Kitobni o'qish: «В понедельник, 13-го»

Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны

Девяткино, N-ая аллея, дом 42

Сергей Владимирович стоял у панорамного окна и как будто бы смотрел на проливной дождь. На самом деле, смотрел, но не видел. Кроме сугубо рабочих вопросов и тайминга на сегодня, в его голове то и дело всплывали мысли:

«Что может произойти в этот дождливый ноябрьский понедельник? В этот очередной осенний дождливый день в Девяткино… Ни-че-го!»

Вид его был, как обычно по утрам, сосредоточенно-отрешенным. Рабочий день вот-вот начнется. Деловой костюм сидел безупречно, включая безупречно подобранные в тон зимние носки марки «Президент». Мама говорит, что ноябрь ― это почти зима. Дождь без вреда и без шума лупасил по окнам, пытаясь прорваться и смыть сухую, светленькую и тепленькую атмосферку дома.

Чашка с остатками кофе «Кардинал» сиротливо стояла между надкусанным бутербродом с красной икрой, ломтиками грюйера и нетронутой тарелкой манной каши. Мама говорит, что во время завтрака вся сила в каше.

На камине тихо прожужжал айфон. Сергей Владимирович очнулся, стряхнул невидимые пылинки с рукава, поправил запонку.

По дороге от окна в прихожую, Сергей Владимирович, не глядя на экран, сунул смартфон в карман, надел ботинки, взял зонт, папку для бумаг «Империал» и вышел из дома.

Затем вернулся, положил папку на пуф у зеркала, поставил зонт, надел пальто, шарф (Мама же говорит, что ноябрь-почти-зима) безучастно оглядел себя в зеркале (Мама говорит, что если вернулся с полпути ― посмотри на себя в зеркало, иначе пути не будет), вздохнул, взял зонт, папку и решительно вышел.

Шаркая стоптанными тапочками, семенящим шагом в гостиную вошла старушка. Седая кичка, роговые очки с наклейкой на линзе «+1,5» и передник с символом уходящего года выдавали женщину уже давно без претензий.

Так и было. Нина Ивановна, мама Сергея Владимировича, уже лет семь жила в роли экономки у сына, директора филиала проектного бюро «Инжиниринг Газпром Дификалт».

Нет, конечно, у нее было и свое маленькое дело ― она преподавала биологию. Из колледжа она ушла сразу, едва дождавшись пенсии. И теперь, сама себе занятая, приглашала учеников домой.

Нина Ивановна цокнула языком, покачала головой, собрала остатки завтрака на поднос и удалилась в кухню. Оттуда что-то зашипело, заурчало и по дому разнеслись звуки венского вальса.

С тряпкой и веником Нина Ивановна вернулась в гостиную. Заученными движениями, попадая в такт музыки, она смахивала пыль с полок, камина, эстетично сложенной дровяной кипы, пока не добралась до открытой полки с катаной в ножнах. Пятясь, обошла пугающий предмет и вернулась к ритму уже у книжного стеллажа.

Вдруг зазвонил домашний телефон. Нина Ивановна вздрогнула от забытого звука и устремила взгляд на рабочий стол сына.

Резкая трель навязчиво повторилась. Телефон с диском под старинный аппарат давно стал предметом интерьера. Оказалось, он умеет издавать довольно неприятные звуки.

– Алёоу! ― протянула в трубку Нина Ивановна, и перекрикивая звуки скрипки из кухни, отвечала собеседнику. ― Да, Чайниковского… Нет… Как обычно, полчаса назад… Что?.. Нет, не говорил… Хорошо, передам.

Нина Ивановна положила трубку. Обеспокоенно достала из кармана передника кнопочный телефон, цокнула языком, покачала головой, щурясь, нашла запись «сыночек» и уверенно нажала зеленую кнопку.

Телефон мечтательно давал длинные гудки, но так и не ответил голосом Сергея Владимировича.

Нина Ивановна цокнула языком и пошаркала на кухню. Очередной вальс сбился, зашипел и замолчал.

По тихому дому снова разнеслась противная трель домашнего телефона.

Бурча ругательства в адрес настройщиков домашней связи, изобретателей телефонов и в целом на источники громких звуков, она почти бежала к аппарату, в руке зажимая флакончик с каплями валокордина.

– Алё! Да!.. Нет, не приходил… Кто говорит?.. Алексей, вы водителю звонили?.. Нет, мне тоже не отвечает… Жду, не волнуюсь. А что еще остаётся?.. Жду.

Нина Ивановна прижала флакончик к груди, положила трубку, цокнула языком и ушла в кухню.

Хлопнула входная дверь, по прихожей с грохотом что-то разлетелось.

Через мгновенье Сергей Владимирович в ботинках прошел к дивану, скинул на него три коробки, шарф и пальто. На шум прибежала Нина Ивановна.

– Господи! Сереженька! Что с тобой?! Ты заболел?

– Я совершенно здоров! ― Сергей Владимирович легкомысленно чмокнул матушку в висок.

– Тогда где ты был? Почему на звонки не отвечаешь? ― Нина Ивановна плюхнулась на диван, прямо на пальто Сергея Владимировича за «страшную уйму денег».

– Да, собственно, толком нигде. А телефон я разбил.

– Тебе звонили из конторы. ― Нина Ивановна принялась заботливо складывать шарф. ― И Алексей (хороший мальчик) это твой референт?

Сергей Владимирович увлеченно распаковывал принесённые коробки, игнорируя вопрос.

– Ты слышишь меня, Сереженька? Говорю звонили тебе из бюро. Ты там был?

– А? ― очнулся Сергей Владимирович. ― В бюро? Н-нет, не был…

– Но ты же собирался и вышел как обычно?

– Ушел, как обычно. А потом? Потом всё перестало быть таким, как обычно. И мне кажется, уже никогда не будет… Смотри, что я купил!

На рабочий стол Сергея Владимировича высыпались карандаши, краски, набор для шитья, деревянные заготовки, фетровые детали игрушки с мордой опоссума, искусственные кактус и пальма.

Нина Ивановна поглядела на богатства, любовно перебираемые сыном, потом на его лицо, освещенное детским восторгом.

– Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? ― встревоженно спросила она сорокалетнего директора филиала «Инжиниринг Газпром Дификалт».

– Абсолютно! Никогда не чувствовал себя лучше! Пойду-ка я переоденусь.

– А как же контора, Сережа? Они же ждут тебя.

– Ну и что! Они мне не нравятся.

Сергей Владимирович направился в спальню деловым человеком в дорогом костюме, а через пять минут вернулся простым парнем в джинсах и свитшоте канареечного цвета.

Нина Ивановна в нерешительности перекладывала с места на место неестественные для рабочего стола сына покупки.

– Сереженька, я ничего не понимаю. Ты хоть позвони им, предупреди.

– Я же говорю, разбил телефон, но они и сами, наверное, поняли, что меня там нет, ― Сергей Владимирович ехидно улыбнулся.

– Позвони с домашнего…

– Я не помню номера! ― весело ответил Сергей Владимирович, и вытащил из-под пальто на диване последнюю коробку.

– Ну, посмотри в интернете, всего делов-то! ― Нина Ивановна попыталась снизить важность.

– Делать мне больше нечего!

Вдруг снова зазвонил домашний. Нина Ивановна дернулась к столу. Сергей Владимирович ее остановил:

– Не смей!

– Но они волнуются!

– И что?!

Телефон продолжал издавать противные трели. Сергей Владимирович снял трубку и быстро нажал рычажок. Трубка осталась лежать на столе.

Нина Ивановна цокнула, покачала головой:

– Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, Сережа.

– Очень хорошо понимаю, а вот что делаешь ты?

Нина Ивановна посмотрела на часы, охнула и пошаркала в кухню, на бегу причитая:

– Ты же, верно, дома будешь обедать. Надо в магазин успеть. В аптеку заскочу… Ох времени уже… Я быстро, Сереженька.

– Мам, мне ничего не надо! Не беспокойся. Но ты иди, проветрись. Тебе надо больше гулять. ― Сергей Владимирович продолжил распаковывать коробку, на крышке которой красовался усатый человечек в кепке и комбинезоне.

Когда Нина Ивановна промчалась с кухни в свою комнату со словами «Надо поесть бульона и все пройдет», Сергей Владимирович открыл крышку бара и достал бутылку.

Когда Нина Ивановна в теплом платье и платке шла в прихожую, Сергей Владимирович уже подключил приставку к телевизору и грел в левой руке бокал коньяка, а в правой ― джойстик от Денди.

Нина Ивановна притормозила:

– Может, ты посчитаешь, что это не мое дело, но я все-таки скажу. Мне совершенно не нравится, что ты утром пьешь и бездельничаешь.

– Мама-ан! ― Сергей Владимирович поднял бокал. ― Твоё здоровье!

– Ну как же так! ― в голосе Нины Ивановны слышались нотки бессильного женского расстройства, как в его школьные годы на уроках биологии, когда весь класс бунтовал против его мамы, она вот так же причитала «Ну как же так!», а он молча злился на одноклассников. Тогда он мысленно высчитывал, сколько процентов от стоимости лодки накопил, выполняя домашки по геометрии, сколько процентов сэкономил с обедов, сколько еще нужно, чтобы купить эту чертову лодку посадить в нее маму, которая так любит море, и уплыть из Сестрорецка в Геленджик. ― Ну как же так, Сереженька! Столько сил вложено в твою карьеру, столько времени… К чему это приведёт, ты подумал? Ведь ты уважаемый человек в Девяткино…

– Не расстраивайся попусту. Лучше скажи, тебе нравится жить в Девяткино?

– Ну-у-у… Здесь у нас коттедж. Тебе до офиса не так далеко…

– Мама! ― прервал ее Сергей Владимирович. ― Я спрашиваю «нравится или не нравится»?

– Честно говоря, когда мы с тобой жили в Сестрорецке, мне нравилось больше. Но надо благодарно принимать то, что имеешь, ― при этих словах Нина Ивановна воздела глаза к небу. ― Большего я и не желаю…

Сергей Владимирович поставил стакан, отложил джойстик, подошел к Нине Ивановне и заглянул ей в глаза:

– Ты уверена, что не надо желать большего?

– От добра добра не ищут!

– М-да… Пожалуй, я иного мнения.

Сергей Владимирович отводя взгляд, вздохнул. Сходил в прихожую за плащом Нины Ивановны. Придерживая его, пока мама одевалась, оглядел поношенную ткань, заботливо пригладил загнувшийся воротничок:

– Что бы ты хотел на обед? Ужинать тоже будешь дома? А завтра? ― тревожно спросила Нина Ивановна, видимо, рассчитывая объем покупок.

– Не знаю, мам… Да и кто знает, что будет завтра или даже сегодня вечером.

– Не пугай меня! Ты куда-то собираешься?

– Допустим, пока планов нет. Мам, я так устал всё планировать! Проекты, сроки, совещания, планы и снова планы… Замкнутый круг. Я устал от этого.

– Ты мне определенно не нравишься, Сережа. Оставь коньяк, выпей чаю и сосни часок до обеда. Как тебе идея, а?

– Мне не хочется. А вот тебе не повредило бы. Ты очень волнуешься. Но не стоит. Я ручаюсь, все хорошо. В магазине возьми самое необходимое на обед. Лучше просто прогуляйся. После обеда вздремнешь, а вечером закажем всё, что захотим и столько, сколько захотим, а? Вот это идея, как думаешь?

– Нет! Я просто не могу себе этого позволить! У меня слишком много дел! Где б мы были, если бы каждый вёл себя, как хочется.

– Даже не знаю… А где мы сейчас? ― добил Сергей Владимирович. Нина Ивановна только выкатила глаза и открыла рот. Что ответить на столь дурацкий вопрос, она не знала. ― Ну, не бери в голову. Ты же спешила? Иди-иди!

Сергей Владимирович развернул мать к выходу, а сам снова плюхнулся на диван и взял джойстик.

Всю гостиную наполнила электронная мелодия на веселый повторяющийся мотивчик. По экрану сорокадюймового телевизора побежал пиксельный усатый человечек в комбинезоне.

Нина Ивановна последний раз обернулась, приметив уровень коньяка в бутылке, вздохнула, цокнула языком и удалилась.

Игра не шла. Навыки были безвозвратно утеряны и Сергей Владимирович начал скучать.

Входная дверь хлопнула. Ожидая появления матери, Сергей Владимирович поставил Марио на паузу.

Но против его ожиданий на порог гостиной вплыла пышная молодая особа с красным носом, прилипшими к лицу мокрыми волосами и в модной в этом году куртке, похожей на спальный мешок. По виду девушка ― выпускница, претендующая на сдачу ЕГЭ. С волос выпускницы капала вода.

– Сергей Владимирович? Вы дома? ― она вытерла мокрое лицо рукой и шмыгнула.

– Вы к маме? То есть вы к Нине Ивановне? Как вы вошли?

– К Нине Ивановне. Меня зовут Лера, Лера Веткина. Она всегда оставляет двери открытыми для учеников. А вы почему дома, а не на стройке?

Сергей Владимирович ухмыльнулся, но решил не мучать девочку объяснениями, чем стройка отличается от проектной организации.

– Решил сегодня вместо себя заставить работать этого, ― он небрежно ткнул джойстиком в экран, ― он как раз тоже в комбинезоне и каске.

Лерочка прищурилась:

– Не в каске, а в кепке! Это же детская игра?

– Да. Чего-то вот захотелось вспомнить детство. А вы, значит, на урок пришли? Биология?

– Да. Готовлюсь к ЕГЭ. Хочу снова поступать. В медицинский. А то достало, что со мной никто не считается. Типа, нет образования ― первая на выход. Что за предрассудки?! Двадцать первый век на дворе! Образование вовсе не обязательно. Но вот работодатели все сплошь динозавры ― не понимают. А я столько умных видосиков смотрю, не представляете. Я всё знаю! Ну почти всё. Операцию, пожалуй, я бы не отважилась вести, но первую помощь могу оказать. Хотите вам покажу?

– Спасибо, не стоит, ― Сергей Владимирович искренне рассмеялся, представляя игру в доктора. ― Снимите лучше куртку. Мне кажется, она насквозь мокрая. Повесьте в ванной. Вы же знаете, где у нас ванная?

– Ой, простите. Конечно, знаю. Где же Нина Ивановна? ― Не дожидаясь ответа, Лерочка ушла в сторону кухни.

Сергей Владимирович, пользуясь минуткой одиночества покачал бокал с коньяком, посмотрел сквозь его разводы в окно, где все еще лил дождь в затяжных утренних сумерках.

Лерочка вернулась без куртки, в обтягивающем пышные формы платье, липнувшим к колготкам, в следах свежей пудры и с игриво зачесанной челкой на манер 90-х. Хотя откуда ей знать, что там было в 90-х…

– Так где же наша Нина Ивановна, а? ― сверкая глазами и поигрывая тембром, спросила Лерочка. Заметив бокал в руках Сергея Владимировича, она подошла ближе. ― Может быть пока угостите меня? Что вы там пьёте?

– Ничем таким я вас угощать не собираюсь. Во-первых, у меня нет никакого желания вас угощать. Во-вторых, сейчас вернется с прогулки Нина наша Ивановна и вам лучше сосредоточиться на уроке. И в-третьих, мне кажется, вам еще нет восемнадцати. Правильно?

– Вы просто жадина! ― Лерочка уселась на спинку дивана и тот жалостливо скрипнул. ― Мне восемнадцать исполнится уже в январе. Да и какая разница? Все это условности. Эйджизм! Я уже пробовала крепкие напитки ― и ничего! Ну да ладно! Я все равно больше коктейли люблю.

Сергей Владимирович хлопнул себя ладонью по лбу и прикрыл ею глаза.

– Расскажите лучше, кем хотите стать. Вы заканчиваете школу, верно? ― ленно спросил он у обиженной особы.

Лерочка сразу преобразилась из надутого ребенка в горделивую антилопу:

– Что вы? Я ушла из школы после девятого. Хотела сделать карьеру бьюти-блогера, но не пошло. Знаете, там всё куплено и поделено, девушке из Девяткино там нечего ловить. Мне, конечно пришлось работать офлайн ― жить на что-то ведь надо. Санитаркой, там, нянечкой почти полгода. Но что-то не то, понимаете? Чувствую, что я способна на большее. Думаю, на первое время моя миссия ― спасать людей. А в больнице, представляете, сказали, что мне без образования оклад ― три копейки. Ну как спасать людей, если у тебя оклад три копейки?

– М-да … Это серьезно, ― подтвердил Сергей Владимирович и потянулся за джойстиком.

– Да, точно … А как в неё играют? ― Лерочку привлекли красочные картинки, начавшие двигаться под веселую одноголосую трель.

– Я давно не играл… Вот, смотри… те… Кнопка «вперед», «назад», эта ― «прыжок» …

– Ага, поняла! ― прервала его Лерочка и выдернула из рук джойстик.

– Так и что теперь? ― спросил Сергей Владимирович, глядя, как Лерочка с легкостью, свойственной только детям, приноровилась к быстро меняющейся карте игры.

– Ну… Аттестат у меня не очень, поэтому надо сдать экзамены, отучиться и… ― черепаха сбила Лерочкино Марио с ног и прозвучал трагичный рингтон о проигрыше. Лерочка швырнула джойстик на журнальный столик. ― По правде сказать, Сергей, …

– … Владимирович.

Лерочка вопросительно на него посмотрела.

– Сергей Владимирович, говорю, ― обозначил рамки Сергей Владимирович.

– Хорошо, ― пока согласилась Лерочка с выпадом эйджизма со стороны почти доверенного лица. ― По правде сказать, Сергей Владимирович, мне бы больше хотелось стать светской львицей, чем сестрой милосердия. Уверяю, я бы помогала бы всем. Я была бы очень благотворительной. У меня это в душе ― помогать людям. Вот и мама ваша так говорит, мол, тебе Лерочка, биология не дается, зато ты такая добрая! Да! Можете у нее сами спросить. А вот была бы я светской львицей, как эти все. Снималась бы в кино, устраивала вечеринки. Благотворительные, конечно. Ездила бы на завтрак в Москва-Сити, а на ужин в Красную поляну…

– Интересно, как быстро это вам надоест, Лерочка?

– Надоест ― брошу! Какие проблемы? Лишь бы деньги были! Выйду замуж, в конце концов … Сейчас, знаете, в моде модели плюс сайз. Я уже посмотрела, в колледже есть свой клуб «Сестры на подиуме». Так что это не пустые мечты, как моя мама говорит ― это план! ― Лерочка многозначительно подняла указательный палец вверх.

– Ах в за-а-амуж… Может с этого начать? ― ехидно спросил Сергей Владимирович.

– Можно, ― Лерочка снова взяла джойстик и решительно настроилась на игру. ― Только не здесь. Не в Девяткино. ― Но вдруг она осеклась и отложила джойстик. Хотя… А вы, Сергей Владимирович?

– Что ― я?

– Живете с мамой. А вам уже сорок, я знаю. Не пора ли вам жениться? ― Лерочка встала с дивана и, совсем по-взрослому виляя бедрами, вышла вперед, предлагая, так сказать, товар лицом.

Сергей Владимирович от неожиданности фыркнул и попытался сделать серьезное лицо:

– Нет, Лерочка, брак меня не интересует.

Лерочка опустила плечи и сочувственно спросила:

– Вы из этих? Нет, вы не подумайте, что я осуждаю…

– Нет, Лерочка, я не против женщин, я просто не хочу еще раз наступать на уже использованные грабли.

– Вот-вот! Ничего хорошего в этой попе мира не может произойти! Я про Девяткино, если что, ― давая путь к отступлению пояснила она и продолжила, ― Как только дадут комнату в общаге, ноги моей тут не будет!