Kitobni o'qish: «Ветреный»

Shrift:

Sümeyye Koç

HERCAI

Благодарности

Все, что накопилось внутри меня, всю тяжесть со своего сердца я перенесла чернилами на бумагу, надеясь передать вам свои чувства. Я бы хотела коснуться ваших сердец через эту книгу. Как часто я повторяла, каждая жизнь – это отдельная история, а каждый человек – главный герой собственного романа. Ежедневно с любовью и усердием я взращивала и выстраивала каждое предложение. Выпуская эту книгу, я надеюсь, что она найдет читателя, который поймет и оценит ее.

Я должна сказать спасибо тем, кто помог мне реализовать мои мечты. Хочу поблагодарить свою семью, которая с самого начала оказывала мне огромную поддержку, мою племянницу Мириам Фейза Акан, подтолкнувшую меня к написанию этой книги и подарившую мне веру в мою работу, Эмине Арслан за то, что с самого начала верила в меня и оказала духовную поддержку – наши отношения с ней, начавшись с обычной «книжной» дружбы, переросли в своего рода братские узы, – а также всех моих друзей.

Отдельную благодарность хочу выразить моим любящим читателям, добросердечным людям, которых я узнала в ходе своего приключения, а также Омеру Йенижи и издательству «Epsilon».

Надеюсь, что в каждой написанной мной строчке вы сможете найти частичку самих себя…

Предисловие. Я передаю привет ночи

Порой человек становится чужд сам себе. Чувство беспомощности проникает глубоко в его сердце, горечь подавляет все другие чувства. В движениях, голосе, глазах – отчуждение. Он отворачивается от всего, потеряв веру. Все вокруг теряет для него смысл, поскольку он поглощен своими страданиями.

Он стал чуждым самому себе и перестал узнавать даже свое отражение в зеркале. Кажется, исчезла сама душа, и остались лишь отвратительные воспоминания. В его сердце бушевала ярость, кровь распалилась, мечты разбились вдребезги. У него безо всяких на то причин отобрали детство. Это ожесточило его сердце, переполнило безграничной ненавистью, сделало безжалостным. Он должен был выбрать свой путь… Либо продолжить таить ненависть глубоко в душе, либо ступить на скользкую дорожку и исполнить месть, которой он так желал. Однако он давно выбрал свой путь. Он решил отомстить, восстановить справедливость собственными руками.

Он много раз обдумывал свой выбор. Долго копался в себе, пытаясь понять, какой он человек на самом деле, но так и не смог решить. Он знал наверняка лишь одно: он не был хорошим. В конце концов, он с этим смирился, ведь никто не сможет остаться оптимистом, имея столь тяжелое прошлое.

Его надежды разрушили еще много лет назад.

Ливень почти утих, но тут же задул пронизывающий ветер. С неба продолжали падать крупные капли. От этого ночь казалась опасной, а природа – яростной. Он шел вперед, не обращая внимания на дождь. Волосы намокли и прилипли ко лбу. Суровые черты лица, вечно нахмуренные брови, от которых на лбу прорезалась глубокая морщина. Он никогда не улыбался. Давным-давно она убила в нем это желание.

Торжественную тишину улицы нарушали лишь шум ливня и его собственные шаги. В голове беспорядочно роились мысли… Должен ли он волноваться? Он не знал. Ему казалось, что его душа умерла… Как будто осталось лишь пустое тело, которое просто продолжает дышать…

Нетерпеливая и нервная радость переполняла его душу, он предвкушал долгожданное достижение цели. Неприятное, странное наслаждение… Ведь он так долго этого жаждал. Впереди его ждала опасная игра, в которой так или иначе пришлось бы участвовать. И Миран Караман готовился начать эту игру. Он безупречно составил свой план, провала быть не должно. Он не допускал оплошностей, следуя шаг за шагом к будущему, которое сам себе нарисовал. Нет места ошибкам, нет прощения тому, кто допустит ее!

Он подошел к своей машине у обочины дороги. Дрожа, опустился на сиденье и вздохнул. Промокшее от дождя тело окоченело. Перед тем как завести двигатель, он взглянул в зеркало заднего вида. Перед его внутренним взором проносились темные, отвратительные воспоминания, переполнявшие сердце злобой, оставлявшие зияющую пустоту внутри…

Спустя полчаса езды он остановился в Мидьяте. Не выходя из машины, опустил тонированное стекло и посмотрел на впечатляющее каменное здание. Он оглядел каждый камушек и нетерпеливо выдохнул.

Ненависть… Это – самая большая слабость, таящаяся в его душе. Он продолжал смотреть на особняк и чувствовал, как каждая клеточка его тела переполнялась ненавистью. Он ненавидел всех, кто жил под этой крышей. Он глубоко вздохнул и погладил свою грязную бороду. Мстительный огонек в его глазах разгорался все ярче.

– Я передаю привет ночи, – улыбнулся он и тут же снова сжал губы, непривычные к улыбке. – Клянусь, этот город запомнит мое имя. Даю слово, я верну все, что он украл у меня, отберу по кусочку, причиняя невыносимую боль!

Его взгляд приковал к себе силуэт молодой девушки, появившейся в окне комнаты на втором этаже, где горел свет.

– Наконец-то! – сказал он. Дождаться этого момента было не так-то легко. – Наконец ты моя!

Глава 1. Яд

Отчаяние отравляло ее жизнь подобно яду, связывало руки, делая совершенно беспомощной; оно было ее злейшим врагом. Оно копилось в ее душе, день ото дня лишая сил и всякой надежды. Несмотря на всю безвыходность ситуации, до сей поры ее оживляла надежда. Отныне же мечты девушки о светлом будущем обратились в прах.

Это – тупик. Теперь вся ее жизнь была в руках мужчины.

Рейян было тяжело успокоиться, ком стоял в горле. Уже светлело, от недосыпа под ее глазами появились синяки. Дверь комнаты приоткрылась, и раздался тихий голос:

– Рейян?

Зашла Хавин. Вместо ответа девушка проглотила слезы и опустила глаза.

Решение приняли за нее, никто не считался с ее мнением. Ее бросило в жар.

– Я не хочу, Хавин! – отчаянно воскликнула она.

Кузина села рядом и взяла Рейян за руки, чтобы успокоить. Взглянув ей в глаза, она произнесла:

– Тише, Рейян, не кричи, пожалуйста, кто-нибудь услышит.

– Разве не наше молчание всему виной?

Ее карие глаза были наполнены слезами, ее переполняла невыносимая боль.

– Я не хочу выходить замуж за человека, которого совершенно не знаю. Я не буду счастлива, Хавин, я чувствую это!

Девушке казалось, что земля уходит у нее из-под ног, чувство беспомощности охватило ее. Несмотря на все протесты, люди неустанно повторяли, что со временем она привыкнет к мужу и даже сможет полюбить, но это не успокаивало, а лишь злило ее.

– Но почему? – с любопытством спросила Хавин. – Мне казалось, он тебе понравился. Твои глаза загорелись, когда ты впервые его увидела.

– Не в этом дело, – произнесла Рейян. Она никак не могла выразить свои чувства. – Дело в том, что я понятия не имею, какой он человек, не знаю, что творится в его душе. Это все равно что кинуться в омут с головой, разве нет?

– Но и узнать ты его не особо-то стремишься, – усмехнулась Хавин. – Очевидно, он влюбился в тебя с первого взгляда. Иначе зачем ему ехать свататься со всей семьей из самого Стамбула? – скривилась она. – Я убеждена, что и он тебе понравился, хватит отрицать.

Рейян гневно нахмурилась. Не отвечая, она тихо встала с кровати и подошла к окну. Забрезжил рассвет, восходящее солнце окрасило небо в алый.

– Несколько дней назад, – пробормотала Рейян, указывая в окно, – я видела его вот на этом месте. Он смотрел прямо на меня. Прошло несколько дней, и… – Она замолчала и вздохнула. От воспоминаний сердце начинало биться так быстро, словно хотело выпрыгнуть. – Он пришел ко мне в особняк со всей своей семьей, чтобы свататься.

– Да в чем проблема-то? – никак не могла понять Хавин. – Рейян, рано или поздно ты выйдешь замуж. Найдешь ли ты кого-то лучше его?

– Да вот в чем проблема, Хавин, вот в чем! – отрезала Рейян. – Богатый, обеспеченный, красивый. Мечта любой женщины!

Брови Хавин взмыли вверх от непонимания и удивления.

– Так почему я?

– Так что тебе еще нужно? Я совершенно не понимаю, – сузила глаза Хавин.

– Я тоже не понимаю. – Рейян скрестила руки, не отрывая глаз от окна. – Зачем такому, как он, понадобилась я?

Хавин же все виделось куда более радужно. Ей едва исполнилось семнадцать, и в силу возраста она была смелой и отчаянной. Как бы ни старалась Рейян, она так и не смогла ничего объяснить кузине.

– Почему ты так принижаешь себя? – удивилась Хавин, затем, улыбнувшись, добавила: – Как его могла не поразить твоя красота?

– В мире полно красивых женщин, так почему же я? – вновь спросила Рейян.

– Ты в своем уме? – возмутилась Хавин. – На твою долю выпала любовь, как в сказке! Да тысячи девушек мечтали бы оказаться на твоем месте! Они без всяких вопросов и возражений вышли бы замуж! А ты все твердишь: «Я буду несчастна, я не хочу!»

Рейян злилась все сильнее. Хавин и не пыталась ее понять. От злости она совсем теряла самообладание.

– Заткнись, Хавин! – вырвалось у нее.

Она не могла перестать злиться и на отца, который заварил всю эту кашу.

– Знаешь что, Хавин? – прищурившись, скорбно вымолвила девушка. – Если бы я была ему родной дочерью, он бы не вышвырнул меня из этого дома, как паршивого котенка. – Голос Рейян задрожал от душивших ее слез. – Отец никогда не любил меня. Он всегда так ждал, когда я, наконец, выйду замуж и отправлюсь ко всем чертям! Вот чего он на самом деле хочет.

Хавин вскочила, нахмурившись. Ее прежнее благодушие улетучилось.

– Не смей так обесценивать дядю, Рейян. Все эти годы он заменял тебе отца, относился к тебе как к родной дочери. – Она резко замолчала, заметив ярость Рейян.

– Я никогда не видела даже намека на доброту в его глазах, Хавин! – кричала девушка, не в силах больше сдерживаться. – Хотя откуда тебе знать? – горько усмехнулась Рейян, глядя кузине в глаза. – Ты – родная дочь, не приемная. Это не к тебе относились как к пустому месту. Не ты была маленькой девочкой с израненной душой, которую игнорировал отец. Разве папа когда-нибудь гладил меня по голове? Разве он обнимал меня когда-то, как твой отец обнимал тебя? Я росла, не зная любви! Пойми же, Хавин, этот человек ненавидит меня!

Хавин почувствовала себя застигнутой врасплох. Она понятия не имела, что Рейян переполняло столько горечи и обиды. Или она несла всю эту чушь лишь от злобы?

– Не говори ерунды, Рейян, особенно от злости. Все всегда относились к тебе как к родной. Разве я когда-нибудь указывала тебе, что ты – не дочь моего дяди? Ни мама, ни отец, ни брат, ни дядя… Разве мы когда-нибудь говорили тебе что-то плохое?

Рейян не желала слышать эти слова. Речь Хавин не успокаивала, наоборот, злила еще больше. Она сыпала соль на кровоточащую рану, причиняя невыносимую боль. Чувствуя, что сейчас они лишь сильнее поссорятся, Рейян подошла к двери и, взглянув на Хавин, выпалила:

– Убирайся из моей комнаты. Оставь меня в покое.

– Хорошо, – уходя, промолвила Хавин.

Если бы она задержалась еще хоть на одну минуту, Рейян окончательно разбила бы ей сердце. Рейян потянулась, чтобы закрыть дверь за сестрой, но вдруг заметила Азата, старшего брата Хавин. Он наблюдал за ними у лестницы, опираясь на перила, но когда их взгляды встретились, Азат развернулся и ушел. Рейян, громко хлопнув дверью, подошла к кровати. Все ее тревоги были напрасны. Она тщетно пыталась противиться судьбе, как олененок, стремящийся вырваться из хватки охотника. Ее никто не слушал и не понимал. Обиды на отца она не испытывала, ведь Хазар Шаноглу все равно не любил и свою дочь. Рейян ранило поведение матери, которая могла бы возразить мужу, воспротивиться этой свадьбе, но не сделала ничего. Как же Рейян хотелось хоть на одно мгновение избавиться от терзающих ее мыслей, душившего кома в горле, вздохнуть с облегчением! Но не все возможно… В глазах окружающих приемный отец идеально исполнял свой долг и был с ней добр. Для Рейян же все происходящее открывалось в ином свете. Он никогда не гладил ее по голове, не смотрел на нее с нежностью. Отношение отца к ней и ее брату Бедирхану было очевидным для них. Дрожа всем телом, девушка легла на кровать и зарылась лицом в подушку. Она никак не могла проглотить ком в горле. Если бы только Рейян могла плакать, ей стало бы значительно легче! Но слез не было. Она была не из тех, кто плачет. Рейян держала эмоции в себе, испытывая нестерпимую боль.

От неудержимого потока мыслей разболелась голова. Шея горела, жилка на виске начала пульсировать. Быть может, сон принесет облегчение. Стараясь ни о чем не думать, девушка закрыла глаза. Но дверь вновь отворилась. Окружающие не пытались ее утешить, они лишь хотели поскорее избавиться от нее. Рейян открыла глаза и увидела мать, закрывающую дверь. Мать, на которую она была так сильно обижена, мать, которая никогда не защищала свою дочь.

Женщина посмотрела на Рейян и наивно улыбнулась. Подойдя к дочери и сев на край кровати, она протянула руки и коснулась ее щеки.

– Моя Рейян… Моя красавица…

Рейян молчала, она не желала говорить с матерью. Девушка знала, что та пришла лишь для того, чтобы ее убедить, хоть Рейян и не хотела в это верить.

– Моя прекрасная дочь, не будь такой упрямой, замужество – это не так уж и плохо.

От этих слов девушка почувствовала безграничную усталость. Она оттолкнула руку матери от лица, села на кровати, поджав колени, и гневно взглянула в ее глаза.

– Я не говорила, что замужество – это плохо! Но кто захочет выходить за мужчину, зная лишь его имя и возраст? Я с ним толком не знакома!

Ханим¹ Зехра улыбнулась. Одной улыбки матери раньше было вполне достаточно, чтобы успокоить Рейян, но сейчас это не подействовало.

– Можно подумать, Рейян, что ты выходишь замуж уже сегодня. Миран просто пришел свататься со своей семьей.

Рейян равнодушно пожала плечами. Ей было все равно. Мать не собиралась сдаваться.

– Взгляни на меня, Рейян. – Когда та посмотрела в глаза матери, женщина продолжила: – Разве я смогла бы отдать свою единственную дочь плохому человеку? Моя дорогая, твой отец знает и любит Мирана, считает его надежным мальчиком. Он молод – двадцать шесть лет, – к тому же красив и богат. Чего еще может желать девушка?

Рейян открыла рот от изумления и гнева.

– Чего может желать? – спросила она. – Например, любви! А еще может желать связать свою жизнь с мужчиной, которого она знает, а не с незнакомцем!

Рейян отвела взгляд, она не могла смотреть людям в лицо, когда злилась.

– Разве тебе не понравился Миран? – Ханим Зехра была крайне удивлена. На ее взгляд, в Миране не было ничего, что могло бы не нравиться.

– Наоборот, – произнесла Рейян. Ей вновь вспомнилось его лицо, и девушка поникла. – Он достоин восхищения, это-то мне и кажется странным. Я спрашиваю себя: «Почему я?», есть и другие девушки для женитьбы.

– Но ты ведь такая красивая. Так странно, что ты беспокоишься об этом.

Рейян не хотела поддаваться на уговоры. Она уставилась прямо перед собой и просто ждала. Ее точка зрения была совсем иной. Ханим Зехра взяла лицо дочери в ладоши, и Рейян пришлось взглянуть на свою мать. Женщина сделала такое сердитое лицо, какое только могла, и серьезно произнесла:

– Если ты продолжишь так дуться, мне станет наплевать и на твоего отца, и на Мирана. Я разберусь со всем, пока не стало поздно. Лишь бы видеть твою улыбку.

– Мне страшно, мама, – произнесла Рейян. – Я очень боюсь. До сих пор я никогда не была счастлива, ты же прекрасно знаешь. И вдруг передо мной появляется мужчина, желающий на мне жениться. Я ищу скрытые мотивы. Что мне делать? Я к такому не привыкла.

Ханим Зехра в замешательстве не знала, сердиться ей или смеяться. Грустная улыбка появилась на ее губах. Она поняла, что ее девочка еще просто не выросла. Ханим Зехра никогда не лгала своей дочери, всегда прямо говорила, что приехала в этот дом беременной после развода.

– Выйти замуж по любви – все равно что попасть в рай на земле. Жизнь же без любви похожа на ад. Какая мать бросит свою дочь в огонь?

Глаза Рейян засияли от радости, когда она посмотрела на мать. В ее душе загорелся огонек надежды.

– Ну и что? – спросила она взволнованно.

– Я подарила тебе жизнь, Рейян, но никто не имеет права принимать за тебя решение. Если бы твой отец был жив, он бы никогда не отдал тебя замуж без твоего согласия. Этот брак состоится, только если ты сама этого захочешь.

Глаза Рейян наполнились слезами, и она обняла свою мать. Ханим Зехра подарила ей надежду на спасение. Вот та мать, которую Рейян знала, которая скорее рассталась бы с жизнью, чем отдала бы кому-то свою дочь против ее воли.

* * *

Вечерело; небо усыпали звезды, дул ласковый ветер. На Мидьят опустился сумрак. Подготовка в особняке Шаноглу подошла к концу: обитатели ожидали гостей. Хавин подошла к Рейян с гребнем в руке. Сначала она поправила кузине волосы, затем стала их тщательно расчесывать. Рейян же расправляла руками подол слишком тяжелой и длинной юбки. На самом деле она была уже готова, но намеренно задерживалась, чтобы провести время с Хавин.

У дверей особняка раздался шум, и Хавин, услышав его, бросила расческу на кровать и подбежала к окну. Она выглянула наружу, затем развернулась к сестре и взволнованно прошептала:

– Они здесь, Рейян!

Рейян всё упрямилась, как и утром.

– Ты видела, кто там приехал? – равнодушно поинтересовалась она.

– Кто приехал, кто приехал. Тетя Наргиза и сестра Генюль.

Госпожа Наргиза – мать Мирана, а Генюль – сестра. Их отец скончался, когда Миран был еще ребенком.

Рейян прижала руки к груди. Ей было трудно дышать, и виной тому были не волнение и любопытство. Она боялась предстать перед Мираном. Девушка откинула упавшие на лицо черные локоны, затем встала со стула и тревожно зашагала по комнате.

– Успокойся, Рейян, тебя ведут не на казнь.

Рейян бросила взгляд на Хавин и вновь схватилась за сердце, которое, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Мне даже дышать тяжело, как я могу успокоиться, Хавин?

Дверь внезапно распахнулась, и обе девушки удивились. В комнату вошел Бедирхан. Посмотрев на свою сестру, он холодно бросил:

– Папа ждет тебя.

Очевидно, затея с замужеством ему тоже пришлась не по вкусу. Между Бедирханом и Рейян была разница в год, и, несмотря на то что девушка была старше, большую часть времени брат заботился о сестре.

– Мы сейчас!

Хавин взяла ситуацию под контроль, и Бедирхан молча вышел, прикрыв дверь.

– Давай, спускаемся.

Рейян вышла из комнаты. Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Спускаясь по лестнице, девушка судорожно цеплялась за перила. От волнения все ее тело била мелкая дрожь, как при лихорадке. Рейян вышла в холл и опустила глаза. Сначала она услышала голоса ее отца, дяди и матери Мирана, затем раздался низкий мужской голос. Рейян и теперь было странно слышать его, как и в первый раз.

Она подняла голову и посмотрела на Мирана. Девушке казалось, что сейчас ее сердце вырвется из груди. Пронзительный взгляд голубых глаз стоящего напротив мужчины заставил ее вздрогнуть. Ее охватило странное, неописуемое чувство – опасное, непреодолимое. Рейян оторвала взгляд от Мирана и снова уставилась в пол, не зная, что делать, и боясь, что он заметил ее растерянность.

Рейян взглянула на мать, почувствовав, как та щипнула ее за поясницу. Она указала глазами на мать Мирана. Рейян пришлось подойти к женщине, сидящей в кресле. Лицо и руки девушки горели. Одна лишь мысль о том, что Миран в данный момент наблюдает за ней, смущала. Пытаясь сохранять спокойствие, Рейян подошла к матери Мирана и взглянула на нее.

– Добро пожаловать, – выдавила она, тут же удивившись тому, как хрипло прозвучал от волнения голос.

– Спасибо, моя прекрасная дочь. – Искренняя улыбка госпожи Наргизы невольно вызвала ответную улыбку у Рейян. Девушка перевела взгляд на Генюль, сестру Мирана. Ей было чуть за двадцать, всего немногим больше, чем самой Рейян. Сразу после приветствия Рейян выскочила из зала. Едва добежав до кухни, она упала на первый попавшийся стул.

На кухне ее встретили Фатьма и ее дочь Дилан. Фатьма жила в особняке уже много лет, став неотъемлемой частью семьи. Следом за Рейян на кухню зашла Хавин. Девушки обменялись взглядами.

Рейян все еще находилась под впечатлением от голубых глаз Мирана. Его лицо живо всплывало в памяти. Рейян не могла точно сказать, что чувствует, но чувства определенно не были плохими. Это была любовь. Взгляд Мирана пронзил ее сердце как стрела, и при каждой встрече он производил на девушку все более глубокое впечатление.

Несмотря на это, Рейян упрямо твердила, что не хочет свадьбы.

– Что это с тобой? – со смехом спросила Хавин. – Ты будто привидение увидела!

Дилан стояла рядом с Рейян и ждала ответа. Рейян же пыталась перевести дух, успокоить бешено колотящееся сердце и унять выдававшее ее волнение. Утром в гневе она наговорила много глупостей. Теперь Рейян казалось, что это сказала не она, а какая-то другая девушка.

– Я не знаю, – ответила она спокойно.

– Что ты не знаешь? – Хавин придвинула стул и села рядом. – Разве ты не заметила, какими горящими глазами Миран смотрел на тебя?

– Я не видела, Хавин, – пожала плечами Рейян.

– Не ври, Рейян. Как только ты вошла, вы посмотрели друг на друга! – От внимательной Хавин никогда ничего не ускользало. Пусть Рейян отнекивается сколько хочет, Хавин ни за что ей не поверит.

Хоть на лице Рейян появилась легкая улыбка, она все же покачала головой:

– В конце концов, я его даже не знаю.

Дилан сварила кофе, расставила чашки на подносе и подала на стол. Хавин подвинула поднос поближе к Рейян:

– Давай неси, пока не остыл.

Рейян развернулась, чтобы идти, и услышала за спиной тихий голос Хавин:

– Не приходи сразу на кухню. Посиди немного в гостиной!

С каждым шагом Рейян волновалась все сильнее. Ей нужно поскорее успокоиться, иначе она выронит из дрожащих рук чашки прежде, чем донесет.

Сделав глубокий вдох, она вошла в зал, бережно держа поднос и очень стараясь, чтобы руки не дрожали, и начала разносить кофе. Сначала дяде, как старшему в доме. Поднося чашку Мирану, Рейян не нашла в себе сил взглянуть на него, поэтому опустила взгляд и стала рассматривать узоры на ковре. Затем так же, не отрывая глаз от пола, подошла к столу и мягко опустилась на стул. Ей очень хотелось поднять глаза на Мирана, рассмотреть его лицо, которое она видела всего несколько раз, но застенчивость не позволяла. Вскоре атмосфера в гостиной стала очень теплой. Видимо, мать была права, когда говорила, что отец давно знал Мирана. Рейян не поднимала глаз от пола, и голос Мирана звучал в ее голове, вызывая трепет. Голос, который сначала казался странным, теперь ей нравился.

В одной стороне комнаты сидели ее мать и госпожа Делал, а в креслах у окна уютно расположились госпожа Наргиза и Генюль. На противоположной стороне разместились дядя Джахан, ее отец и Миран. Азат и Бедирхан с угрюмыми лицами остались у входа.

Борясь с застенчивостью, Рейян нашла в себе силы посмотреть на Генюль. При первой встрече Рейян слишком волновалась и никого толком не рассмотрела. Генюль сильно отличалась от брата: у нее были большие карие глаза, белая кожа, вытянутое лицо. Волосы Мирана были черными, а у нее – каштановыми. Несмотря на сильную разницу, Генюль была очень хороша собой. Когда Рейян оторвала взгляд от нее и взглянула на Мирана, то вновь почувствовала трепет.

Несмотря на суровые черты лица, он чем-то напоминал ребенка.

Густые черные волосы, тонкие темные брови, аккуратный нос и пухлые алые губы. Глубоко посаженные голубые глаза, похожие на море, были, пожалуй, наиболее привлекательными. Лицо Мирана не выдавало его возраста, телосложение же было достаточно крепким. Рейян увлеклась изучением Мирана и совсем забыла о том, что кто-то может это заметить. Если бы Хавин увидела, как Рейян смотрела на него, то говорила бы об этом целыми днями без умолку. Когда Миран посмотрел на Рейян, их взгляды встретились, и девушка почувствовала, как ее бросает в жар. Пожалуй, ей следовало уйти. Она вопросительно взглянула на мать и, дождавшись одобрительного взгляда, мягко встала и вышла из комнаты.

Рейян нуждалась в тишине. Ей хотелось сесть и подумать, разобраться в своих чувствах. Ее решение не изменилось, она все так же хотела отказаться от свадьбы, но что-то теперь казалось ей неправильным. Появилось чувство, что она потеряет что-то в случае отказа. Как ни странно, но от упрямства Рейян, которая несколько дней противилась помолвке, не осталось и следа.

Это было не просто отчаяние, отравляющее ее душу, словно яд. Она будто плавала в море неопределенности. Ее переполняли чувства, которых она не ведала до сегодняшнего дня и не могла назвать. Девушка никогда не знала, что значит любить и быть любимой, оттого и не понимала, что именно она испытывает. Было странное ощущение, будто в глазах Мирана скрывается что-то, что видно только ей.

Она никогда не узнает, что именно.

1.Ханим – уважительное обращение к женщине в турецком языке (примечание редакции здесь и далее).