Kitobni o'qish: «Маша и Комдив»

Часть 1. Маша и Комдив. Романтическая комедия в стихах

(I)

Как-то надевая портупею,

Маша удивилась: “Ёшкин кот,

Почему я в талии худею,

Ну а грудь растет всё, да растет?!”

Падают прям навзничь офицеры,

Генералитет теряет речь,

А сержанты, словно пионеры

Прыгают в костер, и даже в печь!

Надо с этой грудью что-то делать!

Деморализация к чему?

Пишет Маша раппорт между делом

Главному Командующему.

У меня от вашей портупеи

Талия, как трость из камыша…

Так-то так, но я вздохнуть не смею:

Китель из ПэШа, плюс ПэПэШа…

Вы там разберитесь, тары-бары,

Если вам конечно же не лень:

Сделать на резинке шаровары,

Ну и на бретельках, чтоб ремень!

(Il)

Раппорт принесли с утра Комдиву,

Тот его обнюхал на духи…

Пригласить сюда бы эту диву

И хлебнуть на речке с ней ухи…

Шеф, как на права, сдает экзамен:

“Строго, Марь Васильна, не суди,

Приезжай увидеть всё глазами,

И артподготовку, здесь, пройди.

Тут у нас в штабном учебном центре

Курсы по подгонке портупей,

Вот… а без натуры мы не петрим,

Мыслим без натуры мы тупей.

Мы тебя научим: рыть окопы,

Прятаться от бомб тире гранат,

Штык-ножом подштанники, как штопать,

Как из фляжки пить, чтоб не в умат;

Как до блеска ядерную кнопку

Драить, и случайно не нажать;

Взвесить фронтовую обстановку,

Если вдруг предвидится рожать…”

Маша в шоке! Что он позволяет?

Крыс штабных бумажный крысолов!

Он и службы толком-то не знает,

Бред, и у меня внутри нет слов!

(III)

Машу потрясло слегка-немножко,

Думает: а фигля мне терять?

Сунула в сапог стальную ложку,

Если что – в лобешник, и линять.

С грудью этой надо что-то делать?!

Гибнет на плацу гвардейский полк.

Сзади рой десантников умелых,

Где-то на опушке воет волк.

Села в бронепоезд наша Маша

В роще на перроне запасном,

В полночь заступила третья стража,

И уснула Маша сладким сном…

И приснился ангел ей, хранитель -

Статный молодой Кавалергард,

Девичьих сердечек обольститель,

В блеске аксельбантов и кокард:

“Нам, Машуля, пофиг все комдивы,

Разные комбриги, и тэдэ.

Мы вдвоем умчимся на Мальдивы

Там есть: и джакузи, и биде.

Там, где ты вздохнешь открытой грудью

В блузке с v-образным декольте,

Там, где про войну ты позабудешь

И тэпэ, Машуля, и тэдэ…”

(IV)

Утром, на перроне в Беларуси

С музычкой встречал ее Комдив,

Честью поприветствовал Марусю,

Выставил: табак, аперитив.

– Но я не курю герцеговину,

Я предпочитаю беломор…

– Это мы исправим, а к почину

Вот тебе герцеговина-флор.

– Да, но я не пью киндзмараули…

– Вот как? Это тоже пустяки,

Выстоишь с недельку в карауле,

Блажь всю эту сдует, как с руки!

Маша поняла: броню стальную

Носиком курносым не пробьешь!

– Что ж, аперитивчика хлебну я,

Да и беломор – как в горле нож.

Только я по части портупеи…

– Знаю, я Маруся, не спеши,

Я с утра при девушках робею,

Я люблю под вечер камыши.

Господи, на что он намекает?!

И проверив ложку в сапоге,

Выпила вино до дна от края,

Маша с папироскою в руке…

(V)

Речка в голубых аквамаринах,

Небо в перламутре жемчугов;

Тут же у костра сидит Мария;

Тут лежит Комдив, он варит плов.

– Я тебе скажу к примеру, Маша,

В свой блокнот запишешь, или нет?

В мире нет смелей, чем Раша наша,

Ведь ее боится целый свет!

Негры, папуасы и малайцы,

Весь брюссельско-натовский пакет,

Разные мумбайцы и дубайцы…

В рашен всех тудэй, и весь секрет!

Маша усомнилась, аж привстала:

– Странно, а когда же миру мир?

– Что ты с этим миром всё пристала?

Слаще нам – победы пиру пир!..

В штабе, получи свою награду -

Орден всех доступных степеней.

– Ой, да что Вы, может быть не надо?

Я и так за рашен, за тудэй…

– Только за тудэй чтоб натурально,

А не в скайпе, или по ватсап.

– По ватсап?! Нет, не оригинально, -

Молвит Маша сквозь Комдива храп.

(VI)

В целом никакой он и не страшный

(Маша рассуждала у костра),

Просто ошалел от дел бумажных,

Вот и зол: от клюва до хвоста.

Надо постирать ему портянки,

"Хуго боссом" голову полить,

Вытрезвить от беспробудной пьянки,

А потом уж можно полюбить…

Машу разместили в самом красном,

Красном, как калина, уголке.

Дали ей посуды всякой разной…

Тут Комдив явился налегке.

То есть: с целой флягою зубровки,

С полутушей зубра на плече.

Машу оценил по обстановке,

В смысле романтических ночей.

– Ты, Маруся, эти папиросы

И зубровку меньше потребляй,

Лучше ешь черешню, абрикосы…

И недолго вечером гуляй.

Тут у нас такие зубры, Маша!..

Только протрубит горнист отбой -

Девушек крадут, и эта кража

Может получиться и с тобой.

Что за жуть он на ночь нагоняет?

Выдворить его? Но он Комдив;

Девушка игрульки продолжает,

Ложку за бюстгальтер заложив…

(VII)

Хоть “Кавалергарда век недолог…”,

Ночью появился он опять,

Клялся и божился через полог,

Только Маше было что терять:

Там Комдив храпит на раскладушке,

Если он проснется – ей пипец!

Но влекли мальдивские ватрушки,

С перспективой в Ниццу, под венец.

– Кто там у тебя под балдахином? -

Зубром прорычал во сне Комдив…

Чья-то тень мелькнула за гардину,

Ядерный конфликт предотвратив.

– Чудится поди, рассвет уж близок,

Спи, чуть свет лететь тебе в генштаб.

Тот пробормотал, а голос низок:

– Баобаб-без-бабы-баобаб…

Только он заткнулся, как в постели

Рядом уж лежит Кавалергард.

– Кто позволил Вам!? Как Вы посмели?!

Это что за чёрт в колоде карт?!

И очам своим она не верит:

Рядом с ней теперь и вправду Чёрт!

Чёрт с рогами, и с хвостищем зверя,

И с лицом страшней бандитских морд.

Чёрт Марусю тесно прижимает,

Лезет нагло, без обиняков,

Маша ложку мигом вынимает…

Затрезвонил звон промеж рогов!..

Утром сквозь туман аэродрома,

С шишкой турмалиновой во лбу,

Как после цусимского разгрома,

К трапу шел Комдив: “Бо-баба-бу…”

(VIII)

–Господи, Комдив, а что с тобою?!

В небе повстречался мессершмитт?

–Где там! Бао-бабы мне порою

Ночью снятся, вот и лоб болит.

-Странно… а вот мне приснился дьявол,

Девственность подлец хотел украсть,

Змеем лез ко мне под одеяло,

Только не на ту поставил масть.

Сядь-ка, приложу к ушибу водку,

Или ложку меда – в миг пройдет.

–Ложку? Может сразу сковородку?

(Дальше – нецензурный оборот).

-Ладно, позабыли,– молвит Маша, -

На войне война, как на войне,

Ешь с бизоном гречневую кашу,

Не таи, обид, Комдив, по мне.

-Я откуда знал что ты девица? -

Почесал комдив опухший лоб, -

Ежели чего – могу жениться…

–Так женись! А подарить жар-птицу,

Чтоб летать по небу в колеснице,

Как, Комдив, надеюсь не слабО?

(IX)

В штабе у Комдива в секретаршах

Девочка смазливая была -

Юля, и не менее, чем Маша,

Службу многотрудную несла.

Пару раз соперницы схлестнусь

На рапирах острых язычков,

Были со смещенным центром пули,

Доходило и до ярлычков.

А приди решающая схватка -

Юля забеременела вдруг…

И в декрет ушла, внеся разрядку

В сложных отношениям подруг.

-Вот приказ – работать будешь в штабе, -

Строго прокомандовал Комдив,

Так мол предусмотрено по штату,

Еле на устах улыбку скрыв.

-Не могу! Не стану! Не желаю!

Пыль штабную юбкой вытирать…

Тот рассвирепел почти до лая:

–Есть приказ (в какую-то там мать)!

Маша носик смирно опустила,

Пикнешь – враз отправит на губу.

Ну, а Юлю Машенька простила,

И открыла новую главу…

(X)

Гвардии майор Виталик Жбынька,

Что из забайкальского села,

Весь ощипанный, как после линьки,

В штабе Маше втюхивал бла-бла:

-Я такой рыбак, ты не поверишь!

Омуля рукой за хвост ловлю.

Как Берлин возьмем – со мной поедешь.

Между прочим, я тебя люблю.

Маша не в восторге: – “Между прочим”?

Поясни, товарищ, это где?

Что по-забайкальски ты лопочешь?

Что за щепки у тебя в гнезде?

А Жар-птица есть в твоем селенье?

Нет?! Тогда и двигай за Байкал,

Жуй свои сибирские пельмени,

Раз Жар-птицы сроду не видал…

Тут в приемную Комдив заходит;

С Машенькой майор – “ля ля, лю лю”?

Съездил пару раз тому по морде,

Мало будет, мол еще налью.

-Что, майор, тебе в приемной надо?!

Ты не знаешь – где ты командир?..

А Виталик провалиться рад бы,

Будто перед ним ночной вампир:

-Я хотел… Нет, вовсе не хотел я,

Я принес, нет просто не донёс…

Вылетел майор, остались перья,

Хоть включай хитачи-пылесос.

Маша – в драме: ни за что на свете,

Замуж за Комдива?! Ни ногой!

Он безумен, как король в карете,

Всюду помышляющий врагов.

-Я приду сегодня? – Не желаю,

Ты ужасен, ты ревнив, ты зверь!

–На губу сошлю!..

– Хоть в Гималаи!

Я, Комдив, боюсь тебя теперь…

(XI)

В среду намечаются маневры…

У Комдива Маша – адъютант.

–Почему замешкались минёры?

Почему на нас несется танк?!

Почему-чему-му-му, и присно,

И во веки, почему, веков?

–Я тебе, Комдив, что ль дочь танкиста?

Иль сестра минёров-дураков?

Сам тут маневрируй, я – в отгуле!

У меня критические дни!

У Комдива в глотке словно пуля:

–Чем мешают воевать они?

Стой, куда пошла? Враги, бандиты!..

Можешь получить кон-ту-зи-Ю!

Маша отмахнулась: – Да иди ты…

Я тут от маневров устаю.

И пошла по выжженному полю

Кромкой леса, пуль всех поперек,

А за ней Комдив бежит и молит:

–Ты пригнись, а то ведь не дай бог!

(XII)

Жбынька не дает проходу Маше:

Только улетит Комдив в генштаб,

Тот в приемной крутится и даже

Был готов ее на речке ждать.

Как-то спрыгнул он с мозгов немножко,

И погладил Машу по спине..

Не сберег бедняга лоб от ложки -

На войне, майор, как на войне.

Ты, Машутка, часом не схренела?!

Что уж и погладить прям нельзя?

Между прочим, я пришел по делу,

Я принес копченого язя.

Вынул из штанов язя в газетке,

Запах – как в порядочной пивной,

А Марусе рыбка – что конфетки,

Аж язык намылился слюной.

-Мне? Язя?! Принес еще бы пива!

Ты, Виталик, штаб хоть не смеши;

От твоих студенческих приливов

У тебя на лбу теперь ушиб.

Не могу принять. Комдив узнает -

Тут же сдаст тебя под трибунал,

А язя ногами запинает,

Он язей уж стаю запинал.

-Что же делать? Грызть, что ль в одиночку?

Может быть, пока он не узнал,

Ты подаришь мне хотя бы ночку?

Ну а утром, хоть под трибунал!

-Не могу, майор, я непорочна,

Знает ведь в дивизии любой.

Хочешь, так люби меня заочно,

Если есть в тебе твоя любовь.

(XIII)

“… Мама, ты себе не представляешь,

Как приноровилась я стрелять!

Хлопнешь бронебойным – вспоминаешь:

Как свою, так и чужую мать.

А Комдив (за ним такая должность)

Мне цветочки всякие дарИт.

Только отношенья наши сложны -

Он без нормы хлещет самгорит…

Мамочка, мне замуж неохота…

Неохота так, аж невтерпеж!

Сохнет вся дивизия, не рота,

Сохнут, но они женаты сплошь…

Ты язей в речушке нашей помнишь?

Так представь себе, ведь их коптят!

Только тех, которые чуть больше

Среднестатистических котят.

Помнишь родила на Пасху Фроська

Девять или десять разных штук?

Умещались все сперва в авоську,

А потом в чулан не влезли вдруг…

Мама, приближается Победа,

Ну а я не знаю, что надеть?

Там как раз в Берлине будет лето -

Нужно до Победы похудеть!

Да, а то встречаются дорогой

Жирные копченые язьки…

Мамочка, целую, будь здорова,

Не грусти,

За всё меня прости!

(XIV)

–Маша, я прошу тебя, не мучай

Этот долбовогнутый лэптоп!

Не найдешь модели нашей круче,

Не пробей себе, Маруся, лоб.

Я вернусь примерно в понедельник,

Но не знаю – в этот или в тот.

В богородицу или в сочельник,

Глянь, полазай, пошерсти лэптоп…

Если этот рыбный мастер снова

Здесь еще объявится хоть раз -

Голову сверну на полвторого,

Так и передай ему сейчас…

Тут должно прийти к нам пополненье -

Генеральноштабовский лимит

(Ставь на пятой гласной ударенье,

У меня язык уже скрипит),

Так примите всех, расквартируйте:

Тех в курятник, остальных в амбар,

И с утра до ночи маршируйте,

Маршируем все, кто млад и стар!

Скоро на Берлин, а там – на Вену,

А затем пойдем на Амстердам,

Будут и в Брюсселе перемены,

А когда? Да я не знаю сам!

-Слышь, Комдив, а сможешь мне чулочки,

И там колготочки купить?

Деньги я отдам если не срочно,

Чтобы ты не смог их там пропить…

(XV)

Шла однажды Маша по грибочки

Лугом, полем, да через лесок.

С хреном их солила в погребочке

В бочке из березовых досок.

А навстречу ей походным маршем

Следует красавчик Партизан.

Мигом оценил он нашу Машу,

Облизнувшись, как на пармезан.

Он заводит с Машенькой беседу

Про амуров всё, да о любви…

Оказался он почти соседом,

Тут же жил в лесу, где соловьи.

Приглашает девушку в землянку -

Там у партизан был тайный штаб -

Спел, сплясал, затем сыграл морзянку,

И решился делать, а не ждать.

А Маруся ложку позабыла

Дома, там, в солдатском котелке,

В том, в котором суп харчо варила

В кухне на весеннем ветерке.

Ну а Партизан, как бойкий мальчик,

Лезет – по губе слюна бежит

Словно сок березовый в стаканчик,

Тут ему Маруся говорит:

-Слушай, Партизан, а есть ли ложки?

Или пусть похожий инструмент?

Я проголодалась тут немножко

И любовь не селится в уме.

-Хватит тебе, Маша, о житейском,

Лучше помечтай о внеземном.

С ложками сейчас не канителься,

И давай уснем любовным сном…

Маша вмиг смекнула, как на деле

Хитрого врага перебороть,

И ему с пристрастием надела

На уши помойное ведро!

(XVI)

Маше предстоит командировка

В Ригу – в мать балтийских городов.

Дали ей говядины с перловкой,

Форму всех парадов и родов.

-Ты лети на срочных крыльях, Маня,

И пробей нам шпротный там паштет,

Очень нужен он на поле брани,

Лучше, чем паштет – на поле нет!

Привези два ящика бальзама,

Водки рижской – вот тебе баллон,

Кильки сто четыре килограмма,

Тонну итальянских макарон…

Маша пробуждалась в полшестого,

В семь ее везли в аэропорт,

Дали ей Пилота холостого,

И отправили секретный борт…

В первый раз красавица летала -

Было всё впервые, будто сон.

Три часа Маруся наблюдала

Передислокации колонн…

Маша заявилась к Военпроду,

Тот прочел заявку, закурил…

–Водку подвезут к новому году,

А паштет закончился, но был.

Макароны, прочее-другое

Мы не получали целый год…

Есть дрова… – Дрова?! Они на кой мне?

Ты шевелишь рогом, Военпрод?

Я к тебе за сотни километров!..

Жизнью рисковала молодой!..

В непогоду мчалась, против ветра;

Ты же предлагаешь мне отстой?!

Ну-ка, отворяй складов ворота,

Кильку выноси во двор, бальзам,

Водку и паштет – там ждет пехота,

Или воевать поедешь сам!

(XVII)

С кем же ты, Маруся? Я в печали!

Где ты приютилась, есть ли дом?

Или может в самом вы начале

Дернули с Пилотом за кордон?

Ты ведь намекала на Мальдивы,

На очарованья райских мест,

Тех, где нет гиен и крокодилов

И куда везут чужих невест…

… А Маруся с раненым Пилотом

Лесом пробирается густым,

Через топи разные, болота.

С раненым Пилотом холостым.

-Брось меня, по-моему мне крышка,

То есть окончательно – кранты…

–Меньше разговорчиков, мальчишка,

Нужен Родине еще, товарищ, ты!

“Юнкерс” был слабей, но мы патрон-то

Взяли дураки, лишь три ведра…

Килька, да бальзам, да макароны…

Эх, найти б деревню до утра!..

-Хенде хох! – Раздался голос грубый.

Маша, испугавшись прям всерьез,

Тут, как закричит на всю округу,

Ветки аж посыпались с берез:

-Нихт стреляйт! Есть раненый зольдатен,

Он дер кранке, болен, красный крест! -

Смотрит – там стоит без автомата

Дед седой, как только что воскрес,

В ватнике прожженном, здесь же посох,

Шапка, борода и сапоги,

Лыбится, с огрызком папиросы…

–Что смешного?! Лучше помоги!

Разве ты не видишь – летчик ранен?!

Кровь бежит ручьями на траву!..

Сплавила Пилота тут же Маня:

–На, неси, иначе зареву…

… И пришли они в деревню Дача,

С бульбой замутили суп-бульон:

Машенька с Пилотом, а в придачу

Дед Будан – лесной их компаньон.

(XVIII)

В звании “товарищ подполковник”,

С орденом прекрасных степеней -

Машенька в генштабе, а Чиновник

Тут же увивается за ней:

-Ты когда войдешь, Мария, сразу

Честь свою служебную отдай.

–Честь моя не пачкана ни разу,

Честь моя – не медная медаль…

-Так-то так, но любит генеральный,

Чтоб не прекословили ему,

Он ведь генерально-уникальный,

Он ведь подчинен аж самому!..

-Ладно, разберемся, – молвит Маша,

Входит в цвета хаки кабинет,

На нее глядит не очень страшный,

Даже симпатичненький брюнет:

-А, Маруся?! Здравствуй дорогуша,

Знаю, и наслышан о тебе…

Угощайся – персики, вот груши,