Kitobni o'qish: «Дневник одного вампира»

– Хо-зя-ин. Хо-зя-ин. – завывал зомби перед кроватью

Обычно зомби вообще не соображают, не могут выговорить даже простые слова из-за разлагающихся челюстных мышц, но этот зомби был уникален. Генри более менее соображал и пусть медленно, но говорил. В прошлой, живой жизни, Генри был выдающимся ученым-экспериментатором, труды которого продвинули современную алхимию Империи на новый уровень.

– Хо-зя-ин! – Генри постарался сказать по-громче

– Да, да Генри. Уже встаю. – раздраженно выпалил Влад

С этими словами некромант тяжело вздохнул, сел на кровати и потер заспанные глаза.

– Как там реторта?

– По-чти го-то-ва к сле-ду-ююющей фа-зе.

– Отлично.

Накинув плащ, он подошел к алхимическому кругу, на котором стояла система из перегонных кубов, колб и кальцинаторов. Стоявшая посередине реторта желтела, выпуская слабый дымок.

– Ки-сло-та…испа-ря-ется.

– И не только она. Уже совсем скоро новая стадия. Каких-то пару часов. – некромант подошел к зомби и стал осматривать его – Отвар из гортензии помог?

– Да. О-чень.

– Я заметил. Говоришь заметно быстрее. Хм. Отвар из гортензии так повлиял на магический камень…Надо записать.

Он подошел к столу и открыл дневник.

«25-ый день зимы. 14 часов дня.

Отвар из гортензии хорошо влияет на камень жизни Генри, благо я додумался поставить его прямо в глотке. Два таких полива в день, позволили «разговорить» зомби. Удивительно! Прямо, как и писал Полимий: «Интересен не столько сам Камень Жизни, сколько эффекты воздействия на него». Нужно попробовать увеличить концентрацию отвара.

Эксперимент идет гладко. Пока что. Зелье крови фильтруется без проблем и реторта приобрела желтоватый оттенок. Я привык к запаху разлагающегося трупа Генри, но этот запах скоро станет невыносим. Он уже режет глаза, заставляя их слезиться. Открыть окно не получится, на улице сильная вьюга. Кстати, о ней, нужно разжечь камин.»

«25-ый день зимы. Ночь.

Это конец. Зелье крови уничтожено. Алхимическая лаборатория и все записи были уничтожены пожаром! Тысяча проклятий на этого торгаша-пройдоху!!! Что он мне подсунул! Хорошо, что я делал копии записей и хранил их в тайнике подвала. Не знаю когда, но видимо согревшись я уснул так крепко, что Генри не смог меня разбудить. И будь она неладна, эта магическая защита хозяина от опасностей, которая всегда срабатывает не вовремя, но в этот раз она спасла мне жизнь! Я очнулся от сильной тряски, весь в снегу и с жуткой головной болью. Рядом был Генри и это он был причиной моей тряски. Я спросил у него, как я здесь оказался и он жестикулируя объяснил, что я не просыпался, как бы сильно он не будил. Медленно выговаривая уточнения, он указал на дверь, которая лежала недалеко от дома.

– Ре-то-рта взор-ва-лась…я…сто-ял ря-дом. Две-рь вы-бил.

Похоже он прикрыл меня собой и поэтому я остался цел. Надо будет осмотреть его позже по-лучше и сварить отвар из гадючника.

Осмотрев хижину на наличие уцелевших вещей, случайно наткнулся на красный осколок, похоже от реторты. Пока искал другие такие осколки, я заметил, что Генри стал странно себя вести. Он ходил из стороны в сторону, то и дело хватаясь за голову, затем упал на колени и завыл, словно сильная боль пронзила его, даже не дав закричать. Когда я окликнул его, он посмотрел с какой-то жадностью, встал в полный рост и поднял комод над головой, готовясь бросить в меня! Заклинание подчинения сработало вовремя и комод пролетел мимо меня, развалившись от удара о стену хижины. Глаза Генри не были такими же мутными, как и обычно, они были в ярости, словно живые. Застывший в позе броска, он так простоит у меня до утра. Что на него нашло?»