Kitobni o'qish: «Убийство в Звонигорске»
Глава 1
Илья Канарейкин ужинает
21 декабря 2017 года, четверг
Сегодня я приехал домой позже обычного. И, надо сказать, причины для этого были весьма вескими. Загнав автомобиль в гараж, я прошел к дому и позвонил. Не дождавшись никакой реакции, и потоптавшись с полминуты на месте, я достал ключ и открыл дверь. Навстречу мне, увы, так никто и не вышел. Хотя по горевшему на обоих этажах свету я точно знал, что моя молодая жена, Диана, должна находиться дома.
Я снял пальто, повесил его в прихожей, и открыл дверь в гостиную.
– Милый, это ты? – донесся до меня испуганный голос спускавшейся по лестнице со второго этажа Дианы.
Уловив в голосе жены фальшивые нотки и раздраженно крикнув ей в ответ: – А кого ты ждала? – я прошел в столовую, откуда наверх поднималась лестница, по которой она спустилась.
– Котик, ты чего у меня сегодня такой сердитый? – словно обиженная девочка, поджав губы, спросила она.
Но сегодня я не был склонен к сантиментам и разозлился еще больше.
– Садись, нам нужно очень серьезно поговорить, – сказал я и, незаметно наблюдая за женой, занял свое место за столом.
Кроме нас в доме никого не было. Детей у нас с Дианой за три года брака так и не появилось, а наша домработница, Инна Георгиевна, обычно уходила не позднее шести.
Я отметил, как после моих последних слов Диана переменилась в лице. Сомнений не было – она испугалась. Испугалась, что я мог узнать о ее тайне. Той, которую она столь тщательно скрывала все последнее время. Но, нацепив на лицо маску спокойствия, она мягко опустилась на свое место напротив меня.
– Я тебя слушаю, – тихо сказала она, будучи в полной готовности к тому, что так опасалась услышать.
Не притрагиваясь к еде, я подал корпус тела вперед, и внимательно посмотрел ей в глаза. К ее чести, взгляд она не отвела. Красивая она, бестия. И младше меня на целых восемнадцать лет. Двадцать девять ей. Густые длинные белоснежные волосы. Большие синие миндалевидной формы глаза, тонкий прямой носик. Чуть полноватые губы, но это не от накачки ботексом или другой гадостью. У Дианы все свое, данное Богом. Из-под Саранска она, из бедной семьи. Отец в прошлом году умер от перепоя. Все новогодние праздники пил и загнулся. Остались мать и сестра. Сестра замужем, живет недалеко от нас…
У меня репутация прямого и бесхитростного человека, поэтому я начал без предисловий:
– На этот раз, кажется, моему бизнесу хана. Сегодня юрист сказал, что на имущество компании судом наложен арест. То, на которое раньше не успела наложить лапу налоговая. – Я приступил к еде, не отводя, однако, глаз от супруги. – Все счета заблокированы, кредиторы с исполнительными листами выстроились в очередь. Плюс тут такая катавасия…
Я сделал голос на полтона ниже, и почти заговорщицки, однако же, с некоторой долей отчаяния, продолжал:
– Юрист поведал, что в связи с новыми поправками в закон «О банкротстве», теперь, если имущества компании для удовлетворения требований кредиторов и налоговой не хватит, я отвечу по долгам уже всем своим личным имуществом. – И, чуть помедлив, добавил: – нашим с тобой имуществом.
Если моя супруга и подумала что-то нехорошее, то, по крайней мере, ничем себя не выдала. Впрочем, ничем – это сильно сказано. Глаза всегда говорят о многом. А лишь мазнув по ее лицу взглядом, я понял, что в ряды жен декабристов Диана записываться не собиралась.
– Ничего, – лицемерно пробормотала она, находясь, надо полагать, в состоянии, называемом у боксеров «грогги». – Еще и не такое бывало. Ты у меня умный, все разрулишь… – Она попробовала улыбнуться, но вместо улыбки ее лицо исказила гримаса неприязни к неудачнику-мужу.
Перекинувшись со мной еще парой фраз, Диана поднялась по лестнице наверх, а я встал из-за стола, подошел к холодильнику и достал бутылку «Хенесси».
Спустя полчаса полулитровая емкость с коньяком была пуста, а я пьян и почти спокоен. Сегодня я буду спать один. И не потому, что моя жена не примет в свою постель мужа-банкрота. Думаю, она догадывается, почему. Она только догадывается, а я знаю точно.
Глава 2
Звонигорск и его жители
22 декабря 2017 года, пятница.
Наш город, Звонигорск, расположен в полутора часах езды к западу от Москвы. Это если на электричке или на машине. По территории нашего города протекает Москва-река, а окрестности столь живописны, что в народе получили название «Русской Швейцарии». Последние годы город сильно расстроился, появились целые микрорайоны многоэтажек со своей собственной инфраструктурой. Но я и мои друзья проживали на одной из окраин, в индивидуальных домах, построенных еще в советское время. И это при том, что некоторые из нас, в том числе и я, являлись людьми весьма обеспеченными, при желании, способными позволить себе жить даже на Рублевке.
Такими уж мы были. Очень консервативными, что называется, приросшими душой к родным местам. Еще в конце девяностых, заработав на грузоперевозках свои первые большие деньги, я предложил отцу, матери и сестре купить им жилье там, где они захотят, а этот дом оставить мне. Родители согласились и переехали в поселок Комарово под Петербургом, купив там дом рядом с домом моей тети. Сестре же, по ее просьбе, я приобрел квартиру в Москве.
Почти пятнадцать лет после этого я был предоставлен самому себе и жил как кум королю. Ночные клубы, девочки, компании друзей. В общем, три года назад, решив, что хватит, нагулялся, я остепенился, и, будучи в гостях у друга, познакомился с Дианой. Мы сразу понравились друг другу и спустя месяц я сделал ей предложение. А еще через месяц мы отгуляли свадьбу.
Улица, на которой находился мой дом, была довольно протяженной, километра два, не меньше, и почему-то носила название «Монастырская». Хотя в советское время называлась «Проспект ВЦСПС».
На другом конце этой улицы находился дом моего друга Геннадия Армавирского. Мы знали друг друга сорок лет. С первого класса школы, в которой учились. В школе близкими друзьями мы не были. Однако в девяностых стали по-настоящему близки. Одно время он даже являлся моим партнером по бизнесу, но потом, окончив экономический университет, устроился в налоговую инспекцию, отработав в которой несколько лет, ушел на вольные хлеба. Он стал налоговым консультантом. Консультировал, в основном, крупный бизнес, а в одном холдинге трудился последние несколько лет, став практически его штатным сотрудником. Однако общался Армавирский исключительно с собственником и топ-менеджментом. Геннадий был человеком состоятельным, но не богатым. А недавно под большим секретом он поведал мне, что стал обладателем многомиллионного состояния. Впрочем, об этом чуть позже.
Последовав моему примеру, Армавирский переселил родителей в Смоленскую область, откуда те были родом, купив им там хороший дом. Впрочем, сделал он это гораздо позже меня. У Гены был сын, Федор, которому сейчас двадцать два года. Он учился и жил в Москве, снимая там квартиру. Жена Армавирского, Лидия, погибла в результате несчастного случая в начале двухтысячных, и он до сих пор был вдов, хотя состоял в отношениях с красоткой Екатериной. Эта молодая особа тоже была вдовой с двумя почти взрослыми детьми, хотя самой ей было только тридцать четыре. Встречалась она с Армавирским нечасто, приезжая к любимому из Москвы. Обычно на выходные. Такой гостевой гражданский брак. Хотя Гена не раз заговаривал с женщиной о свадьбе, та всякий раз ловко уклонялась от этой щекотливой темы. Его единственная сестра, Елена, которой было сейчас сорок два, вместе со своей семьей поначалу тоже уехала в Москву, купив там квартиру в ипотеку. Однако спустя несколько лет, оказавшись уволенной по сокращению, не смогла вносить банку платежи и вынуждена была проситься обратно к брату. К чести Гены, он ей не отказал, хотя и не был в восторге от того, что в его дом на неопределенный срок въехала семья сестры, состоявшая из ее бездельника мужа и двоих почти взрослых детей – двадцатидвухлетнего сына Артема и семнадцатилетней дочери – Евгении. Впрочем, муж Елены, Дионисий, работавший ранее в богатых домах мажордомом, который уже давно не мог найти себе работу, чтобы не сидеть у шурина на шее, попросился к нему поработать по своей профессии, что вполне устроило хозяина дома. Также совсем недавно Армавирский, с условием проживания в своем доме, взял к себе на службу некоего Романа Шерягина. Откуда взялся этот тип, мне неизвестно. Но подозреваю, что Гену за него попросили. А зная характер своего друга, могу с уверенностью утверждать – такому человеку Армавирский отказать не мог.
Я выехал из дома около девяти часов утра и, проезжая мимо дома Геннадия, увидел, как его автомобиль, выехав из ворот дома, остановился и мигнул фарами, приглашая припарковаться рядом.
Я остановился за ним и вышел из машины. Он последовал моему примеру, хлопнув при этом с силой дверью. Мне показалось, что Гена сегодня был не в духе. Несмотря на конец декабря, сегодня на улице было плюс шесть градусов, влажно, и очень пасмурно, почти темно. Мы пожали друг другу руки, и Армавирский, ловко выщелкнув из пачки своих любимых «Captain Black» сигарету, прикурил. Он глубоко затянулся и выпустил дым в сторону, стараясь не дымить на меня. Знал, что я не выношу дыма сигарет. А этой марки особенно.
– Илья, мне нужно с тобой поговорить, – озабоченно сдвинув брови, сказал он. – Это не терпит отлагательства.
– Я сейчас сильно спешу, – недовольно поморщился я. – Мне нужно срочно смотаться в «Сканию». А в обед вернусь, и сразу тебя наберу.
– В обед я не смогу, – отмахнулся мой друг и снова нервно затянулся.
Я почувствовал неладное.
– А что случилось-то, в двух словах? – проявил я не свойственное себе любопытство к чужим проблемам.
– Вообще-то это не та тема, чтобы обсуждать ее вот так, в спешке… Мягков потребовал… – Он вдруг со злостью бросил недокуренную сигарету и посмотрел на меня.
– Давай так. Ты сегодня вечером можешь прийти ко мне домой? Поужинаем, выпьем немного и я тебе все расскажу.
– Хорошо, – ответил я, и мы, не прощаясь, разошлись по машинам, чтобы ехать по своим делам. Но перед тем, как сесть в салон, я вдруг вспомнил, как вчера, проезжая мимо единственной в нашей части города гостиницы «Теремок», видел выходившего оттуда сына Армавирского, Федора. Сомнений быть не могло, это был именно он. А еще мне показалось, что следом за ним из гостиницы вышла какая-то молодая женщина, которая, по всей видимости, была там с ним. Но ее я рассмотреть не успел, потому что отъехал уже достаточно далеко.
Я хотел сказать об этом Армавирскому, но передумал. Я сделаю это вечером, когда приду к нему в гости. Впрочем, Геннадий наверняка и сам об этом знает.
Глава 3
Разговор с Дианой
В обед, приехав домой, я сообщил жене, что вечером приглашен в гости к Армавирским, с которыми она была знакома.
– А ты мне компанию составить не хочешь? – спросил я у нее, сидя за столом.
Диана на секунду замешкалась, но тут же уверенным тоном ответила:
– Да нет. Ты, езжай один, наверное. У меня тут дел по дому поднакопилось.
Интересно было узнать, какие же это дела, если в доме, благодаря пожилой домработнице, все сияло чистотой. А годившаяся Инне Георгиевне по возрасту в дочери молодая хозяйка, только и знала, что придиралась к женщине по мелочам. Хотя сама, несмотря на отнюдь не дворянское происхождение, пальцем о палец боялась ударить, чтобы не дай Бог, не испортить дорогущий маникюр, который делала в салоне чуть ли не через день.
Однако вслух я произнес:
– Ну, как знаешь. Тогда я пойду один.
– Кстати, – лицемерно оживилась моя женушка, – я сегодня видела Федора Армавирского. Интересно, что он тут делает? Неужели вернулся жить к отцу?
Я отложил вилку в сторону и, стараясь не выдать своего удивления, поинтересовался:
– Где ты его видела? Ты ничего не путаешь, это точно был он?
– Точнее не бывает, – без сомнения в голосе заявила Диана. – И, самое интересное, он был не один.
– А с кем?
– С женщиной. Я не видела, кто это такая. – Глаза Дианы заблестели от возбуждения, напоминая о том, что моя страдавшая от безделья жена не прочь поболтать и пораспускать слухи. – Я ехала из салона красоты, и увидела, как Федор идет с ней по улице…
– Это случайно было не у гостиницы «Теремок»? – перебил ее я.
Она прервала свой рассказ на полуслове и удивленно на меня вытаращилась:
– А ты откуда знаешь?
Но я лишь пожал плечами, заблаговременно набив рот пищей, чтобы не отвечать.
– Они шли по Советской, как раз от гостиницы. И я решила за ними проследить. Уж очень мне стало интересно, кто его спутница.
– Узнала? – проглотив, с насмешкой спросил я, хотя, признаться, мне и самому стало любопытно, кем же была спутница Армавирского-младшего.
– Не перебивай, – недовольно фыркнула Диана. Она успела пообедать до меня, и поэтому могла болтать, не отвлекаясь на процесс поглощения пищи. – Так вот. Я тут же припарковала машину и пошла за ними. Они зашли в наш супермаркет. Я, стараясь себя не выдать, находилась к ним спиной. Но единственное, что я услышала, была фраза Федора. Он сказал своей спутнице: «…Если мой старик екнет, то наверняка оставит меня без гроша в кармане, и тогда нам…». В этот момент он обернулся и заметил меня. А пока мы с ним любезничали, женщина, бывшая с ним, испарилась.
Я был раздосадован. Второй раз за два дня увидеть Федора с женщиной, и не узнать, кто это был, пожалуй, чересчур.
Закончив есть, я поставил посуду в раковину и вернулся на свое место. Мы переключились на другую тему, заговорив о нашем новом соседе, который буквально на днях поселился в доме рядом.
– А что, Акопяны продали усадьбу? – спросил я, чтобы поддержать разговор. На самом деле мои мысли были заняты совсем другим.
– Точно не скажу, – со знанием дела начала Диана, – но, по-моему, этот мужчина все-таки снял у них дом. Может, чтобы встретить Новый год. А может, и на больший срок. А что, устал человек от трудов праведных в этой долбаной Москве, вот и решил отдохнуть. А у нас тут и природа изумительная, и воздух…
– А что, тебе известно, что он прибыл из Москвы? – прервал я ее. – Откуда?
– Ну-у, точно, конечно, нет, – смутилась Диана, – но мне так кажется. Больно уж он представительный, хотя уже и в годах дядечка, можно сказать, старый. За пятьдесят точно. Ой… – она вдруг осеклась и покраснела. Хлопая длинными ресницами, молодая супруга уставилась на меня.
Я горько усмехнулся. Раз уж моя жена считает тех, кому за пятьдесят, стариками, плохи мои дела.
Она быстро взяла себя в руки и продолжила:
– Такой весь из себя франтоватый, как петух гамбургский. И, похоже, тоже кавказец. Машина у него навороченная, я видела, как он в гараж ее загонял. «Ламборджини» или еще какая, – с горящими глазами тараторила падкая на такие вещи Диана.
– А кто он такой? – снова проявил я любопытство. – В смысле, по профессии. Не знаешь?
– Ой, этого не скажу, – скороговоркой проговорила моя собеседница. – Но думаю, что, либо чиновник какой важный, либо бизнесмен. А может, и адвокат, или шишка ментовская…
– Ты-то откуда знаешь про ментовских шишек? – не выдержав, прыснул я со смеху.
Но жена не разделяла моего настроения.
– Видела. У нас в Саранске. Знаешь они какие…
Видя, что у моей «шпионки» поток информации перерастает в поток дезинформации, я дальше слушать не стал, а поблагодарив за обед, которого она не готовила, вышел из-за стола. Мне нужно было кое-куда быстро смотаться.
Глава 4
Наш сосед
Я выгнал свою машину из гаража и стал закрывать ворота, когда увидел выходившего из калитки соседнего дома незнакомого высокого и широкоплечего мужчину. Он был в длинном кожаном пальто и шляпе. Незнакомец направился в мою сторону. Подойдя ко мне, он широко улыбнулся и, протянув руку, представился:
– Добрый день, Джафаров Ариф Акифович, ваш новый сосед. – Он произнес это с легким кавказским акцентом, церемонно склонив голову.
Представившись и ощутив при пожатии руки недюжинную силу этого мужчины, я вдохнул исходивший от него запах знаменитого аромата «Фаренгейт». И сделал вывод, что мой новый знакомый был в этом отношении консервативен. Дело в том, что этот аромат, как я слышал, был разработан в «Кристиан Диор» еще в восьмидесятых годах прошлого века. Признаться, лет десять назад я и сам любил им пользоваться. Но прогресс не стоит на месте и всегда следует пробовать что-то новое. Впрочем, это дело каждого.
– Рад знакомству, – улыбнулся я Джафарову, морщась от боли в кисти, словно только что вынутой из стальных тисков. Я поднял на него глаза и попал под сканер его взгляда. С одной стороны, этот взгляд был ненавязчивым, а с другой, пронизывающим насквозь.
– Извините за любопытство, а сколько вам лет? – неожиданно для самого себя поинтересовался я, и тут же покраснел, поняв, что задал этот вопрос не ради интереса, а, скорее, попав под обаяние своего собеседника и не зная, как вести себя с ним дальше.
– Пятьдесят семь, – удивился он. – А вам?
– На десять лет меньше, – неловко хохотнул я, чтобы разрядить обстановку. И спросил: – Купили у Акопяна дом?
– Купил? – снова удивился он, поведя бровью. – Нет, знаете ли, просто хотел немного отдохнуть в здешних местах. Решил пригласить из Италии живущих там супругу и детей, чтобы отпраздновать вместе Новый год. Снял этот дом пока на месяц, а там будет видно. А вы тут давно?
– Всю жизнь, – ответил я не без гордости. – Люблю эти места и никакая заграница, Москва или Рублевка мне не нужны.
– А что, есть возможность обосноваться на Рублевке? – с сомнением спросил Джафаров, недоверчиво мазнув оценивающим взглядом по моей одежде и стоявшему сзади «Ленд Роверу».
– Ну да, – коротко ответил я, почти оскорбившись. Хотя мне много раз говорили, что бизнесмену моего уровня следует иметь более презентабельный вид, и ездить на чем-нибудь более подходящем. И с водителем, а в идеале, еще и в сопровождении охраны. – А когда, если не секрет, прибывают ваши родные? – осторожно поинтересовался я.
– Тридцатого числа.
– Просто подумал, – переминаясь с ноги на ногу, сказал я, – может, на праздниках как-то пообщаемся с семьями?
– Давайте, – охотно согласился он, – с вашей красавицей-женой мы уже познакомились. Кстати, если вы тут живете всю жизнь, то наверняка знакомы с Геннадием Армавирским?
– Знаком, – удивившись, подтвердил я. – А вы его тоже знаете? Но откуда?
– Мы пересекались в Москве. И именно он предложил мне побывать в этих местах. А оказавшись тут летом, я в них влюбился и решил обязательно приехать сюда на Новогодние праздники. Кстати, – продолжал он, – этот молодой человек, его сын… э…
– Федор, – подсказал я.
– Да, Федор. Он ведь тоже сейчас здесь. Я видел его не далее, как сегодня. И с какой-то очаровательной женщиной, которая, правда будет постарше его.
– Но откуда вы… – моему удивлению не было предела. – Откуда вы знаете Генкиного сына? Тоже пересекались в Москве?
– Так точно, – на военный лад ответил мне мой визави. – А с какой целью интересуетесь?
– Да так, – неопределенно пожал я плечами – кем же вы работаете?
– Если не секрет? – усмехнулся Джафаров.
– Так точно, – передразнил я его, шутя. Хотя, признаться, этот человек потихоньку стал выводить меня из себя. Не знаю, почему. Наверное, своей манерой общения. Он разговаривал со мной вроде как с равным и предельно вежливо, но, с другой стороны, с чувством некоего превосходства. Словно видел меня насквозь и знал все, что я скажу, наперед.
– Скажем так, моя работа связана с изучением человеческой природы, – внимательно глядя на меня, серьезно ответил он.
– Психолог или что-нибудь в этом роде?
– Что-нибудь в этом роде, – усмехнулся Ариф Акифович, но дальше пояснять не стал.
Я вспомнил, как о его профессии гадала моя жена, и несвойственное любопытство взыграло во мне с новой силой:
– Я, с вашего разрешения, все же попытаюсь угадать род вашей деятельности.
– Попробуйте, – разрешил Джафаров.
– На мента… э… простите, работника полиции, даже высокопоставленного, вы не похожи. Слишком интеллигентные манеры и изысканный вкус, – стал вслух размышлять я. – Впрочем, как и на работника прокуратуры. Слишком уж, извиняюсь, толстые у них задницы. От долгого сидения на месте. И равнодушный взгляд, – добавил я. А вы – человек спортивный, и с живым, все запоминающим взглядом. К тому же, судя по всему, больших знаний. Но сказать точно, кем именно вы трудитесь, мне не под силу, – признался я, расписываясь в собственном бессилии.
– И не нужно этого делать, – мягко, чтобы не обидеть, но с нажимом сказал мой собеседник. – Это наша с вами первая встреча. Даст Бог, не последняя. Всему свое время. Ну, давайте прощаться. – Он протянул мне руку. – Признаться, я спешу. Очень рад нашему знакомству.
Я разочарованно кивнул и, протянув ему ладонь, сжал зубы, чтобы не вскрикнуть, памятуя, насколько сильное рукопожатие у моего нового знакомого.
Однако он все понял и больше силу демонстрировать не стал, ограничившись легким сжатием моей кисти. После этого Джафаров снова церемонно поклонился, и прошел мимо, оставив меня озадаченным и размышлявшим над вопросом, кем же на самом деле является этот человек.
Глава 5
Визит в гостиницу «Теремок»
Я решил выяснить, зачем Федор Армавирский вернулся из Москвы, и что это за женщина, с которой его видели уже трое, включая меня.
До гостиницы «Теремок» рукой подать, а номера его мобильного телефона я не знал. Спрашивать же у отца Федора я не хотел. Вдруг Геннадий о возвращении сына не знал? А это весьма вероятно. Иначе, зачем тогда Феде снимать в гостинице номер?
Оставив машину на полупустой гостиничной парковке, я без проблем узнал у портье номер, в котором остановился Армавирский-младший и что он у себя, после чего поднялся на второй этаж.
Конечно же, я опасался, что парень окажется в номере не один. Но раз уж приехал, отступать было нелогично, и я громко постучал костяшками пальцев по деревянной поверхности двери.
– Илья Афанасьевич? – Казалось, удивлению парня не будет предела. Он распахнул передо мною дверь и, сделав рукой приглашающий жест, сказал: – Проходите.
– Ты один? – прежде чем войти, уточнил я.
– Один, – еще больше удивился Федор, – а с кем я должен быть?
Я не ответил и прошел в номер. Санузел, одна большая комната с двуспальной кроватью и выходом на балкон. Допотопный телевизор, старый, дребезжащий холодильник, шкаф-купе, комод с зеркалом, два кресла. Видимых следов женского присутствия я не заметил.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – кивком головы указав на одно из кресел, стоявших напротив кровати, пригласил меня Федор. Высокий он парень, красивый. Атлетического сложения, с мужественным лицом и густой копной черных, как смоль, волос. Под короткими рукавами футболки с логотипом известной спортивной фирмы внушительного вида бицепсы. На лице трехдневная щетина. Глаза горят каким-то нездоровым блеском.
Я опустился в предложенное кресло, а хозяин присел на застеленную покрывалом кровать. Нас разделял стеклянный журнальный столик, на котором, кроме графина с водой, ничего не было.
– Может, составите мне компанию? – характерным жестом щелкнув себя по кадыку пальцем и подмигнув, спросил мой собеседник и только сейчас я заметил, что он пьян.
– Нет, спасибо, за рулем, – сухо ответил я.
– Ну, тогда я сам, – пожал плечами хозяин номера и, подойдя к холодильнику, достал оттуда початую бутылку водки с нехитрой закуской.
Он плеснул в пластиковый одноразовый стакан прозрачной жидкости и, не говоря ни слова, выпил, закусив соленым огурцом и бутербродом с колбасой.
– Вы – один из немногих моих знакомых, живущих в этом вонючем медвежьем углу, кого я рад видеть, – подняв на меня заблестевшие от спиртного глаза, сказал он.
Я молчал, ожидая продолжения. Выпившего человека обычно больше тянет на откровения, нежели трезвого. А мои вопросы могли подвигнуть его закрыться.
– Хреновые у меня дела, Илья Афанасьевич, – прожевав, хриплым голосом начал мой собеседник. – Вконец я запутался. Не знаю, что и предпринять.
– Не говори загадками, – попросил я его. – Что случилось?
– Да отец мой… Вы только не говорите ему, а то, если он узнает, башку мне оторвет.
– Да что произошло? – начиная выходить из себя, спросил я. – Что он может узнать?
В этот момент у Федора зазвонил мобильный телефон и он, пьяно улыбнувшись, нажал на кнопку приема.
Переговорив со своим невидимым собеседником с использованием односложных фраз, типа: «да», «нет», «не гони», «скоро буду», Армавирский принял очередную порцию водки.
Было видно, что после телефонного разговора он огорчился еще сильнее и стал предельно серьезен.
– На этот раз все: «Чапаев, удача рассталась с тобой!» – фразой из книги «Гибель Чапаева» обреченно пробормотал он.
– Если тебе требуется какая-то помощь, скажи мне. Я сделаю все от меня зависящее…
– Спасибо, вы настоящий друг. Но сумма моего долга настолько велика, что вряд ли я смогу вам его вернуть в ближайшие годы. Да вы мне столько и не дадите. А мой отец… Нет, это мои личные проблемы и решать их только мне. – Он помолчал. – Кажется, я кое-что придумал… И это одним махом решит все мои проблемы.
Глава 6
Ужин у Армавирского
Ровно в девять вечера я подъехал к дому Армавирского. Примерно месяц назад Геннадий, в очень короткое время получивший огромные деньги, решил провести реконструкцию своего дома. Но начал он почему-то с забора. Нанятая им бригада рабочих снесла старый, и принялась возводить новый, из элитного песчаника. Гена хотел, чтобы все было на высшем уровне, не хуже, чем у обитателей Рублево-Успенского шоссе. С колючей проволокой наверху, и чтобы был оборудован видеокамерами. А пока большая часть забора отсутствовала, давая возможность беспрепятственно подойти к дому со стороны улицы. Впрочем, как его уверяли рабочие, эти трудности были временными. Платили им регулярно и достаточно много, поэтому работа шла споро. Максимум через неделю все должно было быть закончено.
Я взял с собой сумку, в которой носил документы, оставил машину у забора соседнего дома и, войдя в обширный проем, по тропинке добрался до двухэтажного особняка, как брата-близнеца похожего на мой собственный. Однако же, пока. Скоро на его месте должен будет красоваться дворец.
На мой звонок дверь открыл Дионисий, в обязанности которого, помимо прочего, входило встречать гостей.
Сняв пальто, я передал его мажордому и вошел в гостиную, где в это время находились хозяин дома и его секретарь, Роман Шерягин. Это был симпатичный молодой человек, но что-то было в нем отталкивающее. Впрочем, что именно, мне размышлять было недосуг.
Я поздоровался с обоими мужчинами за руку, повесил сумку на вешалку, и, по приглашению Геннадия направился с ними в столовую. Армавирский был задумчив и угрюм.
В столовой все уже были в сборе. Поприветствовав присутствующих, я сел на предложенное место между симпатичной, но полноватой Еленой, сестрой хозяина дома, и эффектной красоткой Екатериной, его гражданской женой. Геннадий сел во главе стола, рядом с ней. Дионисий присел рядом с женой. Напротив нас расположились их дети, Артем и Евгения. Рядом с девушкой сидел Роман Шерягин. Еще одно место пустовало.
– Друзья, – поднявшись со своего места, обратился к сидевшим за столом Геннадий. Сегодня он был в прекрасном темно-синем костюме-двойке, идеально подогнанном по фигуре. Лицо его разгладилось, губы растянулись в улыбке, а в глазах появились озорные огоньки. Но при этом, как мне показалось, его беспокойство никуда не делось. Более того, казалось, к нему прибавилось чувство неуверенности, словно он боялся совершить серьезную ошибку. – Я собрал вас сегодня здесь не просто так. А для того, чтобы… – Он с обожанием посмотрел на свою невесту, – чтобы в вашем присутствии сделать предложение своей любимой женщине, Екатерине. – Армавирский в мгновение ока извлек откуда-то небольшой, обшитый красной замшей футляр для колец и открыл его. Перед нами во всей своей красе предстали два изумительных по красоте золотых обручальных кольца с вкрапленными в них крупными драгоценными камнями, по всей видимости, рубинами. – Катенька, – его голос задрожал от нежности, – выходи за меня!
На несколько мгновений в воздухе повисла полная тишина, однако по поведению избранницы Армавирского, я понял, что происходящее стало для нее полной неожиданностью. Темные длинные волосы, огромные глаза, какие манят мужчин, словно магнит, аккуратный тонкий, немного вздернутый носик, четко очерченные пухлые чувственные губы. И выражение печали на лице. Таких женщин любят поэты. А еще мой друг.
Женщина медленно поднялась и смущенно, стараясь ни на кого не смотреть, ответила:
– Гена, мы с тобой об этом уже говорили, и я вынуждена повторить это еще раз. Ты хороший… очень… правда… Но я пока не готова принять твое предложение. – Поверь, дело не в тебе, а во мне… извини. – Она с выражением проштрафившейся школьницы опустилась на свое место, и я заметил, как на ее лбу от волнения выступил пот.
Повисла неловкая, тягостная пауза. Никто из присутствующих не знал как себя вести в такой ситуации. Я тяжело вздохнул, давая понять другу, что сочувствую ему и нахожусь целиком на его стороне.
Ни слова не говоря, Армавирский схватил со стола бокал с виски и, осушив одним махом, спрятал футляр с кольцами в кармане пиджака и сел.
Больше в течение ужина никто не проронил ни слова.
Когда все насытились, Геннадий подошел ко мне, взял под локоть, и пригласил в свой кабинет.
– Сейчас нам принесут выпить, и больше нас никто не потревожит, – сказал он.
Я внимательно на него посмотрел. Он не находил себе места и был сильно взволнован. Мы вышли из столовой и прошли через гостиную, где я захватил свою сумку, в другую часть дома. Туда, где располагался кабинет хозяина.
Когда Дионисий принес на подносе виски и закуску, Геннадий, который до этого нервно ходил из угла в угол, попросил его больше нас не беспокоить и сел в кресло напротив меня.
Глава 7
Разговор с Армавирским
Я осмотрелся. Это просторное и одновременно уютное помещение, которое Геннадий сделал своим кабинетом, мне нравилось. Здесь все было основательно. К стенам примыкали старые, доставшиеся хозяину от родителей массивные шкафы с книгами, Широкие кожаные кресла, между которыми находился небольшой журнальный столик. В правом углу камин. Слева от входа большой письменный стол с компьютером.
Мой друг детства, с одной стороны, был чем-то озабочен, а с другой, расстроен своим прилюдным фиаско из-за отказа Екатерины. Армавирский плеснул по бокалам «Джонни Уокер» и, махом осушив свой, попросил меня:
– Глянь, пожалуйста, закрыто ли окно?
Я поднялся, подошел к окну и заглянул за массивные бархатные гардины. Окно было закрыто.
– Все нормально, оно закрыто, – сказал я, вернувшись на место. – Что с тобой? – обеспокоенно глянул я на него.
