Kitobni o'qish: «Дело инспектора МакГроува»

Часть 1

Актив инспектора

История первая

Холодный расчет

Город застыл в объятиях небывалого холода, но здесь, в залах Турецких бань Хиндемана, как и положено, властвовала жара. Престижное местечко. Для избранных.

Обнаженный человек лежал на полу лицом вверх, раскинув руки. Кровь запеклась на его узкой груди. Человека убили расчетливо, одним ударом. Прямо в сердце.

– Задержали всех, – доложил сержант Сноупс.

– Протесты были? – спросил старший инспектор Джек МакГроув.

– Как же без этого? Солидные люди. И с норовом.

– А ты скажи, что убийца кто-то из них. Наверняка успокоятся.

Сноупс кивнул и вышел, а когда вернулся, сообщил с усмешкой:

– Успокоились.

Лицо сержанта покраснело, по лбу градом катился пот. Он шагнул к окну и отдернул тяжелую штору. Солнечные лучи, дробясь в ледяных сталактитах, оставшихся после недавней оттепели, испятнали желтыми зайчиками дорогой итальянский кафель, которым были выложены пол и стены помещения. Сноупс приоткрыл форточку и полной грудью вдохнул свежий бодрящий воздух.

– Вот и полегче.

МакГроув повернулся к эксперту, склонившемуся над трупом.

– Что скажете, док?

– Повреждена аорта…

– Сэр, – посчитал возможным вмешаться Сноупс. – Мы обыскали каждый уголок. Два перочинных ножа и три пилки для ногтей – вот и весь улов.

Эксперт покачал головой:

– Тут что-то другое. Шило? Нет, диаметр отверстия больше.

– Наука бессильна, – с иронией возвестил инспектор.

– Подождем вскрытия, – обиделся эксперт.

МакГроув скептически хмыкнул, скрипнул каблуками по влажному кафелю и направился к двери. Сноупс последовал за ним.

Пройдя длинным сводчатым коридором, они ступили в зал тренажеров. Напряженная тишина, царившая до их прихода, взорвалась вопросами.

– Как долго вы намерены держать нас здесь? – грозно спросил лысоватый мужчина, в котором инспектор узнал помощника мэра Мидл-сити по градостроительству.

– Вам не кажется, что нам следует принять более цивилизованный вид? – с куда меньшей агрессивностью поинтересовался редактор крупнейшей городской газеты, возвращая недопитый стакан с виски на сервировочный столик – хлипкое на вид сооружение из горизонтальных стеклянных пластин и металлических стоек.

– Нет возражений, – обаятельно улыбнулся инспектор, обводя взглядом кутавшихся в простыни сильных мира сего. Сливки общества! С такими надо поделикатнее, иначе неприятностей не оберешься. – Господа, я благодарен вам за содействие следствию и проявленное терпение. Лишь смерть мистера Гаудри объясняет и извиняет те неудобства, которые мы вынуждены вам причинить.

– Лично я не понимаю, – буркнул помощник мэра, – чем могу быть вам полезен в дальнейшем.

– Вы окажете органам дознания неоценимую услугу, если объясните, каким образом Виктор Гаудри получил подряд на строительство нового городского стадиона …

– Вот это новость! – встрепенулся газетчик.

– … о чем свидетельствуют документы из кейса покойного, – бесстрастно продолжил МакГроув.

– Он участвовал в конкурсе и победил, предложив кратчайшие сроки и минимальные цены, – неохотно сказал чиновник. – Но какое это имеет отношение к тому, что здесь произошло?

– Об этом мы побеседуем с глазу на глаз, – сказал инспектор. – Мистер Хиндеман любезно разрешил нам воспользоваться своим кабинетом. Я буду ждать вас там.

Помощник мэра исподлобья взглянул на полицейского и тяжело поднялся, опираясь на костыли. После недавней автомобильной аварии, он не мог сделать без них и шага.

В апартаментах хозяина заведения сержант Сноупс задал вопрос, который так и вертелся у него на языке:

– Вы считаете, это он отправил Гаудри к праотцам?

Инспектор не спеша раскурил сигару, после чего сказал:

– Стадион будет построен на месте трущоб, принадлежащих фирме, которая является дочерней по отношению к компании, которую возглавлял Гаудри. Чтобы выкупить эти халупы, муниципалитету придется изрядно раскошелиться. Поистине «золотое» дельце.

– Коррупция? – с сомнением поджал губы сержант. – Слишком просто! Так ведь можно и места лишиться. Мэр скандалов не любит. В случае чего спасать помощника не будет: открестится, отдаст газетным писакам на растерзание

– Скандалы никому не нужны, – согласился МакГроув, – политикам особенно, они их пуще огня боятся. Думаю, тут не обошлось без шантажа. У Гаудри явно что-то было на помощника мэра и это «что-то» сделало того сговорчивым.

– Поговаривают, у него повышенный интерес к собачьим бегам, – заметил Сноупс. – Может, проигрался? Запустил лапу в казну, на этом его и прижучили…

– Не исключено, – инспектор пожал плечами. – Выясним.

– А убивать-то зачем? – не унимался сержант.

– Шантажисты обычно умирают раньше срока. Безнаказанность провоцирует жадность. Они требуют все больше и больше, не ожидая сопротивления, а жертва внезапно показывает клыки.

– Я вот еще чего в толк не возьму, – сказал Сноупс, – чем же его пырнули?

– Ну, это понятно, – отмахнулся инспектор.

Чем было совершено убийство?

История вторая

Смерть шутника

Компания была в шоке. Не удивительно: их приятель Курт Джонсон, хозяин стоявшего на взгорке охотничьего домика, крытого веселой красной черепицей, лежал у затухающего костра с дыркой во лбу.

– У него были враги? – спросил инспектор МакГроув.

– Были! – Высокий блондин поднес к губам сигарету. Его пальцы дрожали. Губы тоже. – Сколько угодно!

Инспектор удивленно и вопрошающе приподнял брови. Учитывая обстоятельства, это было смелое заявление.

– Курт ни к чему не относился серьезно, – продолжал молодой человек. – В его иронии было много злости. Он развлекался, делая гадости. Мне кажется, только от этого он и получал удовольствие. Но ему все прощалось, потому что он был по-настоящему обаятельной и незаурядной личностью. К тому же всегда искренне раскаивался.

– Что не мешало ему снова пускаться во все тяжкие, – подхватил МакГроув. – Среди присутствующих есть пострадавшие от его шуток?

– Почти все, – блондин нахмурился. – Я не исключение.

– Поподробнее, пожалуйста, – сказал инспектор.

Молодой человек сжал губы.

– Лучше расскажите сами, – мягко посоветовал МакГроув. – Мы ведь все равно узнаем.

После паузы блондин коротко взглянул на полицейского и тут же опустил глаза, словно увидел под ногами что-то безумно интересное.

– Курт подговорил своего знакомого актера позвонить Ненси, моей невесте, представившись антрепренером бродвейского театра. Якобы он увидел ее в студенческом спектакле, совершенно очарован ее мастерством и потому намерен предложить ей роль в комедии Шекспира «Двенадцатая ночь». Разумеется, Ненси обрадовалась, загорелась и согласилась на встречу. А потом… Он опоил ее и сфотографировал в самом непотребном виде. И исчез.

– А фотографии?

– Их прислали мне. Такой же конверт получила и Ненси. Она была раздавлена и унижена происшедшим. Стыд жег ее. Она собралась и уехала из города. Я не знаю, где она сейчас.

– Как вы догадались, что тут замешан Джонсон?

– Он сам об этом сказал.

– То есть?

– Напомнил разговор, в котором я посетовал, что не могу поручиться за крепость наших с Ненси отношений, что вот если бы существовал некий тест… В общем, Курт якобы хотел как лучше.

– Вы поверили?

– У меня не было доказательств его злого умысла.

– Но подозрения на сей счет были?

Молодой человек кивнул.

– И все-таки вы продолжали с ним встречаться…

– От случая к случаю.

МакГроув достал сигару, повертел ее в пальцах и сунул обратно в карман.

– Мистер Смит, когда вы оставили Джонсона у костра, он не выказывал признаков беспокойства, нервозности?

– Нет. Мы поговорили о побеге Стива Козловски из тюрьмы Мидл-сити, а потом я спустился к озеру. Вы не знаете, этого маньяка еще не поймали? Это верно, что он оставляет на месте преступления выложенные полукругом стреляные гильзы, ну, вроде как визитную карточку? Правда, что именно из-за этого он получил кличку Стрелок? Говорят, он бродит где-то в этих местах.

– Говорят… – неопределенно протянул МакГроув. – Спасибо.

Блондин отошел. Его место занял субтильный юноша в очках и с длинными сальными волосами, назвавшийся Джимом Деррелом. С ним инспектор повел себя достаточно бесцеремонно, сразу спросив, не является ли собеседник еще одной жертвой злой фантазии Курта Джонсона. Выяснилось, что не далее как месяц назад юноша познакомился с очаровательной девушкой, влюбился без памяти, а она на поверку оказалась проституткой, выполнявшей необычный, но денежный заказ: ей было предложено соблазнить паренька, на которого ей укажут, уложить его в постель, а потом выдать правду о себе. Как позже объяснил Джонсон, затеявший эту интригу, он хотел развеять розовые грезы приятеля, наглядно продемонстрировав, что от женщин можно ждать чего угодно, что все они по сути своей гулящие девки и разница между ними лишь в цене, которую они требуют за свои услуги, и обертке, то есть в наличии стильной одежды, квартиры, машины, обеспеченных родителей или отсутствия всего этого.

– Жестокий урок, – сказал инспектор, выслушав рассказ юноши. – Вы не обиделись на Джонсона?

– На что же тут обижаться? – печально произнес Деррел. – Он прав. В этом мире нет места мечтателям.

Следующим собеседником старшего инспектора Джека МакГроува стала несовершеннолетняя Глория Дарк. О покойном она отзывалась восторженно, наверное, потому, что не успела пострадать от его шуточек. Как свидетель она интереса не представляла, чего нельзя было сказать о разбитной брюнетке, сразу затараторившей с немыслимой скоростью:

– Мы купались. Жарко, а вода такая теплая… Кричали, даже пели. Потом из леса вышел Брет, разделся и прыгнул в воду. Сказал, что мясо скоро будет готово, Курт позовет нас. Пару раз окунувшись, Брет выбрался на берег и выключил магнитофон: он не любит тяжелый рок, говорит, от него барабанные перепонки лопаются. Поставил что-то душещипательное… Тут-то мы и услышали хлопок, но не обратили на него внимания, а это был выстрел… Курт все не звал и не звал нас, вот мы и пошли… А он лежит…

Терпеливо выслушав брюнетку, МакГроув поблагодарил ее, после чего посмотрел на сержанта Сноупса, взглядом приказав тому быть настороже. Сержант наклонил голову, давая понять, что понял приказ и как бы невзначай положил руку на кобуру.

Наконец-то раскурив сигару, инспектор пошел к дому, размышляя о том, куда мог деться пистолет, из которого застрелили Джонсона. Остановившись у костра, МакГроув поворошил угли носком ботинка и увидел то, что ожидал увидеть. Теперь он точно знал, кто убийца.

Так что же увидел инспектор МакГроув?

История третья

Графоман

Джерри Ларкин дружил с Джеком МакГроувом с детства. Они жили в соседних домах, и до поры их связывало поразительное единство интересов: бейсбол, марки и книжки про сыщиков. Когда пришло время вступать во взрослую жизнь, их пути разошлись. МакГроув стал полицейским, Ларкин занялся книжным бизнесом. Тем не менее, они сохранили теплые товарищеские отношения и раз в месяц вместе завтракали в любимом кафе «Три петушка». И неизменно Джерри заводил разговор о том, чтобы инспектор стал консультантом его фирмы, ибо специализировалось издательство на детективах. Сегодняшняя встреча не стала исключением.

– Мне их в жизни хватает, – фыркнул инспектор.

– Ага, понимаю, – точно китайский болванчик, закивал издатель. – Жизнь всякой выдумки странней, как говаривал классик. Да только отчего-то так получается, Джек, что дела, которыми ты занимаешься, все какие-то невыразительные, серые, убогие, без огонька. Пьяные драки, поножовщина, кто-то кого-то избил с пьяных глаз, кто-то кого-то пришил ненароком… К примеру, твое последнее расследование. Железнодорожника из ремонтной бригады центрального депо Мидл-сити придавило колесной парой. Ты доказал, что его напарник специально ослабил цепь подъемника… И ради чего все эти ухищрения? Чтобы занять место старшего по смене. Какая проза! Потому я и утверждаю, что истинную прозу бытия создает воображение писателя, а уж никак не будни с их неприглядностью и тоской. Они забудутся, а книги останутся, и по ним грядущие поколения будут судить о дне сегодняшнем.

– Не обольщайся, – ухмыльнулся инспектор, – творения твоих борзописцев не переживут и года. И слава Богу! Иначе поколения, о которых ты толкуешь, будут иметь весьма превратное представление о своем прошлом.

– Насмехаешься? – насупился Ларкин, отодвигая тарелку.

МакГроув раскурил сигару.

– Когда ты начинаешь изъясняться слишком красиво, Джерри, меня так и подмывает щелкнуть тебя по носу.

– На сей раз тебе это не удалось.

– Неужто ты раскопал настоящий талант? Что, какой-нибудь непризнанный гений?

Ларкин достал сигареты, чиркнул золотой зажигалкой, пыхнул ароматным дымком.

– Конечно, это не Рекс Стаут, не Спиллейн и не Гришэм. Но парень – прирожденный детективщик! Он пришел к нам месяц назад, оставил рукопись и испарился. Папка, самая обыкновенная картонная папка с завязками, валялась на столе у моего заместителя и рано или поздно перекочевала бы в корзину для мусора, но – бывает же! – один наш давний автор, подписав очередной контракт и пережидая внезапный ливень, со скуки открыл папку и начал читать, а потом… Как ты думаешь, что он сделал потом?

– Дочитал до конца и посоветовал тебе обратить на молодое дарование самое пристальное внимание.

– Ничего подобного! Он сунул рукопись под пиджак и попытался вынести. Представляешь? К счастью, у моей секретарши глаза, как у орлицы. Застукала, вцепилась пиявкой… Был жуткий скандал. Ссылки на клептоманию не помогли. Он просто хотел украсть сюжет, а то и всю книгу целиком, чтобы потом, чуть-чуть перелицевав, выдать за свое сочинение. Каков мошенник!

– Что же это за книга такая? – спросил МакГроув.

– А, разобрало! Мы тоже сгорали от любопытства.

– Ты и сейчас тлеешь, – с улыбкой заметил инспектор.

– Верно, – легко согласился Ларкин. – Такая удача выпадает издателю нечасто. Когда я прочитал роман, то буквально ошалел от восторга. Ну, накрутил… Хочешь вкратце?

– Если только действительно коротко.

– В двух словах не получится, но я постараюсь, – с сарказмом произнес Ларкин. – Представляешь, террористы захватывают состав с химическим оружием. Ход достаточно традиционный, но – дальше! Отраву должны были захоронить в специальном могильнике, но бандиты распорядились иначе: разворачивают поезд и гонят его к границе. А дело, имей в виду, происходит в России. Там и не такое может случиться, хотя и не только там. Террористы тоже из тех мест, независимости требуют для своей республики где-то на Кавказе. Вот и надумали пугануть старушку Европу, чтобы, значит, на Москву надавила… Набрали заложников, парочку расстреляли, чтобы убедить в серьезности своих намерений. Мчатся без остановок, штурма опасаясь. Им, понятно, дают «зеленую улицу». Сходу проскакивают границу, Польшу, а вот в Германии… Ты меня слушаешь?

– Конечно, Джерри, – успокоил друга МакГроув. – Я весь внимание. Хотя, если по-правде, твой рассказ меня не очень увлек. Что-то подобное я уже то ли видел, то ли читал.

– Где? Когда? – насторожился издатель.

– Не помню.

– Это и замечательно! – обрадовался Ларкин. – Главное – актуальность, достоверность. Потому сюжет и кажется знакомым. В этом его особенная ценность.

– И гарантия кассового успеха, – добавил инспектор.

Издатель прищурился.

– Я был бы последним дураком и распоследним лжецом, если бы стал утверждать, что этот момент не является для меня значимым. Однако в данном случае важнее не прибыль, а удовольствие, которое получат от книги читатели. И они его получат!

– Ты так в этом уверен? – спросил МакГроув.

– Что ты имеешь в виду? –насторожился Ларкин. – Да, есть в романе кое-какие натяжки, неточности…

– Я заметил. По крайней мере одну, – сказал инспектор.

Что имел в виду инспектор МакГроув?

История четвертая

Отчий дом

Джек МакГроув и не подозревал, что в далекой Шотландии у него есть родственники. Точнее – родственница. Еще точнее – была.

Адвокатской конторе «Джиггинс и сыновья» потребовалось немало времени, чтобы во исполнение последней воли Агаты Маккинес, урожденной МакГроув, разыскать потомков ее двоюродного брата, в начале века эмигрировавшего в благословенную Америку. Им старушка отписывала все свое состояние за вычетом энной суммы, предназначенной приюту для бродячих собак, и суммы чуть большей, которая в случае успешного поиска наследников должна была достаться адвокатской конторе.

Все сложилось как нельзя лучше: Джек МакГроув, внучатый племянник брата Агаты Маккинес, был обнаружен в Мидл-сити, где он служил в полицейском управлении в должности старшего инспектора, и посему «Джиггинс и сыновья» получила причитающееся вознаграждение.

Когда с формальностями было покончено, а деньги переведены из банка в Эдинбурге в центральный банк Мидл-сити, малость ошалевший инспектор, нежданно-негаданно ставший весьма и весьма состоятельным человеком, решил вплотную заняться своим бытом. В этом его поддержала жена. Более того, она на этом и настояла.

– Джек, перво-наперво нам надо выбраться из этой муниципальной квартиры. Нет, положительно, тебе надо взять отпуск и подыскать подходящий дом где-нибудь в пригороде. И пусть будет сад! И грядки!

Инспектор не стал противоречить супруге, хотя превращаться в садовника у него особого желания не было. Его детские годы прошли на замусоренных улочках городских окраин, и он никак не мог понять, какое удовольствие люди находят, часами копаясь в земле. Тем не менее, он тоже хотел сбежать из задыхающегося от смога мегаполиса. Сад? Огород? Что ж, это те неприятности, с которыми худо-бедно, но можно сосуществовать.

Две недели он ездил по адресам из объявлений, в избытке печатавшимся в газетах, и подбирал жилище, отвечающее следующим требованиям: чтобы и участок в три акра, и огород, и железнодорожная станция под боком. Оставлять службу в намерения МакГроува пока не входило, а так как он терпеть не мог автомобили вообще и автомобильные пробки в частности, то наличие железнодорожного сообщения с городом было абсолютно необходимо.

И он нашел такой дом!

Это было выкрашенное белой краской строение, возведенное лет сто назад, но многократно перестраивавшееся и подновлявшееся. Газ, электричество, канализация… Все есть, даже грядки и фруктовые деревья! Окна фасада смотрели на озеро с аккуратным эллингом для лодок. Железнодорожная станция в десяти минутах ходьбы. До полицейского управления, находившегося на центральной площади Мидл-сити, от силы полчаса. Идеальный вариант!

С хозяином дома они поладили быстро. Крис О‘Лири не стал заламывать несуразную цену, а инспектор не выказал стремления ее сбить. Оставалось обговорить кое-какие детали, подписать соответствующие бумаги, ударить по рукам и – дело сделано.

Тут-то и произошло непредвиденное. Еще вчера выглядевший мрачнее тучи, сегодня О‘Лири был счастлив, хотя изо всех сил старался скрыть обуревавшую его радость.

– Извините, инспектор, но вынужден отказать вам. Дом я не продам! Обстоятельства изменились… Мне, знаете ли, дорога эта земля, – О‘Лири загадочно улыбнулся и продолжил: – Да и жена всегда была противницей того, чтобы оставить эти места. Я-то думал, это она из сентиментальности – родилась здесь, выросла… Оказывается, тут другая причина.

– Какая, если не секрет? – спросил МакГроув, как и собеседник, старавшийся скрыть свои истинные чувства. Он был огорчен и подавлен. Подумать только: он уже видел себя владельцем этого идиллического уголка, и вдруг такое фиаско.

– Только вам! – напуская на себя таинственность, прошептал О‘Лири. – Все началось очень давно. Дед жены зарабатывал на жизнь тем, что промышлял зверя на Аляске. Это были годы, когда золотая лихорадка, сотрясавшая Клондайк, уже пошла на убыль, и охотиться стало выгоднее, чем промывать речной песок в поисках крупинок золота. Однажды он, ставя капканы, наткнулся в лесу на труп замерзшего в пургу торговца. При том был сундучок, доверху набитый монетами, лежали там и несколько самородков. Дед похоронил несчастного, забрал сундук и отправился в места более цивилизованные. С год колесил по Штатам в поисках подходящего местечка, наконец приехал сюда. Понравилось, он купил дом, да-да, этот самый, перебрал его по кирпичику да по бревнышку и женился. Кое-какие деньги из сундука он, конечно, потратил, но далеко не все – жаден был безмерно. Большую часть где-то здесь закопал…

– Прямо приключенческий роман! – усмехнулся МакГроув.

Крис О‘Лири покосился на инспектора, видимо, задетый иронией за живое, но рассказа не прервал:

– Я жену спрашиваю, что же отец твой сокровища не выкопал? А она в ответ: дескать, дед внезапно умер – погиб, лошадь его зашибла, не успел сказать, где сундучок спрятан. Отец копал – не нашел. Она по молодости искала – не нашла… Смотрю я на жену и хочется мне ей поверить, а не верится! Оборвал я тогда разговор, вышел из дома, стал грядки пропалывать – нет лучше средства, чтобы нервы успокоить, и тут под лопатой что-то блеснуло. Глянул я, а это серебряный доллар! Вот он. – В ладони О‘Лири сверкнула тяжелая монета, отчеканенная много десятилетий назад. – Посмотрите, какое чудо.

МакГроув повертел монету в пальцах и вернул О‘Лири. Через два часа он рассказывал супруге о происшедшем:

– Буду искать другой дом. Даже если О‘Лири передумает, там будет все так перекопано… – Он помолчал и добавил с улыбкой: – А жена у него умная женщина.

Вы согласны с инспектором? А если согласны, то почему?