Kitobni o'qish: «Кукушкин остров»
Пролог
Илматар, дочь Матери Природы и Дева воздуха, одиноко жила в своей воздушной пустыне, кругом камень и песок, ни дерева, ни травинки, не было рыб в воде и птицы не летали в небе. Таким было начальное творение мира Верховным Богом Илисом.
Однажды, спустилась Илматар на прозрачный хребет моря, но едва коснулась дремлющих вод, всколыхнулось неподвижное море, и зачала она от Ветра и Воды. Так Илматар заключила священный брак и стала Матерью воды. Она поняла, что у нее будет сын и потратила много лет на поиски клочка земли, чтобы создать для него новый мир. Плыла Илматар вдоль берегов, где взмахнет рукой – выступали в море мысы, где наклонит голову – врезались в берега бухты, где проведет по камню ладонью – расстилались отмели. А там, где ногой задевала она дно, остались глубокие рыбьи ямы и лососьи тони. Илматар набросала пестрые горы, а в скалах прорезала ущелья, но не найдя желанного места, попросила Илиса, держателя мира, прийти на помощь и погрузилась в море. И появилась над морем чудо-утица, искала она, где свить гнездо. И выставила Илматар из воды колено свое для нее. Приняла птица колено за клочок земли и свила на нем гнездо. Отложила утка семь яиц: одно было золотым, а остальные железные. Она высиживала их три дня, а на четвертый Илматар попыталась разогнуть ногу и яйца упали в море. Они не утонули, а раскололись и превратились во Вселенную. Так появился наш мир: земля образовалась из нижней части яиц, небо из верхней, желтки превратились в Солнце, белки в Луну. Звезды образовались из пестрой части яиц, а тучи из темной. Мать воды родила первого человека и назвала его Вяйнемейнен. Он владел певческим искусством заклинателя, создавал магические песни…
Из дневника Хранителя
Порканниеми, 1964 год
Ранта Валттери ждал, когда в комнате, отведенной для собраний, повиснет тишина. Его жена София с восьмилетним сыном Вальтером встречали и провожали туда пришедшие к ним семьи. Взрослые усаживались на деревянные стулья, напоминающие из-за высоких спинок и подлокотников, форму тронов, их дети садились в полукруг на ковер из шерсти.
Комнатой для собраний служит кирпичная пристройка к дому Ранты. В ней отсутствуют окна, проведено тусклое освещение, внутри – старинное убранство, один вход и выход – металлическая арочная дверь, соединенная с кладовым помещением. После того, как все соберутся, Ранта Валттери закрывал ее на ключ.
Так и сегодня, закрыв за собой дверь, он поприветствовал семьи кивком, прошел к мраморному камину с колоннами и встал к нему спиной. Жена Ранты раздала взрослым свечи в железных подсвечниках и погасила свет. Дети затаили дыхание. В темноте Валттери поднял ладони над головой, и беззвучно двигая губами, заставил дрова в камине и фитиль свечей воспламениться. В глазах присутствующих заиграли желто-красные огоньки. Так и сегодня, закрыв за собой дверь, он поприветствовал семьи кивком, прошел к мраморному камину с колоннами и встал к нему спиной. Жена Ранты раздала взрослым свечи в железных подсвечниках и погасила свет. Дети затаили дыхание.
Он жестом велел Софии занять стул рядом с камином, и, подмигнув Вальтеру, сидящему на ковре рядом с белокурой девочкой, направился к стеклянному шкафу. Оттянув ворот рубашки, Валттери вытянул наверх обвивающий шею шнурок. На нем висел ключ полумесяц, вставив его в замочную скважину, он достал дневник в кожаном переплете и запер шкаф обратно.
Валттери передвинул свой стул с центра к камину, сел и, надев висящие на груди круглые очки с прозрачными линзами, аккуратно расстегнул на дневнике ремешки и раскрыл его.
– Как вы помните, я рассказывал вам и о светлых Богах, населяющих страну Калева, о злых людоедах, великанах и об опасных зверях, живущих в Похьеле, хозяйка там старуха – колдунья Лоухи, о подземной стране – Манала, в ней темный Бог Туони – владыка Царства мертвых, и населяют ту страну не только души, покинувшие мир, но и Божества страданий. Есть духи природные, умерших и живых, и демоны болезней. Страны, что существовали до сотворения нашего мира, идолы, которым поклонялись наши предки и поклоняемся мы, увековечены в народном эпосе, напечатаны в книгах, транслируются как мифы и легенды, но вы обязаны знать, что все это взаправду было и есть! – Валттери щелчком пальцев погасил весь огонь в комнате. Дрова в камине зашипели, кое-кто из детей, схватил за руку сидящего рядом, самый младший пискнул от испуга. – История наших предков и божественная сила, дарованная нам Илисом тому подтверждение! – Используя магическое заклинание, он вновь зажег огонь в камине и фитиль свечей. – Вы особенные дети, тяжелое бремя, что несем мы, ваши родители, со временем переляжет на ваши плечи. Чем раньше вы это поймете, тем лучше для вас. Есть мир, не упоминаемый мной прежде, и не описанный ни в одной книжке, но раскрытый нашими прародителями… Об этом и поговорим сегодня…
Он, прочистив горло, нашел в дневнике нужную страницу и негромко заговорил:
– Наши прародители не хотели менять языческое верование и становится католиками и православными. Желая верить в своих Богов, они бежали в лес, в поисках места, где смогли бы воздвигнуть свою крепость и укрыться от врагов. Неизвестно, как долго пришлось бы им бродить, не явись старейшине племени во сне Илис. Он велел изготовить лодку и плыть на ней вниз по Вуоле до тех пор, пока не услышат крика кукушки. Там, где она прокричит, и следовало поселиться. Исполнил шаман волю Бога, и пустилось племя в последний путь. Услышали они крик кукушки, проплывая рядом с островом, отделяемым проливом от других берегов. Высадились на нем и прозвали его «Кукушкин остров».
Возвели они для защиты от неприятелей деревянные крепостные стены и земляные валы. Мужчины ходили на охоту, занимались рыбной ловлей и земледелием, учили этому своих сыновей, а женщины вели домашнее хозяйство, обучали дочерей прядению и ткачеству. В рощах племя во главе со старейшиной (шаманом) совершали обряды: задабривали подношениями лесных Духов и Богов, чтоб был улов, плодовита земля, богат урожай, просили защиты от смертельных болезней и колдовских чар, молились деревьям, камням, звездам и луне. Кукушка, что была божьим знамением, оказалась Духом по имени Вира, проводницей между людским миром и Богов. Птица подсказывала шаману какую жертву принести, обучала его древним магическим заклинаниям, помогала варить целебные отвары. Они-то и придумали как защитить земли от недругов. Сшили женщины из шкур животных накидки, с голов оленей и лосей сняли кожу и очистили от внутренностей. Шаман нанес на них рунические магические знаки. Мужчины, облачаясь в маски животных и накидки, становились воплощением лесных Духов, доплывая на лодке до другого берега, наводили на заблудших там путников ужас, не вступая в бой. Но спокойная жизнь не могла длиться вечно…
Все изменилось, когда в ночь красной луны у ворот крепости появился чужак. И неясно было откуда прибыл и как. Чужак оказался женщиной, представившейся Туонетар. Она просила привести к ней старейшину, либо же сопроводить к нему. Шаман не спал, и слышал, как открылись ворота, как неспокойно стало вокруг: доносился плач младенцев и рев скота. И не было рядом Виры, по ночам она облетала окрестности, следя за тем, не затаились ли в лесах враги.
Шаман вышел на площадь, где в окружении, вырезанных из дерева идолов, дожидалась его Туонетар. Лицо необычайно высокой женщины скрывала вуаль, черное одеяние на ней закрывало полностью руки, шею и ноги. Чувствовал шаман, что от нее исходит темная сила. И те, кто проснулись и явились узнать, кто прибыл, держались осторожно в тени. Бархатным голосом она вновь представилась и сообщила шаману, что прибыла из Нижнего мира, что зовется – Мана. – Валттери прервался, перевел дыхание и махнул Софии, чтобы подала стакан с водой, смочив горло, он продолжил. – Дети, имя Туонетар вам о чем-нибудь говорит? – Лаура подняла руку. – Говори.
– Вы не рассказывали, но я вычитала сама, Туонетар супруга Туони в загробном мире Манала. Считается, что она выглядит как старуха с крючковатыми пальцами, а ее супруг как старик с тремя железными пальцами на каждой руке. Вместе они олицетворение тьмы. Туонетар – Дева Смерти, мать монстров и демонов, болезней и эпидемий, Богиня подземного мира.
– Богиня своего подземного мира Мана, – добавил Валттери, почесывая каштановую бороду. – Видите ли, дети, Туонетар и правда была супругой Туони, пока не принесла во чреве «чужое дитя», но обо всем по порядку. Лаура, твоя начитанность – это хорошо, но она не приближает тебя к истине. София, подкинь дров, вечер обещает быть долгим.
Туонетар утверждала, что норны – Богини Судьбы из ее Царства предвидели надвигающиеся войны, падение их крепости и захват острова вражескими войсками. Она предлагала им отречься от своих Богов и признать ее единственным Божеством в обмен на покровительство. Желала, чтобы они поклонялись ей и приносили в жертву живых людей. Тогда она защитит их остров от вражеских нападок… Шаман не принял ее предложения. Она пообещала, что он об этом сильно пожалеет, и как только скрылась в водах Вуолы, в крепости разгорелся пожар… пылала в огне и река… И это не было предупреждением, то было начало конца…
– Она прокляла племя? – шепотом спросил шестилетний мальчик.
Большинство детей смерило его неодобрительным взглядом, как и некоторые из взрослых.
– Верно, Димитрий. Впоследствии Туонетар использовала дочь Ловитар, рожденную от союза с Илисом против племени. Ловитар славится тем, что является матерью девяти болезней: чахотка, колики, подагра, рахит, язва, рак, чума, парша и зависть. Вижу ваши удивленные взгляды. Нет, вы не ослышались, Ловитар дочь Илиса и Туонетар. Я ведь уже говорил, что она принесла во чреве чужого… дитя. Илис дал ей укрытие под водами Вуолы, после того как Туони изгнал ее с позором из Подземного мира. Предполагается, что она хотела вернуть себе прежнюю власть, потому показалась на суше. – Валттери закрыл дневник и положил его на колено, сняв очки, потер переносицу и тяжело вздохнул. – Нетерпеливые вы мои, спать уже хотите? – мягко произнес он.
– Нет, – ответил за всех его сын, – мы хотим знать, чем все закончилось.
– Ничего не закончилось, Вальтер, – строго произнес отец. – Племя несло потери, сначала пожар, затем насылаемые Ловитар болезни. Строительство каменной крепости шло с трудом, сил шамана и Виры было недостаточно, чтобы победить смерть. Вскоре племя разделилось на два лагеря: на тех, кто был верен нашим Богам, и тех, кто от отчаяния решился признать Туонетар. И те потащили первыми в реку стариков, Вуола поглотила их, оставив на поверхности лишь водяные пузыри, словно не рекой была, а котлом. Туонетар приняла жертву, и вновь явилась на остров, дабы показать, что держит данное слово. Исцелив отступников, она заявила, что может вернуть к жизни родных, навести проклятье на недоброжелателя, приворожить безответную любовь…
– Она правда умеет воскрешать? – перебил его Димитрий.
Валттери кивнул отцу мальчика и тот залепил сыну подзатыльник. Димитрий, не издав ни звука, прижал ноги к себе, и спрятал голову в коленях.
– Без души тело человека всего лишь оболочка. Туонетар оживляла мертвецов, погружая в них нечисть. Постепенно остров превратился в обитель зла. Шаман, вместе с уцелевшими и не лишившимся здравого рассудка, покинул его. Высадились они на берегу, где сейчас песчаный пляж. Завела их Вира в густой лес, и проведя через заросли и болота, привела к одинокому дому. Хозяйкой же дома оказалась нойда по имени Улла. Здешние духи предупредили ее, что придут путники из другого племени, знала она и то, что творится на острове, и кто учинил такой хаос. Но что более важно, поселившись у нее, шаману вновь приснился дивный сон. Илис пришел в образе моей прародительницы и сказал, что спасение их лежит в мальчике, что у нее родится и… – Валттери недоговорил, и взяв дневник в руки, резко встал, приложив указательный палец к губам.
Все в комнате прислушались, от камина помимо звука трескающихся дров шел и скребущийся, словно через дымоход к ним что-то приближалось. Белая кукушка, сидевшая неподвижно на шкафу, открыла глаза и, встрепенувшись, перелетела на плечо к Валттери, коснулась клювом его уха. Он спрятал блокнот за пазуху и схватил кочергу.
– Расставьте свечи и загородитесь стульями! – приказал он, притянув к себе за руку жену. – Защищай Вальтера, – прошептал ей.
Дети сбились в кучу, мужчины с грохотом роняли стулья, выстраивая из них подобие защитной стены, женщины ставили возле них подсвечники.
Из дымохода сквозь огонь ринулись существа, наполнившие комнату сдавленными криками. Не имея носа и глаз, они улавливали шорохи и немедля бросались на свою жертву…
Глава 1
ИЗ ДНЕВНИКА МАЙИ ПАК
В девять лет я узнала, что моя биологическая мама умерла при родах, об отце ничего неизвестно, других родственников нет. Прежний мир рухнул, а я так и не смогла оправиться от этой правды.
Роберт – чудовище. Он заставил ее рассказать мне это. Сначала она плакала и просила не торопить события, а потом как все мне вывалила под напором его злого взгляда (я бы тоже не смогла противостоять)… Приемная… Сирота… Так все хорошо это помню, будто это случилось пару минут назад.
Лукреции было семь, и я очень хотела с ней подружиться. Считала сестрой. Родной. Она принесла детские ножницы и попросила подстричь челку. Я дура обрадовалась. Младенцем она часто болела. Мне не разрешали подходить к ее кроватке, а подержать ее на руках я могла, только когда папа задерживался на работе. Ха, я тогда думала, что «мама» куда добрее, чем «папа», но я ошиблась во всем. Роберт вбивает мне в голову кол знание (?), что Бог знает лучше нас о том, что нам действительно нужно и потому ставит нас в такие жизненные обстоятельства, которые наиболее полезны для нашей души. По-моему, Бог раздал мне паршивые карты, наверное, потому что тоже меня невзлюбил, как и Роберт, и весь мир.
Каждый раз, когда пишу о нем, меня переполняет злоба. В общем, блокнот, Лукреция сама пришла ко мне, и я на седьмом небе от счастья попыталась помочь ей с челкой, но Роберт увидел в этом проделки Дьявола. Одному Богу известно о чем он подумал в тот момент. Он не дал мне объяснится, потащил больно за руку в угол и отчитал так, как будто я нарушила какую-то заповедь. Например, не стриги тупыми ножницами ты челку лжесестры. Потом досталось «маме», а Лукреция была, как в песенке из КВН «Сережа молодец».
Я думала, что ей уделяют больше внимания потому что она родилась слабой, до зеленых соплей болезненной, могла заразить и потому меня просили держать от нее дистанцию… Но дело совсем было не в этом. Просто я чужая… И никто за мной не придет.
* * *
Сегодняшнюю запись полностью посвящаю его сиятельству Роберту («мама» проболталась, что его девичья родная фамилия Любич).
Она рассказывала, что познакомилась с ним в коммунальной квартире. Он не нравился проживающим по соседству людям своей отчужденностью и немногословностью (неудивительно), то ошибочно (со слов «мамы», я считаю никакой ошибки там не было) принималось ими за высокомерие и потому на общей кухне мужчины не раз пытались «поставить» его на место. На кухне стояла душевая кабина, одна на всех газовая плита, стиральная машина, умывальник и холодильник (не знаю зачем я решила у нее это уточнить). В дни перевоспитания Роберта (какое же классное словосочетание я придумала!) там становилось особенно тесно: рвались бельевые веревки, летали сковородки, проламывали душевую дверцу и на следующий день снова скидывались на новую. «Мама» так забавно рассказывала, что я еле сдержала смех.
Она защищала его от соседей (фатальная ошибка) до тех пор, пока сама не стала объектом обсуждения и сплетен. Мне странно, что она взахлеб рассказывает о Роберте и уклончиво о моем удочерении. Примерно я поминаю как все происходит пришел – увидел— выбрал – проверку прошел – документы собрал – забрал. И даже не обязательно состоять в браке.
Я типа была беспокойным дитя, рыдала и днем, и ночью, и почему-то спокойно себя вела лишь на руках Регины (обожаю ее). Соседи жаловались на меня, и как литературно сказала мама «вместо руки помощи протягивали горсть язвительных замечаний». Прямо-таки как в притче (жду с нетерпением дня, когда смогу их не читать) «О добром самаритянине», презираемый ими Роберт проявил к ней понимание и не прошел мимо того, кто нуждается в помощи.
Судьба или Амур, если кто-то из вас реально существует, чем вы думали, когда создали такую пару? Расписаться спустя пол года общения? Это не прикольно. «Маму», насколько я могу судить, нисколечко не смутило, что они так мало друг друга знают, и он пожелал взять себе ее фамилию (может, он скрывался в те времена от кого-нибудь?) А когда они вместе со мной въехали в новую квартиру, «мама» была на пятом месяце беременности. Почему-то у меня слишком хорошая память, я помню переезд, как бы это странно не звучало, а «мама» говорит, что я была так мала, что не смогла бы такое запомнить…
Любовь и забота, что предназначалась мне, Бог забрал и отдал долгожданной девочке семье Пак – Лукреции. Она унаследовала болотного цвета выпуклые глаза, придающие невинное выражение лица (обманчивое!), светлые волосы, маленький аккуратный носик – мамины черты лица и папин отвратный характер.
А я, как не от мира сего, мне с раннего детства снится загадочный сон: женщина в черном, лицо закрыто вуалью, высохшие руки с скрюченными пальцами, я смотрю на нее будто бы своими глазами, но тела своего не ощущаю, и выглядит оно каким-то другим. От нее исходит какая-то неприятная энергетика, она подносит к моему лицу кубок с черной жидкостью. Я не хочу его пить, но моя воля мне не принадлежит. Вливает содержимое кубка мне в рот, я опускаю глаза на свой живот (рифма, привет!): сначала на нем чернеют вены, потом он покрывается пленкой, и та женщина спешно ее снимает своими ужасными пальцами. После этой дикой процедуры она магическим образом перемещает нас, как я поняла по стрельчатым окнам, в готическую башню, где единственным источником света служит луна на небе. Там чаша гигантских размеров (посоревноваться с ней могла бы только царь-ванна из Баболовского парка), и она окунает меня туда (как окунают детей в крещение, но я не крещенная). Все. Мне всякое снится или как сказал бы Роберт – всякая бесовщина, но этот сон самый дикий. Из-за него я просыпаюсь в холодном поту с сильно бьющимся от страха сердцем. Я даже не понимаю что меня напугало, но мне страшно так, будто надо мной нависла сама Смерть.
Глава 2
«МУСОРНАЯ КРЫСА»
Санкт-Петербург, 2023 год
Последние два года Майя проучилась в гимназии, где программа обучения значительно отличается от школьной, а сверстники высокомернее и злее. Если бы только не семейная ссора, из-за которой ее и перевели, она так и продолжила учиться в старой школе рядом с единственной подругой.
Майя не спеша шла домой, гремя в портфеле коробкой новых туфлей, заколками и бижутерией. Лучшая подруга Яна пригласила вместе отметить выпуск из старшей школы. По случаю торжества ее парень забронировал столик в одном из популярных ресторанов на берегу Финского залива и также пригласил своих друзей. Девушкам ни за что платить не нужно, только получать удовольствие и веселиться.
Всю дорогу до дома Майя тщательно продумывала свою легенду, которую собиралась подсунуть маме с папой. Скажет, что родители Яны устраивают банкет на финском заливе, и ее тоже пригласили разделить радость прощания со школьной скамьей, развеяться и расслабить зубы после того, как грызли одиннадцать лет гранит науки. Яну они знают, как и ее успешных богатых родителей. Но отец Майи их недолюбливает, считая, что дочь должна дружить с ровней.
Майя зашла в квартиру в приподнятом настроении, лелея надежду, что ее непременно отпустят. «Ложь во благо никому же не навредит», – твердила она себе. Но тут сладкий вкус предвкушения превратился в горечь при одном взгляде на отца, который должен был быть в это время на работе. Он стоял в коридоре со сложенными руками на груди, нахмурив брови, над его седой головой возвышался нимб от настенного календаря на шкафу.
– Что-то случилось? – испуганно спросила Майя.
– Случилось, – подтвердил отец, – проходи в гостиную. – Он снял с плеча дочери рюкзак и понес с собой. Она внутренне напряглась, послушно следуя за ним в комнату.
– Проблемы на работе? – предположила Майя, потирая вспотевшими ладонями джинсы. Остановившись посреди комнаты, уставилась глазами на ковер под ногами.
– Сейчас не об этом. – Отец положил рюкзак на кресло, просунул руку за диван, достал белый пакет и вытащил из него красное платье. – Твое?
Майя кивнула в знак согласия.
– Что в рюкзаке? – продолжил он допрос, бросив платье ей в ноги. Майя растерянно смотрела на него, не понимая, где допустила ошибку. Выпускной наряд она купила пару дней назад и спрятала в своей комнате, пока дома никого не было.
Больше всего отец ненавидит в людях ложь, но дочь он невзлюбил еще до того, как первые лживые слова слетели с ее губ. Майя с детства врет. Врала, что в садике никто не обижает. Врала отцу, что не боится спать в темноте, потому что несовершенств он не терпит. Врала, откуда у нее синяки на теле, когда мама качала головой и ахала, пока Майя в примерочной мерила очередную школьную форму. Врала про свою зарплату с подработок, потому что не хотела вкладывать все заработанное в семейный бюджет. Врала, куда идет гулять. Врала.
– Ничего, – ответила Майя очередной ложью.
– Докажи, – командным голосом произнес он, взяв рюкзак в руки.
Майя нервно сглотнула слюну, переступила через платье и послушно подошла к нему. Дрожащими руками расстегнула рюкзак и широко раскрыла его, как бы приглашая заглянуть внутрь. Отец бросил взгляд на содержимое, прищурился и хмыкнул.
– Вытряхивай, – сказал он, отдав ей рюкзак.
Майя разложила содержимое на диване: коробка из-под обуви, невидимки со шпильками, крупные серьги и массивное ожерелье.
– И куда ты в этом собралась?
– Янины родители устраивают завтра банкет по случаю выпуска из школы. Я хотела вам сегодня рассказать, что меня тоже пригласили.
– Откуда деньги на прихорашивание?
– Я… – Майя запнулась, но быстро спохватилась, – нашла их в ветровке, когда перебирала летние вещи.
– Интересно получается. Как же они там оказались?
Майя, застигнутая врасплох и совсем не готовая к такому развитию событий, молчала. Мозг усиленно старался придумать, что можно выдать за правду, но лампочка над головой цокала и никак не загоралась. Идей нет.
– Майя, твоя очередная ложь задела меня не так сильно, как то, что ты хотела вырядиться как блудница! – выругался отец, показав то самое, истинное лицо, которое старшая дочь знает лучше всех.
– Это всего лишь платье! – запротестовала Майя, повысив тон голоса. – Вы ходили без меня на «Алые паруса»! А кто достал на них билеты? Я! Вы даже не стали разбираться куда пропал мой билет, а ведь это был мой праздник! Почему нельзя было отдать билет Лукреции мне? Пусть я даже не получила медаль за особые успехи, как ты того хотел, но и Лукреция не достигла заявленного тобой уровня, учась в обычной школе. Неудивительно, что ее не приняли в гимназию!
– Следи за своим поганым языком! – рявкнул отец, схватив дочь за шею, будто она бестолково лающая шавка, а его долг усмирить ее. – Ты выросла такой неблагодарной и эгоистичной! Мне следует наказать тебя, но это не исправит твоего скверного характера. Я запрещаю тебе идти на банкет!
– Как ты можешь решать за меня?! – возразила она, чувствуя удушение в горле, подступающие к глазам слезы и привычный, но ненавистный страх за свою жизнь.
– Сейчас я – глава семьи! После замужества будешь слушаться своего мужа, и то, в том случае, если я благословлю ваш брак! До тех пор, пока ты живешь в этом доме, твою судьбу решаю я!
– Это нечестно! Я не выбирала жить с вами! – выпалила Майя и, не сдержав впервые в жизни свой пыл, ударила отца ладонью по щеке. Он отшатнулся от нее, дотронулся пальцами до покрасневшей щеки и смерил взглядом.
Майя выбежала из комнаты с подрагивающими плечами и сразу же наткнулась на Лукрецию, которая все это время подслушивала, стоя в проходе между комнат. Выпрямившись, Майя протерла ладонями глаза и, сделав шаг, нависла над Лукрецией, как грозовая туча.
– Давно хотела тебе сказать, ты – маленькая дрянь, – прошептала она, глядя ей в глаза. – Довольна бесплатным представлением? – Майя наклонилась к ее уху и добавила, – Еще раз без спроса зайдешь в мою комнату – вырву все твои белокурые волосенки, сестренка.
– Тогда тебе стоит посмотреть, что осталось от твоей так называемой комнаты, – язвительно ответила Лукреция, тряхнув челкой.
Майя закатила покрасневшие глаза, не восприняв угрозу всерьез, и направилась в свою комнату. Младшей сестре с детства известно, что Майя приемная дочь ее мамы, Пак Амалии Робертовны. Та удочерила сироту, когда не состояла в браке и переживала трудные времена, борясь со страхом одиночества. Приемная мать дала девочке другое имя, свою фамилию и отчество. В новом свидетельстве записали – Пак Майя Робертовна.
Лукреция не соврала. Майя встала в ступор, увидев, что осталось от комнаты: дверь снята с петель, дверцы шкафа открыты, на компьютерном столе бардак, аккуратно заправленная утром кровать смята, коробки, что хранились под кроватью, выложены на ковер. Среди них не видно подарочной, обклеенной наклейками. Ее обыскали как какую-то преступницу, а она всего лишь посмела мечтать о том, как будет блистать на Финском заливе, вызывая шепот и восхищение. Ей так хотелось произвести фурор, сыграть свой финальный аккорд, быть громом среди ясного неба. Хотя бы на один день выйти из образа серой мыши и пожить другой, ослепительно яркой жизнью. Сердце Майи колотилось от обиды и злобы на отца с сестрой. Она не сомневалась, что все это провернула Лукреция, а Роберт как сообщник, поддержал. Сестра постоянно сует нос в ее дела, для нее подслушать, подглядеть, проследить – плевое дело.
«Мусорная крыса», – вертелось у Майи на языке. – «Ненавижу! Ненавижу всей душой!» Она попыталась прибраться, но быстро сдалась, не в силах сдержать боль, отдающуюся жжением в груди. Разрыдавшись, Майя уперлась лбом в пол и прикрыла рот рукой. Нельзя, чтобы ее услышали. Нельзя давать им повод позлорадствовать. Майе теперь плевать, как будет вести себя Роберт после того, как она рискнула его ударить. Она все для себя решила: с семейкой Пак пора разойтись по разные берега и вычеркнуть ту часть жизни, что они отравили фальшивой любовью.
