Kitobni o'qish: «Чужая война»

Глава 1

Брошенные с обеих сторон ворот телеги и мешки со скарбом создавали полную иллюзию паники, когда люди просто побросали все, что мешало им бежать. Но эти же телеги не давали возможности ворвавшимся в город всадникам нормально оценить обстановку, вынуждая их скакать дальше, туда, где этих телег не будет. А еще разведенные небольшие костры из прелой соломы отчаянно дымили, скрывая оборонительные сооружения. Правда, этот дым мешал и защитникам, а потому Володя, как только враг втянулся в город, замахал руками, подавая сигнал. Рабочие тотчас бросились засыпать костерки приготовленным влажным песком.

Родезцы, похоже, уже поняли, что происходит что-то странное, но оценить обстановку на полном скаку не сумели. Вот и рвались вперед, выставив копья, готовые растерзать защитников… только тех не было. Тишина, застилающий глаза дым и брошенные телеги – вот и все, что встретило их за воротами.

Еще до сражения Володя четко объяснил, кто и в какой последовательности должен вступать в бой. Приказ был доведен едва ли не до каждого солдата вместе с обстоятельным рассказом, что ожидает его нарушителей.

Шли драгоценные секунды. Все больше и больше латников втягивалось в город. Вот уже вбежали первые пехотинцы и бросились пробираться через телеги, спеша поскорее залезть на стены; все еще скакали вперед всадники; торопились к воротам отставшие.

Дым развеялся. Володя поднес бинокль к глазам, стал рассматривать первых ворвавшихся в город. Те уже разобрались в ситуации и отчаянно поднимали коней на дыбы, пытаясь развернуть их. Но сзади напирали остальные, еще не сообразившие, что творится вокруг.

Мальчик, не отрывая бинокля от глаз, поднял руку – солдат у флагштока приготовился. Вот передние всадники поняли, что назад им не прорваться, а возникший затор защитники просто расстреляют из луков. Один всадник приподнялся на стременах, указал вперед, склонил копье и помчался на врага, увлекая за собой остальных. Вот он поравнялся с домами, в которые упирались стены из мешков с песком. Еще до строительства Володя приказал снести там все, расширив улицу. Остальные дома по бокам превратили в настоящие крепости, заложив окна и двери, которые выходили на эту улицу. И теперь кавалеристы оказались в ловушке. На крышах нависающих домов расположились лучники, готовые снести залпами всех атакующих врагов. Предпринятый родезцами отчаянный прорыв в город привел их в тупик.

– Думать же надо, – буркнул Володя, – думать!

Вражеский командир, похоже, тоже все понял и теперь отчаянно пытался развернуть конницу и выбраться из этого мешка. Володя опустил руку, и тотчас на флагштоке взвился зеленый флаг. Тишина. Володя нервно сжимал и разжимал кулак, продолжая до рези в глазах смотреть в бинокль.

– Уснули они там, что ли?! – рявкнул он.

Но нет, вот на крышах домов поднялись в полный рост лучники с уже наложенными на тетивы стрелами. Разом вскинулись десятки луков, и тут до ушей наблюдателей донесся стук рычага катапульты… Сделанная на скорую руку, она не могла выстрелить далеко, но это от нее и не требовалось. Скованные цепью два камня буквально снесли всех передних всадников, и в этот миг ударили лучники…

Володя усилием воли заставил себя убрать бинокль от глаз и глянул вниз со стены. В городе, конечно, важные события происходят, но и о бое в целом забывать не стоит. У ворот царило настоящее столпотворение. Кто-то пытался прорваться из города, кто-то рвался в город – узкие ворота не давали этой толпе разойтись, и образовалась давка, куда и ударили стрелы. С надвратной стены сбросили камни, следом полетели бревна, утыканные железными шипами, посыпались вниз уже не деревянные, а металлические «ежи». Таких было мало, но, скованные цепями, они представляли собой большую проблему для атакующих. Летели вниз и деревянные «ежи»; этих не жалели – заготовили много. Еще бревна побросали с другой стороны, и теперь они, калеча всех, кто попадался на пути, катились со склона в ров, увлекая за собой вражеских солдат.

– И… раз! И… два!!!

Володя обернулся на крики и успел заметить, как несколько солдат налегли на рычаги, опрокидывая огромные котлы с кипящим маслом. Раздавшийся снизу вой Володя, наверное, запомнит на всю жизнь. Оказывается, участвовать в осадной войне вовсе не то же самое, что читать о ней, а описание того, что творит с людьми кипящее масло, сильно отличается от того, что видишь в реальности. Мальчик зажал уши и попытался спрятать в складках накидки нос, в который ударил запах жареного мяса. Отвернувшись, чтобы не видеть этого ужаса, он бросился по стене, а потом, едва не вывалившись из бойницы, перегнулся через край, и его вырвало.

Пошатываясь, Володя выпрямился и оглядел все вокруг мутным взором. Похоже, его авторитет в этот день оказался непоправимо испорчен… Но нет. Как оказалось, он далеко не единственный, кто проделал такое упражнение. Остальные смотрели на них скорее сочувственно, чем насмешливо. Один из солдат-ветеранов даже похлопал мальчика по плечу.

– Это ничего, милорд. В первый-то раз завсегда так. Привыкнете.

Володя наградил утешителя бешеным взглядом, с трудом удержавшись от крика.

– Спасибо, – процедил он сквозь зубы. – Вы меня успокоили.

Однако долго откачиваться было некогда. Пока он висел на стене, солдаты уже завалили ворота «ежами» и шипастыми бревнами так, что теперь пробиться через них стало практически невозможно. Со стены стреляли лучники и арбалетчики, причем основной мишенью для них были те, кто ворвался в город. Уже били и из-за мешков – выстроившись за ними в три ряда. Арбалетчики первого ряда использовали мешки как опору, делали прицельный залп, после чего быстро отходили, а их место занимал второй ряд, потом третий. За это время выстрелившие первыми успевали перезарядить арбалеты и снова оказывались готовыми к стрельбе. Офицеры четко соблюдали интервалы залпов, давая людям возможность перезарядить оружие и в то же время поддерживая непрерывный темп стрельбы.

Володя понаблюдал за их работой и кивнул. Тут можно быть спокойным, сразу видно профессионалов – эти люди пришли в город вместе с Конроном. Да и работа снайперов-лучников с вышек была хороша. Едва среди атакующих находился кто-то, кто пытался организовать правильный штурм укреплений, как к нему устремлялось две, а то и три стрелы.

Тут пока все нормально. Володя перешел к бойнице и попытался выглянуть вниз, но у ворот толщина стены такая, что края не достать. Володя покосился на то место, где ему пришлось расстаться с содержимым желудка, но оттуда ворот не видно. Ругнувшись, он протиснулся в узкую бойницу и все-таки дополз до края. Вражеские солдаты, ругаясь, пытались разобрать завал, прорываясь на помощь своим. Поскольку их почти не тревожили, они увлеченно растаскивали камни и бревна, за стенами наблюдала только небольшая их часть. Володю заметили, и рядом с его головой в стену ударила стрела. Мальчик заерзал, выбираясь обратно.

– Красный флаг! Красный! – заорал он.

Затрубили трубы, на флагшток пополз красный флажок. По этому сигналу лучники на стене разом оставили в покое тех, кто прорвался в город, и ударили по скопившимся у ворот; снова полетели камни. Первый залп, поскольку его не ждали, уже привыкнув, что на них не обращают внимания, оказался страшным, выкосив целые ряды. От стрельбы почти в упор не спасали никакие доспехи, да и что такое десять-пятнадцать метров? Враг попятился от стен, офицеры заметались среди солдат, пытаясь организовать отступление и обеспечить прикрытие от лучников. Вот вперед выдвинулись щитоносцы с тяжелыми щитами, за ними стали собираться остальные солдаты, и теперь они медленно отходили, выбираясь из зоны обстрела. Ничего, вот сейчас они перестроятся, организуют защиту и пойдут на прорыв, тем более что баррикада перед воротами уже почти разобрана. И тогда… они не сразу заметили вырвавшийся из леса отряд латной кавалерии, который, выстроившись клином и набирая скорость, скакал им в тыл. Защитники, заметив своих, усилили стрельбу.

– Прекратить стрелять! Прекратить! – Володя закричал одновременно с каким-то офицером.

Родезцы еще попытались организоваться, но удар всадников, закованных в доспехи, оказался страшен. Задние ряды буквально смели, втоптав в землю. Пехота может противостоять коннице только в строю, но как раз его-то создать и не успели. Вражеские командиры еще пытались организовать отпор, но рыцари втаптывали в землю малейшее сопротивление еще до того, как оно становилось серьезным. Вражеский командир, решив пожертвовать уже обреченными солдатами, бросил в бой остатки пехоты и, пока те погибали под копытами, успел отойти со своей кавалерией и теперь выстраивал ее для контратаки. Ошибка! Володя едва не заорал от радости.

– Навесным по коннице! Залп! – заорал он, сорвал со спины лук и подал пример.

Сначала робко выстрелили всего десяток луков, но второй залп оказался более солидным. Вражеская конница, взявшая разбег, влетела под этот смертоносный «дождь». Залп сбил скорость и расстроил ряды, позволив Конрону и его латникам врубиться во вражеский клин, окончательно разрушив его.

Вражеский командир, осознав опасность, теперь поспешно уводил своих людей подальше от стен.

Володя еще минуты три понаблюдал за боем – пока ничего не ясно, но первый раунд за ними: пехоты у врага больше нет, конница основательно потрепана. Если не случится чудо, Конрон здесь разберется.

– Убрать красный флаг!

Снова рев труб, флаг пополз вниз: сигнал всем перенести огонь на прорвавшихся в город. Пока лучники были отвлечены, те уже почти успели разобрать преграду перед воротами. И тут сверху на них посыпались стрелы и камни. Ополченцы уже тащили по стене новые «ежи». Володя подозвал одного из офицеров:

– Я вниз, посмотрю, как там. А вы «ежи» не бросайте сразу, соберите их побольше, а потом разом и скинете.

Офицер кивнул, и Володя побежал по стене, стараясь добраться до спуска как можно скорее. На бегу глянул вниз и поспешно отвернулся – перед воротами баррикада уже была не только из камней и бревен, но и из человеческих тел.

Спустившись со стены, Володя прыгнул в седло подведенного ему коня и, пришпорив его, сорвался с места. За ним пристроился отряд охраны. Проскакав почти до середины укреплений, Володя осадил коня перед одной из вышек, соскочил с него. Ополченцы, охраняющие подходы, поспешно встали.

– Спокойно? – поинтересовался Володя на ходу.

– Пока не нападают…

Князь кивнул и поднялся на вышку. Лучники не обратили на него внимания, продолжая посылать стрелу за стрелой в толпу врагов. Те уже сообразили, что единственный для них шанс выжить – прорваться в город, и теперь отчаянно штурмовали стены, пытаясь нащупать слабые места обороны. Володя снова понаблюдал за работой арбалетчиков. Недаром их поставили в центр – после первой растерянности враг именно туда направил основной удар и даже в некоторых местах почти прорвался к мешкам, где раздолбив деревянные «ежи», а где просто завалив их телами коней и людей. В одном месте дело дошло до пикинеров, когда вражеские солдаты все-таки прорвались и даже успели взобраться на мешки. Дружный удар десятков длинных копий отбросил прорвавшихся.

В художественной литературе почему-то утвердилось мнение, что в Средневековье на поле боя господствовал меч. Откуда пошло такое заблуждение, Володя не знал, но сейчас, воочию наблюдая сражение, понимал, что мечом тут можно красиво размахивать, но реальной пользы от него нет. К тому же хороший меч очень дорог и не каждому по карману, а от плохого больше вреда, чем пользы. По-настоящему в бою царили пики и копья. Для ближнего боя хороша булава или топор. Мечом можно исполнять разные приемы, только в такой давке, где не очень попрыгаешь, важно уничтожить противника с первого удара или на худой конец ударить так, чтобы он долго не смог подняться. Меч не всегда способен пробить доспехи с первого раза, а вот булава самое то. Если же перед человеком стоял ощетинившийся пиками строй, то с мечом он тем более выглядел бледно, что сейчас Володя и наблюдал. Вражеские солдаты, чтобы прорваться, вынуждены были бросить все, что им мешало, и оказались на стене с одними мечами или топорами перед лесом пик.

Володя снова достал лук и ненадолго подключился к работе лучников, чтобы остановить наиболее опасный прорыв.

– А вы неплохо стреляете, милорд, – одобрительно заметил один из лучников, прерывая стрельбу, чтобы скинуть вниз опустевший колчан и взять полный.

Мальчик молча кивнул. Когда прорыв ликвидировали, он снова забросил лук за спину и теперь пытался рассмотреть, что делается на другой стороне. Там также шел отчаянный бой, но вроде бы проблем не было.

Володя спустился вниз, но на коня садиться не стал, а отправился к стене, лавируя среди бегающих солдат и добровольцев-медбратьев, которые на носилках выносили раненых. Он понаблюдал за их работой – раненых выносили из боя, не дожидаясь его конца, как здесь было принято раньше, а значит, очень многие останутся живы. При условии, конечно, что им окажут грамотную помощь. Но даже одно то, что им вовремя остановят кровь, уже может спасти жизни – Володя видел, что многих уже несли перевязанными, пусть неумело, но кровь останавливали. Недаром он заставлял местных врачей обучать добровольцев правильно накладывать повязки на раны.

Мрачный Володя шагал вдоль мешков, глядя на разворачивающуюся схватку, наблюдая, оценивая, делая выводы… Иногда ловил на себе взгляды охраны. Понятно, по их представлению, он, как командующий, должен находиться на самом опасном участке, личным примером увлекая солдат и мечом круша врагов. Похоже, ему это поведение прощали только из-за возраста и телосложения. Не будь этого – взгляды оказались бы гораздо более недружелюбными…

«Какая фигня в голову лезет…» – вздохнул Володя.

Сейчас он сам бы не смог описать свое состояние. Еще стоя на стене и ожидая атаки, он пытался представить, каково это будет, что он будет чувствовать… Могут ли его убить? Да, это война, даже если он и не полезет в сражение. То равнодушие, которое позволяло ему сохранять хладнокровие в любой ситуации и так поражало его наставников, уже давно дало трещину, и ему хотелось жить. Хотелось вернуться в дом Осторна и снова услышать смех Аливии… Но, вопреки опасениям, страшно не было.

– За мной! – Володя прыгнул в седло, пришпорил коня и помчался к домам, на скаку наблюдая за работой лучников.

Приподнявшись в стременах, он попытался что-либо разглядеть за стеной, но не получилось. Тогда, подскочив к одному из домов, он крикнул, чтобы ему спустили лестницу. Забрался на крышу и тут же прилип к биноклю. Похоже, одну ошибку он все-таки сделал, сконцентрировав здесь слишком много лучников. До конца «коридора» доскакало не очень много людей, их очень быстро перестреляли, и теперь для такой массы лучников просто не было целей. Они пытались стрелять навесом в глубину, но паршивое качество спешно изготовленных луков и еще более паршивое качество стрел не позволяло доставать слишком далеко, а точность была такая, что некоторые стрелы падали едва ли не на своих.

Володя подозвал офицера, командующего лучниками.

– Скажите, – сердито поинтересовался он, – чем вы тут занимаетесь?

– Как было приказано, не пропускаем врага вперед. – Офицер, похоже, не понимал претензий.

– Разве тут кто-то атакует?

– Нет.

Офицер был совершенно непрошибаемым, и мальчик понял, что такая беседа может продолжаться долго.

– После боя мы еще обсудим ваше руководство, а пока делите отряд поровну и спускайте с крыш – здесь атаки уже не будет. На всякий случай оставьте лучников двадцать, остальных вниз. Пусть помогают. Вон там, – Володя махнул в сторону центра позиций, где бой разгорался с новой силой, – их помощь будет очень нелишней. И быстрее, дьявол вас раздери!!! – Последнюю фразу Володя уже проорал по-русски, но офицер сообразил, что его не хвалят, и начал торопливо отдавать приказы.

Вскоре лучники, расхватывая новые колчаны, стали поспешно спускаться и торопливо направились к центру позиции. Мальчик некоторое время понаблюдал за обоими отрядами, а потом стал смотреть, что творится на стороне Роухена. То ли там позиция оказалась лучше подготовлена, то ли еще по какой причине, но родезцы не очень наседали, сосредоточив все силы против правой стены.

– Зараза! – Володя торопливо скатился с крыши. – Быстрее за мной!

Что-либо объяснять охранникам было некогда, да и смысла нет. Володя заметил один из отрядов резерва, спокойно стоявший в стороне в ожидании сигнала о помощи, если такой появится, и резко затормозил возле него, подняв коня на дыбы.

– Кто командир?!

Вперед поспешно выскочил какой-то мужчина.

– Фелнер Лист, милорд.

Володя соскочил с коня.

– Фелнер, бери людей, и за мной! Враг пошел на прорыв, если не удержим – ловить придется по всему городу.

Фелнер торопливо кивнул и повернулся к солдатам:

– Оружие к бою! За мной!

Успели они как раз вовремя – вражеские солдаты уже перевалили стену из мешков, раскидав их и проделав таким образом солидных размеров брешь. Неопытные ополченцы-копьеносцы растерялись, и родезцы, разрушив строй, вломились в толпу, в которую превратились солдаты Локхера. Володя, вмиг оценив опасность, повел подкрепление точно во фланг прорвавшихся рыцарей. Ни отдавать приказы, ни направлять людей было некогда, и потому он подал единственный сигнал, который смог придумать, – как можно выше поднял свой боевой шест с выдвинутыми лезвиями и повел людей за собой. Рядом с ним пристроился Фелнер.

– Дави!!! – заорал он, поудобнее перехватывая шест и устремляясь в атаку.

Все размышления о сути битвы и ощущениях в ней остались позади – Володе просто некогда было думать об этом. Вся его жизнь и все ощущения мира для него сосредоточились на лезвиях его шеста и тех врагах, которых он видел перед собой. Не попасть под удар, нанести его самому. Как и кого он рубил или колол, Володя не запоминал, не смог вспомнить об этом и впоследствии. Впрочем, не очень и старался. Так и запомнился ему этот бой неясными урывками. Наконец Володя, тяжело дыша, остановился и огляделся, опустив оружие. Схватка уже ушла вперед, и мальчик оказался за спиной своих людей. Володя, ругая себя последними словами, нервно огляделся. Из-за своего роста он никак не мог понять, что и где происходит. Тут его взгляд наткнулся на двух охранников, которые в бою сражались рядом с ним, прикрывая командира с флангов.

– Поднимите меня! – приказал он.

Один недоуменно глянул на милорда, второй сообразил быстрее. Подойдя, он ухватил Володю, усадил его себе на шею, поднял. Князь огляделся.

Подкрепление он привел вовремя – еще бы чуть-чуть, и враг прорвался бы. Но и сейчас еще не все ясно – понимая, что это их последняя надежда, родезцы напирали с отчаянием обреченных, а плохо обученные неопытные ополченцы мало что могли противопоставить этому яростному натиску. Подкрепление всего лишь стабилизировало ситуацию, но ничуть ее не улучшило.

Володя соскочил на землю.

– Разыщите командира, передайте, чтобы держался! Любой ценой!

Он развернулся и, не дожидаясь охранников, побежал в ту сторону, откуда только что приехал. Поймал какого-то бесхозного коня, чей хозяин скорее всего погиб, вскочил в седло. Несколькими легкими ударами шеста по крупу успокоил его и помчался дальше верхом.

Лучников он заметил издалека – продвигаясь в тылу своих войск, они иногда останавливались и давали несколько навесных залпов через головы своих. С учетом скученности вражеских войск вряд ли их выстрелы пропадали даром.

Володя осадил коня около них.

– Мне нужно человек сорок! Лучших! Лучшие – шаг вперед!

Заметив, что его не понимают и озадаченно переглядываются, Володя повторил команду, сопроводив ее не раз слышанными солдатскими выражениями и от себя добавив кое-что из великого и могучего. Поняли.

– За мной!

Схватив шест, Володя помчался обратно, слыша, как пыхтят от быстрого бега лучники за спиной. Глянул через плечо и едва снова не выругался – за ним бежала вся толпа. Объяснять им уровень их интеллекта было некогда, и мальчик решил оставить это дело на потом.

Выведя лучников чуть в сторону от прорыва, Володя соскочил с коня и снял со спины лук.

– Не стрелять! – рявкнул он.

Вовремя, кое-кто уже едва не послал стрелу в сражавшихся, не разбирая, где свои, а где чужие. Володя развернулся к кое-как сформированному строю… хм… все-таки зачатки дисциплины им успели привить.

– А теперь слушайте меня! Времени объяснять нет, потому буду показывать, а вы делаете, как я! Мой выстрел первый! Вы смотрите, куда и как я стреляю, и делаете то же самое, пока я не остановлю! После чего снова мой выстрел, и ваши в ту же сторону! Вопросы?! Тогда к бою!

Володя развернулся и изготовился к стрельбе, оценивая положение своих и чужих войск. Стрелять в место схватки бессмысленно – своих положишь не меньше, чем чужих, а вот по тем, кто прибывает через пролом в стене… Его отсюда не видно за спинами сражавшихся, но Володя помнил его расположение и знал примерное расстояние дотуда. Сделав поправку на ветер, он вскинул лук и выстрелил навесом. Повернулся – за ним следили внимательно.

– Если не сумеете сделать такой же расчет, лучше стреляйте дальше. Еще один мой выстрел, и стреляем вместе! – Володя снова вскинул лук…

Дальше пошло уже на автомате. Князь стрелял, после чего в ту же точку следовал залп всех более-менее подготовленных лучников – Володя велел командирам отрядов проследить, чтобы уж откровенно плохие стрелки не лезли. Снова забрался на плечи одного из охранников и теперь наблюдал за схваткой оттуда, мгновенно перенося огонь на участки, где скапливался противник. Задача командиров – следить за ним, и едва Володя переносил стрельбу, как они моментально перенацеливали своих лучников. Действовали не очень согласованно, часто с запозданием, да и меткость хромала, но и этого хватило. Родезцы уже опасались собираться толпой, а без этого их натиск ослаб. Подкрепления тоже стали запаздывать, и их постепенно начали теснить обратно за стену. С продвижением Володя переносил стрельбу дальше в тыл, выкашивая тех, кто стоял позади стены. Но вот снова смешались свои и чужие.

– Прекратить стрельбу!

Легко сказать. Несколько вошедших в раж лучников продолжали стрелять. Володя скатился на землю и моментально выдал несколько оплеух особенно разошедшемуся.

– Я сказал: «Прекратить!» Куда ты сейчас стрелял? Ты уверен, что там не свои?

Несчастный лучник от такого яростного напора втянул голову в плечи и даже стал казаться ниже Володи ростом.

Володя развернулся к стоявшему рядом десятнику:

– Он из твоего десятка?! Это так ты следишь за своими людьми? Если он поранил или, не дай бог, убил кого-то из своих, я ведь не с него буду спрашивать – что с идиота взять? – я с тебя спрошу как с командира! Это ты мало гонял придурка и не научил слушать команды! А теперь молись, чтобы никто из наших не пострадал.

Володя отвернулся, в полной уверенности, что этому лучнику наказание теперь точно обеспечено. И гораздо более суровое, чем он смог бы придумать сам, – этот десятник отыграется за свой страх и припомнит обещание милорда спросить за все именно с него.

Князь подошел ближе к месту схватки и взобрался на коня, теперь уже осматриваясь с него. Родезцев оттеснили, и грузчики восстанавливали стену. Ополченцы тащили «ежи» и швыряли их через стену из мешков прямо на головы врагов, громоздя перед ними новые препятствия. Подошедшие лучники уже стреляли едва ли не в упор из-за восстановленной стены. Выносили из боя раненых. Рядом с конем мальчика кто-то остановился, тяжело опершись о копье. Володя чуть скосил глаза и увидел Фелнера Листа – командира резерва. Тот кивнул:

– Вы умеете быстро соображать, милорд. Я уж думал, не сдержим, хотя ведь и больше нас вроде бы было. Вовремя вы лучников позвали. И очень здорово организовали обстрел их тылов.

Володя нахмурился, потом сказал:

– Спасибо. Теперь осталось разобраться с ними до конца.

– Да все уже, милорд, вы уж поверьте моему опыту. Сломались они. Этот прорыв был их последней надеждой.

Фелнер словно в воду глядел. Даже отсюда Володя видел, что натиск врага слабеет. Оставшиеся солдаты стали пятиться и собираться в центре ловушки, закрывшись чудом уцелевшими щитами и телами своих товарищей. Протрубила труба, созывая уцелевших, но звук был какой-то неуверенный.

Володя подъехал к самой стене и теперь наблюдал за врагом из-за нее. Вот от кучки родезцев отделился один рыцарь и, высоко вскинув копье с привязанной к нему непонятно откуда добытой белой тряпкой, двинулся к стене. Затрубили трубы со стороны защитников, обстрел медленно стихал.

Парламентер неуверенно потоптался, не зная, где находится вражеский командир. Потом зашагал наугад и остановился метрах в пятидесяти левее Володи. Мальчик не слышал, о чем он говорит с тем офицером, который оказался к тому месту ближе всех.

Тут рядом с Володей оказался один из охранников с длинным шестом, на конце которого был примотан странный вымпел с рисунком. Мальчик с удивлением обнаружил довольно неплохо выполненный собственный герб. И когда успели только? Это ведь не так просто сделать – сначала герб надо было скопировать… Аливия! Так вот почему она вчера так хитро на него поглядывала.

Солдат воткнул шест рядом с Володей и гордо встал рядом – охрана.

Переговоры тем временем завершились, и офицер скакал к Володе, подстегивая лошадь. Осадив ее практически перед князем, он доложил:

– Милорд, враг готов сдаться и спрашивает о наших условиях.

Володя пожал плечами:

– А что в таких случаях принято обещать?

– Ну… – Офицер замялся. – Я пообещал им жизнь. – Он неуверенно глянул на князя и, не заметив каких-либо признаков недовольства, продолжил уже смелее: – Благородные сохраняют личное оружие с обещанием не применять его в плену…

Володя поднял руку, останавливая офицера.

– Как твое имя?

– Нинрон Варт, ваше сиятельство.

– Вот что, Нинрон, ты, как я вижу, прекрасно со всем справляешься. Назначаю тебя ответственным за переговоры о сдаче, потом примешь пленных.

– Меня? – Офицер даже засветился от счастья. Похоже, это была великая честь, судя по тем завистливым взглядам, которые стали бросать в сторону Нинрона остальные.

– Да. Ничего сверх необходимого не обещай, но и жестких условий не надо. Разберешься, что к чему. Бери флаг переговоров и отправляйся… И еще… – Володя задумался. Офицер терпеливо ждал.

Мальчик соскочил с коня и отозвал офицера в сторону. Убедившись, что их никто не слышит, заговорил:

– Когда они сдадутся, сделаешь вот что…

Нинрон выслушал Володю, все больше мрачнея с каждым словом.

– Милорд! Это будет нарушением условий…

– Тише! Если бы я хотел, чтобы о нашем разговоре слышали все, то говорил бы на месте. Никаких нарушений условий не будет. Суматоха после боя… ну, ошиблись, с кем не бывает… Солдаты же… Я потом лично… слышишь, лично извинюсь перед ними за ошибку, и все условия капитуляции будут соблюдены. Клянусь, не пострадает никто из благородных. Но это надо сделать.

– Но, милорд, я не понимаю… – Нинрон выглядел сильно-сильно озадаченным.

– Нинрон, скажи, ты сможешь это сделать или мне поискать другого офицера, который поймет?

Тот думал недолго.

– Я сделаю, как вы сказали, ваше сиятельство. Я верю вашему слову.

– Вот и хорошо. У меня действительно нет никакого желания причинять кому-либо вред. И обещаю лично извиниться перед всеми. А сейчас действуй. И мне все равно, как и что ты будешь говорить: ошибка солдат, опасение за безопасность пленных в городе, только что подвергнувшемся нападению. В общем, сам думай, как это сделать.

Нинрон убито кивнул и уже без прежнего энтузиазма направился на переговоры. Володя же развернул коня в сторону крепостной стены.

– Милорд, вы куда? – удивился Фелнер. – Разве вы не будете принимать капитуляцию?

– Капитуляцию? – рассеянно поинтересовался Володя. – Какую капитуляцию? Вот что, Фелнер, бери коня и осмотри все наши позиции. Передашь командирам приказ записать наши потери: убитые, раненые, если возможно, поименно. Пусть собирают сведения, начиная с десятков, и передают их дальше. Сегодня вечером все старшие командиры должны прибыть на совет. Особенно это касается командиров лучников… у меня есть для них пара ласковых слов… Там они должны будут доложить о потерях. Убитых врагов сложить отдельно. Пусть оценят численность ворвавшихся, количество убитых и раненых с их стороны. Найди Арвида и передай, чтобы он тоже прибыл на совет. Я хочу узнать у него количество раненых в госпиталях и его прогнозы по ним. Вроде бы все… Исполняй!

– Но, милорд…

– Ну что еще? – раздраженно повернулся к нему Володя.

– Я просто хотел узнать… где вас искать, если что?

– Я на стене. Если помнишь, бой окончен только здесь, в городе, а там он еще идет.

Князя проводили всеобщими недоумевающими взглядами, но спорить не решились.

Со стены Володя еще раз посмотрел на то, что творится в городе. Ничего необычного – осознав бесполезность сопротивления, родезцы складывали оружие и под присмотром ликующих ополченцев направлялись в центр площади, где организовали временное размещение пленных. Убедившись, что тут все в порядке, мальчик целиком уделил внимание происходящему за стеной города.

– Вывешивайте сигналы! – бросил он через плечо прежде, чем прилипнуть к биноклю.

В общем, тут тоже все было неплохо. Хотя враг и отступил от городских стен, чтобы избежать обстрела лучников, но понесенные в первые минуты боя потери, а также то, что родезцы так и не смогли организоваться, делали их шансы на победу не очень высокими. Если что и заставляло их еще держаться, так это надежда спасти товарищей, попавших в ловушку в Тортоне.

– Стойте! – заорал Володя сигнальщикам, уже привязавшим к флагштоку набор флажков, которые должны были сообщить Конрону о победе в городе. Нехорошо, конечно, заставлять его волноваться, но намного лучше, чтобы враг не знал о поражении своих. Пусть и дальше рвется им на помощь, совершая ошибки и теряя товарищей в яростных, но неорганизованных атаках. – Придержите сигнал! Я скажу, когда его поднять!

Солдаты озадаченно переглянулись, но, привыкнув подчиняться благородным, приказ выполнили беспрекословно.

Володя, сжав бинокль, продолжил наблюдение за битвой. Эх, сейчас бы посадить по пять лучников на повозку, вырваться из города и на полном скаку зайти во фланг родезцам… Два-три залпа, и те сломаются. Ворота уже почти расчищены, повозок тоже хватает, коней вон сколько носится. Мечты-мечты… Володя уже оценил качество подготовки местных вояк. Можно гарантировать много сутолоки, бессмысленных метаний, шума… в общем, чего угодно, только не быстроты и точности исполнения команд. Делать вылазку с такими солдатами равносильно самоубийству. Родезцы ведь не идиоты и сразу поймут, что к чему. Малейшая задержка, промедление, и лучников просто сметут рыцари, не дав им сделать даже одного залпа. Успех дела упирается в качество войск…