Kitobni o'qish: «Последний вздох великана»

Вошедшие служители оглядели таверну, внимательно рассмотрев всех её постояльцев. Те отводили глаза, замолкая и утыкаясь в кружки и миски: простой люд боялся и ненавидел жрецов. Даже хозяева и завсегдатаи заведения, видевшие их тысячу раз, стали говорить тише и, сдержанно поприветствовав сакратора и его причетника¹, старались больше не смотреть в их сторону. Единственным, кто по-прежнему находился в добром расположении духа, был здоровяк Сулон. Уж он-то точно знал, что служители Великого Пращура не такие изверги, какими их считают все остальные – на войне они много раз спасали бойцам жизнь. Способные проникать за Пелену, эти люди беспрепятственно перемещались между мирами, чем войска пользовались для отступлений и внезапных атак, и охраняли Земли Мглы от вражеского вторжения. И пусть их нравы несколько отличаются от общепринятых, зато они на многое способны и уж точно не тронут ярого защитника народа и веры. По крайней мере, пока не узнают его секрет. Воин опасался этого, но спьяну совершенно потерял бдительность, решив, что жрецы ни за что не заподозрят того, кто первый с ними заговорил.

– Д-да славится Предок! – крикнул Сулон из дальнего конца зала.

– Да воцарится Ночь! – улыбнувшись, кивнул старший жрец, направившись к мужчине. – Вы не будете против нашей компании?

– Нисколько! Но должен предупредить – я человек простых кровей…

– Все мы дети Белого Змея; для Первопредка важно, не кем мы родились, а кем стали.

– Эй, хозяин! – тихо, но отчётливо обратился к владельцу таверны младший, доставая кошелёк из-под чёрной рясы грубого сукна. – Подай нам жареных перепелов и поживее!

Усевшись за стол поудобнее, служители ждали ужин. Давно разделавшись со своим, Сулон пил вино, и, видно, довольно долго – его лицо раскраснелось, по длинной бороде и синей котте² растеклись багровые подтёки, а осоловелые голубые глаза то и дело останавливались, глядя в никуда. Собеседники скинули капюшоны, обнажив бритые головы, и продолжили разговор.

– Я – Парл из Искалии, – сакратор, низкорослый полный мужчина с одутловатым лицом, коснулся подбородка двумя пальцами, – а моего помощника зовут Свивен Хохот.

Причетник – высокий зеленоглазый мужчина с тонкими губами и длинным прямым носом – повторил жест товарища.

– Сулон из Кроста к в-вашим услугам, – верзила чуть привстал, и, едва не завалившись на бок, поклонился. – Из какого вы храма, господа? Я сражался со жрецами бок о бок.

– Вы были на войне с аннтами, брат мой?

– Я недавно оттуда, – воин кивком показал на бродекс³, прислонённый к стене. – Владетель Сторк собрал нас и привёл в Жидкий лес, будь он проклят, а теперь его служба закончилась, и мы возвращаемся домой.

– Мы? Но я не вижу никого рядом с вами, – повёл бровью причетник, принимаясь за поданных перепелов.

При этих словах Сулон несколько замялся:

– Я… я решил сделать к-крюк и навестить своего бывшего односельчанина…

Постоялец понял, что сболтнул лишнего, и начал было придумывать, что сказать, чтобы не вызвать дальнейших расспросов, но неожиданно сакратор вновь вернулся к началу беседы:

– Так вы, стало быть, воевали за баронета Сторка…

– Нет-неет, за рыцаря Сторка, его сына. Когда Его Величество решил отвоевать Дьял, не все вассалы откликнулись на призыв, поэтому те, кто пошёл за королём, вынуждены были собрать всех, кого только можно. Мой господин не должен был участвовать, так как очередь службы была не его, но уж больно щедрую награду посулил ему сюзерен, и тогда…

– Вы не всегда были воином, не так ли? – перебил его Свивен, дожёвывая обед.

– Я родился крестьянином, – с нескрываемой гордостью произнёс Сулон, – и остался бы им навсегда, если бы хозяин не взял меня в ополчение. М-между прочим, вы не назвали своих родов, значит, вы тоже не из благородных!

– Вы забываетесь, – спокойно, но властно ответил причетник.

Подняв ладонь, Парл остановил своего помощника.

– Наше происхождение не так важно, теперь мы оба возносим мольбы и приносим жертвы Белому Змею.

– Грянуться мне оземь! Извиняюсь, если чем-то обидел вас, – без тени смущения ответил бородач, – но вы сами сказали, что для Пращура не важно, кем мы родились.

Жрецы многозначительно переглянулись, старший едва заметно улыбнулся.

– Всё верно, – примирительно протянул он, – И Великому Предку очень важно, как мы ему служим.

– Служу Белому Змею! – рука с наполненной кружкой поднялась, в ожидании тоста. – Выпьем же за наше служение!

Оба жреца поддержали тост и пригубили вина, после чего Свивен вопросительно поглядел на Парла и, прочитав на его лице согласие, уставился на бородача немигающим взглядом. От этого Сулону стало не по себе. Он посмотрел на сакратора, словно бы ища ответа и защиты у более дружелюбного собеседника, однако губы последнего сложились в хитрую улыбку, не предвещавшую ничего хорошего.

– Выйдем! – холодно скомандовал причетник.

– Господа, д-давайте ещё по кружке! Хозяин, вина!

– Выйдем! – полушёпотом повторил старший жрец начавшему бледнеть Сулону, не изменившись в лице.

В свете масляного фонаря три фигуры подошли к перилам, уберегающим припозднившихся посетителей таверны от случайного падения с высоты в три человеческих роста. Глядя вниз, Сулон подумал было сигануть с мостков на землю, но вовремя понял, что таким образом лишь даст служителям преимущество. Причетник, словно прочитав его намерения, покачал головой.

– Мы не будем спрашивать, что случилось, и почему вы сбежали от вашего господина. Но взамен попросим вас об одном одолжении.

– Да я… Да я жизнь готов отдать за Церковь!..

– Также как готовы были отдать её за милорда Сторка?

– Я ушёл не от страха, – гордо подняв голову, заявил воин, – а от несправедливости!

– Нам это не важно. Наказание одно.

– О, не стоит запугивать нашего нового друга, – мягко и нараспев произнёс Парл. – Выполните наше поручение, Сулон, и мы забудем, что видели вас здесь. А сделаете всё хорошо – получите награду.

– Я… не за награду… – потупив взор, ответил ополченец. – Я докажу вам, я всем докажу, что мне можно верить, что я не какой-нибудь малодушный трус!

– Вот и прекрасно, – похлопал его по плечу сакратор. – Уверяю вас, брат мой, поручение крайне простое. Вам нужно отправиться в Земли Мглы и сообщить нам о смерти тамошнего обитателя.

– Человека? Я должен убить его? – силач коснулся лезвия топора, проверяя его остроту.

– О нет, что вы! То создание – порождение Мглы, и оно уже при смерти. Ваша задача – лишь стать свидетелем его последнего вздоха, сменив на посту вашего предшественника.

– Звучит несложно. К тому же, у меня нет другого выбора.

– Выбор есть всегда, – задумчиво произнёс Свивен, – однако не все варианты для вас приемлемы. Верно?

– Да, да, я сделаю это, – понуро согласился Сулон, с грустью смотря на уютную таверну, которую так внезапно пришлось покинуть.

Разгоняя тьму зажжённым факелом, все трое спустились на землю и устремились вглубь лесной чащи.

***

Огонь уже не мог справиться с тьмой, к которой, к тому же, прибавился густой туман. На смену погасшему факелу пришла лампадка, источавшая тусклый белый свет, достаточный, чтобы не сбиться с пути, но слишком слабый, чтобы разогнать непроглядное марево вокруг.

– Странно, что вы сбежали от Сторка, – бросил через плечо младший жрец. – Вы же так кичитесь своей храбростью!

– Я не трус, и ушёл не от страха! – вновь возмутился его собеседник.

– Однако, что подумают о вас люди, узнав о побеге? – семеня позади спутников, спросил Парл.

– Подумают, что вы оробели, глядя на войско врага, вот и унесли ноги! – съязвил Свивен, прежде чем ополченец успел открыть рот.

– Это неправда! Неправда! – Сулон начал переходить на крик.

– Как же вы оказались здесь, в четырёх днях пути от Дьяла, где вам надлежит сражаться с врагом?

– Господин давно не в Дьяле. Ещё с зимы он грабит окрестные деревни.

– Повторите, – не поверил своим ушам причетник. Его старший товарищ озадаченно крякнул.

– Да, мы отступили, когда подземные нелюди, будь они прокляты, перебили всех наших звероводов. Сражаться становилось всё тяжелее, а добыть еду в этих ужасных катакомбах не представлялось возможным. Достаточно было просто выйти наверх, чтобы восстановить силы, но милорд этим не ограничился – он вознамерился отобрать у своих то, что не смог отвоевать у чужих. Я ушёл, чтобы выразить своё несогласие с поступком господина, как я должен был это сделать? Сказать ему прямо? Кто я такой, чтобы спорить с дворянином? Но и мириться с его бесчинствами я тоже не мог!

– Ладно, ладно, уймитесь оба, – мягко произнёс сакратор. – Вот уже и мост! Вашей наградой будет наша защита. Мы скажем, что вы ушли по нашему распоряжению. Так Сторк не обвинит вас в предательстве, а король – в подчинении изменнику.

– Благодарю вас, господа.

– Теперь о вашей задаче, – всё тем же тоном продолжил Парл. – Сперва вам надлежит пройти по тропе, никуда не сворачивая. Старайтесь не отдаляться от неё ни при каких обстоятельствах. Затем на вашем пути окажется подземный ход, который…

– Грянуться мне оземь! Опять тоннели?! – при упоминании подземелий хмель окончательно выветрился из головы Сулона.

– …приведёт вас в комнату рядом с логовом умирающего. Вы будете полностью защищены от него, но будете иметь возможность наблюдать за этим существом.

– Что это за тоннели? Кто их выкопал? – настойчиво переспросил бородач.

– И всё же вы не такой смелый, каким пытаетесь показаться, – вновь подколол его причетник. – Не волнуйтесь, сражаться с аннтами вам больше не придётся, а сам проход высокий и просторный, хоть и немного петляет.

Сулон вскипел, но, понимая, что от этих людей зависит его дальнейшая судьба, ограничился злобным взглядом, устремлённым на Свивена. Тот впервые за всё время знакомства улыбнулся.

– Опасности могут ожидать вас на тропе, – продолжил старший жрец. – Наш Великий Предок безраздельно владеет этими местами, будет он жесток или милостив – неизвестно. Старайтесь держаться темноты. Кажется, мы пришли. Идите вперёд.

Лучи тусклого света выхватили из мрака перила деревянного моста. Подойдя к ним, воин обернулся:

– Но мне нечем осветить себе путь.

– Вам не нужно освещать себе путь, – холодно ответил причетник.

«Может быть, всё обойдётся, и мне вовсе не обязательно туда идти? Спрячусь на западе, поселюсь поближе к горам – ни один феодал меня не найдёт. А если владетеля Сторка изобличат, то обо мне и не вспомнят, – пронеслось в голове у Сулона. – Но тогда я окажусь трусом, а они подумают, что я зазря хвастал своей храбростью. А может, зарубить их, и дело с концом? Однако меня видели в сопровождении служителей, а расправа за их убийство слишком жестока».

Причетник терял терпение:

– К чему эти сомнения сейчас, когда вы уже согласились?

– Здесь же ничего не разглядеть, как я пойду дальше?

– Не бойтесь мрака – стремитесь к нему.

– Грянуться мне оземь, да как можно нарочно стремиться к кромешной тьме?!

– Вечная ночь – цель и смысл существования Первопредка, – объяснил сакратор. – Впрочем, там, куда вы направляетесь, будет достаточно света. Идите же!

– А что с предыдущим сторожем?

– Его зовут Морен. Если встретите его, скажите, что он свободен и может вернуться.

Жрецы попрощались, приложив пальцы к подбородкам. Почувствовав под правой ногой шаткие доски, их посланник понял, что выбор сделан и назад дороги нет. Вздохнув, он решительно направился на другую сторону оврага. Стараясь не оступиться, верзила сосредоточился на своих шагах и не сразу обратил внимание на то, как, глядя ему в спину, Свивен зашёлся зловещим хохотом.

***

Перейдя мост, Сулон обернулся: за его спиной никого не было.

– Эй! – тихо позвал он, не зная, можно ли кричать в этих местах.

Его голос утонул в сплошном ковре из мха, не отразившись эхом от камней. Опираясь на древко топора, ополченец аккуратно пробирался по тропе, стараясь не упасть и не заблудиться. Попытавшись разжечь огонь, он понял, что это невозможно – трут гас, едва начав тлеть, разжигать влажный хворост не стоило и пытаться. Времени здесь будто не существовало: дорога показалась ему вечной. Когда, совсем выбившись из сил, скиталец решил заночевать прямо на тропе, вдали замаячил свет. Каким-то внутренним чутьём он понял, что с пути лучше уйти, и спрятался за деревом. Приближавшаяся фигура держала в правой руке светильник наподобие того, что был у жрецов, а в левой – лук в кожаном чехле. Человек был облачён в лёгкий доспех без шлема, что позволяло разглядеть его. Бледные лучи лампады освещали небритое лицо мужчины лет сорока пяти, обрамлённое тёмными вьющимися волосами, спадавшими на плечи. Поношенная, но дорогая одежда выдавала в нём представителя дворянского рода, а шрам у правой брови – лихое прошлое. Судя по суровому выражению его зелёных глаз и искривлённым губам, путник был чем-то крайне раздосадован.