Kitobni o'qish: «Парашют-убийца»
Глава 1
ИЛ-76, гудя двигателями, продвигался по заданному курсу. Там, за бортом, ревел ветер, готовясь принять в свои мощные объятия того, кто решится отправиться вниз, к земле. На борту как раз и находился такой человек. Им был майор ВДВ Андрей Лавров, известный в узких кругах по прозвищу Батяня.
Сегодня на борту самолета не присутствовало большого количества солдат-десантников или курсантов – тех, кого нужно было опекать, учить и контролировать, чем, собственно говоря, и занимался майор Лавров. Человеком он был знающим, а потому полезным для передачи богатого опыта подрастающему поколению российских десантников. Однако сегодня у Батяни была совершенно иная задача. Ему предстояло одиночное десантирование. Как обычно, на майора Лаврова возлагалось ответственное задание. На этот раз ему надо было опробовать новую модель парашюта и сманеврировать в потоках воздуха так, чтобы приземлиться не в море, а на берегу, находящемся от места прыжка в нескольких километрах.
Задача являлась нестандартной, поскольку чаще всего в частях ВДВ используются парашюты «Д-6» и «Д-10», а на них сделать нечто подобное нереально. Но на этот счет у Батяни имелось одно крупное преимущество: он должен был прыгать с опытным парашютом «Кинжал-3», который мог применяться не только как средство десантирования, но и как «летающее крыло».
Оттолкнувшись от борта, Батяня очутился в воздухе. Порывистый свист холодного ветра обжигал щеки. Внизу шумело море, а впереди возвышался берег, до которого еще надо было добраться. Легкий шелест шелковой ткани над головой свидетельствовал о том, что сработал вытяжной парашют. Следом за этим раздался хлопок раскрывшегося купола. Внизу расстилалась свинцово-серая гладь моря. Батяня довольно быстро освоился, он подтягивал стропы, и парашют на удивление послушно подчинялся, маневрируя в воздушном потоке.
В процессе полета Лавров все больше убеждался в том, что «Кинжал» – надежный купол. Несмотря на кажущуюся сложность задачи – приземлиться не в воду, а на берег, находящийся в нескольких километрах, – все шло по плану. Тонкая полоска земли приобретала видимые очертания. Подтянув стропы, Батяня взял нужное направление.
Высоко над волнами бушующего моря, выгнувшись, парил прямоугольный желтый купол парашюта, состоящий из семи поперечных сегментов. На ветру метался небольшой темный треугольничек справа от купола – вытяжной парашютик «медуза», без которого из ранца не выйдет купол. Серые тучи с большой скоростью летели на запад, меняя свои формы и конфигурацию.
* * *
Местность, расположенная в нижнем течении великой русской реки, не могла не завораживать своей величавой красотой. Там, на другом берегу, вдали, виднелся низкий берег, шедший ровной линией насколько хватало глаз. Здесь же берег был высоким, обрывистым, и река несла свои мощные воды внизу, под кручами. Вдоль обрыва по проселку пылила штабная машина, судя по эмблеме принадлежавшая военно-воздушным силам Российской Федерации. Подпрыгивая на ухабах, она двигалась под гору, ведомая рукой сидевшего за рулем солдата-срочника. Огненно-рыжий, здоровенной комплекции, он, казалось, еле умещался на своем сиденье. Но работу свою рядовой знал хорошо и ухитрялся выворачиваться из большинства ям и ухабов, которых здесь было более чем достаточно.
Кроме «дембеля», служить которому оставалось уже совсем немного, в салоне машины сидели два офицера. В отличие от него, они сознательно связали свою судьбу с военной профессией, достигнув, соответственно, в ней гораздо больших успехов.
Батяня вел разговор о «Кинжале» со своим командиром, полковником Забелиным. Командира интересовало мнение Лаврова, опробовавшего парашют.
– Так что скажешь, майор?
– Ничего подобного я еще не встречал! – восхищенно произнес Лавров. – Шикарная штука!
Комполка удивленно приподнял бровь. Всем, кто более-менее знал майора, было прекрасно известно, что тот скуп на эмоции и совсем не любит пустое славословие. Но здесь сдержаться Батяня не мог. Сейчас как раз эмоции переполняли его, как говорится, до краев.
– Я ведь на всех типах парашютов прыгал, какие только существуют. И на «одуванчиках», и на «Д-10», и на шведских «Пилотах», и на американских, и на немецких, – перечислял Батяня, – но «Кинжал» на порядок выше. Этот парашют можно использовать не только как средство десантирования, но и как летающее крыло.
– Об этом я слышал, – кивнул комполка, – но ты мне скажи, насколько это соответствует действительности?
– Так ведь мой прыжок как раз об этом и говорит. Управляться с ним может, по-моему, даже новичок ДОСААФ, – ухмыльнулся Батяня, – четыре километра до берега я преодолел без особых сложностей. Система слушается практически идеально. Это, без сомнения, новое слово в нашей работе!
Батяня еще грамотно и аргументировано поговорил о технических характеристиках и преимуществах «Кинжала».
– Короче говоря, я обеими руками за такую технику. Давно я ожидал что-то подобное, но вот столкнуться пришлось только сейчас, – завершил свои рассуждения Лавров.
Он немного помолчал, глядя на мелькавшие по сторонам пейзажи, а затем с хитрой улыбкой взглянул на комдива.
– Естественно, возникает извечный в таком случае вопрос: когда парашюты поступят в войска? Хотелось бы поскорее начать с этим работать более плотно.
В этот момент машина подпрыгнула на какой-то особо вредной кочке. Водитель смущенно кашлянул, ожидая грозного окрика командира. Но сейчас оба офицера были слишком увлечены разговором, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
– Вот тут уж я тебя, майор, боюсь, ничем не обрадую, – развел руками комполка, – боюсь, что не так скоро. Решено первые партии отправить на экспорт. На такую игрушку сразу же нашлись покупатели. Сам знаешь, желающих приобрести новое и хорошее вооружение более чем достаточно. А у нас пока раскачается вся эта машина, пройдет еще неизвестно сколько времени. Там же реагируют быстро.
– Да, наверное, за границей «Кинжалы» нужней, – мрачно изрек Батяня. – Хотя им на Новом Арбате виднее – Ну, это уж не наша с тобой юрисдикция, – сказал комполка, – военные должны подчиняться приказам. Если все начнут рассуждать, пускай даже и правильно, о том, какие приказы хорошие, а какие – нет, то от армии, сам понимаешь, вряд ли что-то дельное останется.
Батяня вздохнул и, покрутив головой, подумал о том, насколько все-таки справедливы слова «об отсутствии пророка в своем Отечестве». Как это часто и бывало, разрабатывая наилучшую технику, российская армия не спешила ею вооружаться, отдавая эту возможность другим. Однако, действительно, в данном случае ни от майора, ни от полковника ровным счетом ничего не зависело. Так что приходилось довольствоваться лишь язвительными репликами и такими же мыслями по поводу высокого начальства, засевшего где-то там в уютных кабинетах столицы.
– Крути баранку, Тимофеев! – строго приказал комполка. – А то, как я вижу, ты только о дембеле думаешь. А думать надо о дороге и о начальстве, которое везешь.
У Тимофеева на уме действительно были мысли о более приятных вещах: о предстоящей скоро вольной жизни, о девочках и прочем.
– Так ведь, товарищ полковник, я вам такую замену подготовил – любо-дорого поглядеть! – попытался защититься он. – Водитель экстра-класса!
– Вот когда сдашь дела, тогда – да. А пока что занимайся, солдат, своими прямыми обязанностями. А то ведь дембель – штука растяжимая. Можно уйти в мае, а можно и через месяц, – последовали оргвыводы командира.
Тимофеев прикусил язык и замолчал. Машина поднялась на холм. Необозримое пространство великой русской реки теперь осталось за спиной, а впереди показались ворота и КПП родной части.
Глава 2
В столице Венесуэлы, Каракасе, пышно праздновался национальный праздник – день рождения Симона Боливара. Этот человек в Латинской Америке – персонаж культовый, а в Венесуэле – особенно. Именем этого героя в Венесуэле называют практически все – центральные площади всех, даже самых крошечных, городов, нефтяные месторождения, горы, цветы, одеколон, сорта табака, блюда национальной кухни, операторов мобильной связи и прочее, и прочее, и прочее... Самая высокая, пятитысячная, вершина страны – это пик Боливара.
Как шутят в некоторых странах, венесуэльцы страдают своего рода оригинальным недугом, который называется «боливароманией». Однако страна гордится своим героем.
Трибуна, возвышавшаяся над площадью, была украшена гирляндами, цветами, национальными флагами и гербами. Над трибуной все могли видеть слоган, одновременно являющийся и официальным государственным лозунгом: «За стабильность и процветание!». На трибуне стоял сам президент, он – же Верховный главнокомандующий и гарант конституции, генералы, депутаты Национального собрания, представители PDVSA – самой влиятельной государственной компании по нефтедобыче. Они наблюдали, как на площади веселится и бушует людское море. Темперамент жителей Латинской Америки приводит к тому, что праздники превращаются во впечатляющее всех гостей действо. Экзальтированные венесуэльцы пели, кричали, выкрикивали: «Вива революсион!», «Вива команданте Уго!», «Вива Симон Боливар!» и прочие соответствующие случаю и отличному настроению лозунги.
Восторженные народные массы с любовью взирали на могучую фигуру руководителя страны, который для большей части населения являлся символом «своего парня», вышедшего из самых низов и благодаря талантам пробившегося на вершину власти.
Команданте Уго даже внешне не походил на рафинированного, сдержанного президента. Его могучая фигура несколько напоминала медведя – большого, неповоротливого. Грубоватое лицо, простые манеры, искренность и естественность – это основные черты венесуэльского лидера.
На площади проходил парад военной техники – в основном российского и китайского производства. Шли танки, бронетранспортеры, проезжали орудия, ракетные установки. Каждое новое подразделение, показывавшееся на площади, встречалось всеобщим воодушевлением и ликованием. В небе показались штурмовики, пролетавшие над площадью на бреющем полете. Гарант конституции, широко улыбаясь, с энтузиазмом аплодировал, явно гордый возросшей милитаристской мощью Венесуэлы. Однако гвоздем программы был даже не парад техники. Сегодня было припасено кое-что новое – показательные прыжки парашютистов. Команданте сам в прошлом был десантником и дослужился до звания полковника, так что в этом деле он являлся человеком знающим. Да что говорить, если и после занятия президентского поста Уго не оставил свои привычки. У многих его зарубежных коллег вызывало неподдельное изумление то, что руководитель страны и сейчас нередко прыгал с парашютом в свободное от основной работы время.
Одобрительно кивая, улыбаясь и аплодируя, Уго предвкушал изюминку праздника, время от времени переговариваясь со стоящим рядом седоватым генералом ВВС благородного вида. Как типичный латиноамериканский военный, достигший успеха на военном поприще, тот был обвешан орденами и медалями, словно новогодняя елка игрушками. Фуражку украшал серебряный орел внушительных размеров. В этих краях все любят мишуру, украшения, что для европейца кажется полным отсутствием вкуса и меры. Однако здесь свои правила и пристрастия...
Разговор у президента и генерала Ортеза шел о недавно появившемся в ВВС новом типе парашютов – «Кинжал-3», закупленных в Российской Федерации. Инициатива закупки огромной партии этих уникальных парашютов принадлежала именно президенту – надо сказать, что он вообще симпатизировал России. Масса и объем были минимальными для парашютов такого класса, к тому же – ни единого отказа! Пока была закуплена опытная партия, и если венесуэльским десантникам они понравятся, то можно будет вести разговор о полном перевооружении парашютного парка.
– Как хотите, но я с вами не соглашусь, господин президент, – скептически поджал губы генерал, – все это, конечно, эффектно, но нецелесообразно.
– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился команданте.
– Да только то, что можно было бы закупить другие парашюты. Те же китайские, – ронял слова военный, – они ничем не хуже, зато намного дешевле. В результате ВВС нашей страны получило бы в два раза больше снаряжения...
Он поднял к небу глаза, словно подсчитывая что-то, а затем продолжил:
– «Кинжалы» нам обходятся в полтысячи евро. Умножим на количество десантников ВВС Венесуэлы, – загибал пальцы генерал, – восемь тысяч. Каждому надо минимум два комплекта, так? При этом не забываем про учебные части, про то, что парашюты долго не живут, и что парашютный парк следует все время обновлять. Вот и получаем достаточно серьезную сумму.
– А тебе-то что? – искоса взглянул президент на очень умного собеседника.
– Как это что? Я забочусь о народных нефтедолларах! – искренне пожал плечами генерал Хуан Ортез. – Или вы предпочитаете, чтобы вам льстиво рассказывали о том, что у нас проблем нет и быть не может?
– Главное в армейской амуниции – качество! – веско опровергнул его слова команданте. – Деньги всегда будут, пока в нашей стране есть нефть. А вот людей, если что, не вернешь...
– Пусть армия сама решит! – подвел черту генерал.
Военному сложно было отказать в логике. В Латинской Америке армия – политически активная часть общества; именно она время от времени и инициирует военные перевороты.
К празднику Венесуэла подготовилась отлично, и все происходящее на площади и набережной транслировалось по всему городу на огромных жидкокристаллических экранах, развешанных повсюду. Праздник комментировался дикторами.
– Совсем скоро мы с вами будем наблюдать групповой прыжок наших лучших парашютистов, который станет кульминацией, украшением сегодняшнего праздника, – – торжественно объявил широко улыбающийся круглолицый диктор. – Среди них мы увидим и полковника Диаса. Как мне сообщили, он и еще двенадцать десантников будут прыгать с национальными флагами. Еще бы! Кому, как не ему, успешно прославившему Венесуэлу на ратном и спортивном поле, демонстрировать мощь нашей страны? В ходе парашютного шоу на город опустится двести килограммов лепестков роз. Десантники, пролетев над городом с флагами, приземлятся на центральную площадь. Праздник завершится фейерверком, и в небо взмоют тысячи разноцветных воздушных шаров, которые станут фоном для парашютистов, парящих над городом.
– К нам приехали представители ста тридцати зарубежных делегаций и представители двадцати двух городов из двадцати стран мира. Вечером состоится гала-концерт с участием ведущих артистов, – подхватила его слова коллега – миловидная девушка с короткой стрижкой.
Тем временем над головами публики возникли «Геркулесы» – военно-транспортная авиация Венесуэлы исключительно американского производства. В безоблачном небе ожидалось появление нескольких сотен парашютных куполов.
Десятки тысяч каракасцев и все те, кто по той или иной причине сегодня присутствовал в столице, задрали головы. В небо нацелились сотни объективов фотоаппаратов и видеокамер.
– Сегодняшний праздник наглядно показывает положение дел в стране, – говорил диктор, – армия надежно стоит на страже наших завоеваний. Но вот десантники уже совершают прыжок.
Разноцветные купола парашютов и дымовые шашки раскрасили небо. На город опускались и миллионы лепестков роз, создавая невероятно красивое зрелище. Восторженные крики и песни звучали повсюду.
Вдруг голос ведущего пресекся. После небольшой паузы он заговорил снова, но на этот раз растерянно.
– Только что сообщили, что... у полковника Диаса не раскрылся парашют... – произнес он, – возможно, это какая-то ошибка. Скоро все выяснится...
Среди зрителей прокатился гул. Все переглядывались, не веря в то, что такое могло произойти. Минуты вдруг стали двигаться очень медленно.
К ужасу всех, через некоторое время оказалось, что это – правда. Парашют полковника не раскрылся. Естественно, удар о воду оказался с такой высоты столь силен, что о каких бы то ни было шансах выжить не приходилось и говорить.
Десантники приземлялись, но радости это уже не вызывало. Люди были в смятении. Вскоре с побережья доставили тело полковника, тем самым поставив точку в последних сомнениях.
– Прекратить праздник! – сквозь зубы сказал президент, сжав поручни трибуны так, что побелели пальцы.
– Да нельзя же такой праздник вот так сворачивать, – попытался спорить глава города, – ведь...
– Мне жизни десантников дороже показухи! – багровый цвет лица команданте показывал, что он не намерен препираться.
Все закончилось. Праздник был испорчен, и народ понуро расходился. Погибший полковник Диас, чье участие в празднике было широко разрекламировано, являлся чрезвычайно популярной в народе личностью. Чемпион мира по парашютному спорту, герой-военный... Таких людей, любимцев, в Латинской Америке в буквальном смысле носят на руках, и все произошедшее с ним переживается всей страной. Так случилось и сегодня.
* * *
Естественно, трагедия во время показательного парашютного шоу, да еще при проведении национального праздника, стала в стране новостью номер один. А уж то, что парашютист так и не смог продемонстрировать в прыжке национальный флаг, и вовсе было воспринято как скверная примета. Темпераментные венесуэльцы, от телеведущих до домохозяек включительно, наперебой выдвигали самые различные версии случившегося. Одни были уверены, что налицо подлая провокация штатовцев, другие считали, что это просто несчастный случай. Однако потихоньку ползли и иные слухи. К примеру, можно было услышать о том, что погибший полковник Диас имел немалые политические амбиции и вполне мог составить конкуренцию президенту, вот последний его и ликвидировал. В пользу такой версии косвенно свидетельствовало то обстоятельство, что именно команданте настоял на закупке опытных партий российских парашютов – ведь погибший прыгал на «Кинжале». Для страны, где большинство населения имеет образование четыре класса, это выглядело вполне нормальным аргументом. Одним словом, в таком случае, хочешь не хочешь, а косвенная вина лежала на Верховном главнокомандующем...
Генерал Ортез, несмотря на горячие протесты президента, подал в отставку. Военный в своем рапорте указал на то, что ему нужно было настоять на закупке других парашютов. В случившейся трагедии он винил только себя. В армии этот шаг был встречен с пониманием – мол, человек ни в чем не виноват, но взял вину на себя, чтобы вывести команданте из-под огня критики. Уйдя с военной службы, генерал поселился в родном горном поселке, где у него имелось ранчо. По непроверенным слухам, однако, отставник позволял себе достаточно резкие высказывания в адрес президента. Правда, только в частных разговорах...
Постепенно в армии началось роптание – пока что глухое. Многие влиятельные военные поддерживали генерала Ортеза. Конечно же команданте был хорошо осведомлен об изменении настроений в войсках, но сделать ничего не мог: в любой латиноамериканской стране армия – значительная, но не всегда контролируемая сила, и настроение офицерского корпуса может быть склонно к измене и перемене, как сердце известной красавицы.
Президент пришел к выводу, что единственный способ погасить недовольство, пока оно еще находится в зародыше, – срочно связаться с русскими и выяснить все, что касается злополучного «Кинжала»...
Глава 3
– Этого не могло случиться, потому что не могло случиться никогда! – скрипучим голосом произнес человек небольшого роста с одутловатым лицом, глядя поочередно на своих собеседников.
Разговор происходил на военном аэродроме, где-то под Иваново. Мужчиной с одутловатым лицом был Семенов из Росвооружения. Кроме него, здесь находились еще двое – Николай Кондратов, представлявший спецслужбы, и инженер Пушкарев от завода-изготовителя. Вся эта троица стояла у парашютного стола.
Господин Пушкарев выглядел не очень хорошо, да и чувствовал себя тоже не лучшим образом. Еще бы – выходило, что он, как представитель завода, оказывается «крайним».
– Да, это очень странно, – перепуганным голосом промямлил он, вытирая пот со лба.
Внешне инженер – долговязый, тощий, с нелепыми и неуклюжими движениями, напоминал какую-то огромную птицу, которая почему-то решила оставить небо и стала передвигаться по грешной земле, вот только выходило это у нее не очень. Ботанического вида гражданин выглядел забавно, но всем присутствующим было сейчас явно не до смеха. У каждого из них имелись свои, причем весьма веские причины для того, чтобы улыбки на лицах не появлялись.
Собрались здесь все по вполне конкретной причине – поводом послужила произошедшая совсем недавно история в далекой латиноамериканской стране. Гибель народного любимца во время торжеств в столице вызывала очень много разговоров.
Президент Венесуэлы, естественно, не пришел в восторг, когда ему подложили такую свинью. В момент главного национального праздника – такая вот неприятность! Пока, слава богу, ситуация находилась под контролем, однако необходимо было предпринимать какие-то действия, чтобы она не стала неконтролируемой. А такое вполне могло случиться, причем в самое ближайшее время...
Злополучный «Кинжал» осматривался, наверное, уже в сотый раз. Естественно, экземпляр, лежавший на парашютном столе, был не тем, на котором прыгал погибший, а всего лишь аналогом. Парашют, как его ни крутили, выглядел не просто надежным, а сверхнадежным, то есть отказа на этом этапе просто не могло случиться.
– Да я же вам и говорю, – уныло поведал инженер завода, – что с парашютом все в порядке. Иначе и быть не может.
Олег Пушкарев был человеком не совсем обычным. Во всем, что касалось нормального человеческого быта, житейских дел, он был полным профаном. Авторучки, которыми он писал, заливали чернилами карманы, стаканы с водой падали из рук и разбивались, он наступал на собственные шнурки и так далее и тому подобное. Но феноменальная рассеянность и неприспособленность господина Пушкарева никак не соприкасалась с его деловыми качествами, относившимися к его непосредственной работе в качестве инженера завода, изготавливавшего в числе прочего и парашюты. Вот там он уже проявлял себя на полную катушку, блистая своими талантами.
– Да меня не волнует, что парашют этот сверхнадежный! – раздраженно произнес спецслужбист. – Невол-ну-ет! Мне нужно выяснить, в чем причина.
Он глубоко вздохнул, пытаясь окончательно не сорваться на крик – ситуация складывалась очень нехорошая.
– Ну, в каждом, казалось бы, самом проверенном варианте существует определенный минимальный процент неожиданностей, накладок, – развел руками росвооруженец, – и на старуху бывает проруха...
– Поговорочки в ход пошли, пословицами щеголяете, – ядовито произнес Кондратов, – а если я вам скажу, что вы, как минимум, полетите со своих должностей, что тогда?
Слова эти обоим его собеседникам были неприятны. Но куда более неприятной могла стать реальность, весьма ощутимо маячившая на горизонте. Ни тому, ни другому не хотелось расставаться с должностями, не говоря уж о чем-то большем.
Больше всего ситуация была понятна как раз Кондратову. Дело ведь заключалось не только в том, что теперь вполне был возможен срыв выгодной поставки амуниции для ВВС Венесуэлы. И не только в том, что на кону стоял престиж страны. Латиноамериканцы – люди настроения, а их военные – и подавно. Мало ли что им в голову стукнет! А ведь в армии уже началось глухое брожение... Если так пойдет и дальше, не исключен государственный переворот – тем более что в Латинской Америке это своего рода национальный вид спорта, интерес вызывает похлеще футбола. А уж как потом лягут геополитические карты и на кого будет ориентироваться следующий гарант, никто предугадать не может...
– Этот парашют – из той же серии, что и отправленный в Венесуэлу. И смена, и пошивочный цех совпадают, – смиренно напомнил инженер, – так что лучшего аналога нам не найти. Все, что представляет собой этот образец, мы найдем и в том, отправившемся в Венесуэлу.
– А почему бы не осмотреть тот самый парашют, на котором прыгал погибший? – резонно поинтересовался Семенов.
– Если бы все было так просто, то мы бы сейчас здесь не стояли, – заявил Кондратов. – Дело заключается в следующем: венесуэльский лидер требует создать совместную рабочую группу по расследованию, куда должны войти не только представители Министерства обороны и завода-изготовителя, но и опытные десантники из нашего ВДВ...
– А это зачем? – поднял брови Семенов. – Если так рассуждать, то давайте наберем в эту группу и людей из пошивочного цеха.
Несмотря на всю серьезность ситуации, он не удержался от шутки. Юмор Семенов всегда уважал и практиковал его по мере возможностей в жизни. Вершиной его «смеховых» способностей стала присылка погребального венка теще на дом. Окончилось это, правда, несколько не так, как планировалось. Эта старая дура, вместо того, чтобы улыбнуться или посмеяться, свалилась прямо у дверей, потеряв сознание...
– Пока не знаем, – развел руками Кондратов, – команданте вообще не всегда предсказуем! Но главное условие: все расследования – только в Венесуэле. Так что как бы мы этого ни хотели, разобраться в спокойной обстановке и дома у нас не получится.
– И что... такой человек есть? – спросил тыловик. – Я об опытном десантнике.
– Уже подыскали, – кивнул Кондратов.
Неподалеку приземлился большой транспортный самолет. Пробежавшись по взлетной полосе, крылатая машина медленно, словно нехотя, остановилась. Через короткое время из ее чрева, словно горох, посыпались десантники. Сегодня они только прибыли из какой-то очередной части, и прыжки в их планы явно не входили. Кондратов проводил взглядом быстро построившуюся и зашагавшую к выходу колонну. Вот кому легко, так это им. Выполнил задачу – и отдыхай. А тут ломай голову, как выкрутиться из очередной проблемы!
