Kitobni o'qish: «Просчитать невозможно»

ПРОЛОГ

1

Шейх держит в руках четки из черного метеоритного железа. Неторопливо, с достоинством перебирает между пальцами отполированные многолетним использованием, но все же ноздреватые и шершавые металлические кругляшки, холодные даже в самую жаркую погоду. Эти четки принадлежали еще его прадеду, и передаются из поколения в поколение старшему сыну семьи как дорогая реликвия. Говорят, в мире существуют образцы черного металлического железа только в двух экземплярах – это тот самый черный камень Магомета, священная реликвия Мекки, и черный железный столб в Индии, реликвия индуистов. И вообще метеоритное железо должно быть белым, как серебро, и, как серебро же, не поддающимся ржавчине, как оно не поддается влиянию времени. Этим оно и ценится. Кусочков метеоритов по миру гуляет много. Белых… И они в большой цене среди тех, кто любит прихвастнуть перед знакомыми. А черных больше нет. Только два экземпляра, как говорят. Но есть и третий экземпляр – эти четки… Их происхождение неизвестно. По крайней мере, ни от черного камня Магомета, ни от черного столба индусов никто не позволил бы отпиливать куски для изготовления четок. Может быть, есть или были где-то еще черные камни. Шейху неоднократно предлагали за четки сумму, превышающую миллион долларов. Он на это только улыбался с восточным терпением и не желал даже отвечать.

Реликвия… Реликвия, приносящая удачу… Разве продают удачу?

За дверью кабинета слышатся шаги по каменному полу. Гостя ведут со стороны западной мраморной террасы, откуда открывается красивый вид на заходящее в пустыню солнце. Значит, он приехал не с парадного входа. Правильно. Скромный. Или осторожный. И то, и другое хорошо. С шейхом, понимая его положение в мире, следует быть скромным, а при репутации гостя, вернее, при репутации пославшего его, последнему следует быть и предельно осторожным…

Нажатием беззвучной сенсорной кнопки под блестящей поверхностью инкрустированного письменного стола из красного дерева, шейх включает кондиционер. Он включает его только тогда, когда принимает кого-то в своем рабочем кабинете. Сам он, как истинный сын пустыни, кондиционерами не пользуется.

Шаги приближаются, хотя звучат негромко.

Охрана предупреждена. В случае чего, понадобится только десять секунд, чтобы гость оказался в руках охранников. Все потому, что человек, пославший гостя, слишком хорошо известен и доброй славой в мире не пользуется. Но шейх не думает, что дело может дойти до такого. Скорее всего предстоит мирный разговор. Только вот о чем разговор? Что понадобилось этим людям от него? Он вполне мог бы и отказаться… Честно говоря, остановило и то, что совсем недавно погибли два человека, по своему положению в стране и вообще в мире большой нефти шейху равные. И в телефонном разговоре, предшествующем визиту, прозвучал отчетливый намек на это. Шейх не боится. Но он предпочитает знать, кто ему противостоит, если кто-то в самом деле противостоит. Может быть, разговор совсем и пустяковый. Просто попросят несколько сотен или даже тысяч долларов на угодное Аллаху дело. С такими вопросами к нему уже многократно обращались, и шейх не отказывал. Это создало ему добрую репутацию, хотя и взрастило множество новых просителей. Но, кто подает другим, тому подает Аллах…

Резная дверь открывается плавно. Сначала входит охранник, одетый смиренным слугой. И оружия под одеждой не видно. Кланяется, впрочем, не совсем так, как положено это делать слуге.

– К вам имам Аль-Реза, высокородный шейх… – говорит охранник, не опустив глаз.

Слуга опустил бы глаза к полу. Необходимо на будущее лучше инструктировать охрану.

– Пусть входит, я жду его.

Пусть и имам – это не означает безопасности. Даже в том случае, если имам настоящий, а это вовсе небязательно соответствует действительности. Под видом имама может прийти любой, кто знает с молодости несколько страниц из учебников научного богословия.

Имам входит. Охранник остается в кабинете. Шейх бросает на имама вопросительный взгляд и сразу оценивает ситуацию. Старик… Не загримированный под старика боевик и террорист, а настоящий старик. Лицо может изобразить все, что душе угодно, но руки невозможно спрятать. Кожа рук всегда выдает возраст. И очертания. Эти руки со слабыми тонкими пальцами, увеличенными возрастом в суставах, не пригодны для владения оружием. Значит, охранника можно отпустить.

– Подожди за дверью, – распоряжается шейх. – Будет что-то нужно, я позову.

Охранник послушно выходит. И без поклона, как это сделал бы слуга. Впрочем, пусть имам думает, что каждый слуга в доме в состоянии выполнять обязанности охранника. Это не помешает, и создаст дому репутацию крепости, хотя она и без того превращена электроникой в неприступную крепость – всюду сигнализация и просмотр помещений, автоматическое перекрывание проходов в случае тревожного сигнала…

* * *

Слабо пискнув, факс в углу стола начинает принимать сообщение. Медленно выползает из него термобумага. Шейх от природы человек наблюдательный, и вообще всегда любит наблюдать за людьми. Особенно, за незнакомыми и загадочными. Так и сейчас, он протягивает левую руку к факсу, словно ждет, когда факс закончит работу и выдаст ему послание прямо в ладонь, а второй рукой делает приглашающий жест, показывая на гостевое кресло, с тонкой резьбой по такому же красному дереву, как дерево стола.

Имам смотрит в пол, хотя жест видит и ему следует, а шейх наблюдает за ним, удачно воспользовавшись временем, предоставленным ему получаемым факсимильным сообщением. Нет, определенно, этот старик – имам Аль-Реза – не представляет собой угрозы. Скорее, он похож на умного делового человека, который если и будет что-то просить, то учитывая при этом интересы шейха. Но какие могут быть общие интересы у богатого владельца нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий с воинствующими фундаментальными исламистами? И могут ли быть общие интересы?

Шейх себя спрашивает и себе же дает ответ – наверное, могут…

Факсимильный аппарат с легким треском отрезает первый лист и начинает выдавать второй. Шейх переворачивает первый и бегло просматривает. Это обычные биржевые котировки. То есть то, что можно посмотреть и потом. Но он все же смотрит и ждет следующего листа, чтобы ожиданием заставить визитера почувствовать себя не совсем уютно. Ожидание всегда вызывает у визитеров неуверенность. Это шейх хорошо знает еще по своей молодости, когда и ему, бывало, приходилось ждать. Но шейх самообладания не теряет и совсем не выглядит неуверенным в себе. Должно быть, человек твердых взглядов.

– Я принимаю вас в кабинете, а не в гостиной, и потому не предлагаю угощения. Разговор у нас предстоит деловой… Я правильно вас, уважаемый имам, понимаю? – бегло глянув на второй лист и отметив тонкой ручкой с золотым пером две строчки, спрашивает шейх.

– Вы меня понимаете правильно, уважаемый шейх. Если вы освободились, мы можем приступить к беседе.

– Я освободился. Что привело вас ко мне?

– Деловое предложение.

– Поскольку я человек сугубо деловой, то готов вас внимательно выслушать.

– Мы хотим дать вам возможность хорошо заработать. При этом вам придется поделиться с нами прибылью, поскольку сами мы не имеем возможности участвовать в деловых операциях. Наши счета в банках по всему миру, как вам, очевидно, хорошо известно, давно арестованы.

– Сразу хочу вас предупредить, чтобы не возникало непонимания. Я промышленник, а не биржевой спекулянт, и склонности к биржевой игре не имею. А при промышленном производстве нет возможности быстро и внезапно заработать достаточно крупную сумму, чтобы окупить хотя бы свое беспокойство.

– В этом, уважаемый шейх, вы не правы. Промышленник производит товар и продает его. И регулировка цены всегда в его руках. Если он, к примеру, в какой-то период не захочет или не сможет продавать, сразу же поднимется цена на товар, и деньги заработают конкуренты.

– В этом есть доля правды, хотя и много фантазий. К сожалению, регулировкой цен на нефть в широком масштабе не в состоянии заниматься ни один промышленник.

– Вот именно такую возможность мы и хотим вам предоставить.

Шейх, по-собачьи наклонив вбок голову, думает пару минут. Наконец, когда пауза затягивается до неприличия, говорит не слишком уверенно:

– Я слушаю вас.

– Не подскажете, кто на сегодняшний день обеспечивает нефтепродуктами энергокомплекс всего цивилизованного мира? В глобальном масштабе, не учитывая мелких производителей…

– Подскажу, хотя вы и сами это прекрасно, мне кажется, знаете. Арабские страны, США, Россия, Венесуэла, Нигерия, Норвегия. Пожалуй, это все серьезное.

– И как вы думаете, что произойдет с ценами на нефть, если одновременно произойдут мощнейшие аварии на крупнейших предприятиях производителей нефтепродуктов? Техногенные катастрофы, которые невозможно в короткий период ликвидировать?

Шейх поднимает глаза от листа с котировками. Имам Аль-Реза смотрит прямо ему в лицо, в свою очередь, изучая реакцию. Взгляд пронзительный, давящий.

Теперь пауза, взятая на раздумья, длится уже больше пяти минут. И все это время они смотрят один на другого, стараясь прочитать мысли противоположной стороны.

– И чего вы хотите этим добиться? – спрашивает, наконец, шейх.

– Значительного поднятия жизненного уровня в арабских странах. Согласно нашим прогнозам, нефть в состоянии вырасти в цене в десять раз. Нефтепродукты – в пятнадцать раз. Тогда деньги рекой потекут в арабские страны. И разрушится вся инфраструктура западного мира. Хотя бы временно, но разрушится. И этого времени нам хватит, чтобы подняться до их уровня…

– Что требуется от меня?

– Частичное финансирование. Есть уже несколько человек, готовых нам помочь. Вы войдете в общее число.

– Кто эти люди?

– Без имен… Это те, кто живет вполне благополучно, и будут так жить дальше.

Намек прозвучал вполне понятно. Недавняя непонятная смерть двух нефтяных промышленников стала более ясной.

– А если я откажусь?

– Всякое может случиться… У вас может взорваться факс… На ваш дом может упасть самолет… Из водопроводного крана на вашей кухне может потечь отравленная вода… Всякое… Всякое… Трудно сказать определенно, как Аллах карает отступников от интересов веры. Определенно можно сказать только одно – неприятности произойдут сразу после моего ухода. До того, как вы сможете разгласить сказанное мной. А если вы захотите обмануть, то неприятности ждут всех ваших родственников. Всех, без исключения…

У шейха пересыхает язык. Простейшие слова он произносит с хрипом:

– Сколько нужно с меня?

– Семьдесят миллионов долларов.

– А общая сумма?

– Около полумиллиарда. И тогда весь античеловечный западный мир вздрогнет…

– Но вы сказали, что ваше предложение деловое. – Шейх предпочитает не разговаривать на щекотливые темы и легко переводит разговор в более привычное русло.

– Естественно. Вы же получите громадную прибыль… Из этой прибыли вы вычтете свои семьдесят миллионов, а из остальной суммы семьдесят процентов отдадите нам, а тридцать процентов покроют все ваши хлопоты с лихвой.

– Не много ли вы берете?

– Наши специалисты подсчитали, что ваши тридцать процентов превратятся в добрых пару миллиардов. А мы планируем на свою долю существенно потратиться на нужды благотворительности. Не для себя стараемся, не для собственных детей даже, а для всего арабского мира. Пусть остальной мир поймет, кто в состоянии хозяйничать в современности.

– Семьдесят миллионов… У меня, пожалуй, найдется столько незадействованных средств. Как вы видите практически осуществление перевода такой крупной суммы?

Шейх улыбается.

– Вы купите участок пустыни. Может быть, у вас появились сведения, что на этом участке разведаны запасы нефти… Я не знаю… Но вы купите участок у владельца.

– Я куплю его.

– И переведете деньги на его счет…

– Я переведу деньги.

2

– Так… Теперь разберемся, что это такое.

Доктор Смерть что-то бубнит себе под нос, стучит своими толстенными, как бревна, пальцами по клавиатуре, и через «Панель задач», набрав строчку в командной строке, запускает эксклюзивную служебную программу-шифратор. Подобные программы, носящие гриф секретности, инструкцией запрещается запускать с экрана через «иконки» простым щелчком «мыши» даже в том случае, если в помещении работает только один шифровальщик и не допускает к себе в кабинет никого постороннего – «иконка» на мониторе, это уже обозначение программы, в которой работают, и частичное разглашение тайны. Более того, сами программы имеют такую логическую архитектуру, что убирают из «Меню: программы» и из служебных регистров операционной системы всякие упоминания о себе. Об их существовании знает только тот, кто с компьютером работает постоянно.

– Пригнали что-то «особо срочное» из Лиона, – не оборачиваясь, сообщает Доктор входящему в офис российского бюро Интерпола Александру Басаргину, своему прямому начальнику.

– Разгреби… Стас по этому поводу не звонил? – интересуется Басаргин.

Станислав Сергеевич Костромин, комиссар Интерпола, руководитель подсектора по борьбе с терроризмом, обычно перед отправкой шифротелеграммы из штаб-квартиры, сам звонит и намеками предупреждает о направлении действия и, по возможности, дает главные ориентиры для этих действий, чтобы ускорить дело. К такой оперативной связи все в бюро привыкли, и отсутствие звонка перед шифровкой вызывает непонимание.

– Не звонил. Это не от него. Циркулярная. По всем бюро, в том числе и в НЦБ ¹…

– Наверное, кто-то продал Басаеву карманную атомную бомбу, – зевает в своем кресле Пулат. – Шамиль давно ищет таких продавцов. А теперь нас предупреждают, как особенно ценных кадров, чтобы глубже прятались…

Кресло большое, а Пулат маленький, и почти тонет между подлокотников и высокой спинки. Спрятался там, и не сразу понятно, из какого бомбоубежища раздается его голос.

– Или бен Ладен собрался выступить на заседании Совета Безопасности ООН. – В тон «маленькому капитану» зевает неразлучный друг Пулата и бывший сослуживец по спецназу ГРУ Алексей Ангелов, которого обычно зовут просто Ангелом. – Ему, должно быть, есть, что вещать человечеству.

– В очередной раз лениво погрозить Америке пальцем, – добавляет Андрей Тобако, бывший сотрудник «Альфы» первого легендарного созыва, заходя за широченную спину к Доктору Смерть, чтобы сразу с монитора прочитать расшифрованное сообщение. – Через видеозапись, как он это и делает обычно, чтобы не утруждать себе поездками.

Еще двое сотрудников бюро – бывший спецназовец ГРУ Дмитрий Дмитриевич Лосев по прозвищу Дым Дымыч Сохатый, и бывший чеченский милиционер Зураб Хошиев – обычно чаще молчат, чем говорят, и молча ждут продолжения. Сохатый вертит в пальцах четки из разноцветных деревянных бусинок, и Зураб срисовывает с натуры контур любимого «S»-образного метательного ножа Ангела. Нож, необычный, с сильным поражением даже при не совсем точном попадании, сделан из такого же мягкого металла, из какого делали когда-то бытовые «опасные бритвы», и имеет не совсем привычную внутреннюю заточку.

Выдался как раз один из нечастых рабочих дней, которые сотрудников не напрягают; но такие дни, как все знают, согласно профилю работы, не любят затягиваться. Подтверждением тому служит уже полученная входящая шифротелеграмма.

Компьютер быстро справляется с работой, и Доктор прячет в сейф перешифровальный диск. Начинает мерно гудеть принтер, выводя убористый текст на бумагу.

– За подписью генерального директора Интерпола, – басит Доктор Смерть. С его двухметровым ростом и более чем центнеровым весом не басить от природы трудно, и любая, самая бытовая фраза, произнесенная Доктором, звучит впечатляюще и весомо, словно он постоянно пользуется спрятанным где-то под пиджаком мегафоном.

– Приятные вести, – вздыхает Тобако, уже с текстом познакомившийся. – И откуда у людей такие деньги? Мне бы хоть десятую часть этого перед пенсией заиметь, я не стал бы тратить их так неразумно, и вам, оставшимся на службе, не пришлось бы меня ловить.

Басаргин вытаскивает из принтера лист и тоже начинает читать.

– Полмиллиарда долларов. Что тебе десятая часть – проси хотя бы половину… Доктор, что у тебя с банковской системой?

– Ничего. Опасно и малоэффективно. У них сейчас такая защита ставится, что моей старческой квалификации не хватает. В МВД, в ФСБ, в ГРУ, в Генштаб – пожалуйста, в любое удобное время. А с банками, прошу пардону, я справиться не могу. Ищите кого-нибудь посерьезнее и помоложе. У них мозги иначе устроены…

Доктор Смерть чуть ли не штатный хакер бюро, и его талантами интерполовцам пользоваться приходится часто. Но не всегда есть такая возможность, как в данном случае. А если уж сам Доктор отказывается, то, в самом деле, есть необходимость искать профессионального хакера.

– Придется выходить на Астахова. И даже официально, что наше начальство в Лионе не всегда приветствует. Впрочем, НЦБ само выйдет на него или на кого-то повыше. Но и нам необходимо, чтобы быть, по крайней мере, в курсе событий… Доктор, ты подготовь официальное письмо, Андрей, а ты поговори по душам со своим бывшим сослуживцем.

Генерал Астахов из штаба антитеррористического управления «Альфа» ФСБ России, часто сотрудничает с коллегами из антитеррористического подразделения международной полиции. Сам помогает и прибегает к их помощи, если это требуется. А требуется подобное часто, почти в трети всех операций службам приходится совмещать усилия, а то и подключать спецназ ГРУ, плотно задействованный там, где в России терроризм зарождается чаще всего…

– Сгоняю, – соглашается Тобако. – Мне это недолго.

Андрей любит исполнять дополнительные обязанности курьера, потому что от езды на своем «БМВ», собранном по спецзаказу Интерпола, получает удовольствие, как летчик от полета.

– Так что там случилось, – спрашивает из угла, где сидит традиционно, с первых дней своей работы в бюро, Дым Дымыч Сохатый.

– «Аль-Каида» шантажом выудила у нефтяных магнатов полмиллиарда долларов на собственные развлечения, – коротко объясняет Тобако. – Распределяет солидными траншами по разным регионам, в том числе и в Россию, но публично не сообщает, какие именно мероприятия собирается финансировать. Известно только, что первый транш в Россию ушел… Часть банковскими переводами, часть наличными долларами с курьерами через Чечню. Нас просят отследить возможные направления финансирования, принять меры по пресечению и, как это обычно бывает, снабдить коллег в других странах собственной информацией, чтобы они знали, где им предстоит искать… По традиции считается, что у нас, с нашим обязательным беспорядком, отслеживать бывает легче, чем там, где есть строгая учетность. Хотя мне кажется, что они не правы. Просто мы лучше работаем!

– И теперь нам предлагают заняться ревизией банковской системы?

– Нам не предлагают, – говорит Басаргин. – Нам приказывают искать концы в мутной воде.

– В черной нефти, – поправляет Доктор Смерть. – Если завязаны арабские нефтяные магнаты, обязательно в деле будут присутствовать нефть и нефтепродукты.

– Резонно, – соглашается Басаргин. – Значит, нам приказывают искать концы в черной нефти, а для ревизии банковской системы в стране существует финансовая разведка, подключить которую мы не имеем производственной возможности, но такую возможность имеет «Альфа», и потому мы в очередной раз напрашиваемся «альфовцам» в полезные помощники.

– Я согласен и на роль помощника. – Доктор протягивает Басаргину письмо, которое он набрал на компьютере. – Подпиши. Остальной текст можно, я думаю, отправить полностью.

Басаргин читает несколько строчек, подписывает, и прикладывает к письму лист принтерной распечатки шифротелеграммы. Тобако уже тянет руку.

* * *

Генерал Астахов звонит через сорок минут. Доктор Смерть включает на аппарате спикерфон, чтобы разговор был слышен всем, а Басаргин садится ближе к аппарату.

– Слушаю вас, Владимир Васильевич.

– Здравствуйте, Александр Игоревич. У меня здесь сидит Андрей Вадимович. Я передаю ему некоторые материалы, и хотелось бы, чтобы вы в срочном порядке проинформировали свое руководство в Лионе. У нас есть в руках хвост, за который мы пытаемся ухватиться. Вернее, мы уже ухватились, но завершающую фазу проводят войска и спецназ ГРУ. Но это только один хвост. С наличными долларами. Что касается безналичных… По России данных пока не имеем, хотя включаемся в работу. Но есть данные по СНГ. Зацепка, которая кажется на первый взгляд парадоксальной. Тем не менее мы не можем игнорировать факты. Это тесно связано с поездками Рамсфелда ² по некоторым бывшим союзным республикам. Андрей Вадимович вам все расскажет…

* * *

Еще через сорок минут возвращается Тобако. Несмотря на традиционные московские дорожные пробки, он всегда умудряется передвигаться по московским улицам быстро и не опаздывать.

– Рассказывай, Меркурий, вестник богов, – мрачно требует Доктор и смотрит на часы, показывая, что время у него ограниченно. Доктор недавно перевез в Москву жену, и теперь иногда старается вырваться с работы вовремя, чтобы успеть вовремя же домой, и частенько публично завидует Басаргину, которому до своей квартиры достаточно от двери офиса перейти небольшой общий коридор.

Тобако сначала устраивается в кресле Пулата, но, встретив серьезный осуждающий взгляд «маленького капитана», пересаживается за свой обычный рабочий стол. Пулат, во избежание дальнейших покушений на свое законное место, сразу же садится в кресло. И всем своим видом показывает удовлетворенность сговорчивостью Андрея.

– Кто в курсе, что сейчас творится в отношениях американцев с Азербайджаном? – Андрей задает общий вопрос, предваряющий его выступления. Но ответа ждет, показывая этим, что вопрос не риторический.

– Американцы рвутся там обустроить свои военные базы, чтобы плотнее «обложить» Иран, – говорит Ангел. – Ты это имеешь в виду? Судя по всему, у них это получается, хотя Азербайджан долго уже маневрирует между Россией и США, стараясь угодить и тем и этим, и никого не обидеть. Но американцы обещают им помочь с Нагорным Карабахом, чего Россия себе позволить не может, не испортив отношений с Арменией. А Армения, в свою очередь, выбрала позицию России и надеется на ее защиту…

– Хорошо. Это я сам знаю. Более конкретных сведений, как я понимаю, нет?

– Мы не занимались этим вопросом.

– А что творится в отношениях чеченских боевиков и Азербайджана? Это уже может касаться нас напрямую, и потому, я думаю, здесь могут быть более конкретные сведения.

– Все, что есть, тебе известно. Ты сам там был недавно. Официально, Азербайджан вообще не подозревает о присутствии боевиков на своей территории и только оказывает гуманитарную помощь беженцам-единоверцам… Неофициально, финансирует деятельность нескольких госпиталей и зимних баз отдыха и даже, если мне память не изменяет, двух учебных центров, где готовят чеченскую молодежь. Не для боевых действий, но… Как бы это сказать… Морально воспитывают будущих моджахедов. Более подробной информации у меня тоже нет. – Ангел ждет продолжения разговора, остановившись прямо напротив Тобако.

– Более подробно можно говорить только о поставках наркотиков из Азербайджана в Россию через Чечню, – говорит Басаргин. – Отлаженная цепочка работает более четко, чем поставки через Дагестан или напрямик через Каспий в Астрахань. Азербайджанцам традиционно труднее договориться с дагестанцами, чем с чеченами.

– Прекрасно… Это говорит все же о тесном сотрудничестве. Вот в этом генерал Астахов и видит парадокс… Но есть ли он?

– Какой парадокс?

– Тот самый парадокс, который первоначально не вписывается в структуру взаимоотношений азербайджанских властей и чеченских боевиков. Мы лишний раз получаем подтверждение, что боевики действуют не самостоятельно, а по указке международных террористических организаций и с их финансовой помощью, потому что они идут на откровенный акт разрыва отношений с азербайджанцами, чтобы угодить своим покровителям из «Аль-Каиды».

– Говори конкретнее, – требует Доктор.

– У Асафьева есть проверенные сведения, что чеченские боевики, временно обосновавшиеся в Азербайджане, получили приказ о проведении крупных терактов на территории республики и реальную финансовую подпитку в размере пятнадцати миллионов долларов. Предположительно, теракты должны затронуть нефтеперерабатывающий комплекс республики, что вполне вписывается в происхождение получаемых денег. Таким образом, мы имеем право предположить, что и некоторые другие теракты будут связаны с нефтеперерабатывающей промышленностью. Причем не только в России. Основанием для таких утверждений может служить небывало крупная сумма, выделенная «Аль-Каидой», и широкий масштаб проведения мероприятий, о чем нас сегодня предупредили из Лиона. А источники средств могут быть и совсем не жертвами шантажа, а участниками мероприятия, поскольку напрямую просматривается цель – существенное повышение цен на нефть и нефтепродукты. Азербайджан не последний поставщик бензина на мировой рынок, хотя и не самый крупный.

– Значит, наша задача определяется более четко, – решает Басаргин. – И я прошу всех подумать о путях возможного поиска.

– Подумаем, – обещает Доктор, выключая компьютер и поднимаясь из-за стола.