Kitobni o'qish: «Салон удачных стрижек»

«Кто много думает о колдовстве, тот

и вправду от своей думы при попущении

Божием беду может получить».

преподобный Макарий Оптинский

Нервы, жалобы, обиды – традиционный набор эмоций желающих поймать свою вторую половину на измене, обмане – короче, на бытовом предательстве – все это у нового клиента присутствовало в избытке. Да, мужику можно посочувствовать. Его ненаглядная без объяснений выгребла сбережения и укатила в неизвестном направлении. Такие истории не редкость. Каждого жалеть – останешься без жалелки и без оплаты. Некоторые наглецы еще торгуются, грозят и даже к совести призывают. Халявщики-работодатели и клиенты почему-то всегда забывают, что уговоры и угрозы – плохой стимул, деньги – хороший.

Вот только сейчас совсем другое дело – с предчувствием щедрого вознаграждения. Дорогой темно-синий костюм топ-менеджера и припаркованный рядом с офисом «Майбах» – убедительные показатели успешности в 45 лет. И что такой гладковыбритый, наодеколоненный пижон в очках за пятьдесят тысяч делает в этой дыре, дни которой почти сочтены? Почему не пошел к ментам? У нас частные детективы, наверное, еще долго будут в диковинку. Отсюда и отсутствие доверия к ним. Нет, на этом бизнесе густой каши не сваришь.

– Дрозд моя фамилия. Зовут Аркадий Родионович. Наверное, слышали? – посетитель обвел глазами небольшой кабинет, в котором из мебели, кроме двух стульев, стояли надыбанные у знакомых шкафчик для одежды и стол со стареньким ноутбуком да принтером.

– А как же, вы – управляющий коммерческим банком, – детектив едва кивнул и вежливо улыбнулся. – Стеклов Леонид, частный сыщик.

– Леня, значит.

– Предпочитаю Лео.

– Принято. Мне рекомендовали вас, Лео, как профессионала в своем деле. Шутка ли, отслужить в органах больше двадцати лет. Наверное, очень обидно, когда не ценят твои заслуги и опыт… Да-да, я навел справки. Думаю, сейчас вы на своем месте, потому что можете браться за нестандартные задачи, как у меня.

– Погодите, что вы имеете в виду? – Стеклов напрягся: слово «нестандартные» предвещало непростую, даже, возможно, смертельно опасную работу.

– Меня смущает странность исчезновения Варвары. Мы с ней не ссорились, собирались слетать на Бали. А она вдруг покупает черный деловой костюм, хотя никогда не любила такой цвет, делает новую прическу, забирает из семейного сейфа пятьдесят пять миллионов, карту еще на тридцать и под камерами спокойно так уезжает. На лице – ноль эмоций! – Аркадий Родионович сделал акцент на этой детали, которая его сильно удивила.

Он стал горячо уверять, что в полиции недолюбливают банкиров, а значит, делом толком заниматься не станут и жену быстро не найдут. И сослался на желание избежать огласки. Последний довод был наиболее убедительным. С этого и начал бы, да сумму нормальную озвучил.

– Ну что, Лео, возьметесь за мое дело? Проблем с вознаграждением не будет, – Дрозд показал на своем айфоне число с шестью нолями, но ожидаемого восторга от хозяина офиса или хотя бы удивления не последовало.

– За предложенный вами гонорар – обязательно, – Стеклов внимательно и с недоверием наблюдал за клиентом – уж больно «певчий дрозд»: такими суммами просто так не раскидываются, тем более банкиры. – Все это, конечно, хорошо, но договорчик составить надо…

– Нет, никаких упоминаний обо мне! – нервно вскрикнул Дрозд, сохранявший до этого спокойствие, и поправил очки на переносице. – При выполнении этого условия я заплачу вам деньги, которые пообещал… Подумайте, Лео, вы сможете потом раскрутить целое детективное агентство.

Немного помявшись, Стеклов нехотя согласился. С одной стороны, устные обязательства обычно рассчитаны на лохов, с другой стороны, не хотелось упускать денежного клиента. Работа с виду простая, может занять максимум неделю. Как правило, почти в девяносто процентах причина разбега супругов – интрижки на стороне. Жаль, Дрозд, раньше не заметил за женой странностей и не заказал слежку за ней, сейчас было бы намного проще.

По словам банкира, его Варвара в день исчезновения посетила лишь три места – кафе, бутик и салон красоты. Зацепок мало. Первые два, куда она заходила регулярно несколько лет, представляют меньше всего интереса, чем парикмахерская, которая открылась всего три месяца назад и в нарушение всех предпринимательских законов сразу стала очень популярной.

– Аркадий Родионович, почему Варвара выбрала именно «Салон удачных стрижек»? Он действительно так хорош, как о нем говорят?

– Если честно, я сам его посоветовал. Видите ли, многие сотрудницы моего банка туда записываются. Думаю, неспроста. Мне кажется, новые прически их сильно меняют.

– В каком смысле?

– Вы, пожалуйста, не смейтесь, Лео, по-моему, они делают всех более уверенными, независимыми. И вдобавок очень соблазнительными.

– Как интересно. Захотелось увидеть самому, – необычная деталь в деле оживила Стеклова. – Не беспокойтесь, про наш уговор помню. Но и вы не забудьте про свой, – сыщик потер большой палец об указательный, а затем сцепил мизинцы обеих рук. – Это на удачу.

Детектив доверял своей интуиции. Возможно, на спутанном клубке нового дела появился тот самый узелок, за который нужно аккуратно потянуть. Опять же постричься не мешало давно. А тут судьба будто нарочно подталкивает. Нужно воспользоваться ее подсказками, чтобы совсем не лишиться их в будущем.

Центральный проспект – хорошее место для бизнеса. И очень дорогое. Наверное, только чудо могло удерживать на плаву абсолютно неприметный «Салон удачных стрижек». Он выглядел просто изгоем среди тех элитных парикмахерских, которые располагались здесь через каждые сто метров. Да и хозяевам пролетавших мимо иномарок трудно заметить маленькую вывеску на железной двери через пышные туи на клумбе у входа.

Обшарпанные крашеные стены в комнате ожидания и безвкусно подобранная бэушная мебель лучше всяких слов говорили о временном местонахождении салона. Такой вывод имел право сделать человек, сам арендовавший офис на полгода.

Минут через пять приоткрылась дверь зала. Выглянуло милое личико девицы в вечернем бордовом платье с глубоким декольте и приветливо улыбнулось:

– Вы по записи? На семь часов, верно? Заходите, мы вас ждем с нетерпением.

Детектив вошел в зал, который оказался ненамного больше комнаты ожидания. Его стены украшали картинки со странными символами и искаженными изображениями людей. Кроме девушки, выполнявшей обязанности администратора, здесь находились две парикмахерши. Обе весьма привлекательные женщины: одна – с распущенной огненно-рыжей гривой, другая – с длинной черной косой. На них были надеты обтягивающие шорты и топики, подчеркивающие женские прелести. Короткие красные фартуки добавляли сексуальности. Парикмахерши в ожидании клиентов сидели на своих рабочих креслах и, похоже, обсуждали сны.

– Помню, как большая птица металась по комнате, а потом с лету ударилась о большой, тяжелый стакан на столе и свернула себе голову. Стакан тот, вроде, отлетел в стену, но разбился или нет, не знаю – стерлось из памяти, – рассказывала та, что с косой. – Ладно, потом договорим. У нас клиент, – замолчала она и показала глазами на Стеклова.

– Вы пришли в первый раз, Леонид? Выбирайте себе мастера. Это вот Динара, – подошла администраторша к рыжей. – А вторая – наша Рита. Хотя по популярности она первая. К ней очередь на две недели. Но именно сейчас она могла бы заняться вами.

– Обязательно. Погодите, откуда вы знаете, как меня зовут?

– Какой подозрительный клиент, прямо детектив, – засмеялась девушка. – По записи, конечно. Вы же сами себя назвали.

– А, ну да, ну да, – смутился Стеклов. – Смотрю, странные у вас картинки. Никогда таких не видел.

– Мир несовершенен и требует нашего вмешательства. Вот что это значит, – детектива за руку ухватила Рита и подвела к рабочему креслу. – Что такой нерешительный? – мягкими, но настойчивыми движениями она усадила Лео напротив большого зеркала на стене в деревянной раме с надписью: «Bona venia vestra».

– Какое интересное зеркало? Антикварное? Что здесь написано? – Стеклов решил дальше изображать простачка.

– М-м, ты еще и непомерно любопытный. Впрочем, для новичка простительно, – стоявшая сзади Рита положила руки на широкие плечи Лео. – В надписи нет ничего особенного. Так в древности говорили: «С вашего позволения». Ну, как бы спрашивали разрешение на вмешательство.