Kitobni o'qish: «Основы гуманной педагогики. Книга 3. Школа жизни»

Shrift:

* * *

Введение

В отечественной педагогической традиции на протяжении веков всегда находились особо выдающиеся деятели образования, которые органично соединяли в себе целый комплекс качеств. Они были талантливыми педагогами, тонкими психологами, оригинальными философами образования и педагогическими мыслителями, незаурядными писателями, яркими публицистами, страстными общественными деятелями.

В исторической ретроспективе когорта нравственных и интеллектуальных лидеров российского образования, властителей педагогических дум выглядит так: Н. И. Пирогов – К. Д. Ушинский – Л. Н. Толстой – П. Ф. Каптерев – С. Т. Шацкий – П. П. Блонский – А. С. Макаренко – С. И. Гессен – В. В. Зеньковский – В. А. Сухомлинский.

Начавшись в середине XIX века, эта нравственно-интеллектуальная педагогическая эстафета, несмотря на все тернии и теснины, прошла через XX век и длится уже в XXI столетии. Хорошо, что мы, пусть и поздно, научились понимать значение и отдавать должное не только тем, кто создавал честь отечественному образованию в прошлом, но и сегодня составляет его гордость, – имею в виду Шалву Александровича Амонашвили (р. 08.03.1931).

Когда с высоты времени взираешь на творческий и жизненный путь Ш. А. Амонашвили, то становится очевидно, что Мыслитель изначально нес в себе высокую миссию: сотворить духовно-педагогическое Учение не только для своих современников, но и для будущих поколений. На протяжении 60 лет педагогической деятельности он создал три взаимосвязанные системы:

Учение гуманно-личностной педагогики (сформирована к началу 90‑х годов XX века), которую можно реализовывать в настоящее время;

Школу Жизни (разработана в середине 90‑х годов XX века), которую возможно осуществлять в первой четверти XXI века;

Духовно-гуманную Педагогику (сотворена в первое десятилетие XXI столетия для Вечности), которая может быть востребована и реализована во второй четверти XXI века. Местом конденсации идей этой педагогики выступает ноосфера или, как ее определяет сам Шалва Александрович, находящаяся вокруг Земли «Сфера Сердца».

С чего начинается педагогика?

С узких улочек старой Варшавы, с приюта для еврейских детей-сирот «Наш дом», как у Януша Корчака?

С напоенной полынным ароматом украинской степи, прохлады ставка, песни жаворонка в голубом небе, со «Школы радости» для крестьянских детей, как у Василия Сухомлинского?

Или, как у Шалвы Александровича Амонашвили, с залитого солнцем Тбилиси, рассказов стариков из родного села Бушети. Дара дедушки, явившего образ мудреца, умеющего разговаривать с виноградной лозой и смотреть на мир философски. И света бабушки, с ее всепоглощающей добротой и всепрощением. С первых уроков добра отца Александра Дмитриевича, директора самой большой в Тбилиси типографии, отказавшегося от брони и погибшего в 1942 году в Крыму.

И уроков сердечной справедливости матери Марии Ильиничны – красивой и умной женщины, которая уберегла своих детей, не потеряв верности ушедшему на войну мужу.

С удивительной учительницы литературы Варвары Вардиашвили, которая целый год, отодвигая всякие программы, читала и размышляла с восьмиклассниками о поэме «Витязь в тигровой шкуре» – Пятом Евангелии для грузина. Она заложила в Шалве Александровиче то, что впоследствии стало смыслом его жизни, – образ гуманного учителя.

Сейчас невозможно представить, что Ш. А. Амонашвили мог посвятить себя другой профессии. Однако в юности он писал незаурядные стихи (и даже имел среди сверстников почетное прозвище «Поэт»), мечтал стать журналистом. И его, окончившего школу с золотой медалью, должны были без экзаменов принять на факультет журналистики в Тбилисский университет. Но не приняли…

Отец Шалвы Александровича очень хотел, чтобы сын стал дипломатом. И, исполняя это своеобразное завещание отца, Амонашвили с отличием закончил факультет востоковедения Тбилисского университета (отделение персидского языка и истории Ирана), занимался переводами с персидского (кстати, и сейчас Шалва Александрович наизусть читает Омара Хайяма на языке оригинала).

В 1951 году, в 20 лет, параллельно с учебой в университете он начинает работать в школе, став старшим пионервожатым. Конечно, это был необычный пионерский вожатый, который устраивал для детей интересные походы, например, из Тбилиси, через перевалы, до Мцхеты туристы поднимались на Джварский (Крестовый) монастырь. В этих походах дети приобретали ценные знания и навыки, и главное, закреплялась дружба и приходила любовь к родине.

Как-то вожатый взял своих пионеров и повел их в Кашуети – это древнейший храм IV века в центре Тбилиси. На другой день Шалву вызвали в райком комсомола. Там его друг, секретарь райкома, сказал: «Знаешь что? Давай не делай этого больше, не надо. А то потом я тебя защищать не смогу». Сколько раз еще в своей педагогической жизни придется Шалве Александровиче услышать в свой адрес эту фразу…

Через полвека сам Амонашвили с доброй иронией характеризовал себя в 50‑е годы – пионервожатого, учителя труда, затем преподавателя истории, – как «доброго «авторитара», который противился авторитарным методам, но не находил выхода и не знал, как по-другому можно общаться с детьми. От гуманной педагогики он был еще далек, ему хотелось гуманизировать то, что невозможно было гуманизировать. Однако ему, как и многим учителям, удалось при авторитарной педагогической практике сохранить в себе доброту, уважение к ребенку, любовь к нему.

Вхождение в педагогическую науку Ш. А. Амонашвили оказалось стремительным. В 1960 г. он становится кандидатом педагогических наук. А в 1972 году, в 40 лет, защищает докторскую диссертацию по психологии в Институте общей и педагогической психологии АПН СССР. Затем Шалву Александровича избирают членом-корреспондентом, а в 1989 году – действительным членом АПН СССР.

Сейчас Ш. А. Амонашвили – академик Российской академии образования, заслуженный профессор Московского городского педагогического университета и руководитель Центра гуманной педагогики при МГПУ, глава «Издательского Дома Шалвы Амонашвили», где совместно с Д. Д. Зуевым издает уникальную «Антологию гуманной педагогики» (уже вышло 55 томов).

Кроме того, он – иностранный член украинской Академии педагогических наук, почетный доктор Софийского университета им. Св. Климента Охридского, почетный профессор ряда университетов разных стран.

Ш. А. Амонашвили удостоен Премии Правительства РФ в области образования за цикл трудов «Образовательная система нового поколения». Международная Ассоциация Детских Фондов наградила его почетной золотой медалью им. Л. Н. Толстого, Детский фонд ООН в России присудил ему звание «Рыцарь Детства», а творческое объединение «Настоящие друзья Буратино» отметило знаком детской любви – «Орденом Буратино».

Однако внушительный и вызывающий искреннее уважение перечень всех этих званий и наград не передает главного. Место, которое занимает Шалва Александрович Амонашвили в современном российском образовании, уникально – это великий педагог и психолог, самобытный духовный мыслитель, навсегда прописанный и укорененный в Мире Детства.

На протяжении более чем полувекового неустанного творческого поиска Ш. А. Амонашвили создал целостное Учение духовно-гуманной педагогики, продолжающее и обогащающее в современных условиях лучшие традиции мировой и отечественной педагогической классики, фундаментальное по своим философско-духовным и психолого-педагогическим основам.

Открывает том центральная для 90‑х годов книга Ш. А. Амонашвили «Школа Жизни. Трактат о начальной ступени образования, основанного на принципах гуманно-личностной педагогики» (1996).

Ее создание связано с тем, что в начале 90‑х годов Ш. А. Амонашвили остро почувствовал, как кардинально трансформировалась духовно-ценностная обстановка в обществе. «Жизнь изменилась, – писал он позднее об этом времени. – Изменилась она сразу, грубо, с грохотом. Она разрушилась. На ее место пришел иной строй».

В российском социуме в начале 90‑х годов были дезавуированы многие прежние базовые ценности. Например, такие, как честный труд на благо Родине, достойно прожитая жизнь, энтузиазм, подвижничество, альтруизм. По убеждению Ш. А. Амонашвили, после развала Советского Союза развивалось «недоброе, нечуткое общество – капиталистическое». Жестокая техногенная цивилизация с ее откровенным цинизмом по отношению к человеку, разрушая культурные и нравственные вековые устои народов, не могла не вызвать ответной реакции. Учителя одними из первых поняли опасность, столкнувшись с ситуацией, при которой дети, окруженные со всех сторон мраком бездуховности и агрессивности, стали трудно обучаемыми. Кроме того, когда на смену отечественной педагогике пришли западные образовательные «технологии», то воспитание оказалось вытесненным из предметного обучения. Для сложного процесса становления человеческой личности остались лишь немногие внеурочные воспитательные часы.

И ребенок, с его сложнейшими психофизическими особенностями, с его неповторимыми качествами характера, оказался как бы приравнен к технологическому процессу на производстве. В отличие от машины, у ребенка есть душа и сердце. И если в процессе обучения не происходит облагораживание человеческой души, то неизвестно, какое место займут полученные знания в душе человека и как он впоследствии ими распорядится.

В изменившихся общественно-политических, социально-педагогических и, главное, аксиологических условиях прежняя мировоззренческая педагогическая установка оказалась исчерпанной. Требовался поиск новых мировоззренческих оснований. Тем более что сила мировоззренческого взрыва начала 90‑х годов стала такой, что аксиологическая площадка оказалась расчищеной для создания новой основополагающей философии образования, не альтернативной имеющимся, оставшимся в прошлом историческом периоде, где существовала оппозиция «гуманизм – авторитаризм», а отвечающей более масштабной оппозиции «духовность – бездуховность».

Создание трактата «Школа жизни» знаменовало собой начало качественно нового периода в развитии гуманно-личностной педагогики, а именно, переход ее в статус Учения. Ведущим принципом Школы Жизни Амонашвили провозглашает развитие и воспитание в ребенке жизни с помощью самой жизни. И хотя в своем трактате он раскрывает основные положения гуманно-личностной педагогики начальной ступени образования, его положения сохраняют свое значение и для последующих ступеней школьного образования.

С начала XXI века основной направленностью педагогического поиска Ш. А. Амонашвили становится создание Учения духовно-гуманной педагогики, включающего в себя и идею гуманно-личностной педагогики, и «Школу Жизни», но не исчерпывающегося только ими.

Для оформления результатов в основном использовались такие жанры: научно-публицистические работы, притчи, эссе и художественные произведения, в первую очередь сказки. Особая метафоричность их стиля как раз и обусловлена тем, что произведения Ш. А. Амонашвили начала XXI века – это Послание, устремленное в Будущее, в середину XXI столетия, конкретный язык которого неясен, как не сформирован и семантический контекст. Поэтому содержание Учения, чтобы быть воспринятым в Будущем, может быть заключено только в форму мифов, сказок и притч.

Несомненно, что на произведениях Ш. А. Амонашвили первого десятилетия XXI века лежит значительная и весомая ориенталистская (восточная) печать. В таком новом содержательном и стилевом векторе воплотилось несколько пластов жизни и деятельности самого Ш. А. Амонашвили: органичное восприятие им мощного наследия грузинской культуры; глубокое знакомство в подлинниках с персидской средневековой литературой; осмысление традиций восточной философии; впитывание мирового и российского педагогического наследия; проникновение в суть мировых религий, и в первую очередь в Христианское Учение.

Как писал в 2001 г. Ш. А. Амонашвили, «…Я открыл для себя другую педагогическую науку – сокровенную. Сокровенные педагогические знания откроются каждому в той мере, в которой он устремлен к ним. Они поступят к нему через интуицию и чувствознание. Но интуиция и чувствознание требуют жертв: бескорыстной любви и преданности к детям, общения с ними на принципах равноправия, свободы и сотрудничества, устремленности к Высшему.

Сокровенные знания имеют особые свойства: они не вмещаются в тексты и контексты книг, а засекречиваются в глубинах подтекстов, где слова становятся бессильными вывести их наружу и дать огласке; они никак не поддаются изложению способами казенной науки, не фиксируются обычным зрением. Они постигаются только сердцем, только духовным чтением благородных педагогических книг».

В связи с этим кардинально возрастает футурологическая направленность всей педагогической деятельности Амонашвили: «Моё глубокое убеждение – мы должны воспитывать не человека сегодняшнего, а человека завтрашнего дня. Я перетягиваю завтрашний день в сегодняшний. В этом отношении я всегда шёл против течения. Не потому, что хочу нечто разрушить, а потому, что хочу создавать – гармоничные отношения, условия для развития талантливых людей. Уверенность в необходимости такой деятельности даёт мне источник неисчерпаемой силы».

Образ идеального учителя-гуманиста представлен Шалвой Александровичем в книге «Рыцарь гуманной педагогики» (2009). Эту книгу в подарочном издании торжественно вручают на Международных Педагогических Чтениях по гуманной педагогике тем, кто удостаивается высокого звания «Рыцарь гуманной педагогики».

Необычна структура этой вдохновляющей книги. В ней выделены два смысловых, взаимодополняющих блока: «Рыцарь» и «Из ларца».

В первом разделе «Рыцарь» содержатся нравственные и профессиональные максимы, которым должны следовать Рыцари гуманной педагогики. Это своеобразный Кодекс отношений к детям, к себе как человеку, к миссии Учителя.

В разделах «Из ларца» в притчевой форме даются разъяснения духовно-нравственных положений и профессиональных постулатов, неразрывно связанных с обликом «Рыцаря гуманной педагогики». Главное назначение текстов «Из ларца» – дать педагогу необходимую пищу и почву для размышлений о себе, включить рефлексию.

В целом же содержание книги, данное в форме советов, формирует у Учителя нравственно-интеллектуальную и духовно-гуманную позицию по отношению к Ребенку, семье, миссии Педагога. По убеждению Ш. А. Амонашвили, «Рыцарь гуманной педагогики» следует следующим заповедям:

1. Считать себя соработником Бога в воспитании детей.

2. Любить каждого Ребенка искренне, преданно, мудро.

3. Быть мужественным защитником детей и детства.

4. Верить в безграничность каждого Ребенка.

5. Верить в свою педагогическую Искру Божью.

6. Верить в преобразующую силу Гуманной педагогики.

7. Восполниться творящим терпением в воспитании Ребенка.

8. Принимать любого Ребенка таким, какой он есть, и стараться понять его.

9. Быть оптимистом в отношении любого Ребенка.

10. Стремиться к обновлению и самосовершенствованию, к взращиванию в себе мудрости сердца.

Все эти положения целиком относятся к самой личности Шалвы Александровича, удивительно гармоничного человека, излучающего добро и свет. И не случайно фамилия Амонашвили переводится, как «Бога Солнца Сын».

Продолжает том повесть «Рука ведущая» (2007), произведение во многом автобиографическое. Действительно, в жизни главного героя книги – Алексея Александровича – много общего с судьбой Шалвы Александровича. Отчество, отец, погибший на войне, путь к педагогике. Как и персонаж книги, Шалва Александрович по его воспоминаниям достаточно случайно оказался в школе, будучи студентом университета, чтобы просто зарабатывать на хлеб, но остался в ней на всю жизнь.

Есть в этой повести и прямые автобиографические отсылки – воспоминания героя об учительнице, оказавшей на него определяющее влияние. Вот как это описывается в книге: «Она пришла к нам в седьмом классе. Я был тогда круглым двоечником. Учителя говорили мне, что не переведут в следующий класс. После первого сочинения она сказала мне: „Мальчик, у тебя поэтический дар!“ И, понимаешь, я начал писать стихи и нести ей. Она ставила мне пятёрки за сочинения, и я был как окрылённый на её уроках. А однажды, когда мы писали очередное сочинение, она подошла ко мне, наклонилась, я почувствовал запах её нежных духов, и шепнула мне на ухо: „Мальчик, мои пятёрки краснеют рядом с двойками. Как быть?“ И я нашёл, как быть: начал зубрить физику, химию, математику, английский язык. Учителя были вынуждены ставить мне тройки, а то и четвёрки и пятёрки. Так я не дал пятёркам по литературе краснеть перед двойками». Каждый, кто знаком с творчеством Шалвы Амонашвили, знает имя этой учительницы – Варвары Вардиашвили.

Но дело, конечно, не только в автобиографических сюжетах. Показателен сам дискурс Алексея Александровича. Человек, никогда не собиравшийся работать в школе, под влиянием ряда мистических событий, в результате овладения им «Живой Этикой» и философией космического мышления, стал прекрасным учителем и остался в школе навсегда.

Решающим фактором в этом оказалась встреча героя с Ребенком, спустившимся с неба. Как сказано в повести: «В его зарождающейся философии выросла идея, в которую он поверил всем сердцем: каждый ребёнок есть рука ведущая для какого-то взрослого». Этот Ребенок, уже изначально обладавший всеми рациональными и сверхъестественными знаниями и способностями, передал герою книги подлинную гуманную педагогику.

Подчеркнем, что в повесть органично вплетены стихи замечательного педагога-гуманиста, Заслуженного учителя России Семена Рувимовича Богуславского (1926–2005), который несколько десятилетий работал директором московской школы № 1274 им. В. В. Маяковского. Член Союза писателей и Союза журналистов, он стал автором семи сборников стихов о школе и педагогике.

Завершает том Манифест гуманной педагогики (2011). Это плод коллективного творчества представителей гуманной педагогики, но в нем в определяющей степени отражается личность и аура Шалвы Александровича.

Манифест гуманной педагогики представляет собой изложение принципов созидательной деятельности международного сообщества сторонников гуманной педагогики, явившееся результатом длительного процесса творческого поиска формулирования парадигмы нового мира – образования на основе гуманной педагогики. Манифест гуманной педагогики в настоящее время – единственный документ стратегического и концептуального плана, содержащий в себе вдохновляющие цели и ценности нового мира образования.

Высший смысл Манифеста – в соединении духовности и гуманности. В нем через понятие «духовный гуманизм» четко ставится задача способствовать воспитанию человека культуры, мыслителя, деятеля, творца. Это особенно значимо сейчас, поскольку российское общество на новом витке развития вновь переживает начальную фазу перехода от жизни в сфере материальных вещей и ценностей потребительского общества к жизни в культуре идеальных смыслов.

М. В. Богуславский
Рыцарь гуманной педагогики,
член-корреспондент Российской академии образования

Школа жизни
Трактат о начальной ступени образования, основанного на принципах гуманно-личностной педагогики

Введение в Мир по имени Амонашвили

Помните проникающие в душу строки Булата Окуджавы:

Пока Земля ещё вертится,
Пока ещё ярок свет,
Господи, дай же ты каждому,
Чего у него нет.

Я слушаю в себе эти строки и хочу сказать всем учителям: «Пока ещё вертится Земля Образования, пока ещё мерцает, но не гаснет свет свободы, Господи, пошли всем нам мудрый, добрый, приглашающий к диалогу о сущности вечной педагогики жизни трактат „Школа Жизни“ Шалвы Амонашвили. Или, предельно кратко, Господи, пошли нам Амонашвили».

Трактат «Школа Жизни» и по своему названию, и по жанру – нечто особое. Он не терпит суеты и представляет собой послание из пространства, которое бы Михаил Бахтин назвал «Время Большой Культуры». Из этого пространства с нами неспешно беседуют Шекспир и Пушкин, Эразм Роттердамский и Ян Амос Коменский, Жан Пиаже и Лев Семёнович Выготский. В этом пространстве и обретает свою историческую родину трактат о труднейшем из ремёсел – ремесле гуманистики – Шалвы Александровича Амонашвили.

Пересказывать это произведение – всё равно что пытаться вместить в равнодушную прозу поэзию, музыку и живопись. Поэтому я не буду принижать читателя этим неблагодарным занятием.

Скажу лишь, что трактат «Школа Жизни» хотя и посвящен, прежде всего, начальной школе, являет собой долгожданную мировоззренческую педагогику, которая как воздух нужна всему нашему образованию. Вряд ли я сильно погрешу против истины, если замечу, что сам Шалва Александрович Амонашвили – большой ребёнок, который строит трактат по образу и подобию своему. Ведь им, как и описываемым им Ребёнком, правят те же неиссякаемые страсти – тяга к развитию, взрослению, свободе.

Читая этот трактат, обретаешь Надежду, что все наши мытарства не зря, а победой будут дети, которые пойдут вместе с нами и дальше нас. И исполняешься Верой, что все мы – учителя, как бы ни было тяжело, представители самого вдохновенного искусства на свете – искусства гуманистической педагогики.

Счастливых Вам открытий в Мире по имени Амонашвили.