не дала ему возможность попытаться измениться к лучшему, чтобы быть хорошим отцом! Да, ее можно понять, но ведь и у него есть право знать своего ребенка!

«Я имею право знать своего ребенка!» – именно эти слова когда-то сказал отец. В тот вечер между ними вспыхнула ссора. Макс узнал, что его брат Ченс, усыновленный отцом, на самом деле – незаконнорожденный. Отец обманом ввел своего бастарда в семью, использовав усыновление, чтобы этим прикрыть свою связь на стороне.

Уже много лет Макс не вспоминал о той ссоре. В тот вечер его брат Ченс сбежал из дома. Это подтолкнуло Макса к бутылке. В «Анонимных Алкоголиках» его научили оставлять все прошлые беды позади, но сейчас прошлое вдруг вернулось вместе с острой тоской по брату, потому что Кейт тоже была частью этого прошлого. За последние семь лет Макс изменился, однако не был уверен, что тяга к спиртному не проснется вновь из-за встреч и ссор с Кейт, а также знакомства с дочерью.

Bepul matn qismi tugad.