Kitobni o'qish: «Человек моей души»

Пролог

Однажды случилось то, что убило меня. В тот день я потеряла самого любимого человека на свете; не в прямом смысле – я потеряла его любовь к себе. В тот день мои нежные чувства предали меня; они причинила боль, тем самым погубив меня. В тот день моя любовь превратилась в монстра, который поглотил энергию, воспользовавшись моими искренними чувствами. Именно в тот день я усомнилась в том, что это прекрасное чувство и вправду существует; может, это иллюзия? Тогда почему любовь превращается в монстра, если ее не существует?..

Год назад

– Я дома! – кричу я в длинный коридор квартиры, захлопнув входную дверь.

Инстинктивно я сглатываю в надежде на то, что сердце перестанет так бешено стучать.

«Анна, он не сделает ничего плохого», – успокаиваю себя я, сдерживая слезу, которая готова прокатиться по щеке от поглощающего меня страха.

Я, посмотрев в зеркало, поправляю лохматые волосы и оцениваю вид: круглые глаза, большие зрачки и нервная улыбка, которые выдают страх. Но он нарастает от той давящей тишины, витающей в квартире – и я уверена, что не в пустой.

– Андрей, – громко говорю я, чтобы убедиться в своих догадках, но мой голос дрожит, выдавая настоящие чувства, которые я так стараюсь скрыть.

Но так и не дождавшись ответа, я быстро снимаю уличную обувь, прислушиваясь к каждому шороху.

В один момент я слышу звук громких шагов, которые узнала бы из тысячи.

Это он.

Я медленно снимаю пальто и стягиваю шелковый шарф, зажмурившись от страха, пока раскатистые шаги слышатся из кухни в коридор. Он шагает медленно, мучительно растягивая время и словно питаясь моим страхом, который постепенно наполняет дрожащее тело.

Я с особой осторожностью поворачиваю голову, чтобы увидеть его: злой и рассерженный.

Крупный силуэт стоит от меня в двух метрах. От него витает тем самым недовольством, которое говорит о том, что я провинилась и должна понести наказание.

Мое сердце начинает стучать чаще. Оно хочет выпрыгнуть из груди, но я не разрешаю ему покинуть тело, потому что только оно является для меня стимулом жить. Только оно спасает меня.

– Привет, любимый, – ласково произношу я, смотря в карие глаза мужа, который недовольно оценивает меня взглядом, еле заметно сжимая кулак.

На моем лице же улыбка, словно я пришла на праздник, а через секунду мне будут вручать подарки.

– Ну и где мы ходили? – спрашивает Андрей, спрятав кулаки в карманы брюк.

Потом я начинаю улыбаться так, словно хочу скрыть вину: уголки рта заметно подрагивают, язык нервно облизывает губы, а белые зубы впиваются в них. Но я совсем не ощущаю себя виноватой; я просто прогулялась с лучшим другом. Но мой муж так не считает…

– Просто дышала свежим воздухом, – пожимаю плечами я и непринужденно мотаю головой, словно разговор о покупках.

Он коварно улыбается и стискивает белоснежные зубы.

– С этим придурком? – многозначительно спрашивает Андрей, сделав широкий шаг ко мне.

Я невольно отступаю и снова прячусь за невинной улыбкой в надежде, что она скроет мой страх – страх неизвестности и опасности.

– Не говори так о нем.

– Думаешь, я не знаю, что ты с ним спишь?

– Что? – ахаю я.

«Как он смеет такое говорить? Саша – мой друг!.. Он просто лучший друг, которому я доверяю. К тому же сегодня у него такой важный день!.. Он всегда поддерживает меня, и я рассказываю ему все самое сокровенное, что не могу сказать об Андрее. К нему я никогда не обращусь за помощью», – злюсь я.

– За нос водишь? – кричит он, приближаясь ко мне.

Он хватает меня за руку, очень крепко сжимая ее, будто хочет расплющить, как какую-то банку от газировки. Но я не банка – я все чувствую: всю боль от его жестокости и безразличия.

– Больно, – жалко пищу я, пытаясь вырваться из мертвой хватки, но Андрей не позволяет и продолжает держать хрупкую руку в заложниках. – Прошу…

– Я знаю, что ты творишь у меня за спиной! – Его тон сильно пугает меня.

– Как ты смеешь так говорить? – срываюсь я. – Мы в браке уже три года! Думаешь, я буду тебе изменять? Саша – мой друг, ничего больше…

Милый взгляд исчезает с моего лица, оно приобретает суровый вид, который сметает с пути Андрея. Он удивлен, что я не даю слабину и пытаюсь противостоять ему.

Но лишь пытаюсь.

Резким движением я вырываю руку и прохожу мимо Андрея, но он тянет меня за локоть.

– Что ты тво…

«Творишь», – хочу сказать я, но мою речь прерывает рука, бьющая меня по щеке.

Я потираю рукой горящий след.

После перевожу взгляд на дрожащую руку Андрея, который довольствуется совершенным; ему приятно восстановить справедливость, наказав виновного человека, по его мнению… Но я убеждаюсь в его жестокости, когда поднимаю взгляд на бесстыжее лицо, в котором нет ни капли жалости. К горлу подходит ком, а легкие отказываются принимать новую порцию кислорода, словно тоже в состоянии шока… Как он посмел?

– Андрей? – произношу я имя мужа, пытаясь сдержать слезы обиды и предательства.

Его зрачки увеличиваются, адреналин повышается, кажется, до предела. Лицо моего милого мужа слегка дергается от предвкушения… Чего?

В один момент я ощущаю жгучую боль, которая наполняет весь мой живот. Словно множество лезвий вонзают в меня, в мое тело, и я ничего не могу сделать.

Потом снова боль, которая охватывает руку.

Я слышу хруст и падаю на пол от наполняющей меня боли. Она не покидает меня, а, наоборот, нарастает. Мои крики заполняют весь коридор, размер которого очень велик; по нему разносится кричащее эхо.

Я чувствую каждую мышцу, которая содрогается в непереносимой боли. Тело зовет – просто умоляет! – о помощи, страдает и в смятении. Слезы, обжигающие щеки и губы, льются из глаз. Но я не понимаю – из-за физической боли эти слезы или из-за моральной, ведь меня убивает каждая из них.

– За что, Андрей? – в слезах шепчу я эти три слова, которые с трудом выдавливаю из себя в невыносимой боли.

Но мой муж не отвечает.

Он просто подходит к телефону и вызывает скорую помощь.

1

Наши дни

Я стою у газовой плиты, мешая деревянной большой ложкой суп, который любит мой муж. Запах борща уже наполняет кухню и быстро распространяется по всей квартире, поэтому неудивительно, что на этот аромат приходит голодный Андрей, выискивая источник запаха.

– Готовишь? – спрашивает он, озадаченно почесав затылок.

Андрей подходит ко мне и обнимает за талию, одновременно посмотрев на суп, который энергично бурлит.

– Почти готово, – произношу я, поцеловав мужа в щеку.

Он со вздохом разжимает объятия и садится на стул, который слегка скрипит от массивного тела.

Лицо Андрея выглядит очень усталым. Видимо, он целый день пахал как лошадь. У него был кастинг, о котором он предупредил меня несколько дней назад. Если он получит эту роль, то его актерская карьера пойдет вверх. И ему так это нужно!.. Я знаю, насколько это важно для него. Андрей не раз говорил, что очень расстроится, если так и не получит горячо желаемую роль. А я не хочу видеть его грустным, поэтому верю в него, наверное, даже больше, чем он сам.

– Когда скажут итоги? Ты прошел кастинг? – нетерпеливо спрашиваю я, выключив газ и вдохнув аромат супа, который, как по мне, удался, ведь такой чудесный запах не может источать невкусное блюдо.

– Должны позвонить, если что…

Я киваю, поняв, что лучше замолчать, и достаю глубокие тарелки для свежего супа. Взяв половник, я аккуратно наливаю борщ в тарелку.

– Приятного аппетита, – говорю я, поцеловав Андрея в затылок.

– Спасибо, – раздается мягкий голос.

Потом я ставлю сметану на стол. Андрей не ест борщ без нее. Это самый главный ингредиент, по его мнению. Однажды у нас в доме не было сметаны, и он специально поехал в магазин, хотя сам сильно устал после тяжелого рабочего дня, но против своих принципов идти не хотел. Я тогда смеялась, было весело смотреть на злого Андрея, лицо которого пылало, а из ушей шел пар из-за отсутствия любимого ингредиента. Но я не знаю, почему смеялась, ведь тогда Андрей мне, можно сказать, сделал выговор. Будто я была виновата в том, что не было сметаны. Он накричал на меня и чуть ли не ударил, но сдержался. Я расстроилась, что Андрей чуть ли не нарушил обещание, которое дал около года назад. Но это в прошлом. Нельзя жить прежними обидами…

– Вкусно? – спрашиваю я, черпнув ложечкой горячий бульон.

Он кивает и озадаченно смотрит на меня карими глазами, словно на инопланетянина, быстро моргая.

– Что? – озадаченно спрашиваю я, прекратив поглощать пищу.

– Почему ты ешь только бульон?

– Не хочу тяжелую пищу на ужин, – пожимаю я плечами и продолжаю свою скромную трапезу.

Однажды я уже совершила такую ошибку, когда насладилась ужином сполна, съев большую порцию курицы с рисом. Тогда мне было не до веселья. Я целую ночь не могла уснуть, потому что живот был тяжелый. Видимо, мой организм хочет ложиться спать с ощущением легкости.

Андрей улыбается и продолжает трапезничать, иногда прикрывая глаза от удовольствия, отчего мне, несомненно, приятно.

– Кстати, – прерываю я тишину, – меня попросила Лиза подменить ее завтра в кофейне. С пяти вечера до девяти.

Андрей поднимает грозный взгляд, в котором читается презрение. Его недовольная гримаса выдает сущность, которая не любит, когда что-то идет не по ее плану. Он кладет ложку рядом с тарелкой и соединяет ладони, поставив локти на стол.

Я знала, что ему это не понравится.

– Ты же знаешь, что я скажу нет.

– Ну, пожалуйста, – прошу я. – Мне нужно развеяться.

– У тебя завтра тренировка. Разве ты не можешь там развеяться? – настаивает Андрей, бросив на меня недовольный взгляд.

Я обиженно поджимаю губы.

– Пожалуйста.

Андрей хочет что-то сказать, но его прерывает громкий гудок телефона.

Он поднимает указательный палец, и я покорно закрываю болтливый рот. Видимо, важный звонок по работе.

Я продолжаю пить бульон, который слишком быстро заканчивается. Как предсказуемо.

На протяжении всего разговора Андрей то и делает, что энергично кивает, словно его язык онемел и тот не может произнести ни слова. Но по лицу мужа я замечаю, что ничего плохого не случилось. Его брови даже не нахмурены, как обычно.

Он завершает разговор и расцветает в ослепительной улыбке.

Я недоуменно смотрю на него.

«Что его так позабавило?» – думаю я.

– Я прошел! Меня взяли на роль! – восторженно кричит Андрей, светясь от радости.

– Поздравляю! – радостно восклицаю я, уронив ложку, которая с грохотом падает на пол.

Но мне плевать на упавшую ложку. Мой муж прошел кастинг! Что Андрей только не делал, чтобы достичь своей цели: занимался спортом слишком часто, чтобы приобрести упругий живот и сильные руки; учил много текстов и стихов, чтобы зрительная и слуховая память в разы увеличились. Он так стремился к этому. Для него в последние полгода нет ничего важней, кроме как роли, на которую он нацелился. И я так рада за него! Я так горжусь своим мужем, мечта которого, наконец, исполнилась. Он достоин этого.

Я обнимаю и расцеловываю любимого мужа, который счастливо улыбается, как ребенок, и страшно гордится собой. Мы чуть ли не светимся от счастья, словно яркие звезды на ночном небе.

Я так люблю этого мужчину, бывающего очень ревнивым, а иногда и слишком вспыльчивым, но он мой муж – я всегда поддержу и утешу его. Я словно половина его души, которая отчаянно пытается слиться с другой половиной, но пока не может этого сделать. Я так сильно обнимаю его, будто боюсь, что он исчезнет, несмотря на все его поступки.

Мы громко смеемся и улыбаемся, забыв о том разговоре, который был в не очень доброжелательной форме, но наше общее счастье стирает воспоминание о том моменте. Он так счастлив, и я не хочу напоминать о моей просьбе, которую мой муж всегда воспринимает в штыки.

Каждый раз, когда я заменяю Лизу в кофейне, гнев моего мужа становится яростнее и выплескивается на меня. Я оказываюсь словно в океане безграничного зла. Мне не раз доставалось от Андрея за мою глупость. Но мне нравится улыбаться людям и приносить им еду. К тому же я хочу помочь своей подруге, имеющей очень непредсказуемую няню для малыша, которому всего четыре года. Я получаю счастье от улыбок, причиной которых стало добро. Ведь в нашем мире так мало добра; нужно его ценить. Несколько раз Лиза тоже выручала меня, поэтому я не хочу оставаться в долгу. Но Андрей так не считает. Ему кажется, что работа официантки в местной забегаловке порочит фамилию Кулагиных и этого надо стыдиться.

– Если моя мать узнает, что ты до сих пор работаешь там, она рассвирепеет, как зверь! К тому же мне тоже не нравится, что на тебя там смотрят разные ублюдки! – кричал на меня Андрей несколько недель назад, когда я вновь попросила об одобрении.

– Андрей, никто не смотрит. Я просто хочу помочь Лизе. Мне нравится… – молила я, нежно проводя руками по крупному плечу мужа, который не отвечал на мои прикосновения.

После этого он просто ушел, кинув в мою сторону презирающий взгляд. Я расстроилась и просто села на мягкий стул, думая, почему ко мне так относятся и почему я позволяю этому происходить; кто бы ответил на эти вопросы…

Но может, он просто был в плохом настроении?.. Сейчас он счастлив. Почему бы и мне не доставить счастья? Разве мне запрещено быть счастливой?

«Я твое счастье», – вспоминаются мне слова мужа, когда я сказала ему, что несчастна.

По телу пробегает дрожь от болезненных воспоминаний.

Я ушла из кофейни только по просьбе Андрея, который твердит, что нам не требуется дополнительный заработок, так как он достаточно зарабатывает. Так и есть – он стал довольно популярным актером за два года. Стал мужественным и чертовски сексуальным мужчиной, на которого теперь вешаются все девушки страны. Я всегда поддерживаю его во всех начинаниях, в том числе и в актерской деятельности. Сначала он играл в массовках, потом более престижные роли, дальше пошли самые главные, а сейчас он на самой высоте – его взяли на роль самой ожидаемой экранизации года! Андрею и вправду удалось достигнуть больших высот, нежели мне… А я всегда останусь «женой того богатенького актера», которая во всем слушается мужа, одновременно протирая пыль и готовя ему еду.

– Я так за тебя счастлива! – произношу я в сотый раз, восхищенная своим мужем, который обнимает меня крепкими руками. – А когда начинаются съемки?

– Неделя подготовки и начнем, – пожимает плечами Андрей.

– Значит, завтра ты будешь не дома? – недовольно спрашиваю я, невольно поджав губы.

– Видимо.

Я тяжело вздыхаю, разочаровавшись в том, что вечер мне придется провести одной.

***

Десять часов вечера. За окном ноябрьский снег накрывает белым полотном деревья и дома. Холод пробуждает зимнее настроение.

Кромешная тьма уже захватила улицы Москвы, которая готовится ко сну. Сквозь темноту видно только танцующих снежинок, которых гонит ветер. Свет фонарей освещает прохожих, спешащих в теплые дома после работы. А кто-то просто выгуливает собаку, наслаждаясь вечером, когда тьма проснулась в снежный ноябрьский вечер.

– Пойду-ка я спать, – устало произношу я, встав с дивана, на котором лежу последние два часа в объятиях мужа.

Мы смотрим сериал «Друзья», который я ни разу не видела, потому что считала, что этот сериал не достоин моего внимания. Но, посмотрев первые серии, я понимаю, что глубоко ошибалась. Он достоин внимания миллиардов людей – хотя бы для того, чтобы посмеяться.

– А ты пойдешь спать? – спрашиваю я Андрея, который развалился на полдивана. – У тебя завтра тяжелый день. Я думаю, что тебе стоит лечь пораньше.

Андрей хлопает ресницами, борясь со сном.

– Ты права, – говорит он и выключает телевизор. – Ты иди, я скоро приду.

Я киваю и иду по лестнице в спальню.

Мои ноги вяло поднимаются, чтобы пересилить ступеньку, а потом еще и еще…

Сон словно стучится в двери, чтобы захватить меня, но еще рано. Я даже не переоделась в пижаму. Поэтому сну приходится немного подождать, чтобы взять меня в плен на целую ночь.

Умывшись, я переодеваюсь в белую пижаму, которую купила недавно для холодных ночей. В ней уютно и тепло. Она будто защищает ото всех «холодных монстров», которые могут посметь потревожить мой сладкий сон. Я аккуратно расправляю кровать и с облегчением ложусь в мягкую постель, которая ждет меня еще с утра. Я слышу, как внизу щелкает выключатель, значит, Андрей скоро придет.

Я оказываюсь права. Через минуту уставший муж приходит в спальню и снимает мятую голубую футболку, которую однажды сам себе купил. Он ложится, завернувшись в одеяло, и я выключаю свет, чтобы не утруждать этим Андрея. Я смотрю в окно, где хлопьями валит снег, и плюхаюсь на свою половину кровати.

– Спокойной ночи, любимый, – говорю я мужу.

Но в ответ ничего. Наверное, заснул.

В последнее время он слишком холоден ко мне: перестает желать спокойной ночи перед сном, больше не целует, когда уходит на работу… И вообще, у нас все по-другому. Я чувствую его безразличие к моим интересам и забавам. Ему словно плевать на то, что я хочу и о чем мечтаю. Невыносимо, когда твой любимый отдаляется от тебя. Может, я слишком все драматизирую, но имею способность чувствовать людей, ощущать их эмоции, чувства, отношение ко мне. Со стороны Андрея уже нет той любовь, которая была у нас, когда мы только поженились. Но я надеюсь, что это просто паранойя…

Да, может, мы были юны и наивны. Ведь замужество в девятнадцать лет не самая лучшая перспектива, но я любила его и люблю… Поэтому согласилась на его предложение. Мы начали встречаться, когда мне было семнадцать. С тех пор я поняла, что он тот единственный. Все отнеслись к моему выбору с уважением, даже когда я сказала, что вынуждена покинуть родной город – мои близкие поняли меня и приняли мой выбор, – хотя мама не смогла, но решила сама переехать в Москву, чтобы не отдаляться от меня. За это я им очень благодарна. Ведь именно от них мне нужна была поддержка, благодаря которой мое сердце сделало свой выбор.

Но замужество оказывается не таким, каким я его себе представляла. Андрей стал очень ревнивым и злится по любому поводу, словно я его распутная жена, которую оставлять одной ни в коем случае нельзя – сразу побежит козни строить. Но я никогда не давала поводов для ревности. Почему он так себя ведет? Раньше Андрей был совсем не таким. Может, брак так повлиял на него или я?..

«Причем тут ты, Анна?» – спрашиваю я сама себя.

Я и не представляла, что Андрей окажется таким. Даже не ожидала, что под его доброй маской, которую он надевает перед обществом, окажется настоящий Андрей – жестокий, алчный, свирепый и чрезмерно ревнивый. Но я люблю его и принимаю таким, какой он есть. Разве это плохо? Он просто не может контролировать свои эмоции со мной – так он говорит. Но на сцене, когда он играет, его эмоции наружу не вырываются, они находятся под жестким контролем. И Андрей позволяет выйти только тем эмоциям, которые нужны для хорошей игры актера. Но на мне отыгрывается он здорово. Я так много ночей провела в слезах не только из-за физической боли, но и из-за моральной. Я так хотела умереть, чтобы мое сердце перестало страдать. Но не позволяла себе сделать ошибку, которую было бы уже не исправить. Я просто глотала эти обиды и жила дальше, надеясь, что мой любимый исправится.

«Он исправится, он обещал», – успокаиваю себя я.

2

Я просыпаюсь от громкого гудка будильника, который трезвонит уже минуту. Я устало тянусь за телефоном, чтобы устранить источник шума, который режет уши.

– Вставай, – шепчу я на ухо Андрею, который лежит спиной ко мне, свернувшись калачиком.

Он протягивает что-то неразборчивое, но открывает карие глаза. Андрей наверняка все еще хочет спать, потому что ресницы вяло хлопают, его руки потирают опухшие глаза, а из губ вырывается тихий стон.

Я встаю с кровати, чтобы включить свет. Резкий луч обнимает всю комнату, и глаза невольно закрываются, не привыкнув к такому яркому свету. Решив не ждать, пока Андрей встанет с кровати, я бодро переодеваюсь в домашнюю одежду и иду умываться. Ополоснув лицо холодной водой, я полностью пробуждаюсь, готовая к сюрпризам сегодняшнего дня. Глаза сверкают, а на лице сияет ослепительная улыбка.

Сегодня воскресенье – это означает, что у меня тренировка в конном клубе «Сказка», куда я хожу три раза в неделю, чтобы хоть чем-то себя занять. К тому же мне нравится это. Я люблю, после всех проблем и переживаний, сесть на Вьюгу, которая понесет меня по манежу, а иногда и по тропинке, где катаются конники. Я обожаю чувствовать ветер, который обдувает мое лицо. Вьюга словно проводник, указывающий верное направление в рай. Она сама выбирает путь; ей никто не твердит, что и как делать, никто не указывает, как мне… Я чувствую лошадь, которая бежит навстречу счастью и удовлетворению. Именно поэтому я обожаю занятия.

Вернувшись в комнату, ярко освещенную люстрой, я замечаю пустую и еще не заправленную кровать.

– Андрей! – кричу я, желая узнать, где мой муж.

– Что? – выйдя из угла, спрашивает Андрей.

Я подпрыгиваю от неожиданности.

– Просто потеряла, – произношу я, пожав плечами и улыбнувшись своей глупости.

«Потерять человека в своей же квартире!» – усмехаюсь я.

Но Андрея это не забавляет.

Он мрачно смотрит на меня и направляется в ванную. Через секунду я слышу глухой звук текущей воды из крана.

Я грустно опускаю взгляд на скомканные в углу брюки мужа, после поднимаю смятую вещь и начинаю расправлять ее, чтобы аккуратно положить в комод, где лежит вся остальная одежда. В последнее время Андрей после работы просто небрежно бросает свою одежду, даже не расправив ее. Я понимаю, он работает, но меня немного обижает то, что он воспринимает меня как слугу или домработницу, которая живет ради бытовых дел. Все-таки я как жена хочу уважения к себе, но некоторые поступки мужа совсем не показывают этого…

Разочаровавшись в очередной раз, я спускаюсь на первый этаж квартиры, чтобы подать завтрак.

Так как вчера я сделала суп, то и на завтрак не грех полакомиться борщом. К тому же вчера я терпела и ела один лишь бульон, который не очень-то удовлетворил все мои прихоти. Но сейчас утро, а значит, неприятные последствия тяжелой пищи не грозят моему сну.

Я накладываю в две глубокие тарелки суп и ставлю в микроволновую печь, чтобы тот разогрелся. После недолгих раздумий я решаю сесть на стул и подождать, когда придет Андрей и суп станет горячим.

Через десять минут приходит мой муж, с мокрой головой, и в этот же миг микроволновая печь издает громкий звук, дав понять, что закончила свою работу – суп разогрет.

– Как раз вовремя, – улыбаюсь я, освободив стул, на котором всегда сидит Андрей.

Я беру голубую прихватку и достаю две тарелки. Поставив две деревянные дощечки на стол, аккуратно кладу обжигающие тарелки на них, чтобы те не испортили скатерть, которую нам подарила мать Андрея.

– Осторожно, горячо, – предупреждаю я, положив ложку со сметаной перед мужем.

– Спасибо, – сухо благодарит Андрей, начав трапезничать.

Я одариваю его улыбкой, которую, если честно, он не замечает, и съедаю первую ложку супа с картошкой и мясом. Я ликующе закрываю глаза, наслаждаясь вкусом.

– Ты во сколько приедешь домой? – спрашиваю я, когда Андрей кладет грязную тарелку в посудомоечную машину.

– Не знаю. Как получится, – пожимает плечами он.

Я сдержанно киваю, не показав свою грусть, ведь понимаю, что Андрей трудится каждый день, чтобы заработать нам на жизнь. Поэтому я не имею права возникать.

– У меня тренировка в три, она идет два часа, а потом я сразу в кафе до девяти, – зажмурив глаза, сообщаю я.

Я уверена, что Андрей не разрешит заменить Лизу в кофейне, где я работала добровольно раньше, но потом он запретил мне там появляться, поэтому пришлось уволиться. Но вскоре Лиза предложила иногда заменять ее, ведь мне и вправду нравится там работать. Так как владелец кофейни Лизин отец, то он разрешает мне приходить работать, когда подруга не может. И естественно, мне платят за это. Я чувствую себя не такой жалкой, когда приношу хоть какие-то деньги в дом. Правда, потом мне влетает за то, что я ослушалась мужа, но все равно не могу отказать Лизе. Поэтому и сегодня я ослушаюсь Андрея: пойду в кофейню, даже если он мне не разрешит. Я не могу подвести подругу, которая нуждается во мне.

Андрей поднимает грозный взгляд, в котором читается злость; рассерженный, так и испепелит мою жалкую душу.

– Что?

– Андрей, пойми, ты не можешь меня закрыть в клетке и не выпускать. Я свободный человек и…

– Анна! Прекрати! Ты знаешь, как я отношусь к этому, – хлопнув по столу ладонью, кричит Андрей и еще больше злится, словно я прошу отпустить меня в клуб на всю ночь.

– Знаю, – подавленно пищу я, опустив голову вниз.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, – сухо говорит Андрей и растворяется в дверях.

«Черт!»

Я закрываю лицо ладонями и сдерживаю горькие слезы, которые хотят проскользнуть по щекам. Боже, мне снова придется обманывать мужа. А когда он узнает, что я ослушалась его, что он сделает?

«Он обещал больше этого не делать».

Но сдержит ли слово? Он такой вспыльчивый в последнее время. Мне кажется, он вот-вот сорвется. Но я должна верить в него. Он сможет. Я его жена и обязана поддерживать его, каким бы он ни был.

Через несколько минут я слышу голос Андрея:

– Вернусь вечером! – кричит он и закрывает входную дверь, громко хлопнув ей.

Я его рассердила.

Он ушел.

Кто меня просил затрагивать эту тему? Как я посмела дерзить ему? К тому же он счастлив, ведь вчера его утвердили на роль, но я все испортила! Я, как всегда, все порчу…

Вытерев слезу, я поднимаюсь наверх и беру телефон. Скрепя сердце, набираю номер подруги, которую вынуждена подвести.

– Привет! – Лиза отвечает после двух гудков.

– Привет, не мешаю?

– Нет.

– Слушай, я не смогу заменить тебя сегодня, – грустно сообщаю я.

– Почему? Что-то случилось? – встревоженно спрашивает подруга.

– Нет, просто… Я же говорила, что Андрей не разрешит мне. Я уже устала обманывать его и разочаровывать.

Лиза громко вздыхает.

– Ох, Анна. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не велась у этого… Андрея на поводу? Он просто манипулирует тобой, а ты поддаешься его манипуляциям! Что для тебя важнее, его уважение или свои интересы?

Я задумываюсь.

– Но супруги должны уважать друг друга. Я должна уважать его просьбы.

– Боже, Анна! Проснись! Ты уважаешь его, а он? Андрею ведь вообще безразличны твои интересы. Ему плевать на твое мнение, черт возьми! С чего ты должна уважать его, если он не уважает тебя?

И вправду. Почему он не разрешает мне то, чего я хочу? Почему он запрещает мне мои же интересы? Супруги должны поддерживать друг друга, а не упрекать. К тому же должность официантки – тем более временной – не такая и постыдная работа, как говорит Андрей. Я ведь не танцую голая у шеста, а просто разношу людям еду. К тому же униформа очень даже приличная. Наверное, это просто его ревность…

«Или влияние матери», – думаю я.

– Может, ты и права…

– Наконец-то. Надеюсь, ты будешь вспоминать мои слова. Помни, что везде есть границы, но Андрей давно позабыл о них.

Я улыбаюсь, хотя на душе мне очень грустно. Счастливая улыбка – оружие, чтобы скрыть настоящие эмоции, которые терзают меня. Насколько я помню, начала использовать этот прием после замужества.

– Но что я ему скажу?

– Ничего. Захочет, сам найдет. Не переживай. Если что, звони мне. Телефон полиции всегда у меня в быстром наборе, – шутит Лиза, борясь со смехом.

– Не шути так. – Мой голос становится серьезным. Такие шутки мне не очень-то нравятся.

– Прости, – извиняется подруга, поняв, что перегнула палку.

– Ну ладно. Пока.

– Пока.

Я кладу телефон на тумбу, переваривая весь разговор. Я соглашаюсь подвести Андрея, ослушаться его… Снова.

«Нет, Анна, ты просто в кои-то веки уважаешь свои интересы», – оправдываю себя я.

Не знаю, правильно ли поступаю, но Лиза права: Андрей давно позабыл о моих интересах и прихотях. Он заботится только о себе. Да, конечно, он покупает мне одежду, балует очень дорогими платьями, но нужно ли мне это? Спросил ли он, я в этом нуждаюсь? Конечно, нет. Ему просто легче сделать так, как он хочет; ему так удобней. Хотя его слова красивые, я всегда таю от его комплиментов, но иногда думаю, что все это просто притворство… Мы уже не те семнадцатилетние люди, которые по уши влюблены друг в друга, комплименты крайне искренни, а улыбки не сходят с лиц. Мы уже не те… Давно. Время, когда Андрею было интересно мое мнение, прошло. Сейчас ему важен только статус и количество нулей на его счету.

Но есть одно место, где я расслабляюсь и куда Андрей мне ходить разрешает. Это конный клуб. На самом деле кататься на лошадях его инициатива, которую я поддержала, ведь в его семье жена обязана уметь ездить верхом на лошади. Поэтому он отвел меня в конный центр, который находится совсем рядом с нашим домом. И с тех времен я хожу туда, чтобы развеяться и расслабиться. Единственное, что он мне разрешил… Наверное, это грустно и обидно, но зато после занятий я не боюсь того, что меня опять выругают или сделают выговор.

«В моей семье принято уметь ездить верхом на лошади», – вспоминаются слова, которые Андрей говорил в кругу родственников, когда я не смогла отказать ему. Я пообещала всей его семье, что научусь. Как же радовалась матушка Андрея, когда я все-таки сдержала свое обещание и обуздала белую лошадь. Мария Александровна была очень счастлива и гордилась… Но не мной, она гордилась Андреем за то, что он убедил меня и, можно сказать, заставил. Но в их семье это слово вполне приемлемо. Заставить или побудить для них как «предложить» или «посоветовать». Словно не против воли человека!

Вспомнив ту злую женщину, я вздрагиваю.

Никогда не уважала Марию и всегда избегаю ее. Не знаю как, но Андрей даже не подозревает, что я не перевариваю его мать, которую он так сильно любит. Видимо, я могу посоревноваться с ним в актерском мастерстве, раз он думает, что я обожаю эту мегеру!

И именно поэтому я должна не предавать себя – чтобы не превратиться в эту женщину, которая заботится лишь о своем статусе – как же это «по-Кулагински»! Я не хочу быть такой. Жадной и злой. Я хочу быть самой собой. Но так трудно предавать мужа. Он же запретил мне ходить в кофейню, которая для меня является «кирпичом». Но я не раз нарушала правила. Надеюсь, он не сильно разозлится, иначе в этом буду виновата я. И только я.

Но мне необходимо понимать себя. Я и так потеряла частичку своей сущности, не слушая себя. А сейчас моя душа говорит, что хочет ослушаться мужа. Не во благо злу, а во благо добру. Андрей поймет меня, я уверена. Ведь он любит меня – я его жена. Может, не сейчас, но поймет.