Kitobni o'qish: «Черный. Иномирье»

Часть I

Переход.

Пока Управляющий снами подталкивал Александра совершить побег в другой мир, Зва́клуу открыл Книгу Граней. Грань между мирами начала истончаться.

«Почему Стас превратился в такого монстра?» – не понимал Александр, убегая от преследования, он уже видел, как впереди начала рваться реальность, расползаясь неровными краями.

И тут Александр почувствовал, что обезумевшее жаждой крови чудовище прыгнуло на него. Как оказалось, через него. Могучая туша мягко приземлилась, немного проехав лапами по мокрому асфальту между проходом в другой мир и летящим на него Александром. Александр закричал в испуге, закрывшись руками от атаки зверя. Остановиться он уже не мог…

В ушах еще стоял шелест разрубающей энергии и треск рвущейся плоти монстра. Холодная темнота улицы города осталась позади, и Александр раскрыл глаза. Он не знал, что такое Междугра́нье, но на миг его увидел. Точнее не так: влетев в раскрытый проход, на миг Александр будто лишился своего тела, всех ощущающих чувств, а потом увидел. Его окружение в бледно-теплых тонах постоянно текло и менялось в хаотичном движении. Оно напоминало смесь тумана и реки, огня и облаков похожих на дым.

И вот это ощущение потери всех чувств организма, а затем вид плавно текущего хаоса, у Александра случилось в одно мгновение, показавшееся ему бесконечным. Только он мог поклясться, что в раскрытом проходе в другой мир он видел яркое солнце.

А в следующий миг Александр его почувствовал. Бледно-голубое светило ворвалось через глаза в его мозг, и он заорал от боли…

Пролог

На опушке леса стучали топоры, и повизгивала пила. День хмурился, предвещая вечерний дождик. После исчезновения дочки соседей, вся деревня несколько дней ходила по лесу в ее поисках, но девушку так и не нашла. Конечно, такое иногда бывало, когда ребенок заблудился в чащобе, но этой девушке было уже семнадцать лет, и тропы она знала.

Ее родители с деревенскими охотниками продолжали искать, но жизнь-то не стоит на месте. Многие успокаивали, говорили, мол, она в город подалась, намекая на то, что дочь не ладила с родными. Вот только в дни поиска исчез и Африсафа́ш, друг Ла́кта. Хотя, Лакт подозревал, что во время поисков Африсафа́ш отправился разузнать к лесному старику, вдруг тот видел девушку. Ведь больше никто из деревенских к тому не ходил. Друг нередко пропадал в лесу по несколько дней.

Ла́кту и Африсафа́шу было по четырнадцать лет, вот только деревенский друг Африсафа́ш лишился родителей еще в десять, когда те отправились в город продавать товар. Их тела нашли спустя две недели. Как рассказывал отец, родителей Африсафа́ша убили разбойники. Деревенская старуха-ведунья приютила сироту, и со временем тот стал ей как внук. Африсафа́ш помогал и попутно обучался травничеству. Жизнь спокойной деревушки шла своим чередом, а примерно год назад в соседнем лесу поселился старик. На вид совершенно обычный, но, когда тот приходил в деревню за продуктами, старуха-ведунья сказала про него, что это нечистый. Естественно, доказательств не было, только жители деревни насторожились. И в то же время Африсафа́ш, бродивший по лесам за травами, начал пропадать у этого старика. Старуха расспрашивала его, чем тот занимается, но, по его словам, старик такой же обычный травник. Вот только Африсафа́ш стал задерживаться в лесу по нескольку дней, да и перестал общаться со сверстниками.

Поначалу Африсафа́ш рассказывал Ла́кту обо всем, чем там занимается, и смеялся, что бабка-ведунья его допытывает о старике, но спустя какое-то время Африсафа́ш сам отдалился от друзей, погружаясь в неизведанные Ла́кту тайны колдуна, как прозвали старика деревенские.

Лакт был расстроен. С Африсафа́шем они дружили с детства, часто ходили на рыбалку и один раз даже поймали громадную лиу́нью! Длинное, полутораметрое тело с золотистой чешуей бешено извивалось и чуть не утянуло их в реку. Вот было радости, когда они справились с редкой в их водах рыбиной! К тому же Африсафа́ш всегда был веселым парнем, а теперь…

Лакт вздохнул и взялся за топор, продолжая обрубать ветки сваленного дерева.

– Сюда! Сюда! – оборвали его работу встревоженные голоса со стороны деревни.

Лакт распрямился и обернулся, как, собственно, и все лесорубы. От домов бежала женщина, махая платком.

– Сын, пойдем, – позвал Ла́кта отец. – Что-то неладное в деревне. Слышишь вой какой поднялся?

Лакт и сам уже слышал. Дровосеки-лесорубы рванули дружной толпой на зов.

Тяжело дыша, и встав, как вкопанные, мужики уставились на то, что открыла им расступившаяся толпа. В центре деревенской площади лежала девушка, та самая, пропавшая несколько дней назад дочка соседей, и она была мертва. Ее голое тело покрывали неизвестные Ла́кту символы.

– Это смертокни́жник! – выкрикнула старуха-ведунья, у которой и проживал Африсафа́ш. – Это колдовские символы!

– Вну́чечка моя! – выла бабка, склонившись над телом, и набросив на мертвую девушку платок с головы.

– Это дело смертокни́жника! Нечистого! – продолжала ведунья. – Он и нашего сиротку хочет извести! Все чаще Сафа́шик у него пропадает, да и сейчас уже какой день его нет дома!

– Убить нечисть! – взревели глотки.

– Сжечь колдуна! – подхватывали другие.

Жители деревни начали вооружаться, кто вилами, кто топорами и рогатинами. Лакт зло сжал топор в руке и направился за беснующейся толпой. Кто-то прихватил факелы, хотя день еще был в самом разгаре, только Лакт и так понимал, зачем они.

Многие знали, где располагалась избушка колдуна, направляясь напрямки через лес. Староста деревни выбежал вперед и, разведя руки, остановил шествие.

– Стойте! – выкрикнул он.

– Ты чего творишь?! – взрыкнул кузнец.

– А ну угомонились! – не уступая мощи голоса кузнеца, потребовал староста.

Народ начал утихать.

– Объясни, – хмурясь, потребовали мужики.

– А сами не понимаете?! – прорычал, также взбешенный староста. – Что, как дурные бабы орете, спугнуть его хотите?! Да от вашего рева весь лес уже разбежался! Хорошо, что колдун в соседнем лесу живет, еще не услышал!

Мужики смутились.

– Тихо идем! – прикрикнул староста. – А то сбежит…

К домику колдуна-смертокни́жника подошли в тишине. Окружили. Внутри явно кто-то был и возбужденно говорил. Староста подал сигнал, и кузнец с двумя мужиками вломился внутрь.

– Он убил невинную, он взял ее кровь… Он убил невинную, он взял ее кровь… – тихо повторял Африсафа́ш, пятясь в угол дома, когда опешивший от случившегося колдун уставился на ворвавшихся озверевших мужиков.

– Что случилось?! – взволнованно вскрикнул сухощавый старик-колдун и взвыл от боли в заломленных руках.

– Попалась, тварь! – рычал кузнец. – За смерть девочки ты жестоко заплатишь!

– Я ничего не делал! – вопил старик-колдун, рьяно вырываясь, не смотря на тщедушное старческое тело. – Я – Африсафа́ш! Если вам нужен Учитель, то это он! – мотнул головой старик в сторону забившегося в угол испуганного паренька.

– Тащи его на поляну! – ревели глотки, выволакивая скрученного и бьющегося в панике колдуна.

Лакт присел рядом с Африсафа́шем, но тот, с ужасом в глазах, еще глубже забился в углу.

– Саф, это я, Лакт, – пытался успокоить друга тот, положив топор на пол. – Пойдем, все хорошо, колдуна схватили.

– Он убил невинную, он взял ее кровь… Он убил невинную, он взял ее кровь… Лакт?.. – потерянный взгляд Африсафа́ша повернулся к Ла́кту.

– Да, да, это я! Все закончилось, он не причинит тебе вреда! Пойдем, – подал руку другу Лакт.

– Сын, как он? – в дом вошел отец Ла́кта.

– Напуган, – ответил Лакт, мельком глянув на вошедшего.

– Сафа́ш, мы его поймали, и сейчас же накажем! – заверил отец Ла́кта, протянув руку испуганному парню. – Идем.

Африсафа́ш осторожно озираясь, выбрался из своего укрытия, зябко кутаясь в наброшенную курточку. Стук топоров стих и по голосам можно было понять, что рукотворный столб для сожжения колдуна был вбит в землю. Вбивали такими же, только что срубленными бревнами. Сил у деревенских мужиков на подобное хватало, а ярость отмщения придавала новых сил.

Колдун визгливо вопил в панике, но вырваться уже не мог, его крепко примотали к вбитому бревну и сейчас обкладывали собираемыми в округе сухими ветвями.

– Масло взяли? – кричал чей-то голос.

– Да! – ответили ему.

– Обливай колдуна и столб, затем хворост! – распоряжался староста.

– Я – Африсафа́ш! – вопил колдун. – Учитель, подтверди!

На поляне появились Лакт с отцом. Африсафа́ш вышел следом, и его глаза тут же округлились от ужаса.

– Учитель, скажи им, что это я! Ты ведь ничего не делал! За что?! – заметив напуганного паренька, выл старческим голосом колдун и ему на голову вылили масло из кувшина. – Учи-итель!

Африсафа́ш обхватил себя руками и сел в траву, отвернувшись. Его била крупная дрожь.

– Лакт, друг, помоги! – продолжал колдун, обратившись к Ла́кту. – Это я, Саф!

Лакт смотрел в обезумевший взгляд старика.

– Отец… – засомневался Лакт. – Что это значит?

– Он вызнал у Африсафа́ша все о нашей деревне, и сейчас пытается сбить нас с толку, – ответил, подошедший староста. – Ведунья меня предупредила, что эти смертокни́жники влезают в сознание людей и управляют ими.

– Ла-акт! – завизжал колдун, когда брошенный кузнецом факел поджег масло и жадные языки пламени устремились по сухим сучьям ввысь, охватывая верещавшего колдуна. – Лакт, вспомни, как мы поймали лиу́нью!

Лакт округлил глаза.

«Неужели он и это вызнал у Сафа́ша?» – поразился парень, обернувшись на сжавшегося в комок друга.

– Это все не правда, это происходит не со мной… – качаясь, твердил себе под нос Африсафа́ш.

– Саф… – присев рядом с другом, Лакт дотронулся до его плеча.

Африсафа́ш вздрогнул, шарахнувшись в сторону.

– Саф, это я, – успокаивающе заговорил Лакт.

– Нет, нет, это происходит не со мной! – выкрикнул парень и, вскочив, устремился в лес.

– Саф! – хотел рвануть за ним Лакт, но отец его перехватил, удержав за плечо.

– Оставь, сын. Ему самому надо прийти в себя. Не знаю, что колдун с ним сделал, но сейчас его рассудок пошатнулся, – вздохнул крупный мужчина, держа сына за плечо.

– Отец, он безумен, – не верил происходящему Лакт.

Вопль колдуна оборвался. Пламя жарким столбом огня поднималось ввысь.

Африсафа́ш уже седьмой час брел по лесу, пробираясь сквозь очередной бурелом. По меркам данной местности, он перешел границу и находился в соседнем королевстве, так как родная деревня располагалась на приграничной территории. Так далеко от дома Африсафа́ш никогда не заходил.

Перед ним открылась выгоревшая часть подлеска и расколотый молнией ствол векового дерева. Парень направился к небольшому земляному бугру правее сожженного участка леса. Обходя слева, заметил поваленный ствол дерева с раскидистыми корнями, торчавшими ежом.

Подошел, присел, прикрыв глаза. Губы зашевелились в безмолвном шепоте. Корни дерева ожили, изогнулись, раскрывая тайный проход в огромную нору. Африсафа́ш пополз на четвереньках внутрь. Нора изогнулась в сторону земляного бугра. Лаз закончился, и парень выпрямился во весь рост. Движение руки и слева на земляной полке вспыхнули три светильника, наполняя обширное вырытое, куполообразное помещение колдовским светом.

Африсафа́ш обвел взглядом нехитрые пожитки: книги, провизию, лабораторию с алтарем и ингредиенты. Спрятанный скарб смертокни́жника был не тронут. Да кто мог найти этот схрон в такой глуши?

Шорох во входном лазе и шепот:

– Саф, ты здесь?

Африсафа́ш обернулся, ожидая. На свет выбрался Лакт, отряхивая колени штанов. Он сделал несколько шагов к другу и замер.

– С-саф… что это?.. – недоуменно за озирался Лакт.

Африсафа́ш довольно улыбнулся и ответил:

– Я думал, ты отстанешь, но ты дошел…

– Саф? – сглотнул слюну Лакт и попятился.

В глазах Африсафа́ша пробежал перелив света и, вроде как недавно обезумевший друг попросил:

– Приди…

Лакт не видел, как за его спиной расплылось пространство, выпуская и сгущая очертания призванного.

– Мне, как всегда, – непонятно сказал Африсафа́ш и Лакт проследил за взглядом друга.

– Саф! – вскрикнул Лакт и, черное, частично мохнатое существо за его спиной сверкнуло крюками плоских когтей-лезвий.

Африсафа́ш довольно наблюдал, как призванная тварь рвет плоть, заливая земляной пол кровью жертвы. Мертвое тело Ла́кта трепыхалось в нетерпеливых лапах питомца смертокни́жника. Призванный аккуратно отделил сердце, печень и легкие, а после положил их на алтарь.

Африсафа́ш взял горячее сердце и смачно впился в него зубами, наполняя новый организм силой. Когда с подношением было покончено, и Африсафа́ш обтер кровавые руки об одежду, громадная пасть питомца поглотила останки молодого человека вместе с костями и тварь преданно посмотрела на хозяина.

– Ты свободен, – махнул рукой Африсафа́ш.

Питомец стал полупрозрачным, после чего исчез. Парень удовлетворенно вздохнул, широко улыбаясь кровавым ртом. Подняв с земляной полки зеркало, посмотрел на свое отражение.

– Сколько веков… сколько лиц и имен… – сказал он. – Я уже и не помню первого…

В памяти полетели воспоминания прошедшего года, как он, старик-«травник», пришел в эту деревню. Как в лесу повстречал Африсафа́ша и, почувствовав в нем зарождение колдовской энергии. Предложил парню обучаться. Африсафа́ш с радостью согласился, и весь этот год усердно трудился, развивая навыки.

И вот, когда подошло время, старик выманил ту девчонку-девственницу «кли́чем» из деревни, после чего умертвил, сцедив ее кровь. Хотя, заклинание «клич» у него не сильно было развито, но на невинное дитя оно подействовало, как мощный «призыв»!

Написав на теле кровавые письмена смертокни́жия, спрятал иллюзией мертвое тело на площади деревни. Иллюзия легко могла держаться несколько дней, чего хватило на подготовку к основной части плана – новому телу!

– Что ж, ученик, твое рвение можно только похвалить! – улыбнулся древний старец. – Новые заклинания у тебя получаются чуть ли не с первого раза!

– Спасибо, Учитель! – Африсафа́ш покраснел от похвалы.

– Хочешь попробовать следующую ступень? – хитро подмигнул старик.

– Да, Учитель! – несдержанно воскликнул Африсафа́ш.

– Спокойней, спокойней, – усмехнулся старик и полез в сундук.

Африсафа́ш возбужденно смотрел, как его мастер-учитель перебирает свитки. В предвкушении по телу начала струиться колдовская энергия, которую здесь Африсафаш черпал из округленного кристалла на столе. Сам ученик пока не мог поглощать ее из мира.

Старик достал потемневший свиток. Его бумага уже была не желтой, а желто-коричневой. Развязав тесьму, мастер-учитель растянул лист на столе и придавил углы тем, что попалось под руку: чернильницей с пером, подставкой с кристаллом-накопителем энергии, кинжалом и пузырьком с неизвестным Африсафа́шу настоем.

– Это заклинание сложное, но я тебе помогу, – повернулся к парню мастер-учитель. – Главное, чтобы ты понял, как сплетаются постановочные нити энергии, тогда ты сможешь проделать это в одиночку. Тебе надо будет направить их в указанное мной место.

– А что мы будем делать? – взволнованно спросил Африсафа́ш, обтерев о штаны вспотевшие ладони.

– Сейчас мы попробуем поменяться телами, – подмигнул старик и провел корявым пальцем по верхней строке свитка.

Слова вспыхнули бело-голубым светом.

– Но, Учитель! – вдруг испугался Африсафа́ш. – У меня такое не получится! И, вообще, разве такое возможно?

– Конечно, возможно! – рассмеялся над незадачливым учеником старик. – Если ты владеешь силой и у тебя есть колдовские, а то и магические предметы, то в твоих руках творятся чудеса!

Африсафа́ш попытался сглотнуть слюну, но ее не было.

– Ты не бойся. Если не выйдет, это не страшно, такие свитки можно достать, либо создать самому, имей ты знания, – подбодрил паренька старик. – И нашим телам ты не навредишь, все под контролем. Давай, смелее!

Африсафа́ш подошел к столу, глядя на светящиеся строки.

В первые дни Учитель помог обрести знания в понимании колдовского и магического написания. Это являлось первой ступенью обучения. И чтобы после продолжить изучать, где-нибудь в магических ве́довствах, он уже был готов.

– Я помню, что ты говорил, мастер, – дрогнувшим голосом начал Африсафа́ш. – Я являюсь самым способным учеником, из всех, кто у тебя был! Но перенос сознания…

Старик вновь улыбнулся.

– Помнишь урок месяц назад? – спросил он у ученика.

– Да! – оживился Африсафа́ш.

– Ты переносил не просто душу этого ящера-детеныша в веточного летуна, ты пересаживал их сознания, – пояснил мастер.

– Ящер – это зверь, а мы – люди, – виновато посмотрел старику в глаза напуганный ученик.

– Мы, по сути, тоже звери, – терпеливо пояснил мастер-учитель. – Просто у людей немного другое строение каналов перехода энергии. Да ты сейчас и сам все поймешь, я направлю тебя.

Африсафа́ш повернулся к свитку. Да, пусть пока он осваивал только колдовские приемы, но он хотел изучать магию! Тем более у него уже получалось даже создавать образы. И это за один-то год!

«Я справлюсь! У меня все получится!» – настраивал себя Африсафа́ш.

Когда-то, еще в начале обучения, мастер-учитель проговорился, что сможет обучить многому, чему Африсафа́ш не научится даже ни в одном ве́довстве, если тот будет способным учеником. И вот эти мысли всегда подстегивали к обучению.

«Да, я справлюсь!» – решительно выдохнул Африсафа́ш и начал читать свиток вслух.

Слова будто плыли по воздуху, отдаваясь эхом. Старик взял со стола пузырек с неизвестным настоем, откупорил пробку и, как только Африсафа́ш дочитал последнее слово переноса, вылил содержимое на свиток, тот окрасился ярко-красным, но сейчас парень даже не думал, что это может быть кровь, его затрясло, он, будто расслаивался, расходился на нескольких себя.

Свиток потемнел и рассыпался прахом. Подул ветер и Африсафа́ш устремился прямиком на Учителя, который отошел от стола на несколько шагов. Парень от такого резкого неожиданного полета испуганно зажмурился и, ему показалось, что его тело крутанулось, поменяв несколько раз расположение пола с потолком. Голова кружилась, и Африсафа́ш распахнул глаза. Он смотрел… на себя!

– У меня получилось! Я справился, Учитель! – радостно воскликнул Африсафа́ш голосом Учителя и довольный подпрыгнул на месте.

– Тихо, тихо, парень, не развали мои дряхлые останки! – улыбнулся старик в теле молодого парня.

– Учитель! Ты видишь?! Учитель, я… – задыхался возбужденный Африсафа́ш.

– Теперь попробуй вот эти заклинания в моем теле. Насколько легче будет тебе с ними справиться? – предложил мастер-учитель, глядя на свое дряхлое тело со стороны.

Одним из предложенных заклинаний являлось «развеивание». Оно и распылило иллюзию в центре деревни, разорвав связь колдуна с его заклинанием, открыв взорам жителей мертвую девушку. Другое заклинание накладывало печать чар разрушения: все предметы, используемые колдуном, должны были уничтожиться через пару часов.

Час тренировок в чужом теле пролетел незаметно. Дверь с грохотом распахнулась, и внутрь жилища старика ворвались обезумевшие деревенские мужики…

Смертокни́жник в теле молодого парня, держа в руке зеркало, довольно облизнул кровь с губ. Он еще раз закрыл глаза, а когда открыл, из небесно-голубых они стали темно-серыми, а русые волосы окрасились смолью.

– Ты справился, ученик, – довольно изрек молодой смертокни́жник.

Он еще раз посмотрелся в отражение, привыкая к новому облику.

– Меня зовут Сафа́ш!

Глава 1

Съхарк метнулся в сторону, пропуская сразу две стрелы и арбалетный болт.

– Отвлекайте, отвлекайте его, не останавливайтесь! – рычал воин-гигант, забегая в тыл ящеру, который пытался отмахиваться от воина хвостом.

Съхарк представлял собой длинную толстую складчатую шею, заканчивающуюся туповатой мордой с тремя глазами и широкой зубастой пастью. Туловища, как такового не было, зато имелись два округлых бедра с огромными птичьими лапами. Длинный хвост съха́рка помогал ему удерживать равновесие, иначе бы вытянутая шея просто перевесила.

Шустрый объект охоты резко плюнул в арбалетчика, и сгусток вязкой слюны начал разъедать кожаный доспех вместе с плотью человека, который сразу заорал. От вопля боли, один из лучников, глядя на ужасную смерть, не выдержал.

Хотя в договоре было указано, что по съха́рку не применять магическое оружие, чтобы не повредить его органы, так как те пойдут на ингредиенты алхимику, лучник все же выпустил стрелу, наконечник которой был с парализующим заклинанием. Древко впилось в левую глазницу ящера, и тот застыл в движении. К этому времени волна глотки-зоба уже дошла до раскрывшейся пасти, но мышца, которая выбрасывала с большой скоростью плевок, также была парализована и очередной, противно вонявший, ядовито-желтый сгусток, повис между плоских широких зубов твари. В тот же миг секира с хрустом врубилась в череп трехглазого ящера.

– Зажарь тебя кфарцы́н! – взревел воин, с чавкающим звуком выдергивая секиру из мертвой твари, «открывая» на своем оружие магическое заклинание, которое мог снимать при необходимости. – Ты что, забыл условия договора?!

Завалившийся на тропу съхарк, больше не подавал признаков жизни.

– Но, Эртэ́рх, ты видел, что он сделал с Па́рчей? Он уже на половину растворился! – возмутился лучник.

– Заткнись, Амэсс! – воин с секирой достал из пояса склянку и начал собирать ядовито-кислотную слюну. – Берите его арбалет и болты, нам придется спускаться в пещеру…

– Ты издеваешься?! – в голос опешили оба лучника тоа́лли, салатового цвета глаза с вертикальным зрачком которых, расширились.

Стрелки были высокими, стройными, всегда с зачесанными в длинный конский хвост дымчато-зелеными волосами. Их острые уши вытягивались назад и слегка изгибались книзу.

Эртэ́рх, не обращая внимания на возмущения его напарников по найму, вырезал оставшиеся два глаза и отработанным движением вскрыл основание глотки-зоба съха́рка. Он не был уверен, что трофей этого ящера алхимик-заказчик примет, ведь тело получило магический урон, и свойства органов теперь не имеют ценности. Воин надел зачарованные перчатки, которые достигали локтя, поверх своих латных и, засунув руку в разрез плоти, стал нащупывать мешочек железы. Она выделяла такую опасную, но очень ценную, особенно для алхимических опытов, слюну съха́рка.

Народ тоа́лли, обитавший в горных лесах, Эртэ́рху никогда не нравился. Он вообще не понимал, какого съха́рка те записываются в гильдию ловцов? Да, лучники они отменные, но рисковать не любят, а гильдия ловцов – это авантюристы, искатели приключений, наемники всех мастей. Тоа́лли же идут по заказу, если только в группе есть хотя бы один маг или несколько да́кктов, к расе которых относился Эртэ́рх. Да́ккты, это воины-тараны, они сметают все на своем пути, даже если не пользуются магией, настолько мощная их раса. Гиганты за два метра ростом с неимоверно широченными плечами, были нереально стремительны и чудовищно сильны. Говорят, они могут даже на схватку с дракоящерами выйти один на один и выстоять. Но, возможно, это только байки.

– Ты представляешь, что может быть в пещере?! – не унимался Амэсс.

Эртэ́рх спрятал в зачарованный от повреждений специальный мешочек, предназначенный для железы съха́рка, и посмотрел на чернеющий каменный провал в ста пятидесяти метрах от них.

«Съхарк! – выругался даккт. – В ее глубинах может быть целое семейство этих ящеров, а из нашего отряда осталось всего трое… – а глянув на испуганных тоáлли, поправился, – всего один».

Алхимик заказал двенадцать глаз съхарков и четыре их железы, а если бы этот ушастый стрелок не поразил ящера в глаз, можно было прямо сейчас возвращаться назад в город. Но теперь не хватает всего одного глаза, а возможно полного комплекта одной твари.

– Может, мы сходим в город и наймем еще кого? – вытаращил свои салатовые глаза второй тоáлли.

Обозленный Эртэ́рх повернул к лучникам скуластое обветренное лицо с боевой раскраской. Густые брови нависали над серебристыми глазами, которые гневно сверкали. Черные засаленные волосы, бакенбардами переходили в бороду, которая разделялась, не закрывая переднюю часть подбородка, и небольшими заострениями, загибались друг к другу. Грива волос прикрывала шею воину, книзу заплетенная тремя короткими косичками. Широкий нос гневно раздувал крылья, при этом верхняя губа со шрамом приподнялась в неприязни.

– Если еще раз испортите мне товар… – прорычал Эртэ́рх, – я сдам алхимику для опытов ваши потроха!

– Да поняли мы, поняли, не кипятись, – испуганно попятился Амэсс.

Даккт снял со своей секиры зачарование и зашагал в сторону пещеры. Издалека вход казался небольшим из-за находившихся рядом с ним нескольких валунов, но когда они встали напротив чернеющего зева, то поняли, что в такой пещере могут водиться особи горазда крупнее двухметровых съха́рков.

Амэсс пустил вперед мерцающий туман, который оседал на каменных стенах, мягко подсвечивая поверхность бирюзовым оттенком. Сами тоáлли не нуждались в дополнительном освещении, их зрение хорошо определяло все очертания каменного прохода, скрытые темнотой, к тому же они могли становиться почти невидимыми глазу, но ящеры имели отличное обоняние, поэтому жители горных лесов не пользовались своим умением.

А вот даккт до сих пор не приобрел себе амулет «взор мя́вки». Тот, конечно, далеко не совершенен, чтобы видеть в кромешной тьме, но лучше, чем быть слепой добычей ночных хищников.

Эртэ́рх продвигался, как мог осторожно, стараясь лишний раз не шуметь, но так бесшумно, как перемещались тоáлли он естественно не мог. Разница в габаритах, весе доспеха, да и самом умении «легкой ноги», значительно отличалась.

Первое, на что они наткнулись, это останки группы, которую нанимал алхимик до выхода Эртэ́рха, но та так и не вернулась. Тела наймитов оказались частично растворенными слюной съха́рка, частично объеденными, но почему-то брошенными. Даккт отстегнул пояс с эликсирами, который принадлежал его сородичу, тоáлли пополнили запас стрел. Туши же трехглазых ящеров даже не стали осматривать, ведь необходимый орган ящера должен быть удален еще у не окоченевшей особи.

«По обратной дороге все же надо будет вскрыть их брюшины», – решил даккт.

Во внутренностях съха́рка, бывало, встречались и неплохие магические предметы, которые неспособна переварить желудочная кислота. Но даже если найденные вещи оказывались поврежденными, в гильдии магов соседнего города имелись пара мастеров, и один из них брал за ремонт не очень большие деньги.

Пещерная кишка легким изгибом уходила вправо. Эртэ́рх уже чувствовал, что скоро каменный тоннель расширится в обширную пещеру. Как же ему хотелось вновь открыть магическое заклинание на своей широкой, увесистой секире, но, чтобы получить достойную оплату за заказ, им приходилось рисковать, и поплатиться уже четырьмя жизнями воинов их группы. Это жутко раздражало!

Лишь инстинкт воина, предчувствовавшего опасность, спас да́ккта. У съха́рков была одна способность, замирать, и находиться в неподвижном состоянии сколько угодно времени. Так, не издавая не единого звука, ящер мог поджидать свою жертву, находясь за любым поворотом. И в такую ловушку попала группа наемников. Эртэ́рх резко ушел влево, когда из открытого чернеющего пространства вылетел сгусток вязкой слюны. Как да́ккту удалось уловить еле слышный звук «отстрела» смертоносного плевка, он не знал, но тело машинально совершило все необходимые движения – уход с линии атаки, рывок, удар, хруст хребта съха́рка, затем раскрытие зачарования на секире, и следующим ударом с помощью магии, второй ящер лишился головы. Не останавливаясь, Эртэ́рх вновь снял зачарование своего оружия и в прыжке добил первую особь. Мерцающий бирюзовый туман рассеивался на выходе из тоннеля, и почти не освещал, что творилось впереди, хотя даккт был уверен, что съха́рков на расстоянии плевка точно не было. Зато заметил неподалеку еще пару туш ящеров, странно скрючивших свои птичьи лапки.

За столько лет в гильдии ловцов, он часто брался за добычу редких ингредиентов для алхимиков и магов, а это означало, что почти каждый выход его сталкивал с новыми рептилиями. И вот такие столкновения выработали в нем чутье на присутствие тварей.

– Контролируйте пространство! – бросил он через плечо тоáлли, и начал быстро вырезать недостающие для полного комплекта глаза и железу съхарка, которого убил не магией.

Когда мешочек с железой был заполнен, бирюзовый туман почти перестал давать освещения.

– Вы что там, уснули?! – прошипел Эртэ́рх, оборачиваясь. – Может, подсветите?

Голова и плечо Амэсса уже почти растворились от попадания плевка ящера, второму тоáлли досталась лишь небольшая капля, но она угодила точно в горло, и теперь его голова почти отделилась от тела.

– Съхáрково отродье! – выругался Эртэ́рх, сплюнув.

Он остался единственным живым из его группы, и такое случилось впервые. После смерти тоáлли, их магический туман стал рассеиваться, и да́ккту нужно было быстрей выбираться из темноты. В этот момент земля содрогнулась. В глубине пещеры мелькнуло голубоватым отливом. Эртэ́рх похолодел.

«Только не он!»

Даккт бежал по тоннелю, как не бегал никогда в жизни. Теперь до него дошло, почему так выглядели туши мертвых съха́рков – они были поджаренные кфарцы́ном! Гигантский пещерный ящер кфарцы́н, относился к семейству дракоящеров, но имел лишь небольшие, атрофированные крылышки, так как обитал он только под землей и на поверхности почти не показывался. Чешуйчатое, почти гладкое, приземистое тело с коротким хвостом, но мощными лапами, было достаточно подвижным. Его широкая голова с костяными наростами обладала всего одним, вытянутым по горизонтали глазом. Он излучал голубоватое свечение, которое мгновенно ослепляло жертву, выжигая ей глаза, если встретиться с ящером взглядами. После чего кфарцы́н медленно обжаривал несчастного пламенем глотки и, поедал своей широченной пастью.

Эртэ́рх услышал рокот гиганта, и тоннель за его спиной озарило пламенем. От жара затрещали волосы его трех косичек. В руке даккт уже сжимал пузырек эликсира, придающего силы и выносливости. Такой маленький бутылек с чудесным напитком стоил целых пять ромбов, пять золотых монет, но сейчас на кону была жизнь воина. Эртэ́рх выпил. Тело тряхануло, и стены тоннеля практически размазались, настолько ускорился бег. Яркий свет выхода. Слева валуны. Даккт метнулся к ним, и с зажмуренными глазами крутанулся, махнув секирой.

Как оказалось, кфарцы́н от него не отстал. Широкое, магическое лезвие разрубило левую часть рогатой морды, но единственный глаз не повредило, так как сквозь веки Эртэ́рх четко видел голубое свечение, пытающееся выжечь ему глаза. Ящер взревел в ярости от нанесенной ему боли и ударил правой лапой.

Не зря да́кктов называют таранами. Их природная мощь, облаченная в тяжелую броню, защищенную магией, способна выдерживать достаточно серьезные удары в сражениях, но удар кфарцы́на отбросил могучего воина, как соломенную куклу, и в мозг ворвалась боль, ощутимая всем организмом.