«Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» kitobidan iqtiboslar, sahifa 6
Табу бывают постоянные и временные. Священники и вожди относятся к первому роду, а также мертвецы и все, что им принадлежало. Временные табу связаны с известными состояниями, с менструацией и родами, со званием воина до и после похода, с деятельностью рыболова, охотника и т. п. Общее табу может быть также распространено на большую область подобно церковному интердикту и оставаться на ней годами.
Кто преступил табу, сам благодаря этому стал табу. Известных опасностей, проистекающих от нарушения табу, можно избегнуть благодаря покаянию и религиозным церемониям.
Джеймс Фрэзер: «Я не настолько безрассуден, чтобы возомнить, что мои выводы, касающиеся многих сложных вопросов, являются окончательными. Я неоднократно менял свои взгляды и готов менять их снова с каждым изменением фактов; подобно хамелеону беспристрастный исследователь должен менять свой цвет вместе с изменением цвета почвы, по которой он ступает».
Самое близкое и бросающееся в глаза сходство навязчивых запретов (у нервно-больных)с табу состоит в том, что эти запрещения так же не мотивированы и происхождение их загадочно. Они возникли каким-то образом и должны соблюдаться вследствие непреодолимого страха. Внешняя угроза наказанием излишняя, потому что имеется внутренняя уверенность (совесть), что нарушение приведет к невыносимому бедствию.
Источником табу считают особенную чудодейственную силу, имеющуюся в людях и духах, которая от них может быть перенесена при помощи неодушевленных предметов. Лица или вещи, заряженные табу, можно сравнить с предметами, заряженными электричеством, они являются вместилищами страшной силы, проявляющейся при прикосновении в виде опасного влияния, когда организм, вызвавший заряд, слишком слаб, чтобы противостоять ему.
Ограничения табу представляют собой нечто иное, нежели религиозные или моральные запрещения. Они сводятся не к заповеди бога, а запрещаются собственно самими собой. От запретов морали они отличаются отсутствием принадлежности к системе, требующей вообще воздержания и приводящей основания для такого требования. Запреты табу лишены всякого обоснования. Они неизвестного происхождения. Непонятные для нас, они кажутся чем-то само собой разумеющимся тем, кто находится в их власти.
Навязчивым запрещениям свойственна огромная подвижность, они распространяются какими угодно путями с одного объекта на другой и делают этот новый объект, по удачному выражению одной моей больной, "невозможным".
Психоанализ показал нам, что каждый человек в своей бессознательной душевной деятельности обладает аппаратом, который дает ему возможность толковать реакции других людей, т. е. устранять искажения, которые другой человек совершил в выражениях своих чувств.
