Kitobni o'qish: «Книга гор и морей. Бестиарий Древнего Китая»

Shrift:

Все, что держит на себе Земля, заключено меж шестью сторонами света, омывается четырьмя морями, озаряется солнцем и луной, управляется движениями светил и звезд, упорядочивается четырьмя временами года, выправляется по светилу Тай-суй. Все, порождаемое духами, имеет собственную форму, отживает долгий или краткий век. Только мудрецам под силу постичь эту Истину.

Иллюстрации – Чэнь Сыюй

Перевод с китайского языка и предисловие – Кирилл Батыгин

Научный консультант – Алексей Чигадаев

山海经

This Russian edition has been licensed through Anna-Mo Literary Agency in association with NOVA LITTERA SIA.

КоЛибри ^®

От переводчика и научного редактора «Фантастические твари» (и не только!) Древнего Китая

Сложно писать о книге, которая во многом говорит сама за себя. Альбом, который вы, уважаемые читатели, держите в руках, нам кажется образцом научно-популярного издания по культуре Древнего Китая: яркие иллюстрации, небольшие и (надеемся!) максимально ясные тексты и – самое главное – пространство для того, чтобы аудитория взаимодействовала с материалом в комфортном режиме. Однако именно за этой предельной доступностью скрывается вся сложность и неоднозначность исходного исторического памятника древнекитайской словесности.

Что такое «Книга гор и морей»?

В своей первоначальной форме «Книга гор и морей» – или, как рекомендует Электра Михайловна Яншина, один из самых известных филологов-китаеведов, о роли которой в судьбе этого памятника на русском мы обязательно поговорим дальше, – «Каталог гор и морей» («Шаньхайцзин», 山海经) представляет собой крайне необычный текст, сильно выбивающийся из общей логики древнекитайской литературы. Это не единый сюжет и не философский трактат, а скорее развернутое собрание разрозненных зарисовок и сказаний – условных «краеведческих» сведений о локациях и обитавших там «когда-то в глубокой древности» растений, животных и богах. При этом «Книга» хорошо вписывается в общее направление «записок о необычном» (чжигуай, 志怪) – отдельного пласта сверхъестественных историй, которые в дальнейшем получили большое развитие в Китае (например, в виде «Странных историй из кабинета неудачника» Пу Сунлина), в том числе благодаря этому бестиарию, остающемуся бесценным источником вдохновения для многих поколений авторов и художников Китая.

Что представляет собой «Книга» по структуре и содержанию?

«Книга гор и морей» делится на восемнадцать каталогов или «свитков», которые распределяются между двумя крупными разделами: «Книга гор» и «Книга морей».

Подобные географические альманахи составлялись в большом количестве разными древнекитайскими хроникерами, пытавшимся на своих относительно ограниченных территориях и за данное им на земле не столь уж продолжительное время осознать не только ближайшее, но и максимально далекое окружение.

«Книга гор», как следует из названия, в первую очередь описывает различные горные массивы и реки, а также животных и растения, которые обитают и произрастают на данных территориях. Это примерно две трети всего памятника – своеобразный атлас континентального Китая (правда, без карт, которые были бы весьма уместны). Весь материал расположен по принципу ориентации пространства по пяти сторонам света: югу, западу, северу, востоку и центру.

Предпринимались попытки локализовать соответствующие описания, но это проблематичная задача в свете того, что разные народы, составлявшие тогда Китай, могли различным образом обозначать одни и те же объекты. В нашем альбоме потенциальные локации отмечаются с известной степенью допущения.

Записи собственно о «фантастических тварях» в «Книге» довольно просты: обычно дается описание их внешнего облика, иногда – привычек, временами – краткое изложение связанных с ними историй. Особенно здесь выделяются мифологические сюжеты и образы. Они представлены довольно фрагментарно: иногда в виде общего контура повествования, иногда в виде отдельных мотивов, иногда простого перечисления свершений героев.

Еще сложнее с «Книгой морей». Здесь основной акцент сделан на предполагаемых чужеземных царствах и народах, которые описываются настолько причудливо, что тяжело сказать, насколько мы можем называть те или иные существа собственно «людьми». Здесь в наибольшей степени ощущается основной смысл «Книги»: в каком неизвестном и обширном мире мы живем, сколько в нем чудесного и необычного, и хорошо было бы в этом разобраться!

Именно в «Книге» сильнее всего ощущается та особенность древнекитайской литературы, которую мы бы назвали ведущей: матовая прозрачность. Складывается впечатление, что древние китайские авторы воспринимали свои тексты как предельно понятные и очевидные, а вот нам – как иностранцам, так и китайцам (!) – именно с позиций сегодняшнего дня, когда язык прошел путь развития и сильно преобразовался, оказывается тяжело оценить то, что, скорее всего, было абсолютно понятным для составителей.

Кто автор или составитель «Книги»?

Споры об этом продолжаются до сих пор. «Книга» – анонимный источник предположительно IV–II веков до н. э., примерно периода Сражающихся царств (около 475–221 гг. до н. э.), когда единого Китая еще не существовало, а в восточной части территории современной страны располагалось несколько противоборствующих небольших государств.

Традиционно «Книга» приписывается Великому Юю (даты его жизни сильно варьируются, поскольку Юй – мифический император, основатель столь же легендарной династии Ся, примерно 2070–1600 гг. до н. э.). Мы еще познакомимся с ним в записях из этого альбома. Для нас же существенно следующее замечание из «Чжуан-цзы», которая приводит Яншина в переводе «Каталога»: «Некогда Юй, усмиряя воды потопа, прорыл русла рек и дал им проход через землю четырех варваров и девяти областей. Он дал названия тремстам горам, провел русла трех тысяч больших рек, а скольких малых – и не счесть». Эти заметки, которые вошли и в нашу «Книгу», предположительно, были выгравированы на ритуальных сосудах. Разумеется, все это – сказания о сказаниях.

Первое упоминание о «Книге» как письменном источнике появилось в «Исторических записках» («Шицзи») летописца Сыма Цяня (около 145–87 гг. до н. э.).

Но «Книга» не дошла до нас в рукописном виде. Этот памятник известен в списке редакции собирателя, редактора, комментатора и поэта Го Пу (276–324).

Примечательно, что в нашем альбоме составители лишь один раз обращаются к комментариям Го Пу, предпочитая ему неаннотированный «старый» текст, вероятно, из желания вернуться к «истокам».

Чем важны Яншина и «Каталог»?

На русском языке читателям доступен полный и прекрасно аннотированный перевод «Каталога гор и морей» историка, китаеведа, кандидата филологических наук Электры Михайловны Яншиной (род. 1924), к которому мы обращались во время работы над этой книгой – и над введением, и переводом. Настоятельно рекомендуем перевод Яншиной читателям, желающим продолжить знакомство с этим памятником. Насколько мы можем судить, изначально издание выходило в издательстве «Рипол Классик» в 2004 году.

В чем особенность настоящего издания?

Представленный альбом – это не полная иллюстрированная версия оригинального «Каталога».

В оригинале более четырехсот (!) наименований только животных самых различных видов. Отдельными категориями идут разнообразные божества, демоны, духи и народы, которые исчисляются если не сотнями, то, по крайней мере, десятками.

В настоящей книге представлены 133 различных животных, богов и духов – богатая, но не пугающая многочисленностью подборка.

Альбом представляет наименее очевидные по своим смыслам образы, которым и полный «Каталог», как подчеркивает Яншина, не дает систематического описания: «наиболее подробны сообщения о растениях, не столь детально о минералах, наименее – о животных». И мы хотели бы предположить, что именно поэтому художников-иллюстраторов в первую очередь интересуют именно «фантастические твари»: здесь гораздо больше простора для полета фантазии.

Проблема заключается в том, что древнекитайские источники вызывают большие вопросы и дискуссии и в китайской среде. Иными словами, есть не просто вероятность, а неизбежность в том, что цитаты в оригинале будут неясны китайцам. Большое преимущество перевода – он подчеркивает всю сложность исходника с его огромными недосказанностями.

Bepul matn qismi tugad.