Kitobni o'qish: «Тика в мире слез»

Внутри каждого взрослого человека живет

маленькое дитя, которое плачет, любит,

грустит и шутит… Просто нужно его

очень сильно поискать, а потом крепко-

крепко обнять.

Думаете маленькие дети не влюбляются?

Еще как сильно страдает их сердечко от первой злюки-любви.

Тика сидела на лужайке и вытирала своими крохотными кулачками крупные хрустальные слезы.

– А-а-а, -плакала она- как он мог, отвернуться от любви. Зачем встал спиной к моему подарку в ладошке. Пусть у меня нет больших денег, но и на эту коробку с леденцами я копила целый месяц. Сказал, что не серьезная, что уже признавалась в любви другим мальчишкам. Так это было еще в детском садике, а теперь я совершенно изменилась. Моя любовь на века и пройдет сквозь все испытания.

Она встала, отряхнула платьице, поправила шелковые бантики, подтянула красивые носочки в горошек и продолжила:

– А еще я – не маленькая, и вырасту прямо сейчас, нет (подумав, она добавила) …скоро.

И снова заревела словно белуга.

– Вот, кстати, интересно кто такие эти плакучие птицы или рыбы. Конечно, последние – ибо от этих водных жителей можно ждать все, что угодно, да и в воде труднее проверить сколько они наплакали, поэтому, и кажется, что много.

Голубая лужица слез становилась все больше, и разводы после падения маленьких капель вибрировали, будто издавая таинственные звуки, которые переплетались в мелодию, только тонкий голос из самой глубины соленой водицы запел ритмично и звонко:

– Тика, Тика не грусти, ск-фыр-фыр–су погости

– Что, что? – переспросила девочка, наклонившись ушком к самому озерцу слез. Вот это и стало ее огромной ошибкой. Кто-то просунул руку из воды и больно втащил прямо в соленую жижу лужицы, которая обжигала, сдирала кожу, выворачивала наизнанку. Девочка подумала:

– Вот исчезну совсем -растаю в своем горе. Завтра он придет, а меня -нет больше на этом свете, и закричит: » Тика, Тикочка, где ты, моя возлюбленная».

Малышка вполне серьезно, очень четко с деталями представила эту картину:

– А я такая ему… (задумавшись)…Стоп. Я же испарилась. А вот интересно, что будет, когда от меня ничего не останется. Этот вопрос волновал всех еще в сказке про Алису из Зазеркалья или из Страны Чудес. Вообщем, нет кожи – страшно, но, представляю, исчезли все-все внутренности, (хотя они мне и очень дороги, их я зря кормила леденцами), а потом – скелет, тогда можно детей пугать на уроках биологии, но чтобы полностью испариться, до самой маленькой, крошечной, ниточко-иголочного состояния??? Так мама рассказывала из чего я появилась, такого маленького червячка (противненько,,, но это – факт, не будет же взрослый человек врать, тем более эта святая женщина читает мне сказки на ночь). Но совсем исчезнуть – не реально. Если такие мысли приходят в голову человеку – он-глупец, ведь если моя оболочка лопнет, то миллиарды мыслей из головы заполнят весь мир, они будут шуметь, болтать и спорить, а потом совершат революцию Великую Французскую или Октябрьскую-сейчас же осень.

*

Голубая лужица слез становилась все больше, превращаясь в маленькое мокрое озеро, а круги после падения горьких капель вибрировали и разбегались в разные стороны, издавая таинственное хлюпанье, которое переплеталось в мелодичное пение:

– Тика, тика не грусти, ск-фыр-фыр–су погости

– Что, что переспросила девочка наклонившись ушком к самому озерцу слез. Вот это и стало ее огромной ошибкой. Тонкий палец из самой глубины соленой водицы схватил Тику за ухо и больно втащил прямо в голубую жижу, которая обжигала, сдирала кожу, выворачивала наизнанку, а потом все стихло, и наша маленькая кроха оказалась в голубой красивой долине, усеянной пушистыми кустами-водорослями, что шелестели своими длинными щупальцами, пытаясь дотянуться до девочки, пожать ее ручки, вытереть маленькие слезки.

– Ой, какое у меня красивое голубое платьице и бантик. Наверное, я теперь принцесса этого мира Слез.А замечательные растения – гостеприимные поданные королевства Слез. -подумала Тика, встав поближе, стала получать массу прикосновений, пожатий и даже легких поцелуйчиков.