Kitobni o'qish: «Точность – вежливость снайпера»
1
Нырок всем телом вперед, перенесенный центр тяжести на правую ногу и ложный замах с левой в полную длину. Подобный трюк Локис проделывал уже множество раз. Бессчетное число раз. Во всяком случае, Владимир Локис, опытный боец-контрактник, побывавший за время службы не в одной горячей точке, давно уже привык считать этот прием своим фирменным. Действовало безотказно. Противник не мог на него не купиться из опасения быть моментально сбитым с ног. Ему приходилось обороняться справа. Именно на это и рассчитывал Владимир. При первом же телодвижении противника он стремительно уходил вправо сам и встречал того на противоходе мощнейшим свингом в челюсть. Как правило, это был нокаут. Если же противник оказывался покрепче, например такой, как сейчас, то свинг выводил его из строя всего на несколько секунд. Нет, он не падал, не заваливался на спину и даже не кренился. Однако чувство реальности терялось, и добить его было для Владимира делом техники. Соображал и действовал Локис в подобных случаях молниеносно. Так что исход поединка в любом случае был предопределен.
Но тот, кто противостоял Локису сегодня, как выяснилось, принимал поразительно нестандартные решения. Вместо того чтобы «купиться» на финт, он вдруг резко отступил назад, и кулак Локиса, утянутый в черную кожаную перчатку, со свистом взрезал воздух. Ко всему прочему, Владимир потерял равновесие, качнулся и тут же сам получил удар в ухо. Его отбросило назад. Мужчина в камуфляже не стал дожидаться, пока Локис опомнится и придет в себя. Он прыгнул в его сторону, прокрутил в воздухе вертушку и ударил Владимира ногой в грудь. Воздух вылетел из легких настолько стремительно, словно его за долю секунды откачали огромным насосом. Локис задохнулся. По губам противника скользнула победоносная улыбка, но он явно рано причислил бойца-контрактника к категории поверженных. Локис упал на бок, усилием воли сумел сгруппироваться и быстро откатился в сторону. Левая нога уперлась в стену. Владимир оттолкнулся от нее и принял вертикальное положение. Его немного «штормило». Боец энергично встряхнул головой.
– Неплохо, – с усмешкой прокомментировал действия Локиса высокий широкоплечий мужчина в камуфляже. – Очень неплохо. А ты у нас, оказывается, ловкий сукин сын.
Разумеется, он лукавил. И Владимир понимал это. Окажись в руках противника холодное и уж тем более огнестрельное оружие, все могло бы сложиться для Локиса не столь удачно. Никакая меткость ему бы не помогла. Но шансы были равны с самого начала. Никакого оружия. Полагаться можно было исключительно на навыки рукопашного боя.
В тусклом электрическом свете на правой щеке мужчины в камуфляжной форме блеснул длинный безобразный шрам с чуть загнутыми краями. Из-за этого шрама улыбка мужчины выглядела несколько зловеще. Он вновь двинулся на Локиса.
Проводить прежний финт повторно не имело смысла. Владимир принял оборонительную позицию и выжидательно замер. На этот раз он решил дать противнику шанс сыграть первым номером. А там видно будет. Пасовать Владимир не собирался. И не таких обламывал.
Мужчина в камуфляже пружинисто толкнулся двумя ногами. Он метил ногой в голову Локиса. Владимир ушел вниз, провел подсечку и заставил неприятеля упасть на спину. В последний момент тот, правда, успел смягчить собственное падение, отведя ладони назад, но Локис был готов к этому. Припав на одно колено, он рубанул мужчину ребром ладони по горлу. Вернее, так было намечено. Но противник блокировал этот выпад. Он заранее предугадал этот маневр. Словно знал на все сто процентов, что Владимир поступит именно так.
Нужно было немедленно отступать, но Локис не успел. Мужчина перехватил его руку, дернул на себя и ударил коленом в живот. Через секунду голова Владимира оказалась в жестком захвате. Противник кувыркнул его через себя, оказался сверху и локтем уперся между лопаток. Локис почувствовал, что теряет сознание. Он проиграл.
– Вот так-то. – Мужчина в камуфляже подержал Владимира в таком положении еще секунд десять, затем отпустил и легко поднялся на ноги. – Вставайте, сержант Локис, вы не на пляже. Урок окончен. – И тут же, не дожидаясь ответной реакции от поверженного противника, он обернулся к остальным бойцам. – Кто-нибудь может сказать мне, по какой причине я так легко справился с сержантом Локисом?
Бойцы молчали.
– Хорошо. Я отвечу на этот вопрос сам.
Инструктора по рукопашному бою звали Сергеем Борисовичем. Он появился на военной базе всего полгода назад. Ни Локис, ни его боевые товарищи практически ничего не знали об этом человеке: есть ли у него звание, принимал ли участие в боевых действиях и откуда взялся на его лице этот безобразный шрам – ничего. Сергей Борисович даже фамилии своей не назвал, когда представлялся. Все обращались к нему исключительно по имени-отчеству. В том числе и майор, изредка присутствующий на занятиях. Однако все относились к Сергею Борисовичу с подчеркнутым уважением. Было в нем что-то, что ни в коей мере не допускало вольностей в адрес инструктора. Даже за глаза.
Локис поднялся на ноги, слегка растер поврежденную в захвате шею и молча присоединился к остальным. Ему тоже хотелось узнать, что позволило Сергею Борисовичу с легкостью одолеть его. А ведь Локис считался одним из лучших бойцов на базе.
– Никакого секрета тут нет. – Заложив руки за спину, Сергей Борисович принялся неторопливо мерить шагами помещение тренировочного зала. – Все достаточно просто, товарищи бойцы. За те полгода, что инструктирую вашу группу, я успел детально изучить способы ведения рукопашного боя каждого из вас. В том числе и сержанта Локиса. Я отлично знал, как и в какие моменты он будет атаковать. Где отступит, а где совершит ложный замах. Локис удивил меня только раз: когда сумел подняться и продолжать бой после проведенной мной контратаки. – Инструктор усмехнулся, и на мгновение его глаза встретились с глазами Владимира. – Но сейчас не об этом. Я довожу до вашего сведения, что вы не обязаны в каждом бою проводить один и тот же комплекс приемов. Это грубейшая ошибка. Вы считаете, что достигли совершенства?
Сергей Борисович выдержал небольшую паузу, пробежавшись взглядом по лицам бойцов. Ответом на его вопрос по-прежнему было сосредоточенное молчание. Молчал и Локис. Ему казалось, что последняя фраза инструктора обращена непосредственно к нему. Как насмешка.
– Так вот, – продолжил Сергей Борисович. – Предсказуемость противника и есть ваше слабое место. Нельзя действовать по шаблону. Это может закончиться для вас в реальном бою весьма плачевно. Вас просто убьют. Я понятно излагаю?
Бойцы-контрактники дружно кивнули. Сергей Борисович остался доволен такой реакцией. Он позволил себе добродушно улыбнуться. Шрам на щеке в этот момент уже не выглядел столь устрашающе.
– Прекрасно. А теперь я хочу, чтобы каждый из вас, по очереди, продемонстрировал мне те навыки рукопашного боя, которые вы когда-то знали, но теперь посчитали недостаточно эффективными на фоне других – проверенных и неизменно приводивших вас к успеху в спарринге. Вы будете первым, сержант Локис, раз уж я начал урок именно с вас. Прошу.
Владимир пожал плечами и спокойно вышел на центр. Лицом к лицу с Сергеем Борисовичем.
2
Кроваво-красный диск солнца медленно исчезал за линией горизонта, когда армейский «уазик» съехал с основной магистрали и покатился по ухабистой проселочной дороге. Водитель, коренастый мужчина с закрученными на лихой казацкий манер усами, старательно избегал колдобин, но ему удавалось лишь сводить тряску к допустимому минимуму.
– Не проще было ехать прямо? – недовольно бросил Князев, одной рукой застегивая ремешок на шлеме.
Настроение у спецназовца было далеко не оптимистичным. И красоты Южной Осетии не вызывали повышенного восторга.
Лейтенант Коломенчук обернулся и сурово глянул на младшего по званию.
– Может, и проще, – откликнулся он. – Только эта дорога ведет к грузинской границе, а нам туда не надо.
– Я думал, мы держим курс на военную базу под Цхинвалом.
– Нет. – Коломенчук вновь отвернулся. Красный закат отражался в его темных сдвинутых на лоб очках. – На базу мы не поедем. Данилин сказал, что нужный нам человек встретит нас в Квайца. И я надеюсь добраться до места раньше, чем стемнеет. Вернуться сегодня нам уже не удастся. Так что переночуем в Квайца и утром поедем.
Лейтенант не столько разговаривал с Князевым, сколько с самим собой. Он тоже был мрачен. В задании, полученном накануне от полковника Данилина, вроде бы не было ничего сверхсложного, однако Коломенчуку оно почему-то сразу пришлось не по душе. Им с Князевым надлежало доставить пакет документов связному, который, в свою очередь, переправит его на базу под Цхинвалом. Что содержалось в документах, какова их важность и кто адресат, Коломенчук не знал. Его об этом не сочли нужным проинформировать. Задача лейтенанта – доставка. И после встречи с человеком в Квайца они с Князевым имели полное право покинуть территорию Южной Осетии и вернуться в Россию. Конец миссии. Ничего серьезного. Что же тогда так напрягало Коломенчука? Он и сам не находил ответа на этот вопрос. Просто какое-то нехорошее предчувствие: то ли ему действовал на нервы этот кровавый закат, то ли он чувствовал, как все вокруг здесь пропитано запахом смерти. Да, до Цхинвала еще далеко, но даже тут ощущалось тревожное затишье, когда не стреляют, но миром и не пахнет.
Коломенчук свесился с борта «уазика» и коротко сплюнул на дорогу. В отличие от Князева, облаченного в камуфляж, лейтенант был одет в обычную черную кожанку и джинсы. Автоматический «стечкин» покоился в скрытой от посторонних глаз наплечной кобуре. Князев был вооружен короткоствольным автоматом.
– Чертов закат! – Лейтенант вновь не обращался ни к кому конкретно.
– Значит, завтра будет дождь, – подсказал Князев.
– Если бы только это…
– Что?
– Ничего. – Коломенчук пристроил во рту сигарету. – Лучше смотри по сторонам, Андрей. – Засад грузинских боевиков никто не отменял. Положение до сих пор нестабильное. А пакет, который мы везем, наверняка дорого стоит. Я уверен.
– А что в нем?
– Понятия не имею. И тебе вникать не советую. Ты гляди в оба, и все.
Князев вынужден был замолчать, подчиняясь приказанию старшего. Водитель с закрученными усами что-то негромко мурлыкал себе под нос. За все время пути он вообще ни разу не заговорил с бойцами.
При въезде в Квайца, или, как называли этот город грузины, Кваиси, скорость пришлось значительно сбросить. «Уазик» плавно выкатился на улицы города. Коломенчук объяснил, куда им ехать. Мысли лейтенанта к настоящему моменту были заняты лишь тем, чтобы отыскать и узнать человека, который явится на встречу. Солнце скрылось за горизонтом почти наполовину. Квайца погружался в тягучие вечерние сумерки.
– Хоть шлем сними, – посоветовал Коломенчук Князеву, когда прохожие пару раз с недоверием покосились на их армейский автомобиль. – Не стоит нервировать население. Им тут сейчас и так приходится несладко.
Князев молча подчинился.
«Уазик» выкатился на центральную улицу, и водитель чуть прибавил газу.
– Не торопись, – осадил его Коломенчук. – Вон то здание. Остановись рядом с ним.
Водитель прищурился.
– Это же публичный дом.
Князев выразительно хмыкнул, за что был немедленно вознагражден очередным суровым взглядом со стороны лейтенанта.
– Тебе-то что с того? Данилин сказал, что человек будет нас ждать здесь.
И словно в подтверждение слов Коломенчука, деревянная дверь двухэтажного здания распахнулась и выпустила на свежий воздух седого мужчину, одетого так же, как и лейтенант, в черную кожанку. На голове мужчины красовалась серая кепка с усеченным козырьком, слегка сдвинутая на затылок. Картину довершала миниатюрная, местами подернутая сединой мефистофельская бородка. Коломенчук удовлетворенно кивнул. Все было в точности так, как и описывал полковник.
– Вот он.
Лейтенант сунул руку за пазуху и нащупал под курткой пакет с документами.
– Уверены, товарищ лейтенант? – усомнился Князев.
– Уверен. Тормози, Василич.
«Уазик» остановился напротив крыльца. Седой шагнул к автомобилю. Коломенчук спрыгнул на землю первым.
– Капитан Анисимов? – для проформы уточнил он.
Мужчина коротко кивнул. Его цепкий взгляд пробежался по лицам всех трех прибывших. Сначала седой оценил Коломенчука, затем – Князева, достаточно долго всматривался в сидящего за рулем Василича и, наконец, снова вернулся глазами к старшему группы.
– Привезли документы, лейтенант?
– Так точно, товарищ капитан.
Коломенчук хотел было достать из-под куртки пакет, но Анисимов резко перехватил его за руку.
– Не здесь. Зайдемте внутрь.
Коломенчук не стал спорить. Тем более что Анисимов уже развернулся и вновь поднялся на крыльцо. Со скрипом распахнул дверь заведения, над входом в которое зазывающе горел красный фонарь. Лейтенант поморщился.
– Следуйте за мной, рядовой Князев, – распорядился он после секундной паузы.
Спецназовцы вошли внутрь. На низеньком кривоногом диванчике у дальней стены в вальяжных позах расположились две полуобнаженные девицы. Смуглый цвет кожи свидетельствовал об их принадлежности к восточным народам. Девицы повернули головы на вошедших, но, заметив уже, видимо, знакомого им капитана Анисимова, тут же вернулись к негромкой прерванной беседе на непонятном для Коломенчука языке. Из боковой комнаты выплыла пышная женщина с высокой грудью и в вызывающе яркой одежде. Слишком уж вызывающе яркой для коренных осетинок. Скорее всего, в ней текла иная кровь. Коломенчук догадался, что перед ним хозяйка заведения.
– Мне нужна свободная комната, – обратился к ней по-русски Анисимов.
– Идемте за мной, – она говорила с едва заметным легким акцентом.
Не оборачиваясь, женщина поднялась по лестнице на второй этаж. За ней следовал капитан Анисимов, потом Коломенчук, и замыкал шествие Князев, продолжавший настороженно оглядываться по сторонам. Встреча с представителем российских военных подразделений в публичном доме казалась ему странной. Князев не выпускал из рук автомат.
Достаточно короткий, метров в пятьдесят, коридор второго этажа с расположенными по правую и левую сторону немногочисленными комнатами заканчивался тупиком. Женщина остановилась рядом с последней дверью.
– Эта комната вам подойдет, капитан.
После чего хозяйка заведения, посчитав свою миссию выполненной, быстро зашагала по коридору в обратном направлении. Анисимов дождался, пока она не скроется из виду, а затем молча повернул ручку и отступил влево, первым пропуская в помещение Коломенчука. Правая рука капитана была скрыта в кармане куртки.
Лейтенант шагнул за порог. Комната, куда их пригласили, вопреки уверениям местной «мадам», не была пустой. Во всяком случае, Коломенчук успел заметить сразу двух человек с характерно выраженной кавказской внешностью. Один сидел в кресле на фоне темнеющего окна, второй располагался у него за спиной. Возможно, в комнате был и еще кто-то, но этого Коломенчук определить не успел. Кавказец, стоявший позади кресла, без всякого предупреждения вскинул руку с зажатым в ней пистолетом и прицельно выстрелил в голову лейтенанту. Навинченный на дуло оружия глушитель погасил звук выстрела. Пуля вонзилась Коломенчуку точно над переносицей. На мгновение лейтенант замер, а затем как подкошенный рухнул лицом вниз.
Князев отскочил от дверного проема. Дуло его короткоствольного автомата моментально сместилось в направлении Анисимова, однако нажать на гашетку Князеву было не суждено. Капитан выстрелил, не вынимая руки из кармана. Он тоже пользовался глушителем. Пуля на выходе проделала дыру в его кожаной куртке, затем беспрепятственно пересекла разделявшее убийцу и жертву расстояние и ударила Князева в грудь. Боец почувствовал мгновенно окутавший все его тело холод. Автомат выскользнул из безвольных пальцев и упал на пол. Князев отчаянно боролся с накатившей слабостью, пытаясь удержать равновесие. Анисимов спокойно наблюдал за ним со стороны, готовый в случае необходимости вторично спустить курок.
Этого не потребовалось.
Глаза Князева закатились, он привалился к стене и медленно сполз вдоль нее на пол, оставляя за собой кровавую полосу на фоне потрескавшейся от времени краски.
Анисимов вынул руку из кармана, переступил через тело Коломенчука и вошел в комнату.
– С ними еще водитель, – бесстрастно прокомментировал он на чистейшем грузинском языке. – Спустись вниз, Гарсевани, и реши эту проблему. А ты, Цотне, найди нашу дорогую хозяйку и распорядись, чтобы тут как следует убрались. Никаких следов не оставлять.
Отдав распоряжения, капитан присел на корточки рядом с Коломенчуком и осторожно двумя пальцами выудил из-под куртки убитого пакет с документами. Лицо убийцы при этом не выражало никаких эмоций.
3
– Это тебе. – Локис протянул маме букет, искусно упакованный в серебристую пленку.
– Господи! Зачем это, сынок? – Анна Тимофеевна растерялась. – Чего вдруг? Или праздник какой?
– Это просто цветы тебе. – Владимир повесил куртку в шкаф для верхней одежды и обернулся. – А чем у нас так вкусно пахнет?
– Голубцами. Я тебе обед вкусный приготовила. Иди пока руки помой. – Анна Тимофеевна пошла с букетом в комнату. – Я только цветы сейчас поставлю. Красивые-то какие! Дорогие небось? Ну зачем?
– Не волнуйся, мам. Деньги у нас есть.
Владимир направился в кухню.
– Володь, иди помой руки сначала. Я тебе сейчас все подам. Не таскай!
Мамин голос заставил Локиса улыбнуться. Ему уже перевалило за четверть века, а мама все разговаривала с ним, как с ребенком.
– Мам, очень есть хочется.
Он включил воду.
– Нетерпеливый какой! На, заодно воды в вазу налей. – Анна Тимофеевна подала Владимиру хрустальную вазу для цветов. – Зачем ты все-таки? Дорогие…
– Ну хватит, мам! Я же тебе сказал…
Владимир подал матери вазу.
– Ну, дай-то бог. – Мама не дала ему закончить. – Я ведь знаю, что деньги тебе просто так не даются. Я просто…
– Не переживай, это мелочи.
Локис поставил букет на стол.
Как он ни старался, но избежать разговора с мамой о службе не выходило. Теперь вот этот букет. Не подари его Владимир, может, и не заговорила бы Анна Тимофеевна о работе. Но очень хотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Как ни крути, а обмануть чуткое материнское сердце невозможно.
Сказать матери правду? Что служить ему приходилось вовсе не на вещевом складе и совсем не в Балашихе? Но тогда придется рассказывать все: как пришлось однажды провести ночь в лагере моджахедов в Чечне, когда боевики взяли его в плен, и как у него на глазах погибали его товарищи. Такие же, как и он, контрактники. Чьи-то сыновья. Как у него однажды заело затвор во время открытого боя на территории рассекреченного лагеря бандитов. И множество еще подобных историй… Нет! Не стоит.
Поэтому приходилось обманывать. Версию взамен реальной службы по контракту Локис выдвинул не очень-то правдоподобную. Обманывать он не умел и не любил, но мама верила. Или старалась верить. Так или иначе, но разговоров о своей службе Владимир старался просто не поддерживать.
– А что у нас еще на обед?
Локис занял свое место за столом в углу кухни около батареи.
– Суп грибной, твой любимый. Картошку пожарила, как ты любишь. – Анна Тимофеевна налила до краев тарелку сына. – Тетя Женя заходила, передала тебе вино домашнее. Для тебя специально сделала. Она тебя так же, как я, всегда ждет.
– Спасибо, мам. Зачем же так волноваться?
Шел третий день, как Локис вернулся с учебной базы домой на побывку, а мама суетилась так, будто он только час назад прибыл.
– Ну какие волнения? Ты для Жени любимый племянник.
Анна Тимофеевна подала сыну тарелку с супом. Из холодильника достала старую, 90-х годов бутылку из-под водки. Тетя Женя всегда разливала домашнее виноградное вино в такие бутылки.
– Достань-ка бокал. Налью тебе.
Владимир, не вылезая из-за стола, дотянулся до полки буфета, укрепленного над обеденным столом, где хранились вещи, долго не используемые в хозяйстве.
– Мам, у тебя там микроволновка стоит. Ты не забыла? Почему ты ее не используешь?
В прошлый свой приезд Локис прямо на вокзале купил маме микроволновую печь, так как больше ничего после возвращения из Чечни не успел. По сложившейся традиции, привозил домой что-нибудь полезное. А о микроволновке, как он знал, мама давно мечтала.
– Ты мне, сынок, наладь. А то я сама боюсь сломать.
Анна Тимофеевна села за стол напротив.
– А ты почему не ешь, мам? – Владимир вдохнул терпкий аромат молодого домашнего вина.
– Да мне не хочется!..
Анна Тимофеевна не сводила глаз с сына. Загорелый, мускулистый, сосредоточенный. Как все-таки быстро они растут – сыновья. Не успеешь оглянуться, перед тобой уже мужчина.
– После обеда займусь теликом. Антенну налажу. – Локис с аппетитом доедал остатки супа.
– Да, сынок. Еще утюг засорился, не отпаривает. – Анна Тимофеевна открыла крышку скороварки. Оттуда пахнуло пряностями и тушеным мясом. – Я тебе четыре голубчика положу?
– Мам! Я же не слон! Двух будет вполне достаточно.
Анна Тимофеевна аккуратно выложила на тарелку три голубца.
– Я тебе брюки хотела отутюжить к приезду. Пришлось по старинке. Через тряпку, и в стакан – воды.
– После обеда займемся. Разберемся со всем, что у тебя там не работает. – Владимир аккуратно вытер кусочком хлеба пустую тарелку из-под супа. Казарменная жизнь приучила его к быстрому приему пищи. – И микроволновку освоил. Сэкономишь время на готовку.
– А мне его к чему экономить? Это у вас вон, молодых!.. А я… Мне только бы до твоего прихода успеть, чтобы все на плите горяченькое стояло. – Анна Тимофеевна поставила перед сыном тарелку со вторым. – Это когда ты дома жил, я спешила. Придешь на пять минут поесть и снова по делам убегаешь. Надо все за пять минут разогреть и на стол поставить. А теперь я к твоему приезду за неделю начинаю готовиться…
Звучный рингтон «You’re In The Army Now» из динамика мобильного телефона Локиса прервал речь Анны Тимофеевны. Композиция знаменитой «Статус Кво» оповещала о том, что звонили из штаба. Владимир невольно подтянулся.
– Мам, я сейчас. Товарищ из Балашихи должен был позвонить. Я быстро переговорю и вернусь…
Он вышел из кухни. Говорить с майором в мамином присутствии было неудобно. Неожиданный звонок начальства на третий день отпуска не предвещал для бойца-контрактника ничего хорошего. Локис отлично понимал это.
– Да, товарищ майор! Локис на связи.
Владимир плотно прикрыл за собой дверь в комнату.
– Внештатная ситуация, Локис, – известил его без всяких приветствий осипший голос майора. – Необходимо как можно скорее явиться на учебную базу.
Все планы Локиса на небольшой отпуск рухнули в одночасье. Он хотел было поинтересоваться, в чем именно проблема, но решил, что не стоит этого делать. В конечном итоге это ничего не меняет. Где-то там уже приняли необходимое решение. Без его участия. Так было всегда. Остается только подчиниться.
– Ты что там, язык проглотил? – Голос майора вывел Локиса из оцепенения. – Как слышно, Локис? Прием.
– Вас понял, товарищ майор, – коротко отрапортовался Владимир. – Уже выезжаю.
Майор ничего не добавил к сказанному. Короткие гудки оповестили Локиса об окончании сеанса связи.
– Мам, я должен буду сегодня уехать. – Вернувшись в комнату, Владимир принялся быстро доедать поостывшие уже к этому моменту голубцы. – Товарищ на складе заболел. Руководство просит выручить. Надо подъехать на базу. Ты только не расстраивайся, мам. Хорошо?
Локис изо всех сил старался выглядеть естественно и непринужденно. Хороший аппетит сына всегда радовал Анну Тимофеевну, и Владимир уплетал мамины голубцы с особым рвением.
– Сейчас соберусь и уже к вечеру доеду до работы. Узнаю, что там такое. А там, может, завтра и вернусь. Утюгом займемся.
– И микроволновкой, – добавила мама.
– Да, конечно. И микроволновкой.
Владимир взглянул на мать. Было понятно, как она расстроена его отъездом.
