Kitobni o'qish: «Мой старец Иосиф Исихаст и Пещерник»

© Издательство «Индрик», 2010

* * *

От переводчика

Вашему вниманию предлагается перевод с греческого фрагментов новой книги «Мой старец Иосиф Исихаст и Пещерник» о. Ефрема Филофейского. Почему мы избрали только часть книги? Цель этого издания – избежать повторений. В книге о. Ефрема много того, что повторяет уже известное Житие или поучения старца Иосифа. Нас интересуют малоизвестные эпизоды жизни и новые, неизвестные поучения Старца.

Поэтому избранные части посвящены призванию учеников и теме послушания. Здесь повествуется об о. Иоанникии, Ефреме и Иосифе, точнее – о времени их призвания и обучения (темное место в первом житии), и приводятся поучения Старца, раскрывающие тему послушания. За пределом нашего внимания осталось учение Иосифа Исихаста о молитве, нетварном свете, переходе на новый стиль и т. д. Эти вопросы более систематически раскрыты в других книгах о. Ефрема.

Вопрос об авторстве книги

Надо сказать, что вопрос об авторстве книги немаловажен и вызывает среди греков на Афоне живой интерес. Вообще-то сам о. Ефрем малограмотный человек и написать такую книгу, скорее всего, не мог. Как считают многие афонские монахи, эту книгу написал протопресвитер Стефан Аногностопулос. Он просто систематизировал записи и рассказы о. Ефрема, изложив все это простым доступным языком. Он же написал вступительную статью к греческому изданию. Не лишним будет добавить, что сам протопресвитер Стефан Аногностопулос является близким духовным чадом о. Ефрема и очень уважаемым старцем.

Исторический контекст

Хочется заметить о содержании: уже существует житие старца Иосифа, написанное отошедшим ко Господу в этом году о. Иосифом Ватопедским. Естественно, возникает вопрос: чем новое житие отличается от уже существующего?

Похоже, что целью первого жития было дать максимально приглаженный облик Старца, сгладить искусительные подробности его жизни. Это связано с тем, что Старец долгое время считался прельщенным, его не признавал ни Скит, ни Монастырь. При жизни его не признали ни монахи, ни старцы, ни даже прп. Паисий Святогорец. Более того, среди современных афонских старцев до сих пор можно встретить мнения о том, что Иосиф Пещерник находился в прелести. Например, нам об этом говорил старец Августин из скита Василия Великого. Так что вряд ли умолчание оказалось удачным.

Чем больше проходит времени, тем более величественно открывается образ старца Иосифа как одного из величайших святых. Новое житие – это апология Старца, написанная его любимым учеником о. Ефремом, который и «наследовал благодать Старца».

Поэтому новое житие открывает перед нами совершенно иной образ. Отличие можно выразить одним словом: здесь Старец – живой. Кроме известного из первого Жития каноничного образа сурового молчаливого аскета, теперь перед нами кроткий, послушный, остроумный, жизнерадостный человек, гонимый всю жизнь и безропотно переносящий эти гонения.

Масштаб гонений непосвященному человеку понять трудно. Один тот факт, что представители Скита настроили Монастырь против отшельника, указывает на большие смущения. Монастырь – это Великая Лавра прп. Афанасия, которая управляется советом старцев. Именно идиоритмическое устройство Лавры сделало ее самым демократичным монастырем Афона. Чтобы совет старцев Великой Лавры был настроен против какого-то человека – вещь невиданная.

Старец терпел гонения из-за противостояния двух традиций: монастырской и отшельнической. Т. е. он защищал не себя, а забытое Предание Церкви. Это было впервые высказано!

С удивлением мы узнаем о том, что Старец был тонким, очень чутким человеком – поэтом. Он писал стихи! Чуткие люди гораздо глубже переживают ложь, лицемерие, клевету. От этого подвиг Старца открывается для нас с новой глубиной.

Вероятно, кто-то обратил внимание на несоответствие первого жития письмам Старца. Большинство писем направлено к духовным дочерям-монахиням, а в житии даже не упоминается об окормлении женских обителей. Наконец, мы можем узнать, как обстояли дела в действительности: многие чада Старца были монахинями. Мы этот отрывок не переводили, т. к. он мало информативен с точки зрения учения Старца о послушании. Лучше обратиться к письмам Старца.

О. Ефрем подчеркивает связь Старца с русскими. Например, неприступная пещера скита Малая Агиа Анна, в которой поселился Старец, оказывается, принадлежала русским монахам, о которых ничего не известно. Иосиф Исихаст сравнивается с прп. Серафимом Саровским. Он подражает прп. Серафиму в отшельническом образе жизни, так же опирается на женские общины и мирян и точно таким же образом оказывается гоним своими собратьями-монахами, т. е. профессионалами.

Мы сознательно не затронули вопрос о связи Старца с традицией колливадов. Такое умолчание в данном случае оправданно. Это слишком обширная тема для столь краткого введения. Тем более что русскоязычный читатель в силу ряда причин имеет о колливадах весьма смутное представление…

Устное предание о старце Иосифе

Было бы несправедливо утаить от читателей то, что и эта книга – также всего лишь штрих портрета, одно из воспоминаний о Старце. Дело в том, что на Афоне среди пожилых монахов греческих монастырей сохраняется весьма обширное устное предание о старце Иосифе. Например, это рассказы о том, как, будучи молодым, старец Иосиф приходил на келии в Карее и пламенно проповедовал покаяние, чем приводил в большое замешательство старых, видавших виды, келиотов.

– Покайтесь, приблизилось Царство Небесное!

– Отец, тебе что – плохо? Ты перемолился?! Мы, монахи, непрерывно каемся…

– Где же плоды? Почему у вас нет тех плодов, которые были у древних святых?!

– Э… брат, когда поживешь на Афоне с наше, лет сорок, тогда будешь говорить…

– Нет, отцы, Бог – Тот же и благодать та же. Просто мы – другие. У нас нет той целеустремленности, которая была у древних…

Ведь нельзя забывать, что историческая ситуация на Афоне в то время была достаточно сложной: с одной стороны – страшная разруха и нищета, с другой – духовный упадок.

Также на Афоне мы слышали повествование, что в этот малоизвестный период жизни молодой Иосиф мог прийти в гости к какому-то келиоту, закрыться в отведенной ему для сна комнате и не выходить до утра.

– Отец, открой, открой! Давай, вместе почитаем повечерие!

– Господи, помилуй нас…

– Послушай, дорогой, со своим уставом в чужой монастырь не ходят!

– Господи Иисусе Христе, помилуй нас…

Так Иосиф молился всю ночь, не обращая ни малейшего внимания на приглашения хозяина почитать службу, попить чай и обсудить новости… Уже тогда многие обижались на чудаковатого молодого монаха.

Есть и много других повествований о молодых годах Иосифа на Афоне. Всех их объединяет общая особенность, – они показывают, насколько Иосиф был оригинален. Иосиф был чрезвычайно целеустремленным человеком, всячески избегавшим схем и духовной мертвости. Он был именно личностью. И еще одна особенность – он совершенно не имел страха. Он был более всего похож на открытого живого ребенка, который не боится ничего, потому что знает, что его всегда защитит добрый любящий отец. Это хорошо видно по очень редкой фотографии сороковых годов, приведенной в книге.

Другими словами, теперь пред нами живой образ носителя Живой Афонской Традиции. После прочтения этого текста непреодолимо тянет помолиться в Церквушке на Малой Анне.

Замечания о тексте

Текст книги весьма сложен: греческий первоисточник является плохо отредактированным сбивчивым изложением. Возможно, духовные чада о. Ефрема старались избежать редакторской правки, например, из благоговения к старцу. Во всяком случае, существуют три рукописи книги, которые частично дублируют друг друга. Возможно, этим и вызвана путаница.

Главная трудность греческого текста – неправильная или неисправленная пунктуация. В тех редких случаях, когда это затрудняло понимание текста, мы ставили свою пунктуацию.

Главная смысловая трудность – отсутствует четкое обозначение прямой речи и цитат. Часто кавычки открываются и не закрываются (напр. 2, 232) или вообще отсутствуют. В таком случае границы прямой речи приходится определять по смыслу. А это очень важно. Особенно важно выделить собственные слова старца Иосифа. Единственным выходом из этого положения оказалось сохранение в переводе всех отступов и делений текста первоисточника на абзацы, так чтобы читатель сам мог принимать решение. Поэтому текст выглядит немного непривычно для русского языка, особенно в части диалогов.

Цитация книги также оказалась весьма запутанной. Зачастую о. Ефрем берет цитату, потом толкует ее, иногда еще и дополняет молитвой. А ссылка вообще дается на огромный кусок текста, 5–6 страниц сразу. Это не научная книга, и точная цитация здесь не нужна, но она имеет большое значение для того, чтобы выделить собственные слова о. Ефрема и старца Иосифа. Это важно. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выделить слова Старца. Некоторые указания на сложности, связанные с цитацией, мне показалось лучше вынести в примечания. Без них можно просто запутаться в прямой речи и цитировании.

Мы пытались выдержать один стиль изложения – полновесным языком, каким и должен быть перевод с греческого на русский.

Все примечания в тексте – от переводчика. В комментариях мы постарались лишь обрисовать круг проблем, связанных с переводами греческих текстов, нисколько не претендуя на их решение.