Kitobni o'qish: «Задача трех комнат»

«Задача трех комнат» – на защите классического жанра герметичного детектива

Ши Чэнь

«Поскольку жанр герметичного романа безжалостно критикуется и оценивается читателями как наименее правдоподобный, используем его в качестве примера для проведения всестороннего анализа». —

Джон Диксон Карр, «Три гроба»

Tok. Син-хонкаку. Новый уровень детектива

Sun Qinwen

Winter Coffin

Original published in Simplified Chinese by New Star Press Co., Ltd, 2018

This Russian translation edition is arranged through Nova Littera SIA and Gending Rights Agency

http://gending.online/

Cover copyright © New Star Press

Внутреннее оформление Е. Лукомской

© Фефелова М., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Ученый-неодарвинист Стивен Джей Гулд¹ однажды предложил модель теории эволюции под названием «Пьяница возвращается домой». Согласно этой теории, виды эволюционируют только в сторону усложнения, а не упрощения. Проведем аналогию: пьяница идет по тропинке, по одну сторону которой стена, а по другую – канава. Затем предположим, что тропинка извилистая. Тогда пьяница упадет в канаву. Ведь даже ударившись о стену, он отшатнется от нее, и, будучи неспособным пройти сквозь нее, пьяница в конце концов упадет в канаву. Так, по мере развития одни виды, подобно пьянице, пошатываются в сторону «канавы», в то время как другие развиваются до бесконечной сложности. При этом «канава» относится к сложным организмам, а «стена» – к простейшей форме жизни, одноклеточным организмам.

Таким образом, когда вид эволюционирует до простейшей формы, он, ударившись о «правую стену эволюции», не способен эволюционировать дальше.

Известный тайваньский литературный критик Тан Нуо однажды сказал, что герметичные романы уже столкнулись с правой стеной и достигли непреодолимой границы, а тот, кто блуждает перед этой правой стеной эволюции, – знаменитый американский писатель, автор детективных романов Джон Диксон Карр². Однако похоже, что господин Тан отнюдь не первый высказал подобное мнение. Любители хорошей детективной загадки не понаслышке знают, что даже у такого маэстро, как Карр, задумка нескольких последних дедуктивных романов на тему убийства в запертой комнате стала повторяться. Получается, теория правой стены применима и к жанру герметичного детектива, не так ли?

Разумеется, нет.

Действительно, после золотого века в европейской литературе почти не осталось преемников традиционного английского стиля детективного жанра (за исключением французского писателя Поля Холтера³). Однако если взглянуть на мир, то после возникновения жанра хонкаку в Японии в 1987 году появился ряд авторов, страстно увлеченных классическим жанром герметичного детектива, таких как Рэйто Никайдо, Хироси Мори, Масаюки Кагами и Юскэ Киси, которые внесли вклад в создание новых оригинальных сценариев убийства в замкнутом пространстве, не похожих на те, что были предложены предшественниками!

Да, с новой эпохой приходят и новые технологии, которые, в свою очередь, расширяют простор для фантазий на тему «убийственных приемов». Очевидно, что главную хитрость фильма Хироси Мори «Все сведется к F»⁴ трудно реализовать без видеосъемки – технологии, которая в эпоху викторианской Англии была бы чем-то из ряда фантастики! Наши предки не застали сегодняшний век технологий, и, несмотря на всю изобретательность Джона Карра, автор не смог бы даже представить, что можно совершить убийство, используя современные технологии удаленного управления.

Таким образом, с появлением новых технологий произошла революция в жанре герметичного детектива. Книга «Задача трех комнат» автора детективных романов Сунь Циньвэня – шедевр, вобравший в себя новые концепции и приемы эпохи «революции герметичного детектива».

Мастера поджанра запертой комнаты

Герметичный детектив всегда являлся сердцем обширной, покрытой дымкой таинственности библиографии невероятных преступлений. Убийство в запертой комнате – это, пожалуй, чистейший интеллектуальный вызов и самый яркий способ убийства в детективном жанре. Только представьте себе: посреди комнаты с запертыми дверями и окнами лежит тело жертвы, а убийца как будто испарился. Какой же изобретательности это требует! Как такая увлекательная загадка может не привлекать пытливые умы во все времена?

Когда речь заходит о герметичных детективах, нельзя не упомянуть великого автора детективных романов Джона Диксона Карра. В отличие от других писателей детективного жанра, Карра, кажется, интересовали исключительно убийства в запертой комнате, на тему которых он написал ошеломляющее количество книг. Посвятив себя поджанру герметичного детектива и продолжая изобретать все новые оригинальные трюки, Карр завоевал репутацию «короля запертой комнаты». Вместе с Агатой Кристи и Эллери Куин⁵ писатель вошел в знаменитую «большую тройку» европейских и американских авторов детективов.

Подобно муравьедам, броненосцам и другим монофагам мира дикой природы, многие японские писатели-детективщики бросают себе творческий вызов и фокусируются на теме убийства в запертой комнате, на чем сосредотачивался и Джон Карр. Например, Рэйто Никайдо, прозванный читателями «японским Карром», и Масаюки Кагами, «писатель-преемник Карра». Действие романов японских авторов происходит в средневековых замках и монастырях и сопровождается готическими жуткими легендами и даже мистическими проклятиями. Эти элементы схожи с творческим стилем Карра.

Сунь Циньвэнь, автор этой книги, похоже, один из писателей-«монофагов» детективного жанра в Китае. С момента первой публикации в 2008 году Сунь Цинвэнь написал десятки детективных романов под псевдонимами «Цыпленок Дин» и «Фэн Лян» в крупных детективных журналах, таких как «Суйюэ туйли», «Туйли шицзе», «Цзуй туйли», и получил имя «короля герметичного детектива» китайской остросюжетной прозы. Поскольку почти все произведения Карра посвящены теме убийства в закрытой комнате, многие читатели считают, что литература этого поджанра слишком однообразна и недостаточно оригинальна. Подобного рода предрассудки не стоят внимания. Например, один и тот же кусок баранины можно приготовить сотней способов, и это сравнение справедливо в отношении герметичного романа. Произведения Сунь Циньвэня с их причудливыми головоломками и поражающими воображение разгадками сравнимы с путешествием на край света. Местом преступления может стать что угодно: будь то бескрайние снежные просторы и песчаные пляжи или маленький шкаф и тесный гроб!

В Китае остросюжетная проза стала пользоваться популярностью лишь во времена Китайской республики⁶. За период начиная с Чэн Сяоцина⁷ и заканчивая Сунь Ляохуном⁸ было опубликовано не так много детективов об убийствах в запертых комнатах. Поэтому в некотором смысле уместно называть Сунь Циньвэня хранителем жанра китайского герметичного романа.

По мнению некоторых критиков, наличие одной оригинальной загадки запертой комнаты в книге – уже успех. Но Сунь Циньвэнь пошел дальше: в один роман автор вставляет три уникальные (под уникальностью подразумевается, что никто и никогда прежде не использовал их в детективах) головоломки с запертой комнатой, придавая произведению весомость и в то же время демонстрируя некое величие победы. Так кто решил, что загадка запертой комнаты канула в прошлое? Кто сказал, что жанр исчерпал себя? Как бы не так! Сунь Циньвэнь с новыми силами заявляет: будущее герметичного романа многообещающе.

Эстетика ужаса: сплетение мифа и реальности

Начало жанру ужасов в литературе положила Мэри Шелли, жена английского поэта-романтика Перси Биши Шелли. После написания в 1818 году «Франкенштейна» Шелли принято считать родоначальницей жанра ужасов. Позже Эдгар Аллан По, «отец детектива», вывел жанр на новый уровень. Творческий стиль писателя отличается своеобразной нездоровой красотой, а зловещая мрачность слога впечатляет. Проза пронизана леденящим ощущением таинственности. Так, ужасы поместья в «Падении дома Ашеров», жуткие крики из стен в «Черном коте» и кровавая сцена убийства в первом в мире детективе «Убийство на улице Морг» демонстрируют уникальную эстетику ужасов.

В этом смысле жанры герметичного романа и ужасов подобны братьям-близнецам, которые неотделимы друг от друга. Как только происходит убийство, в запертую комнату закрадывается густой туман потусторонних сил и зловещего хаоса. Истории сопровождаются призраками и существами из легенд и мифов, они исполнены причудливого колдовства и древних проклятий. И хотя читатели знают, что в мире детективных романов всякое паранормальное явление в конечном итоге получает логическое объяснение, без этих элементов убийство в запертой комнате теряет свою эффектность. Это как сочетание сашими и васаби или баоцзы с рисовым уксусом – вкусы прекрасно дополняют друг друга.

Поэтому Джон Карр, как и его предшественник Эдгар Аллан По, увлекался написанием детективных историй с подчеркнутым готическим стилем. Тревожная, жуткая и кровавая атмосфера таинственности, по сути, задает тон творчеству Карра. Например, его герой, сыщик-любитель доктор Гидеон Фелл, в первый раз появляется в рассказе «Ведьмино логово», повествующем о проклятии рода Старбертов, бывших смотрителями уже заброшенной тюрьмы Чаттерхэм, где один за другим погибали мужчины от перелома шеи. Через год после выхода этой книги был опубликован роман «Убийства в Плейг-Корте» – блестящее сочетание жанра ужасов и темы убийства в запертой комнате.

Когда детективные романы распространились за океан на Восток, Эдогава Рампо⁹, «отец японских детективных романов», объединил элементы детектива с японской чертой гнаться за всем странным и неизведанным, что произвело поразительный эффект. Произведения Рампо кишат чудовищами из потустороннего мира, и, заигрывая с моральными принципами читателя, автор являет некий ад на земле. Скрытые желания в «Человеке-кресле»¹⁰, жуткая легенда «Демона с Одинокого острова»¹¹, мир грез в «Необыкновенной истории острова Панорама»¹²… В результате тема погони и стремления к паранормальному стала визитной карточкой Эдогавы Рампо.

Сунь Циньвэнь идет по стопам Карра и Рампо, и в книге «Задача трех комнат» читатель сталкивается с редким проклятием – «инчжоу», или «проклятием младенца». Согласно легенде, в одной далекой деревне есть место, называемое Курганом Плача. Когда в деревне рождается девочка, новорожденную оставляют на Кургане Плача, бросая на произвол судьбы. Духи мщения мечутся в едином черном вихре, и, ведомый темными силами, мертвец возвращается к жизни, ввергая деревню в ад. Сунь Циньвэнь, впитав готические мотивы европейской и американской литературы и японских рассказов о необычайном, успешно переосмысливает их мотивы, придавая сюжетам классическую китайскую эстетику. Этому ощущению кармической предопределенности, в сравнении с европейскими и американскими мрачными гнетущими романами о призраках, присуще очарование традиционных историй в жанре бицзи¹³ о чудесах и сверхъестественном, таких как «Описание чудесного из кабинета Ляо» Пу Сунлина¹⁴ и «О чем не говорил Конфуций» Юань Мэя¹⁵.

Об эстетике тайны запертой комнаты

В 1874 году в Париже в квартире на бульваре Капуцинок группа молодых художников провела первую выставку импрессионистов. Они считали, что классицизм однообразен и лишен индивидуального стиля, и по-другому смотрели на живопись. Слово «импрессионист», использующееся некоторыми журналами в качестве насмешки, художники не восприняли всерьез и с радостью присвоили его. В середине XIX – начале XX века творчество импрессионистов было настолько авангардно, что, с точки зрения критиков, художники якобы творили вслепую. Сейчас мы, конечно, можем по достоинству оценить красоту света и цвета в творчестве Ван Гога, его художественное мастерство. Так же и произведения китайских литераторов – они не об аккуратности или красоте форм, а о невыразимо прекрасном мире, порождаемом их воображением. Они о философии и лиризме, которые не свойственны произведениям мастеров-ремесленников.

Как есть реалистичный и свободный стиль рисования, так есть и два стиля в детективных романах. За сто лет, прошедших с момента зарождения жанра детектива, автор, пишущий на тему убийств в запертой комнате, оказался в беспрецедентно сложном положении, поскольку предшественники, казалось бы, исчерпали все методы. Однако, вдохновившись японским жанром хонкаку, авторы вышли за рамки жанра и осмелились прибегнуть к самым эксцентричным детективным приемам. Например, у Содзи Симады¹⁶, известного как «крестный отец син-хонкаку», в его шедевре «Дом кривых стен»¹⁷ напрочь отсутствует реалистичность, однако это нисколько не умаляет того воздействия, которое роман оказывает на читателя! Построить дом с целью совершения убийства – истинное искусство преступления! В книге Симады реализм теряет значимость, уступая место удивительной изобретательности остросюжетных приемов. Можно сказать, что именно оригинальность сюжета находится в фокусе внимания Сунь Циньвэня при написании романов.

Детективные загадки мира запертых комнат Сунь Циньвэня можно уложить в одно предложение: в его мире нет запутанных схем, а принципы, согласно которым автор подбирает ту или иную идею, едва ли возможно четко сформулировать, ведь они неотделимы от его мастерства. Гениальность сюжетных решений мастера и заключена в их простоте. Напротив, неудачные же идеи подобны сложнейшей схеме преступления – пучку ниток, натянутых под разными углами, – от которой у запутавшегося читателя темнеет в глазах. Подобного рода слабые, невыразительные приемы писатель с малейшими амбициями сразу же отбросит в ходе творческого процесса.

Так существует ли четкий стандарт или мерило для определения степени эстетичности детективных приемов? Шкала – нет, а вот стандарт – да. Требуется начитанность и глубокое понимание жанра. Как и в случае с живописью, скульптурой и каллиграфией, трудно представить единую систему стандартов. Однако же согласимся, что «Три гроба» Джона Карра – прекрасная детективная головоломка, как и «Токийский Зодиак»¹⁸ Содзи Симады.

Другие действующие лица

Цзи Чжунли (55 лет): дворецкий семьи Лу

Лю Яньхун (26 лет): служанка семьи Лу

Фань Сяоцин (28 лет): служанка семьи Лу

Шэ У (26 лет): арендатор семьи Лу, студентка факультета психологии

Чжун Кэ (21 год): арендатор семьи Лу, актриса озвучивания

Лян Лян (31 год): сотрудник полиции

Лэн Сюань (25 лет): сотрудница полиции

Ян Сэнь (30 лет): редактор манги

Фан Муин (21 год): редактор манги

Ань Чжэнь (33 года): начинающий мангака

Пролог

1

Полная луна заливала ночное небо белым мягким светом, и лунные блики отражались в глади зеркального озера, разгоняя царящий мрак.

В кромешной тьме, рассекая густой туман, одинокая тень устремилась вперед. То был призрачный силуэт. Растрепанные волосы ниспадали на бледное, лишенное эмоций лицо, закрывая обе скулы. Это странное видение походило на ведьму с разметавшимися спутанными волосами, пробирающуюся сквозь ночную мглу.

Призрак женщины держал нечто в руках, и это нечто неустанно извивалось и дергалось… жуткое зрелище.

Промокшие черные матерчатые туфли увязали в грязи, но тень не замедляла шаг. Затем она остановилась на берегу озера, судорожно глотая воздух. Она склонила голову и устремила ледяной взгляд в столь же ледяные воды озера.

Тень бросила взгляд на существо в руках: оно корчилось, словно сопротивляясь…

Внезапно тишину прорезал жалобный плач, который в этой пустоте прозвучал еще громче.

Призрак держал на руках новорожденную девочку.

Завернутый в пеленки младенец не прекращал плакать, словно зная свою дальнейшую судьбу. Однако этот плач в холодной темноте ночи никого не тронул.

Призрак протянул руки, походившие на две засохшие ветви. Вдруг обе руки разжались, и ребенок упал в озеро.

Раздался звук, похожий на шлепок, – маленькое тельце стремительно понеслось ко дну. Тень наблюдала за этим без малейшей жалости во взгляде. Плач резко стих, но казалось, что он слабо доносился из самой глубины озера…

2

Стояла неизменно знойная летняя ночь, а кондиционер в комнате давным-давно сломался. Майка юноши промокла от пота. Он цокнул языком. Ворочаясь на кровати, мальчик пытался улечься поудобнее. Комары назойливо пищали прямо над ухом, что раздражало еще сильнее.

Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони и решил встать. Мальчик вздохнул и сел на кровати, рассеянно нащупывая ногами тапочки в темноте. Включив настольную лампу, он взглянул на часы на стене: было уже два часа ночи. Он на цыпочках вышел из комнаты. Родители давно спали, поэтому он тихонько обулся и выскользнул из дома.

Это был не первый раз, когда измученный бессонницей парнишка сбегал погулять посреди ночи.

Будучи замкнутым, он любил ночную тишину. Любил легкий ветерок, ласкающий кожу. Любил вслушиваться в стрекотание насекомых, бесцельно гуляя в одиночестве по ночным аллеям.

Неизвестность ночи приятно волновала его. В фантазиях часто всплывал образ монстра, который, затаившись в темноте, пристально наблюдал за ним. В такой напряженной атмосфере мальчик предавался пленительному миру иллюзий.

Сворачивая в переулок, он внезапно заметил краем глаза белую вспышку. Мальчик повернул голову в поисках источника света: тусклое белое свечение исходило из разбитого окна.

Время позднее, кому еще не спится?

Охваченный любопытством, подросток тихонько подошел к окну. Он смутно припоминал дом соседки тетушки Цзя.

Тетушка Цзя – шумная женщина средних лет. Мелочная и расчетливая, она была склонна совать нос в чужие дела и ввязываться в перепалки с соседями. Любительница цветастых нарядов участвовала в каждом споре, разгорающемся по соседству. Тетушка Цзя жила одна, ее родных никто никогда не видел, и потому поговаривали, что она ругалась со всеми подряд из-за глубокого одиночества.

И чем это тетушка занималась посреди ночи?

Мальчик встал на цыпочки, заинтересовавшись происходящим в доме. Но когда он посмотрел через стекло, то увидел совсем не ту захватывающую картину, которую рисовал в воображении.

В комнате горела лампа. Под тусклым светом боком к окну на диване сидела фигура, облокотившись на спинку, на голове у нее было нечто вроде безразмерной шляпы. Мальчик не мог разглядеть ни лицо, ни волосы тощего силуэта, поэтому определить, мужчина перед ним или женщина, у него не получилось. Но парнишка был уверен, что этот человек – точно не тетушка Цзя.

Загадочный силуэт держал ручку и что-то выводил в белоснежном блокноте. Мальчику даже слышался шуршащий звук трения острого кончика ручки о шершавую бумагу.

Почему этот незнакомец рисовал в доме Цзя глубокой ночью? И что его связывало с тетушкой? Разыгравшееся воображение подбрасывало ему все новые вопросы. Он решил проследить за таинственной фигурой. Взгляд мальчика остановился на наброске в блокноте силуэта. Да что же он рисовал? У мальчика было хорошее зрение, поэтому он без труда смог рассмотреть рисунок загадочного незнакомца.

На бумаге был изображен лежащий на спине человек. Ручка вырисовывала выражение лица: штрих за штрихом, движения невесомые, словно облака, и быстрые, как вода. Издалека силуэт, увлеченный наброском, походил на безумного художника, отказавшегося от еды и сна.

Рисунок был почти завершен, и мальчик стал свидетелем всего завораживающего процесса. До чего же странное зрелище: глубокой ночью подросток, притаившись у окна, словно зачарованный, наблюдает за незнакомцем за стеклом, вырисовывающим что-то на бумаге. Набросок, казалось, источал некую темную магию, приковывая взгляд мальчика, и тот был не в силах оторваться. Когда незнакомец добавил последний штрих, парнишка понял, что человек, изображенный на бумаге, – тетушка Цзя.

Черты лица были сильно искажены, но по фигуре и платью в цветочек мальчик безошибочно узнал женщину.

Как раз в тот момент, когда мальчик заподозрил неладное, незнакомец встал и слегка поправил настольную лампу, направив свет на туалетное зеркало на стене.

В эту же секунду у мальчика перехватило дыхание.

Он замер на месте, увидев проявившееся на свету нечто… На спине лежала тетушка Цзя: поза повторяла рисунок незнакомца, а изуродованные черты лица были словно разворочены острыми когтями монстра. Тусклый белый свет подсвечивал и без того ужасно бледное лицо женщины, и она, очевидно, была мертва.

Таинственный человек только что сделал набросок мертвой тетушки.

Незнакомец остановился перед телом и, спокойно вырвав «шедевр» из белого блокнота, аккуратно положил листок на труп. Подросток еле сдержал крик ужаса и со всех ног побежал домой. Прибежав, он спрятался под одеялом и за всю оставшуюся ночь ни разу не высунулся, хотя и сильно вспотел.

На следующий день переулок был забит полицейскими машинами. Тело опознали, а причиной смерти назвали удушение. На женщине полиция нашла тот самый рисунок. Нарисованный труп полностью повторял состояние тела на месте преступления. Однако куда больше полицию озадачил тот факт, что в комнате, где нашли тело женщины, все двери и окна были заперты изнутри. Так как же убийце удалось без следа исчезнуть после совершения убийства?

Позже дело получило широкую огласку в СМИ, а убийце дали прозвище – Художник Дьявола.