Kitobni o'qish: «Гонка разоружения»

Shrift:

SCOTT RITTER

Disarmanent in the time of Perestroika Arms Control and the End of the Soviet Union A Personal Journal

First published in English in 2022 by Clarity Press, Inc. 2625 Piedmont Rd. NE, Suite 56, Atlanta, GA. 30324. http://www.claritypress.com

All rights reserved, including the right to reproduce this book or portions thereof in any form whatsoever.


© Риттер Скотт, текст, фото 2023

© АО «ИД “Комсомольская правда”», 2023

В оформлении обложки использованы фотографии Global Look Press

Предисловие автора к русскому изданию

Первого июля 2023 года будет отмечаться 35-я годовщина вступления в силу Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности (Intermediate Nuclear Forces, INF), важного соглашения о контроле над вооружениями, которое позволило Соединенным Штатам и Советскому Союзу сделать первый робкий шаг от края ядерной пропасти. Если с течением времени граждане обоих государств, как американцы, так и россияне, стали меньше ощущать значение этого документа, то у тех, кто сыграл главную роль в его исполнении, это событие сохранится в памяти навсегда, до тех пор, пока мы живы. Фактически главным стимулом для написания этой книги было стремление обобщить полученный опыт контроля исполнения договора Воткинским инспекционным центром1, пока воспоминания участников этого грандиозного проекта не стерты преклонными годами.

При написании этой книги я преследовал три принципиальные цели. Прежде всего, нужно было правдиво досконально написать историю исполнения договора INF в Воткинске. Во-вторых, изложить воткинские события в более широком историческом контексте процессов Перестройки, происходившей в то время в Советском Союзе. И, наконец, изложить мои собственные, личные впечатления и наблюдения непосредственного участника этих величайших событий. Размышляя над полученным результатом, я убеждаюсь, что мне удалось достичь всех трех целей.

Пока готовилась эта книга, я старался изложить опыт INF в Воткинске в рамках исторического контекста, но я и представить не мог, что текущие события развернутся таким образом, что содержание книги станет настолько актуальным. В то время, когда соглашения между США и СССР о контроле над вооружениями либо прекращены, либо приостановлены, история успешного исполнения договора INF служит залогом надежды, свидетельством того, чего можно достичь даже тогда, когда подобные возможности кажутся фантастическими.

Однако именно человеческий опыт, о котором повествует эта книга, составил ее самую привлекательную сторону. Путешествие мое личное и моих соотечественников-американцев из комиссии по надзору, наше взаимодействие с жителями Воткинска и работниками боткинского завода нашли позитивный отклик как у американских, так и русских читателей. Мы живем в эпоху, когда отношения между США и Россией находятся на предельно низком уровне, когда русофобия поражает американскую душу, а недоверие, порожденное горьким опытом, отталкивает Россию не только от самой возможности, но даже желательности дружеских взаимосвязей между нашими двумя народами. История, изложенная на страницах этой книги – луч надежды на то, что, если представится такая возможность, то и американцы, и русские смогут опять обрести дорогу в тумане, вызванном враждой, страхом и невежеством, преодолевая препятствия, стоящие на пути, снова стремиться делать общечеловеческое дело и идти рядом, если не как друзья, то, по крайней мере, не как враги, по дороге, которую мы называем жизнью.

Я хочу выразить мою бесконечную благодарность Александру Сергеевичу Зырянову, генеральному директору Агентства инвестиционного развития Новосибирской области, за помощь в публикации моей книги в России. Его взгляды и неутомимая поддержка сделали возможным издать мою книгу и мое обращение к народу России. Я чувствую, что иду по стопам Ван Клиберна, посетившего Россию (Советский Союз) в рамках культурного обмена для улучшения отношений между двумя нашими нациями. В этой задаче А. С. Зырянов оказал мне неоценимую помощь, помогая превратить мою мечту в реальность.

Я хочу также выразить мои самые добрые пожелания и благодарность Дарье Викторовне Самойленко и Лытякову Михайлу Александровичу за перевод этой книги. Задача перевода на русский язык была достаточно сложной из-за использования уникальных технических терминов, желания точно уловить и передать мои эмоции, отразившиеся в оригинальном тексте книги. Команда сделала все возможное для выхода этой книги на русском языке.

Скотт Риттер

23 февраля 2023

Дельмар Нью-Йорк

Вступление
Добро побеждает зло

«Пока я надеялся на добро, появлялось зло; Когда я ждал свет, являлась тьма».

Иов 30:26

Я слышал об этом задолго до того, как увидел это воочию. Бронзовая скульптура «Добро побеждает зло» состоит из святого Георгия верхом на коне, пронзающего дракона, который был выполнен из частей ракет. Эта скульптура, в сущности, олицетворяет эпоху разоружения. Массивная бронзовая статуя (11 метров в высоту и весом в 40 тонн) была подарена Советским Союзом на 45-летнюю годовщину Организации Объединенных Наций 24 октября 1990 года. Эта работа Зураба Церетели, известного российского скульптора грузинского происхождения, посвящена 7 декабря 1987 года – дню, когда президент США Рональд Рейган и генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев подписали Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности.

Инсталляция Церетели была создана из кусков списанных ракет «Першинг II» и SS-202. Эти две ракеты явились телом и душой подписанного договора. В 1979 году Москва добилась ядерного баланса в Европе, разместив передвижные комплексы SS-20, которые были вооружены тремя ядерными боеголовками. США ответили на это размещением ракет «Першинг II», которые со своих позиций в Западной Германии могли достичь Москвы меньше, чем за 8 минут, угрожая СССР ядерным уничтожением.

Прошлые договоры о контроле вооружения лишь сокращали количество ракет в арсеналах США и Советского Союза. Договор же о ликвидации ракет средней и малой дальности запретил использование этих и подобных им ракет. «Першинг II» и SS-20 стали символами этого договора, расположившись друг рядом с другом, как символы зла, созданные человеком, и как способность человека при наличии воли победить это зло.

Утром 23 сентября 1991 года я решил с пользой провести время в Нью-Йорке и лично ознакомиться в деталях со скульптурой Церетели. Я вышел из отеля «Хэмзли» и направился вниз по 42-й улице по направлению к Первой авеню. Светило солнце, небо было ясным, и Нью-Йорк раскинулся передо мной в своем великолепии. Я остановился, перед тем как пересечь Первую авеню, чтобы насладиться хлопающими на ветру красочными флагами стран, расположенными на флагштоках, у фасада здания ООН, за воротами которого находился парк со статуей Церетели.

Добро побеждает зло. Я понимал посыл этого названия, но чувствовал себя неловко от его сущности. Причина разоружения была одной и, без сомнения, единственной. Особенно правдиво это звучит, если говорить о проверках условий соблюдения договора, которые, начавшись в 1988 году, длились в период моего визита в Нью-Йорк. Закончатся они лишь в 2001 году, когда установленный 13-летний срок действия договора истечет.

Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности, по сути, не был черным по белому составленным документом. Как и любое знание, полученное о человеческом сознании, он был гораздо более туманным на самом деле. Он создавался благодаря палитре различных оттенков серого. Это было особенно актуально, если смотреть с точки зрения СССР. Договор был подготовлен во время великих перемен внутри Советского Союза. Эксплуатация ракеты SS-20 означала пик производства вовлеченных в ее разработку ракетных заводов. Устранения ракет по условиям договора, наоборот, вызвали неуклонный экономический и социальный спад, потому что советские заводы военно-промышленного комплекса работали с широким использованием народных масс.

Пролог
Ракетный кризис

«О, если ты спокоен, не растерян, Когда теряют головы вокруг»

«Если…,» Редьярд Киплинг

Устройство

Вашингтон, округ Колумбия, 12 января 1990 г.

Договор о ликвидации ракет малой и средней дальности (РСМД) был подписан 8 декабря 1987 года президентом Рональдом Рейганом и генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым. Соглашение положило конец существованию ракет малой (500-1000 км) и средней дальности (1000–5500 км) в арсеналах двух стран. Надзор за выполнением условий РСМД начался 1 июля 1988 года. Договор был ратифицирован сенатом с ошеломляющим превосходством 93 «за» и 5 «против». Это помогло преодолеть тактику задерживания и «разрушительные поправки» – все то, что организовал сенатор Джесс Хэлмз, республиканец из Северной Каролины, который яростно шел против ограничений арсеналов в любой их форме, особенно когда это касалось взаимоотношений между США и СССР.

Кажется, действующие уже 17,5 месяцев условия исторического договора не волновали Хэлмза и его сотрудников. Один из его приближенных, бывший офицер корпуса морской пехоты США и офицер ЦРУ Дэвид Салливан был серьезно заинтересован в разжигании сенаторского сопротивления против РСМД. Каждое письмо от Хэлмза правительству США было подготовлено Салливаном, нередко прибегавшим к тактичному использованию совершенно секретной информации, которой с ним делились соратники и коллеги из американской разведки.

У Салливана была далеко не простая карьера. Уже в 1978 году на посту сотрудника ЦРУ его засекли за передачей секретной информации Ричарду Пэлу, в то время помощнику непоколебимого противника РСМД, сенатора Генри Скупа Джексона (демократ от округа Вашингтон). Стэнсфилд Тернер, директор ЦРУ, ужаснулся, когда отдел перехвата Агентства национальной безопасности сообщил о проделках Салливана. Салливан успел уволиться из ЦРУ прежде, чем Тернер вышвырнул его. Однако, подобно присказке о кошке, у которой девять жизней, Салливан вскоре встал на ноги, быстро примкнув к сенатору Лойду Бенсону, а затем к Джессу Хэлмзу.

С умением Салливана докапываться до каждого изъяна в действиях РСМД сенатор Хэлмз продолжал активно противостоять разоружению. Он делал все, чтобы усложнить процесс ратификации РСМД. Чтобы прервать переговоры о разоружении между русскими и американцами, Хэлмз обвинял СССР в обходе условий договора.

Особенно он любил придираться к КаргоСкану (КаргоСкан). Это была новейшая рентгенографическая система сканирования объектов мощностью в 9 млн электрон-вольт. КаргоСкан был важным оборудованием американских инспекторов, которые следили за выполнением условий договора, находясь в СССР, подле главных ворот Воткинского машиностроительного завода. Затяжной процесс введения устройства в эксплуатацию сыграл на руку Салливану и Хэлмзу.

Устройство позволяло наблюдателям сканировать вторую ступень баллистической ракеты SS-25. Без КаргоСкана осмотр ступеней, заключенных в заводские контейнеры, был значительно труднее. Нужно лишь было убедиться, что русские не перевозили запрещенные ракеты SS-20. Первая ступень SS-25 была точно такой же, как и у SS-20. Только по второй ступени можно было понять, какая ракета перед наблюдателями.

Согласно договору, КаргоСкан можно было запускать не раньше, чем через полгода с момента подписания документов о ликвидации ракет. В реальности же КаргоСкан был готов к транспортировке в СССР только осенью 1989 года, отстав от графика на год. Фактически волокита с разработкой и применением деталей, споры по поводу технических характеристик устройства, долгий обмен информацией между сторонами – все это не позволяло Советскому Союзу официально сертифицировать аппарат и допустить его к работе, а это, в свою очередь, являлось подпиткой провокаций Салливана и Хэлмза против договора с Советами.

«Несмотря на мои повторяющиеся призывы, я был уведомлен о том, что устройство сможет начать работу не раньше 14 февраля 1990 года. Я также был уведомлен, что причина такого большого опоздания заключается в бесконечных вопросах от СССР о системах КаргоСкана. Это все делается, чтобы отложить дату запуска аппарата на поздний срок», – писал Хэлмз в письме президенту Бушу-старшему. В конце он не очень-то завуалированно заключал: «Я прошу вас очень серьезно отнестись к задержкам запуска КаргоСкана, которые были допущены Советским Союзом. Эти действия нужно использовать для того, чтобы не начинать процесс ратификации РСМД. Каждое такое письмо с нетерпением ждали в штаб-квартире Агентства по инспекциям на местах (OSIA)3, специализирующегося на проверке соблюдения условий РСМД. Агентство подчинялось Министерству обороны США.

Я готовился к очередной командировке в СССР в середине января 1990 года, чтобы поехать в Воткинск и посетить комиссию по надзору выполнения Советским Союзом условий РСМД. Наблюдатели стояли у ворот цеха окончательной сборки, где русские собирали ракеты SS-25, чтобы потом направить в ракетные войска стратегического назначения СССР. Это должна была быть моя седьмая командировка в Воткинск с момента вступления договора в силу 1 июля 1988 года. Перед тем, как отправиться, мне выдали ценные указания, однако не упомянули про КаргоСкан. Теперь, по случайному стечению обстоятельств, я находился в нужное время в нужном месте, когда, наконец, благодаря успехам Америки и наблюдателей устройство должно было быть введено в эксплуатацию.

Во многом я был ответственен за задержку в транспортировке КаргоСкана в Воткинск. По началу разрешение использовать КаргоСкан существовало только в теории. Чтобы реализовать эту теорию, устройство нужно было собрать, провести испытания на специальном техническом заводе (T0SI)4, который был расположен в Национальной лаборатории Sandia, что на военной базе Кёртланд, рядом с Альбукерке, Нью-Мексико.

В то время как это происходило, США и СССР вели переговоры в Женеве, чтобы сойтись на условиях работы КаргоСкана. 8 декабря 1988 года они наконец опубликовали меморандум о соглашении (МОС). Через неделю после подписания меморандума был установлен крайний срок, когда должен быть запущен КаргоСкан.

Однако нельзя было окончательно поставить точку в разрешении вопроса о введении устройства в эксплуатацию. Эта задача легла на плечи американских наблюдателей в Воткинске и их советских коллег. Большой проблемой был недостаток огромного количества важных документов. Для КаргоСкана, единственного в своем роде изобретения, не существовало специальных документов. Тяжелее всего в этой ситуации пришлось инспекторам: сроки, назначенные Sandia, общение с людьми, работавшими в разных компаниях, которые создавали детали КаргоСкана на заводе TOSI. Сверх этого нужно было вести переговоры с русскими, у которых возникали вопросы по поводу устройства. В результате документы вновь и вновь возвращали в Sandia для разъяснений.

Этот процесс замедлил введение в эксплуатацию КаргоСкана в Воткинске, так как Советы, пока сами не разобравшиеся с документацией, не могли просто так выдать разрешение на установку аппарата.

В июле 1989 г. КаргоСкан был официально готов отправиться в Воткинск для ввода в эксплуатацию. На апрель этого же года у меня была запланирована командировка для обучения управлением устройства.

В реальности это означало, что я не пройду полное обучение. Некоторые обстоятельства нарушали график тренировок, но какое-то время спустя оказалось, что я пройду полную подготовку на дежурного оператора КаргоСкана.

В начале июля 1989 года в моем кабинете в штаб-квартире Агентства по инспекциям на местах раздался телефонный звонок. На другом конце провода говорил полковник Дуг Ингланд, один из учредителей комиссии по надзору выполнения РСМД. «Собирай свои вещи. Мне нужно, чтобы ты полетел со мной в Альбукерке для ознакомления с КаргоСканом», – сказал он мне.

Самого Дуга не обучали, но ему нужно было провести финальную проверку устройства перед демонтажем, отправкой в Воткинск. Не понимая, что от меня требовалось, я просто следовал за Дугом, пока мы шли по заводу TOSI.

«Парни, учтите, что мы будем находиться в тысячах миль от КаргоСкана. Если он сломается, русские продолжат производить ракеты. Устройство должно функционировать идеально».

Работники лаборатории Sandia отвечали на резонные вопросы Дуга по, казалось бы, наизусть заученной методичке, каждый раз повторяя: «Не беспокойтесь. Устройство защищено от идиотов». Дуг моргнул глазами. Легкая улыбка пробежала по его ничего не выражающему лицу. «Да, – отвечал он. – А от морпехов оно защищено?» «Конечно», – ответил главный инженер.

Теперь я понял, почему меня с собой взял полковник. «Давай прогоним систему по всем ее этапам», – сказал он. «Капитан Риттер будет оператором». Я попытался возразить, так каку меня не было соответствующей компетенции, но работники лаборатории напрочь отвергли мои возражения: «Не беспокойтесь, просто следуйте инструкциям». «Оно же защищено от идиотов», – добавил Дуг, улыбаясь.

Я занял место за консолью и начал следовать сценарию, по которому вагон, перевозивший ракету, должен был быть просканирован устройством. Я следовал инструкциям, которые были написаны в руководстве по использованию, нажимая необходимые кнопки на клавиатуре.

Все шло хорошо до тех пор, пока Дуг не воскликнул: «У нас нарушение безопасной зоны. Один из работников фабрики неожиданно открыл ворота, он получит летальные дозы радиации».

Я просмотрел руководство до страницы «экстренных ситуаций» и затем, следуя все той же инструкции, отключил систему. Во время моих манипуляций компьютер неожиданно замер. Один из работников лаборатории Sandia занял мое место и попытался перезапустить систему, но это не помогло. Другие эксперты лаборатории собрались вокруг консоли, изучая то, что я сделал, сидя за ней минутами ранее.

Вскоре стало ясно, что моей вины в этом инциденте не было. Я все делал так, как было написано. Однако неисправность все равно была, и от нее нужно было избавиться. «Даже опытный оператор КаргоСкана вряд ли справился бы с этой неисправностью», – примерно такие фразы звучали в мое оправдание от работников лаборатории.

«В Воткинске нет места ошибкам, – серьезно произнес Дуг. Возможно, идиот не нажал бы на ту кнопку. Но морпехи… Морпехи следуют приказам и выполняют все так, как им заявлено. Вы сказали, что эта система защищена от морпехов, а на самом деле это не так».

На зависший компьютер у ученых ушло около месяца, пока разобрались, в чем дело, и это тоже поспособствовало задержке ввода аппарата в эксплуатацию, вопреки графику. Все это стоило бюджету миллионы долларов. Я выразил обеспокоенность, что мне потом влетит за эту осечку. Однако мои страхи исчезли после того, как Дуг и я покинули центр TOSI. «Мне всегда говорили, что, когда тебе дают тяжелую работу, отправь морпехов выполнить ее, – сказал Дуг. – А я всегда думал, что они – куча конского навоза».

Дуг посмотрел на меня и улыбнулся: «Они сказали мне, что КаргоСкан готов, поэтому я решил прислать морпеха». Он засмеялся: «Отлично поработал», и, усмехнувшись себе под нос, сказал: «Защита от морпехов, черт их побери».

Великий американский роман

Когда меня приняли на работу в Агентство по инспекциям на местах (OSIA), я должен был получить должность «аналитика разведки». Директор OSIA, генерал Ладжуа отменил эту должность. Оно и понятно, ведь единственной миссией этой структуры был контроль за выполнением договора РСМД.

Это не было связано с разведкой. Но и не означало, что OSIA не нуждалась в разведывательной поддержке. Нуждалась. Колледж военной разведки (DIG)5, расположенный на военно-воздушной базе Боллинг и управляемый Разведывательным управлением Министерства обороны (DIA)6, отвечал за организацию специальной подготовки инспекторов по распознаванию ракет и пусковых установок, которые предполагалось ликвидировать в соответствии с договором.

Аналогичным образом сотрудникам разведывательного штаба ЦРУ по контролю за вооружениями (ACIS)7, ответственным за поддержку разведывательного направления в формировании политики контроля над вооружениями, было поручено проводить брифинги разведывательного сообщества относительно объектов, которые должны были быть проверены. Это включало составление схем предметов, которые инспектора имели бы при себе во время выполнения своей миссии.

Доктор Дэвид Осиас, сотрудник Разведывательного управления, был направлен в ЦРУ в качестве директора по контролю над вооружениями. У него был обширный опыт в анализе разведданных (в основном, в технических областях), связанных с контролем над вооружением, баллистическими ракетами и ядерным оружием. Он и его небольшой штат преданных своему делу аналитиков и руководителей разведки наблюдали за сотрудничеством Советов и OSIA в исполнении договора РСМД. Осиас и его сотрудники были с головой погружены в сложный процесс ратификации договора РСМД в сенате, а также в организацию брифингов для поддержки инспекционных структур агентства по инспекциям на местах (OSIA).

В рамках OSIA инспекционный отдел поддерживал хорошие отношения с разведывательным сообществом в целях оказания поддержки до проведения наблюдений.

Это резко контрастировало с инспекцией, ответственной за создание Воткинского инспекционного центра (VPMF) и организацию постоянного присутствия американских инспекторов, которые будут обслуживать центр контроля, частью которого был КаргоСкан, расположенный за воротами цеха окончательной сборки. Предварительная договоренность инспекции с отделом по контролю вооружений (ACIS) практически отсутствовала. Это было вызвано, скорее, объективной реальностью, чем организационными злоупотреблениями: персонал, назначенный в инспекцию, был слишком занят, пытаясь определить границы своей миссии и необходимую разведывательную поддержку от ACIS, если таковая вообще потребуется.

Однако некоторое сотрудничество все же существовало. Например, в мае 1988 года разведштаб по контролю за вооружениями (ACIS) направил группу инструкторов в Агентство по инспекциям на местах (OSIA), чтобы получить представление о том, что происходило в Воткинске. Такие брифинги были чрезвычайно деликатными; в меморандуме бывшего директора ЦРУ Вильяма Кейси начальнику ACIS от 19 декабря 1983 г. упоминалась неспособность разведывательного сообщества США выполнять эту важную задачу. Хотя особенности этих промахов были засекречены, они, по-видимому, были довольно значительными, чтобы привлечь внимание директора, который был обеспокоен не только «недостатками», но и затратами и сроками, связанными с устранением проблем.

Другой проблемой, с которой мы столкнулись при попытке узнать больше о Воткинске, было то, что во время брифинга мы все еще находились в наших временных офисах в здании штаба Береговой охраны. Это было запрещено для некоторых программ, связанных с контролем за вооружениями, имевших свои собственные классифицированные обозначения и уровни допуска. Таким образом, презентация ACIS была отдельным мероприятием с докладчиками, не говорившими напрямую о своих задачах.

Нам были предоставлены на время два секретных исследования, чтобы мы могли лучше ознакомиться с местом, которое собирались инспектировать. Одним из них было исследование, основанное на снимках, представленных британским Объединенным Центром воздушной разведки (JARIC)8. Сведения, содержавшееся в этом отчете, были, на удивление, подробными и, как оказалось, точными в отношении советского ракетного производства в Воткинске.

Другое исследование я сначала принял за фальшивку. Его подготовил независимый подрядчик Sierra Pacific. В нем рассматривались различные сценарии, по которым Советы могли под носом у инспекторов после окончательной сборки тайно вывозить ракеты с завода. Рассматривались два варианта. Первый предполагал прокладку туннелей, второй – использование дирижаблей, которые должны были летать под покровом ночи и вывозить ракеты с завода за пределы площадки, в нескольких километрах от нее, для доставки в наземные арсеналы и последующей транспортировки. Оба сценария оказались фантастическими, но само их существование подчеркивало степень, в которой недоброжелатели РСДМ стремились подорвать его жизнеспособность.

Существовали две основные разведывательные проблемы, связанные с наблюдением за ракетами, покидающими цех окончательной сборки Воткинского завода. Первая касалась возможного изготовления ракет SS-25, вторая – тайного производства SS-20. С точки зрения контроля изготовление SS-25 не являлось нашим делом. Предполагалось, что, как только такая ракета поступит в производство, Советы объявят о ней и предоставят достаточно технической информации, чтобы инспекторы могли отличить ее от SS-20.

Однако вторая проблема затрагивала сердце и душу нашей инспекционной миссии. В своем заявлении, сделанном в рамках Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, Советы представили подробную информацию о количестве ракет SS-20 в их арсенале. Согласно сообщениям прессы, опубликованным до ратификации договора, несколько аналитиков в разведывательном сообществе были возмущены количеством ракет, заявленным Советским Союзом – 650 штук, в то время как отдел по контролю вооружений (ACIS) счел это число правдоподобным, разведка Министерства обороны (DIA) считала, что Советы произвели более 1000 штук SS-20.

DIA также была источником предположений о возможности обмана, в том числе теории, строящейся на предполагаемом существовании тайных ускорителей для SS-20, предназначенных для запуска ядерных устройств в атмосферу над советской территорией. Предполагалось, что ракеты затем будут взорваны, создавая так называемый купол света, который уничтожит американские боеголовки при их повторном входе в атмосферу. Однако для того, чтобы эта теория сработала, Советам пришлось бы произвести до 350 дополнительных ракет SS-20 сверх заявленного количества. (Эта борьба стала политизированной, когда противники РСМД в разведывательном сообществе США, а их было много, огласили разведданные о «куполе света» сенату. Это побудило сенатора Джесси Хэлмза в январе 1988 г. написать письмо Вильяму Уэбстеру, директору ЦРУ, в котором он выразил свою обеспокоенность).

Чтобы лучше поддерживать миссию OSIA, ACIS направила группу поддержки в полевой офис – европейское учреждение Gateway (Ворота), расположенный в удаленном уголке базы ВВС США «Рейн Майн», за пределами Франкфурта, Западная Германия. «Ворота» представляли собой двухэтажное здание. Первый этаж включал в себя административные помещения. В них размещался персонал, который координировал работу по управлению советскими инспекциями, связанными с РСМД, по всей Европе. Однако для большинства инспекторов «Ворота» стали символом того, что находилось на втором этаже. Чтобы попасть туда, нужно было покинуть первый этаж здания, контролируемый OSIA, и снаружи подняться по лестнице, ведущей на второй этаж. Там, наверху, вас пропускали через запретную дверь, прежде чем вы входили в рабочее пространство службы поддержки отдела по контролю вооружений (ACIS).

Размещение ACIS на объекте «Ворота» было классической разведывательной операцией. Здесь аналитики поспешили собрать воедино всю секретную информацию о различных объектах в Советском Союзе, связанных с РСМД. Затем они помогли получить данные от инспекторов путем подведения итогов по их возвращении. Стены отдела ACIS были увешаны картами Советского Союза и фотографиями различной советской ракетной техники. По окончании инспекции были также выставлены памятные вещи, собранные во время различных миссий: офицерские фуражки, меховые шапки и различные значки (маленькие памятные булавки, к изготовлению и коллекционированию которых имели склонность Советы).

Объект «Ворота» все еще находился в стадии строительства, когда первая воткинская группа, членом которой был и я, собралась во Франкфурте в середине 1988 года. Поскольку мы еще не были «инспекторами», группа прибыла в Москву коммерческим рейсом «Люфтганзы». Обратный рейс был другим – мы улетали в ряду первых инспекционных групп на борту самолета ВВС США «С-141». К нашему возвращению «Ворота» превратились в центр, напоминающий по интенсивности своей работы пчелинный улей. Почти 100 % усилий было сосредоточено на подготовке следующей инспекционной группы и подведении итогов работы вернувшийся команды.

После возвращения я приложил немало усилий, чтобы подвести итоги поездки с персоналом «Ворот», однако впоследствии понял, что никто из сотрудников организации не имеет ни малейшего понятия о Воткинске и о том, что там сидят американские аналитики, контролирующие машиностроительный завод. Более того, они были удивлены моим присутствием у них, во Франкфурте. По возвращении в штаб-квартиру Агентства по инспекциям на местах (OSIA) я связался с Отделом по контролю над вооружениями (ACIS), интересуясь отсутствием поддержки. В ответ же мне сказали, что разведка США не считает, что миссия инспекции имеет большую разведывательную ценность, поэтому она не занимает важное место в списке их приоритетов, где доминируют краткосрочные миссии.

Будучи инспекторами, у нас не было приказа на «сбор разведданных» сверх разрешенных договором задач. От нас ожидали, что мы будем знать договор РСМД вдоль и поперек и следить за тем, чтобы Советы не нарушали свои обязательства по нему. Сбор дополнительных «разведданных» ограничивался нашей интуицией – если из логических соображений мы начинали подозревать что-то неладное, то это считалось честной игрой. Если же мы что-то делали для получения доступа к информации сверх того, что нам было разрешено договором, то это не приветствовалось.

Тот, кто думал, что «интуиция» была политическим прикрытием для тайных махинаций в стиле Джеймса Бонда, в реальности разочаровывался. За нарушение приказов нашего руководства виновника подвергали наказанию, иногда его вовсе освобождали от работы в качестве инспектора. Подобный пример произошел в июле 1988 года. Человек, в прошлом связанный с ЦРУ, собрал пробы воды в окрестностях цеха окончательной сборки Воткинского машиностроительного завода. Он ошибочно полагал, что эта вода содержала вылитые остатки твердого ракетного топлива. Когда инспектор попытался сдать образцы во Франкфурте, они были моментально уничтожены без дальнейших исследований, а человек был возвращен в свою организацию и отстранен от задания. Цех окончательной сборки в Воткинске был предназначен именно для сборки. Никаких производственных процессов, связанных с изготовлением твердого ракетного топлива, там не было.

Моя попытка раздобыть экземпляры боткинской заводской газеты «Вахта» – еще один пример самодеятельности в виде случайного сбора разведданных. В ACIS подозревали, что эта газета поможет понять, как функционирует Воткинский машиностроительный завод, включая названия и функции различных отделов внутри завода, личности сотрудников, назначенных в эти отделы.

1.Votkinsk Portal Monitoring Inspection Facility (VPMF)
2.SS-20 – название ракеты по классификации НАТО. В РФ обозначается как РСД-10 (ракета средней дальности)
3.OSIA – On-Site Inspection Agency
4.TOSI – Technical On-Site Inspection
5.DIC – Defense Intelligence College
6.DIA – Defense Intelligence Agency
7.ACIS – Arms Control Intelligence Staff
8.JARIC – Joint Air Reconnaissance Intelligence Centre
44 543,43 s`om
Yosh cheklamasi:
16+
Litresda chiqarilgan sana:
01 may 2023
Tarjima qilingan sana:
2023
Yozilgan sana:
2022
Hajm:
630 Sahifa 34 illyustratsiayalar
ISBN:
978-5-4470-0638-9
Формат скачивания:

Ushbu kitob bilan o'qiladi