Kitobni o'qish: «Заметки путешественника. Владимир», sahifa 3
Однако солнцу-то до заката ещё далеко. А из соседнего терема, где расположился небольшой трактир, очень вкусно пахнет мясом, словно его жарят где-то на открытом огне. Зайти посмотреть? Любопытно же, как обустроили этот уголок!
А здесь совсем по-другому, не так, как в богатой трапезной, а проще и понятнее – трактир, он и есть трактир. Столы из дерева покрепче, подобротнее и с меньшим количеством декоративных элементов, тарелки попрочнее да потолще, зеленые шторы и скатерти – мило, замечательно!
– А что у вас есть? – спрашиваем мы.
– А что вы хотите? – улыбается разносчик и подводит нас к столу, подавая меню, прикрепленное к разделочной доске.
Здесь есть мясо и рыба на углях. А ещё здесь предлагают медовуху! Парень, подавший нам меню, уверяет, что она не больше трех градусов и едва крепче кваса. Мы с моим спутником переглядываемся и выясняется, что оба не откажемся попробовать ещё что-нибудь из еды. Гулять так гулять! Несите мяса и медовухи! И нам приносят графин мутно-золотистой жидкости, которая пахнет мёдом аж с другого края стола. Граненые крепкие толстостенные фужеры, резко отличаясь от только что виденных ресторанных тонких бокалов, ещё раз подчеркивают назначение заведения, в которое мы заглянули, и становится весело, очень весело и задорно.
– Как тебе? – спрашиваю я.
– Почти лимонад… – отвечает мой спутник, пробует ещё, удовлетворенно кивает.
– Но вкусно же! – восклицаю я.
– Очень! – соглашается он.
И пока мы ждём, когда принесут мясо, я читаю вслух Чехова, напечатанного на первой странице меню: длинное и аппетитное описание того, как нужно правильно обедать, – и мы изумляемся, как всё описанное могло влезать в одного человека за один прием пищи…
Наконец, приносят бараньи ребра и хлеб. Я смотрю на принесенное, вспоминаю, что мы уже съели и сколько ещё собираемся съесть, и с удивлением прихожу к выводу: ещё бы заливное да рыбу и мы, собственно, воспроизведем обед, красочно описанный Антон Палычем!
А вечер только разгорается, когда мы выходим во двор из трактира. Солнце уже уходит за терема́, и, хотя ещё светло, но правую часть неба уже начинают заливать лиловые сумерки и из рощицы из-за ограды уже тянет чем-то таинственным, что всегда прячется в ночном лесу во всех русских сказках. Ох, Русь, красавица! Так близко она сейчас, словно ничего не изменилось с тех пор, когда наши предки скакали здесь на конях и бились на мечах. Хочется всего – и гулять в поле, и танцевать под живую музыку, и кормить коз, и пытаться дотянуться до лебедя, чтобы его погладить, и – спать! От обилия впечатлений и раннего подъема сегодняшним утром хочется спать. И мы успеваем совсем немного пободрствовать и разделить здешнее веселье прежде, чем сон окончательно успокаивает остальные желания и мягкое жаркое одеяло обволакивает и топит в себе до самого утра.
Давно я так крепко и глубоко не спала, как в этом деревянном доме неподалеку от Клязьмы и густых, возможно до сих пор с трудом проходимых лесов. Поэтому, когда будильник возвещает, что наступило утро, я близка к мысли отказаться от возможности позавтракать ради того, чтобы ещё насытиться сном. Шторы к тому же настолько плотные, что не пропускают свет, и в комнате темно и прохладно – куда вставать, зачем вставать?..
Но потом вдруг резко я пересиливаю себя, в одно решение вскакиваю с кровати, подбегаю к окну и раскрываю шторы. О, чудо! Какое свежее и прекрасное утро открывается мне!
