Kitobni o'qish: «Паломничество Гелиады»

С детства Айшен грезил о Земле. Его любимыми сказками были истории о первопроходцах-землянах, которые открывали новые миры в неизведанных глубинах космоса. Любимым времяпрепровождением были экскурсии к Одиннадцатому Ковчегу – остову циклопического межзвёздного корабля, который привёз их колонию с Земли сотни лет назад. Любимым предметом в школе была история технологий Земли, а в университете – примитивная робототехника и курс мифологии в астрономии Старого Мира.

И Айшен надеялся, что даже в гибернации – во сне длиной в сто сорок лет, – видел Землю.

Объятый полупрозрачной жёлтой жидкостью, он лежал в капсуле с мягкой оболочкой и ждал, когда автоматика вытащит из его вен иглы, отнимет от лица кислородную маску, отсоединит датчики. Мысли путались, и только одна особенно чёткая пульсировала в мозгу: скоро корабль достигнет Земли. Следом вспыхнула новая мысль, тревожная: вдруг техника вышла из строя, и они никогда уже не доберутся до цели? За сто сорок лет всякое могло произойти. Но тут над головой прозвучал заранее записанный голос его матери – «С пробуждением, дорогой», – и Айшен расслабился. Для каждого члена экипажа были сделаны такие записи – короткое послание из прошлого. Прошлого, ставшего уже невообразимо далёким, хоть в восприятии Айшена и прошло не более суток.

Капсула аккуратно вытолкнула Айшена, и он плюхнулся на специально подготовленный для этого пружинистый, впитывающий влагу пол. Всё вокруг было липким из-за пролившейся жидкости – раствора, обогащённого различными химическими соединениями для сохранения тонуса кожных покровов.

Над головой вновь раздался голос, но на сей раз – мужской, незнакомый.

– С пробуждением. Жду тебя в камбузе.

Тут Айшена осенило – это же капитан Атанас. Как он мог не узнать голос капитана? Во время учений их всех предупреждали о заторможенности и проблемах с памятью первые двадцать часов после выхода из гибернации, но Айшену всё равно стало не по себе. Вялость в мышцах, вялость в голове – весь он был будто бы сделан из ваты.

Нужно собраться.

Встать оказалось нелегко, и ещё сложнее было переставлять дрожащие ноги. Перед глазами всё плыло, но слабость постепенно отступала с каждым новым шагом. Кто-то взял его под руку, позволяя опереться на себя. Айшен дёрнулся от неожиданности, но тут же обмяк – это всего лишь андроид.

– Позвольте помочь вам, – запоздало сказал андроид.

Айшен согласно кивнул, и вдвоём они побрели к выходу из отсека гибернации. Обернувшись, Айшен окинул мутным взглядом слезящихся глаз огромное помещение. Оно напоминало улей: тысячи капсул, похожих на желейные коконы, тянулись вверх и вниз ровными рядами. Опустошённая, похожая теперь на сморщенный виноград, капсула Айшена возвращалась на своё место – медленно поднималась с пола куда-то под потолок.

Отсек гибернации от следующего помещения отделял шлюз. «На случай непредвиденных обстоятельств», – припомнил Айшен протокол, терпеливо ожидая, когда перед ним разъедутся в стороны створки массивных дверей. Когда они прошли через шлюз, андроид взял с полки небольшой прямоугольник, оказавшийся сжатым хлопковым халатом, и пару мягких белых мокасин.

– Это для вас, – сказал андроид, подавая халат и обувь. – Сейчас вам нужно поесть, после чего вы сможете принять душ и лечь спать.

– Я бы хотел пройти на капитанский мостик, – сипло сказал Айшен.

– Прошу прощения, но таков протокол.

Айшен прочистил горло. На Салации каждый пункт протокола казался ему продуманным и жизненно необходимым, но здесь, на корабле, он вдруг разозлился из-за столь жёстко прописанных требований. Неужели ему станет плохо, если он потратит всего лишь двадцать минут на то, чтобы взглянуть в иллюминатор? Разве не ради этого он здесь – ради возможности увидеть преддверие Солнечной Системы?

«Не капризничай», – осадил он сам себя. Раз в протоколе прописаны еда, душ и сон, значит, так нужно.

На ходу кутаясь в грубоватый халат и шаркая обутыми в мокасины ногами, Айшен направился в камбуз. Мысли в голове ворочались тяжело, вяло, и Айшену потребовалась целая минута, чтобы вспомнить, как добраться до камбуза по сети узких переходов, минуя жилой отсек, предназначенный для пробудившихся пассажиров, а пока опечатанный и пустой. Он шёл за андроидом, восстанавливая в памяти карту корабля со всеми его спусками и подъёмами. Пожалуй, если бы он просто шёл с закрытыми глазами, то интуитивно нашёл бы камбуз в десять раз быстрее, чем если бы пытался всматриваться в коридоры и напрягать память. Ноги-то помнили, куда идти – Айшен вместе с остальными членами экипажа провёл многие часы на корабле во время учений, когда их гоняли туда-сюда, заставляя запоминать повороты, спуски в шахты вентиляции, самые опасные и безопасные места во время тех или иных аварий.

В камбузе капитан Атанас и старший техник Кёрк сидели за столом и по-армейски быстро поглощали еду – разогретый субстрат с разными вкусами. Айшен военным не был, и всё же, усевшись рядом, попытался от них не отставать, чтобы не выглядеть юнцом, который полчаса кашу по тарелке размазывает. Отца эта привычка Айшена подолгу ковыряться в еде страшно злила.

Андроид подал им нечто напоминавшее терпко-сладкий чай в пластиковых кружках. Капитан Атанас пригубил тёплый напиток и, наконец, заговорил.

– Как себя чувствуешь? – спросил он и тут же уточнил: – Психологически. Физические показатели в норме, только… – Он сверился с планшетом. – Гемоглобин немного упал.

– Всё хорошо, – ответил Айшен. – Даже… очень хорошо. Где мы сейчас находимся?

– Прошли облако Оорта и начали торможение. Отчёты в открытом доступе, можешь посмотреть, если интересно.

Айшен был самым молодым членом экипажа – и самым сомнительным, – но капитана это, кажется, ничуть не волновало: разговаривал он дружелюбно, без напускного пренебрежения, но и без излишнего пиетета. Айшену не нравилась ни та, ни другая крайность.

Старший техник Кёрк в разговоре не участвовал. Он был высоким, худощавым мужчиной с выбритым налысо, обтянутым чёрной кожей черепом и густой седеющей бородой. Глаза немного навыкате придавали ему отталкивающий, безумный вид. Капитан Атанас, напротив, обладал приятной внешностью: крупный и загорелый, с открытым, располагающим к себе взглядом ярко-голубых глаз и с двухдневной щетиной на узком подбородке.

– Видел что-нибудь? – спросил капитан.

Айшен мотнул головой.

– Нет, капитан. Пока ничего. Но я обязательно сообщу, если… если что-нибудь такое произойдёт.

Капитан кивнул и, потеряв интерес к диалогу, принялся обсуждать с Кёрком обшивку, которую повредили кометы при проходе корабля через облако Оорта. Кёрк предложил включить дополнительных роботов для починки, чтобы к моменту приближения корабля к поясу Койпера техника была наготове. Решив, что его присутствие необязательно, Айшен убрал за всеми троими посуду и сложил её в посудомоечный автомат.

Андроид проводил его ничего не выражающим взглядом.

Свою каюту в жилом отсеке экипажа Айшен нашёл достаточно быстро – после плотного обеда (или ужина?) мысли перестали путаться, взгляд прояснился, даже дышать стало легче. На постели лежал комплект свежей, будто бы только-только выстиранной и выглаженной одежды. В отличие от халата костюм был мягким и приятным на ощупь.

Душевых кабин было четыре – на шестьдесят человек экипажа. Время подачи воды, как припомнил Айшен из инструкции, ограничено, а регулировать напор вовсе невозможно – только температуру. Зеркало в кабине было пластиковым и искажало, отчего худое лицо Айшена казалось немного квадратным. Его обычно кудрявые рыжие волосы висели мокрыми тёмными сосульками. Под глазами – светло-карими, но из-за освещения какими-то грязно-бурыми, – пролегли тени. Он сильно похудел за время гибернации, и теперь ему предстояло набирать обратно мышечную и жировую массу: есть по часам субстраты, обогащённые полным комплексом витаминов, а также заниматься спортом в отсеке активного отдыха. Корабль не предназначался для длительного проживания, однако инженеры-проектировщики позаботились о возможности временного размещения одной пятой от общего количества спящих пассажиров. Каждому придётся пройти небольшую реабилитацию, прежде чем ему будет разрешено сесть в челнок и спуститься на Землю.