Kitobni o'qish: «Пропавшая Джина»
Моим любимым Варюше и Марусе
1
Утром, когда пропала Джина, было немного облачно.
Тёплый солнечный лучик проник через окно в крыше, подкрался к лицу спящей Поли и пощекотал ей ресницы. Поля сонно хмыкнула и попробовала сбросить лучик, но тот не отставал. Тогда она перевернулась на другой бок и накрыла голову подушкой.
– Валя! – сквозь подушку и сон протянула Поля. – Валя, сходи сегодня за меня…
На кровати напротив зашевелилось одеяло, послышалось неразборчивое мычание. И снова тишина.
– Валя! – ещё раз позвала Поля. – А я тогда за тебя завтра посплю. Мм?
– Когда же это кончится? – из-под одеяла вынырнула Валина голова. В следующую секунду нога сбросила одеяло на пол.
– Может, лет через десять?
– Ладно, – неопределённо ответила Валя, резко спрыгнула с кровати, подбежала к окну и привычным движением дёрнула ручку.
В комнату ворвались звуки тёплого весеннего дня. Мимо забора, шипя, лениво проползла оранжевая машина-поливалка. Где-то вдалеке, видимо, на соседней улице, кто-то уже стриг газон. Трещали неугомонные птицы. Тяжелый шмель угрюмо попытался сунуться в окно, но передумал и исчез. Снизу послышалось металлическое щёлканье замка и бодрый голос папы:
– Девчонки, доброе утро! Мы с мамой уехали.
Валя шире раскрыла окно. Их глаза встретились, и Валя хитро улыбнулась.
– Я кому говорил, из окна не высовываться! – будто бы строго сказал папа, но Валя прочитала на его губах с трудом спрятанную улыбку. – Валюша, не забудьте поздравить бабушку!
– Точно, пап! День рождения! Спасибо, что напомнил! Хорошего тебе дня!
– И вам тоже, мои дорогие! Завтрак на столе!
Каждое утро сёстры заходили за своей подругой Джиной. Поля обычно первая подбегала к кованому забору, просовывала голову сквозь чёрные прутья и кричала: «Джина – соня, выходи, деда Гришу разбуди!». На этот клич сначала выскакивал дерзский и пушистый чихуахуа Лисик и звонким лаем оповещал о том, что территория под контролем. После чего из всегда открытого окна соседского дома доносилось стариковское ворчание деда Гриши. Полю всё это очень веселило, и она тоже заливалась громким задорным смехом. А потом на пороге своего дома появлялась их подруга и её мама. Джину назвали этим экзотическим именем в честь бабушки, жившей в Катаре, на Ближнем Востоке. Катарскую бабушку она никогда не видела, но часто рассказывала Вале и Поле про жизнь в далёкой стране. Некоторые истории были уж очень необычными. И Валя даже подозревала, что Джина половину сочинила сама.
На этот раз, когда сёстры подошли к дому подруги, и Поля, просунув голову сквозь решётку забора, выдала свою любимую кричалку, Лисик почему-то не появился. Поля сделала решительный вдох и повторила, добавив громкости. На порог дома вышла мама Джины и остановилась у открытой двери, рассеянно сжимая в руке угол безупречно выглаженного фартука.
– Тётя Марина, доброе утро!
Что-то явно было не так. Пальцы разжались, кончик фартука выпал из руки, и тётя Марина медленно подошла к забору.
– Какие-то странности у нас происходят, девочки! Джина сегодня встала раньше и сказала, что пойдёт одна. Вчера куда-то пропал наш Лисик. Мы искали его весь вечер. Уже стали думать на деда Гришу. Он давно обещал поймать его и побрить под пуделя.
– Думаю, нам нужно расклеить объявления. Ну знаете, пропала собака и всё такое, – сказала Валя. – Тётя Марина, у вас есть фотографии Лисика? Мы сегодня же этим займёмся.
– Да, конечно, должны быть. Давайте… давайте попробуем! – тётя Марина как-то бледно улыбнулась, потом посмотрела на девочек так, будто вспомнила что-то важное.
– А я тем временем испеку ваш любимый пирог со сливой. Идёт?
– Здорово! – Поля подпрыгнула на месте, но тут же виновато сунула руки в карманы. История была не то чтобы очень весёлая. Вернее, начало очень странной истории. Но Поля, конечно же, пока об этом ничего не знала…
Она вошла в класс ровно в тот момент, когда умолк третий звонок, превратив только что бурлящий коридор школы в совершенно необитаемое пространство. Есть в этом нечто одновременно волнительное и забавное, застыть вот так вот в дверях в первые секунды тишины и наблюдать. «Были одни люди, а тут, как по команде, сделались совершенно другие. Только не по команде, а по звонку. Это и есть что ли позвоночные?» – успела подумать Поля, перед тем, как почувствовала на себе терпеливо-серьезный взгляд.
– Простите, пожалуйста! – она прижала руки к мягкому ворсистому сарафану.
Елена Николаевна еле заметно кивнула.
Бесшумно семеня мимо парты Митьки Аверина, Поля бросила косой взгляд на пустовавшее рядом с ним место Джины. Розового, вечно набитого будто для теста на крепкость портфеля на полу рядом с партой тоже не было.
– Кто-нибудь знает, что с Джиной? Поля, вы же всегда вместе, как сиамские близнецы?
– Не знаю, Елена Николаевна. Мама сказала, что Джина ушла сегодня одна.
– Ладно. Тогда вот как поступим…
Елена Николаевна раздала распечатки, попросила Митьку, «оставшегося без присмотра соседки», не заводить класс и вышла.
Время тянулось как бабушкин кисель. С той разницей, что кисель был приятный, а ожидание и неизвестность – нет.
– Всё обязательно прояснится, – сказала Елена Николаевна, когда вернулась. Впервые она выглядела неуверенной. Зато вместе с ней вернулось привычное течение времени. Потому что тут же началась перемена. Без Джины.
– Опять носишься как утюг! – Валя стояла с одноклассницами рядом с дверью на лестницу. Те снисходительно улыбнулись, а кто-то даже хихикнул.
– Утюги не носятся… Мне нужно тебе что-то сказать. Только тебе, – Поля сурово посмотрела на подружек.
– Ладно, ладно, уходим! – решила за всех суперотличница Лена, и подружки тут же испарились.
– Всё это очень странно, сначала Лисик, потом Джина. Тут что-то серьёзное, – проговорила Валя, накручивая прядку светлых волос на палец. Она очень любила детективные сюжеты. В любимой её книге часто происходили похожие истории с тайнами и загадками.
– Вот что! После уроков встречаемся около столовки! Я знаю, что делать. А пока без паники. Всё! По-сле уро-ков.
Очень легко сказать «без паники». Но как полдня изображать спокойствие, когда из головы не лезут всякие мысли? И Лисик в виде пуделя, и Джина, и пирог.
После пятого урока Поля, кое-как побросав вещи в портфель, первой примчала к условленному месту. Скоро появилась и Валя. Карманы её клетчатого сарафана заметно оттопыривались. Шла она осторожно, как будто боясь что-то выронить. Валя украдкой огляделась, не подсматривает ли кто? Потом на ходу начала вытаскивать содержимое своих карманов.
– Вот, – сказала она, – у тебя есть место?
– Зачем столько? – спросила Поля, распихивая в жёсткие отделения портфеля плоские плитки и шуршащие батончики.
– Шоколад содержит вещества, которые улучшают кровоснабжение коры головного мозга. Ну и, сама понимаешь, мозг начинает лучше работать.
Однажды для класса Валя готовила доклад про шоколад. Сообщение получилось таким вкусным, что на большой перемене её одноклассники выстроились в столовой в одноклассную очередь и слаженно скупили все какао-содержащие продукты. А предводитель школьных поваров (или как он там называется?), когда узнал в чём дело, попросил Валю подготовить доклад про жидкое школьное пюре.
– Ого, – восхищённо протянула Поля, – если бы родители только знали про эти вещества…
– Пошли! Сейчас будем улучшать работу наших мозгов!
Перепрыгивая через две ступеньки, они сбежали со школьного крыльца и завернули за угол. Теперь со двора их уже никто не мог видеть. Валя опустила портфель на бетонную дорожку, щёлкнула застежками и вытащила из передней части две плитки Алёнки.
– Теперь едим! Увидишь, как заработают наши мозги. Если появится хорошая мысль, сразу говори. Чтобы не забыть её, когда появится следующая хорошая мысль.
Она привычным взмахом сорвала кусок жёлтой бумаги вместе c фольгой. И осторожно ступая, чтобы не спугнуть мысли, сёстры направились в сторону дома.
– Стойте! Поля! – раздался знакомый голос. Девочки обернулись. К ним, что было сил, мчал Митька Аверин на своём новом синем велосипеде. Митька, когда бегал или гонял на велике, становился очень красный. Наверное потому, что он был очень рыжий, почти как машина-поливалка. Совершив неуверенный обгон с разворотом, Митька неожиданно резво спрыгнул с велосипеда и стал напротив, перегородив собой дорогу.
– Погодите, что расскажу, – он с трудом восстанавливал дыхание. – Вот. Мне неделю назад родители подарили этот велосипед!
И Митька гордо кивнул в сторону блестящего хромированного руля.
– Мы рады за тебя, дорогой Митенька! – ответила Валя, растянув на лице настолько искусственную улыбку, что кончики губ казалось вот-вот коснутся уголков глаз.
– Да нет, велосипед тут совсем ни при чём, – поспешил Митька. – Просто я катался вчера на нём по вашей улице и видел, как двое увезли собаку Джины.
– Как это увезли? – Валя недоверчиво заморгала.
– Да вот так. У них такая большая чёрная машина с запасным колесом на багажнике. А ещё там наклейка рядом с колесом – серебристая акула. Они подъехали к дому Джины. Лисик валялся на солнышке у забора. Он его чем-то поманил, потом схватил в машину и давай дёру!
– Он – это кто?
– Их двое было. Она у машины стояла. Большая такая, квадратная, как туча. Одета странно: синее платье мешком, до самого пола. А он – худой, с усиками, глазки маленькие, в чёрных сандалиях и жёлтых носках.
– Это как же ты, Мить, столько всего разглядеть-то успел и с велика своего нового не упал? – произнесла Валя, всё ещё не зная, верить Митьке или нет.
– А тучи разве квадратные? – еле слышно проговорила Поля.
– Тучи разные бывают, бывают и треугольные, – отрезал Митька. – А я такой машины здесь никогда не видел. Вот и решил посмотреть – кто такие, и что им тут надо. Я же всех местных знаю. А этих первый раз видел.
– Тоже мне, сыщик, – сказала Валя. – Ну ладно, мы сейчас прожуём и думать будем над твоей информацией! Решим, в общем, верить тебе или нет.
– Как хотите, конечно. Я правду говорю, – обиделся Митька, вскочил на велосипед и закрутил педали с такой силой, что руль неуверенно задёргался из стороны в сторону.
Валя и Поля проводили взглядом удаляющегося Митьку. Когда он свернул на перекрестке, Валя достала из кармана ещё одну шоколадку, разломила её пополам, хрустнув лопнувшей фольгой, и протянула половину Поле.
– Думаю, Митька не врёт. Зачем ему?
– Митька всегда говорит правду. После того, как поучительный рассказ прочитал про одного первоклассника, который обманул маму. Этот герой сказал, что съел кашу, а на самом деле, пока мама зажмурилась, … когда чихнула, выкинул кашу в окно.
Валя, казалось, не слушала.
– Вместе с тарелкой!
– Да? – удивилась Валя и замерла на месте, уставившись на сестру.
– Ага, – довольно кивнула Поля. – А потом в дверь их квартиры позвонил незнакомый мужик, которому каша упала на голову. Вот после этого Митька больше не врёт. Говорит, всё равно рано или поздно все узнают. И в следующий раз верить тебе уже не будут. Ты уже будешь для всех вруном!
– А как же тот мужик им позвонил, тарелка-то тяжёлая была наверно?
– Думаешь, Митька всё-таки наврал? Может, они невысоко жили. И это скорее всего зимой было, а он в мягкой шапке был такой, знаешь? … пушистой.
Валя пожала плечами и снова сосредоточенно зашагала.
Когда закончилась третья шоколадка, девчонки подошли к дому Джины. Валя позвонила в звонок и услышала, как тот колокольчиком отозвался в доме. Дверь не открыли. Валя ещё несколько раз втопила кнопку, и снова задребезжал колокольчик.
Щёлкнул замок в соседской глухой калитке, и на улицу высунулась седая косматая голова.
– Кто это здесь балуется? Людям спать не даёт? – по-стариковски проворчал дед Гриша.
– В такое время только летучие мыши спят! – Поля пронзила деда строгим взглядом.
– Можете не звонить. Дома никого нет. Час назад приехал их папа, забрал их маму, и они куда-то уехали. Мрачные, как осень в Магадане, – и дед Гриша часто затряс головой.
Валя подошла к калитке, из-за которой продолжала выглядывать голова соседа, задумчиво провела указательным пальцем по шершавой поверхности, будто проверяя, сколько на ней пыли, и спросила:
– А вы случайно не видели здесь вчера большую чёрную машину с запасным колесом на багажнике и наклейкой – серебристой акулой?
– А в ней двоих – большую тучу и чёрные сандалии с жёлтыми носками. Ну, то есть, одна женщина, похожая на квадратную тучу, а другой – мужчина, похожий на санда… то есть на нём сандалии и жёлтые носки, – уточнила Поля.
– Как ты сказала? Туча в сандалиях на серебристой акуле? – переспросил дед Гриша и закашлялся. Вдруг он перестал кашлять и выпучил на девчонок свои выцветшие серые глаза, отчего стал похож на сушёного леща.
– Маленькие глазки и усики. У него. А она как туча?
– Квадратная туча! Ещё бывают треугольные, как… треугольник. Но эта – квадратная, – спешно добавила Поля, разводя руки в стороны, чтобы показать что-то очень большое.
– Да, так они выглядели, если верить Митьке, – подтвердила Валя. – Он сказал, что эти двое забрали Лисика.
Дед Гриша бросил взгляд на свои поношенные туфли, почесал затылок, потом открыл калитку и сказал неожиданно помолодевшим голосом:
– А ну, заходите! Расскажу вам кое-что. Это может быть очень серьёзно.
Поля колебалась. Но Валя подтолкнула её в сторону калитки, и они очутились по ту сторону забора, который много раз видели только с улицы. Во дворе деда Гриши было как-то уж слишком сумрачно. По бокам дорожки, ведущей к дому, росли низенькие, корявые яблони. В углу давно заброшенного сада белела покрытая пятнами плесени и налипшей прошлогодней осенней листвой старая ванная, которую когда-то использовали для сбора дождевой воды. Сёстры невыносимо медленно прошествовали вслед за шаркающим по плиткам дорожки дедом Гришей к крыльцу дома. Входная дверь была тоже очень древняя, деревянная, много раз перекрашенная. Из-под потрескавшейся зелёной краски местами выглядывал предыдущий синий слой. А где-то виднелся и ещё более ранний – коричневый. Валю давно мучал вопрос, почему двери обычно красят в самые тоскливые цвета, а не в сиреневый, креветочный или, например, бирюзовый.
Дед Гриша дёрнул хлипкую дверь.
– Заходите. Не упадите, тут лампочка сгорела и ступенька.
В доме пахло одновременно старостью и весной. Старик всегда держал открытым окно, из которого дом Джины был виден почти целиком. Центр комнаты с мрачными обоями, в которую они попали из тёмного коридора, основательно занимал прямоугольный стол. На жёлто-зелёной скатерти лежала пачка потрёпанных журналов, будто кто-то приготовил их к сдаче в макулатуру. К стене напротив окна привалился видавший виды диван с деревянными подлокотниками, накрытый разноцветным лоскутным покрывалом. Углом к столу возвышалась прямоугольная громада – часы с маятником за стеклянной дверцей и пожелтевшим от времени циферблатом. А рядом – четыре фотопортрета в рамках, два побольше и два поменьше.
– Это моя семья, – прервал тишину дед Гриша, заметив, что девочки с интересом разглядывают фотографии. – Мои мама и папа. А внизу мы с братом.
– У вас есть семья? – удивилась Поля.
– Родители давно умерли, – ответил дед Гриша, убирая на стул журналы, – а брата я не видел много лет. Он живёт в городе Мирный, в Якутии. Даже адрес знаю: Комсомольская улица 24, квартира 3. Там в Якутии добывают алмазы. Ещё там до сих пор находят кости мамонтов. Когда-то он тоже работал на добыче. А сейчас, скорее всего, сам похож на мумию мамонта.
– У вас наверно было много алмазов, – мечтательно произнесла Поля.
Старик сухо рассмеялся. Он предложил сесть за стол, сам медленно опустился на стул напротив, на который минуту назад сложил журналы. Что-то пробурчал неразборчивое и переместил их обратно на стол. Потом вдруг нахмурил косматые брови и сказал:
– Вот какое дело. Эта история как раз связана с моим братом. Я тоже встречал тучу и жёлтые носки в чёрных сандалиях, когда учился в школе. И они тоже были на чёрной машине с акулой у заднего бампера. Только машина была совсем не такая, как сейчас. Это был большой чёрный ЗИМ. К багажнику была прикручена металлическая сетка, а в ней запасное колесо.
– Обычное совпадение! Ведь прошло столько времени! Митька бы так и сказал, что видел двух пенсионеров, – сказала Поля.
– Да, возможно и совпадение. Но у нас тогда тоже сначала пропал наш Шарик. Собака. Всё происходило точно так, как вы рассказываете. Я думаю, что Джина попала в историю.
– Что за история? И что было потом? Нам очень нужно узнать! – заёрзав на стуле, проговорила Валя.
– Наверно, вам придётся разобраться самим. Я и так уже много чего наговорил… лишнего! – с внезапным раздражением ответил дед. – Поищите в округе заброшенный дом.
Он умолк, уставившись на угловатый узор скатерти, потом добавил:
– Чаю хотите?
– Расскажите ещё что-нибудь? Ну, пожалуйста! – взмолилась Поля, прижав к губам сложенные ладошки.
– Нет. Не могу. Если чаю не хотите, идите-ка домой. А то расселись тут и голову мне морочат.
– Пойдём, Поля, больше мы ничего не узнаем, – разочарованно сказала Валя и поднялась со скрипучего стула.
Они вышли из комнаты, прошли по тёмному коридору и снова оказались в заброшенном саду. Дед Гриша их не провожал. Он так и остался сидеть за столом, потонувший в своих мыслях. Сёстры уже подходили к калитке, когда донеслось шарканье старых туфель.
– Если она вас не вспомнит, возвращайтесь через клумбу с часами! Только так!
Валя обернулась, пытаясь поймать смысл брошенной дедом фразы. Потом Поля толкнула спиной тяжёлую калитку, и они оказались на улице, наполненной солнцем, теплом и запахами весны.
2
– Ну, как вчера? Нашли?
– Нет, Митя, и дома у них тоже никого нет.
Поля сомневалась, стоит ли посвящать Митьку во все подробности. По дороге в школу они с Валей, как обычно, сделали остановку около дома Джины. Только на этот раз Поля стояла в стороне, скрестив руки на груди и почти не дыша, пока Валя безуспешно вдавливала кнопку звонка.
– Ладно… Ты, Мить, случайно не знаешь, здесь рядом есть старый заброшенный дом, в котором давно никто не живёт?
– У нас здесь больше нет таких домов. Теперь все новые, кирпичные… Хотя, погоди. Есть один пустой дом. Но он не то чтобы старый. Его построили пять лет назад. Туда так никто и не въехал. Двухэтажный, из жёлтого кирпича, на Янтарной улице. Могу показать. Это совсем близко. А зачем тебе?
И тут Поля с какой-то неожиданно приятной лёгкостью выложила Митьке подробности вчерашней встречи с дедом Гришей.
– Ха! Так у него же не все дома! – воскликнул Митька.
– Он и правда живёт один. Но у него есть брат, который видел настоящего живого мамонта, когда добывал алмазы.
– Ну точно ку-ку! Я же говорю, он сумасшедший. Это все знают. Он даже иногда гуляет по ночам босиком. Его несколько раз встречали утром босого на улице и отводили домой. А он не мог вспомнить, где живёт, и всё про клумбы какие-то рассказывал. Мамонты, если хочешь знать, вымерли триста тысяч лет назад, ещё до революции. А алмазы добывают специальными машинами, чтобы люди их не растащили. Вот! – выпалил Митька.
– Я ему верю. И вообще, по-моему, он очень добрый. Просто ему грустно жить одному, поэтому он стал чёрствый и иногда ругается, – попыталась защитить старика Поля.
– Ладно. Покажу вам этот дом, – сказал Митька.
После пятого урока Поля и Митька, размахивая мешками со сменкой, выскочили на улицу. Вот они, долгожданные летние каникулы! Три месяца лета, что может быть прекраснее? Но всё же Поле было немного грустно. Оттого, что теперь она долго не увидит своих одноклассников, свою любимую Елену Николаевну. И кто всё это время будет кормить толстого хомяка и улиток в живом уголке?
«Почему так странно? – думала она, – весь год мечтаешь о лете, а потом в последний день становится так тоскливо и совсем уже не хочется этих каникул». Валя ждала во дворе. Она стояла, прислонившись спиной к раме качелей, с куском белого хлеба в руке, и сосредоточенно жевала. Когда к ней подошли Поля с Митькой, она открыла портфель и вытащила оттуда ещё два куска.
– Подкрепитесь, это важно перед серьёзным делом! Кто захочет добавки, у меня тут целый батон. Купила в столовке. Ну, Митя, показывай дорогу!
Митька сунул в рот румяную горбушку, забрал свой велосипед, стоявший на железной подставке у крыльца, и под нетерпеливым взором Вали коряво протиснулся через непослушную школьную калитку.
Там, где в конце улицы из растрескавшегося бетона торчал старый водопроводный кран без ручки, они свернули. Митька шёл пешком, держась за новенький блестящий руль, и без умолку трещал:
– Вы знаете, что наш обычный батон придумали специально для рабочих заводов и фабрик? Там такой состав, что съешь такой батон, и до вечера есть не захочется. Вот если взять, например, багет, то его совсем для другого придумали. Зато он хрустящий.
– А ты Мить случайно не знаешь, для кого придумали детское питание из брокколи? – неожиданно спросила Валя. – Совершенно не помню, как была маленькой. А отвратительный вкус этого зелёного фарша помню.
– Я знаю одного ребёнка, который любит детское питание из брокколи. Наверно для него и придумали, – Поля посмотрела на сестру, чуть прищурившись и поджав губы.
– Вот ты, Валька, всё шутишь, а про батон я правда читал, – обиделся Митька. И на самом деле – читал он много. У него дома была настоящая библиотека. Точнее коридор от пола до потолка забитый книгами. Её начал собирать ещё прадедушка после войны. И на всех его книгах были наклейки «Библиотека Авериных». Митька рассказывал, что любит доставать самые старые экземпляры и нюхать их, потому что «они пахнут историей». А ещё про то, что иногда из книг выпадают пожелтевшие от времени обрывки бумаги с какими-то чернильными заметками или подписанные открытки. Тогда он бежит с находкой к папе, а тот непременно говорит: «Вот видишь, сын, как раньше люди красиво писали. Это потому, что у них компьютеров не было».
– Смотрите! – ткнула пальцем Поля. Через два дома от них стояла чёрная машина с запасным колесом на багажнике. Валя почувствовала, как по рукам побежали мурашки. Митька сделал несколько осторожных шагов, как тигр на охоте, и остановился у следующего фонарного столба. Сёстры подтянулись за ним.
– Точно, та самая, – почти шёпотом сказал Митька. – А вон и серебристая акула.
На багажнике, рядом с колесом, блестел на солнце хищный рыбий контур.
– А это как раз он! – кивнул Митька, указывая на жёлтый кирпичный дом за забором. – Видите, окна пыльные, занавесок нет, и двор весь лопухами зарос.
Сквозь редкие жерди низкого деревянного забора пробивалась наружу густая трава по пояс. Она была примята рядом с висящей на одной петле калиткой. Митька на полусогнутых подкрался к машине и, убедившись, что в ней никого нет, жестом позвал девчонок.
– Вот, я же вам говорил, именно в этой машине увезли Лисика те двое странных, – прошептал он.
– Нам нужно проникнуть туда, – сказала Валя и пронзила Митьку решительным взглядом. – В дом.
Митька сомкнул руки за спиной и опустил глаза. Он колебался.
– А где я оставлю велосипед? Прямо здесь, на улице?
– Хорошо! – Валя сделала шаг в сторону калитки.
– Я с тобой! – схватила Валю за руку Поля.
Было решено, что Митька останется охранять портфели и свой велосипед.
Валя дотронулась до низенькой деревянной калитки. Та скрипнула и легко поддалась. Валя чуть-чуть приподняла калитку и потянула на себя, так что образовалась небольшая щель, в которую они с Полей могли протиснуться. Митьке было неловко за то, что он так смалодушничал. «Вот был бы у меня старый велик, – думал он, – а не этот новый, и не жалко было бы. А этот, если украдут, ужасно обидно будет». И он уже был совсем не рад подарку родителей, а представлял себе всю ситуацию, если бы велосипед ему подарили только завтра или на крайний случай послезавтра.
Пока он думал, девочки преодолели первые несколько метров зарослей, так что остались видны только их головы и худенькие Валины плечи. Поля шла чуть позади, осторожно наступая на твёрдые длинные стебли. Что-то хрустнуло под ногой, и она замерла.
– Ты чего? – прошептала Валя, резко обернувшись.
– Мне страшно.
– Не бойся, я с тобой… идём!
Поля глубоко вздохнула и снова стала с опаской переставлять ноги, стараясь попасть точно в то место, где только что была нога сестры.
Рядом с домом травы оказалось меньше. Здесь были камни вперемешку с песком. Девчонки на цыпочках подкрались к окну, начинавшемуся чуть выше Валиной макушки.
– Я сейчас подниму тебя, а ты попробуй как можно больше рассмотреть! Готова?
Поля растерянно закивала. Тогда Валя повернула сестру лицом к дому и обвила руки вокруг её талии. Зацепившись руками за скользкий металлический подоконник, Поля, крутя головой из стороны в сторону, пыталась рассмотреть, что находится внутри. Довольно быстро хватка Вали ослабла, и Поля шумно приземлилась.
– Ну что?!
– Там пусто. Голые стены и никого.
«Зайдём и, если они там, скажем, что мы из полиции, и знаем, что они украли Лисика. Стоп! Полиция? Они что же не поймут, что это неправда? Где полиция, а где два школьных сарафана? Надо придумать что-то получше». Но как Валя ни старалась, лучше ничего не придумывалось.
– Ладно, попробуем войти. Если что, сразу кричи и зови на помощь. Понятно?
Поля еле заметно кивнула. По её лицу было видно, что она готова прямо сейчас убежать. Однако бежать через заросли одной было тоже очень страшно. А что если те двое затаились где-то там, в траве? Девочки бесшумно подкрались к входной двери, поднялись по позеленевшим от сырости ступенькам, и Валя схватилась за потускневшую металлическую ручку двери. Она медленно надавила, потянула на себя, и дверь поддалась. В точности как сказала Поля: голые стены. Лишь кирпич и торчащие из кладки застывшие языки цемента. Валя старалась дышать через раз, в надежде уловить какие-нибудь звуки внутри дома. Но там была мёртвая тишина. Никаких признаков жизни.
– Есть кто-нибудь? – крикнула Валя так резко и неожиданно, что Поля вздрогнула.
Никто не ответил.
– Ау-у-у! – позвала Поля, почувствовав себя увереннее. – Никого нет.
– А как же машина?
Поля лишь пожала плечами. Мурашки пробежали по её рукам, а в горле возник неприятный комок.
– Ладно, пропадать так с музыкой! – сказала Валя и громко запела: «Писем еще не написанных, сколько, нана-на-на-на…». Поля звонко расхохоталась и, совсем осмелев, взорвала застоявшуюся тишину аплодисментами. Валя взметнула указательный палец к губам. И снова полная тишина.
Они постояли немного, потом, прижавшись друг к другу, вошли в дом.
