Kitobni o'qish: «Меня зовут Гектор Льюис»
Глава 1. «Прах к праху…»
Было унылое осеннее утро. Свинцовые тучи изливали на землю холодный дождь, который барабанил по покосившимся могильным плитам старого кладбища. Небольшая группа людей, прячущихся под зонтами, со скорбным видом стояла у свежевырытой могилы. Сквозь стук дождя иногда были слышны редкие всхлипывания двух плачущих женщин, одетых во все черное, – дамы средних лет и девушки. Они стояли, опустив непокрытые головы, и то ли слезы, то ли капли дождя, медленно стекали по их щекам, капая на желтый песок.
Возле могилы стоял открытый гроб, в котором находился тот, кто был еще недавно мужем и отцом для этих двух женщин. Пожилой седовласый мужчина в строгом черном костюме лежал в нем с умиротворенным выражением лица. Дождевые капли соединялись на его лице, и из закрытых глаз тоже текла вода, как будто покойный тоже оплакивал свою кончину.
Проходящая мимо процессии старуха в рваном одеянии и с дырявым зонтом, обитающая на кладбище, которое давно стало ей родным домом, с любопытством подошла к стоящим позади людям.
– Кого это хоронят? – скрипучим голосом спросила она, указывая сморщенным костлявым пальцем на открытый гроб.
– Господина Льюиса, миссис… Ммм – ответил один из присутствующих. – Вы его знали?
– …Нелли. Меня зовут мадам Нелли – сказала женщина. Живу я здесь. Знаете, среди мертвых чувствуешь себя такой умиротворенной… Не то что среди живых.
– Так Вы говорите «Льюис»? – переспросила старуха. – Знавала я некого Льюиса, но это было так давно. Старая Нелли многих повидала в своей жизни… От чего он умер?
– Сердечный приступ, мадам. Он умер во сне.
– Легкая смерть – задумчиво произнесла женщина – Легкая… Хотелось бы и мне так закончить свою жизнь, но Господу Богу не нужна моя душа. Богу нужны души хороших людей. Только старая Нелли никому не нужна. Никому…
Она приблизилась к покойному и, щуря подслеповатые глаза, внимательно посмотрела на него.
– Его имя не Гектор ли? Не Гектор ли это Льюис? Он когда-то жил по соседству со мной…
– Да, мадам, это он – господин Гектор Льюис.
– Ну и ну! – воскликнула женщина. – А я знала его молодым. Как летит время. Оно не щадит никого! Упокой Господь его душу. А кто эти две женщины?
Она устремила взгляд в сторону плачущих женщин.
– Это его жена и дочь.
Старуха, вглядевшись в их лица, пробурчала:
– А вот их я не знаю. У Льюиса были другие жена и дочь.
–Да, вы правы, миссис. Это его жена и дочь от второго брака.
– Вот как? – удивилась Нелли. – Не знала, что он женился во второй раз. Ммм… Я пойду, пожалуй.
Бормоча что-то под нос, Нелли, шаркая непослушными ногами, побрела прочь. Собравшиеся смотрели ей вслед, очертания ее фигуры становились все размытие, и через несколько минут она растаяла за стеной дождя.
– Пора прощаться с покойным – прервал наступившую тишину один из могильщиков, до этого безучастно наблюдавший за происходящим, опираясь на грязную лопату. – Время пришло.
Вдова, миссис Люси Льюис, подошла к гробу и склонилась над прахом того, кто долгие годы был ей мужем. Она взяла его холодную руку в свою и поцеловала в застывшие губы.
– Спи, мой милый друг! Нам так хорошо было вместе. Прости меня, если было что не так! Прощай, любимый…
Плечи ее содрогнулись от беззвучных рыданий, но слез уже не было – она выплакала их за те три дня, что прошли со смерти ее мужа.
– Не надо, мама. Пойдем – сказала подошедшая к миссис Люси дочь Элис Льюис. Обняв мать за плечи, Элис отвела ее в сторону.
– Ничего не поделаешь – дрожащими губами прошептала она. – Это когда-нибудь случается со всеми…
Подойдя к последнему пристанищу отца, Элис поцеловала его лоб.
– Прощай, папа! Я тебя очень люблю и мне будет тебя очень, очень не хватать! Пусть земля будет тебе пухом.
Понурив голову, девушка вернулась к остальным.
Могильщики закрыли крышку и начали заколачивать гроб. Длинные стальные гвозди со скрежетом входили в древесину, с легкостью раздирая ее волокна.
– Опускай – скомандовал один могильщик другому, и гроб, покачиваясь, словно на волнах, медленно вошел в могилу.
Люси, взглянув на прощание на гроб, бросила на его крышку несколько кроваво-красных роз и пригоршню земли. Элис, а за ней и остальные, стали бросать землю в могилу. Ее комья, стуча по крышке гроба как прощальный аккорд, постепенно скрывали его из вида. Два дюжих могильщика, орудуя лопатами, завершили дело.
Люди постепенно стали расходиться. Все так же лил мерзкий холодный дождь, навевая грусть и уныние.
– Вот и все – сказала Элис. – Мама, пойдем домой.
Взявшись за руки, мать и дочь молча отправились в путь в сторону опустевшего дома…
Глава 2. Начало
Меня зовут Гектор Льюис. Немного странное имя для нашего времени, не правда ли? По словам моей бабушки Мирей, его дала мне она, но почему именно такое имя, она мне не сказала. Однако моя мать Ирен утверждала, что это имя дали мне по совету однокашников, с которыми они с моим отцом Ричардом жили в одном студенческом кампусе, когда учились в университете. Сейчас, за давностью лет, истину установить уже не представляется возможным. Да и какая, собственно разница? Оно мне вполне нравится!
С детства я жил, окруженный заботой и лаской своих родителей, дедушки Майкла и бабушки Мирей, родителей матери. Они, как могли, оберегали меня от жизненных передряг, и детство мое было счастливым и беззаботным. Я был живым, веселым и жизнерадостным ребенком, довольно непоседливым и в то же время послушным, открытым и наивным, добрым и очень ранимым.
Моя мать научила меня читать в три года и привила любовь к искусству, хорошим манерам и неплохому вкусу. Я стал много читать, зачитывался и детскими книгами, и взрослыми – они стали моими лучшими друзьями. Они давали мне знания, формировали взгляд на жизнь, благодаря им я и сейчас остаюсь неисправимым идеалистом и романтиком, хотя в жизни все не так, как в книгах, к сожалению…
Будучи единственным ребенком в семье, мне, тем не менее, никогда не было скучно одному: я всегда находил себе занятие и в обществе людей не сильно нуждался, потому круг общения был у меня достаточно узким, и интереснее всегда мне было не со сверстниками, а людьми, гораздо старше меня.
Бабушка с ее неимоверной энергией постоянно с утра до ночи хлопотала по дому – стирала, готовила вкусненькое, убирала, мыла, и в ее лице я видел, какой должна быть идеальная жена. Ее родители имели довольно большое хозяйство и держали небольшую лавку, и Мирей, будучи старшим ребенком в семье, с детства помогала им в работе и в воспитании младших детей. Наверное поэтому она не могла сидеть без дела и в старости.
Дед мой был финансовым менеджером на большом заводе и, живя среди цифр, счетов и других «бухгалтерских прелестей», привил мне интерес к точным наукам, истории, аккуратности и пунктуальности. А еще любовь к долгим пешим прогулкам по городу, во время которых он рассказывал о заводе, о том, что и как работает, об истории нашего города Мериполиса.
Отец мой, выходец из простой семьи, уроженец маленького провинциального поселка, тем не менее был полон амбициозных планов и неимоверно любил технику. Он с ранней молодости что-то паял, собирал, чинил и, когда я немного подрос, пробудил мой интерес к технике.
У всех у них были разные характеры, и я впитал в себя в той или иной степени понемногу от каждого из них. Я любил их, а они любили меня. У меня были замечательное детство среди прекрасных людей!
Я взрослел, пошел в школу, и, будучи непоседой, при этом хорошо учился и мне это нравилось. Я находил со всеми ровесниками общий язык, и в друзьях у меня были как «отличники», так и неисправимые «хулиганы».
Кем я хотел стать во взрослой жизни? Кем только не хотел! Помню, в раннем детстве я мечтал стать машинистом поезда. Я обожал железную дорогу и все, что с ней связано! Помню металлургический завод в Мериполисе, который был рядом с нашим домом. Как живой организм, он жил своей непонятной, а оттого так привлекательной, жизнью.
Днем и ночью пыхтели доменные печи, будто дышали. По путям сновали блестящие локомотивы, таская за собой огромные котлы с раскаленным металлом. А ночью весь завод светился миллионами огней, как рождественская елка, озаряемая красными сполохами от разливаемого чугуна.
Я часто заходил в магазин игрушек, чтобы полюбоваться на, как мне казалось, самую лучшую в мире, игрушечную железную дорогу. Еще бы: набор почти настоящих рельс, пассажирский и грузовой составы с маленькими вагончиками, стрелки, которые можно было переводить – все это было живым воплощением моей мечты!
А еще море! Как чудесно было ранним утром погрузиться в немного подернутую мелкой рябью прозрачную зеленоватую воду, рассекая поверхность золотистой полоски от восходящего солнца. Легкий бриз приносил пряный запах на пустынный песчаный пляж. Это было так здорово!
Бабушка Мирей видела мое будущее в медицине. «Ты станешь замечательным хирургом или семейным врачом» – говаривала она. Я стал читать медицинские книги, мне было интересно узнать, как устроен человек, как его можно вылечить от болезней и даже спасти ему жизнь. Но перспектива резать трупы во время учебы врачебному искусству вводила меня в холодный пот – я до жути боялся покойников!
Позже я всерьез увлекся биологией, стал читать научную литературу, немного изучать латынь. Подоконники были уставлены множеством цветов, и не было года, чтобы в доме не появилась какая-нибудь живность. Кто только у нас не жил – и рыбки, и замерзшие зимой или выпавшие из гнезда весной птички, и бурундук, и кот!
Родители порой подшучивали надо мной: «Вот поступишь в университет на биологию и будешь изучать пестики и тычинки, а вокруг одни девочки!». Жуткая вырисовывалась картина, не правда ли?!
В итоге, подумав и взвесив все за и против, я поступил в университет на техническую специальность и, окончив его, всю оставшуюся жизнь посвятил работе с «бездушными железками».
Глава 3. Хельга
Время шло, и, наконец, лет в четырнадцать я первый раз серьезно влюбился в девочку-одноклассницу, которая сидела за партой впереди меня. Она пришла к нам из другой школы и понравилась мне не сразу, но потом… Потом я по уши влюбился в нее.
Звали ее Хельга. Такое странное для наших мест имя, то ли немецкое, то ли скандинавское. Она была белокожа, бледное лицо обрамлялось длинными волосами цвета зрелого ореха каштана. Длинные густые ресницы, серые глаза, резко очерченные брови – все это скрывалось за очками с толстыми стеклами.
Она была отличницей, хорошо эрудированна и могла поддержать беседу на любую тему. Про таких говорят «умница и красавица», таких женщин побаиваются мужчины. Наверное поэтому у нее никого не было.
До этого я мало интересовался девочками, поддерживая с ними просто приятельские отношения, такие же, как с мальчиками. Да и девочки интересовались мной больше как консультантом при решении школьных задач. Но теперь все изменилось!
Я стал сентиментальным романтиком, любителем классической и вообще грустной музыки, стал писать стихи. Маленький сорванец Гекти умер во мне…
Я, сидя на занятиях за ее спиной, тайком наблюдал за ней, лелея надежду, что моя скромная особа привлечет внимание Хельги. Иногда она во время занятий поворачивалась ко мне, чтобы спросить о чем-нибудь по учебе, и это заставляло мое сердце замирать, а уши и щеки краснеть.
Однажды я не успел отвести взгляд. Видимо все мои чувства были так явно написаны на моем лице, что она сказала, томно закатив свои серые глаза:
– Ты так смотришь на меня… За такой взгляд я пойду с тобой хоть на край света!
От таких слов в моей груди все оборвалось! Краска залила мое лицо, и я нервно хихикнул. Тогда еще я ничего не знал про женские хитрости, которыми они пользуются, чтобы очаровывать нас, мужчин!
На следующий день она села за мной за одну парту, поменявшись с другой девочкой местами. Во время перерыва она кокетливо взглянула на меня и неожиданно положила свою прелестную головку на мое плечо. «Мой Бог!» – только эта мысль пронеслась в моей голове, и больше не о чем я уже думать не мог: как будто электрический разряд пошел через мое тело, парализовав тело и мозг.
– Мой гордый, одинокий и не понятый… – тихо прошептала она мне на ухо, гладя по голове.
Мои одноклассники, не ожидая от нас такого, были ошеломлены. Как же – парочка из отличников!!! Такого быть не может! Невероятно!
Девочки шушукались и переглядывались меж собой. Мальчишки хитро подмигивали мне и друг другу, глупо ухмыляясь. Но какое мне было дело до них – я же влюблен и, трудно поверить, но все же наверняка любим!
Мое воспитание не позволяло мне большего, чем просто дружить с ней, и как бы мне не хотелось, я так и не смог решиться взять ее за руку, не то, чтобы хотя бы поцеловать. Я даже стеснялся просто потанцевать с ней на школьных вечеринках. Мы просто были очень в хороших отношениях – я провожал ее домой, неся ее портфель, мы очень хорошо общались, дружили, а у меня замирало сердце, когда я видел ее… Она часто меня называла «гордый, одинокий и непонятый», и это был один из немногих людей в моей жизни, кто понимал меня по-настоящему. Точнее их всего было двое – Хельга и бабушка Мирей…
Но моя нерешительность сыграла со мной плохую шутку. Через примерно год у Хельги появился более решительный кавалер из нашего же класса – Алекс Стоун, который даже как-то меня хорошенько побил, за что был потом отвергнут всеми нашими мальчишками и стал изгоем в классе. А она его хорошо поцарапала! Через некоторое время он попросил у меня за это прощение и был прощен…
Мы закончили школу. Наш класс разлетелся кто куда. Я поступил в университет, шли годы, но мое сердце хранило в себе чувство любви к той первой и пока единственной.
Лет через десять, ранней осенью, я случайно встретил ее на улице. Мы долго говорили, вспоминали годы учебы, общих знакомых. Я слушал ее, смотрел на нее, и тлеющее в моей груди чувство вновь вспыхнуло с новой силой. В голове путались мысли и не было слов, чтобы высказать ей все то, что я чувствовал. Я только слушал ее речь, но не улавливал смысла ее слов. И неожиданно для себя я выпалил:
– Выходи за меня замуж!
Потрясенная Хельга ошарашено замолчала и странно посмотрела на меня.
– Знаешь, Гектор, – спустя несколько минут произнесла она. – Я к тебе слишком хорошо отношусь, чтобы выйти за тебя замуж и испортить тебе жизнь. Я уже давно не та маленькая девочка, которую ты дергал за косички в школе. Жизнь сильно испортила ту, которую ты знал. Пока я училась в другом городе, я наделала много глупостей. Ты не представляешь, сколько было у меня мужчин за это время, и я использовала их, чтобы чего-то добиться в этой чертовой жизни… Только мое воспитание не позволяло брать с них за это деньги. Моя мать называет меня шлюхой, а отец… Мой отец жалеет меня…
Я молча слушал ее историю, но мне было все равно – я так сильно ее любил, что был готов закрыть на это глаза.
– Скоро я выйду замуж за иностранца и навсегда покину эту страну – продолжала она. Так что у нас ничего не выйдет. Прости меня…
Закончив, Хельга повернулась и решительно пошла прочь.
– Постой! – вскричал я.
– Не надо. Прощай – обернувшись, крикнула мне она и, ускоряя шаг, перебежала на другую сторону улицы.
– Прощай – прошептал я.
Больше я ее никогда не видел. Хельга, Хельга… Где ты теперь, что с тобой? Я не знаю…
Глава 4. Первые потери
Шли годы, наступила зима. Тяжело заболела бабушка Мирей, у нее начались провалы в памяти и галлюцинации, и моя мать Ирен большую часть времени проводила в доме своих родителей, ухаживая за больной.
Бабушка Мирей… Я делился с ней всеми своими радостями и горестями, и не было человека более близкого, чем она. Я помню, как я сидел возле ее кровати, когда она уже болела, а она держала меня за руку и рассказывала о своей молодости, о том, как познакомилась с моим дедом Майклом, о войне.
– Если бы у меня был талант писателя, я бы написала целый роман про свою жизнь. Люди читали бы и плакали – часто говорила мне она.
А я рассказывал ей о своих переживаниях, неудачах и надеждах.
– Гекти, внучек! Все будет у тебя хорошо, все наладится. Ты только жди, и счастье найдет тебя!
Внезапно взгляд Мирей стал испуганным и она закричала:
– Уходи, слезь с моей груди, ты не даешь мне дышать!
– Кого ты прогоняешь, бабушка? – испуганно спросил ее я.
– Ты разве не видишь? Молодую женщину, которая сидит на мне? И маленькую девочку, которая смотрит на нас из угла? – она указала в пустой угол комнаты.
– Там никого нет! – я пытался убедить бабушку, но она не слушала меня.
Через несколько дней, 1 декабря, бабушка умерла. Кого она видела тогда? Наверное, саму Смерть в лице молодой женщины и младшую сестру моей матери, Хоуп, которая умерла в возрасте двух лет во время войны. Кто знает?
Ее муж, Майкл, ненадолго задержался на этом свете. Будучи человеком, сильным физически, он был слаб духом, и смерть жены выбила его из колеи. Тоскуя по Мирей, он стал часто прикладываться к рюмке. В один из дней он упал дома и сломал ногу, после чего оказался навсегда прикованным к постели. 15-го ноября, через год после травмы, он умер, пережив свою любимую на пять лет…
Это были первые потери в моей семье, но не последние. Кто мог подумать, что еще через пять лет следом за бабушкой и дедушкой этот мир покинет мой отец Ричард…
Глава 5. Лея
А пока жизнь продолжалась. Мне уже тридцать, я чего-то добился в карьере. Но не в личной жизни. Выращенный на идеалах и хорошо воспитанный своими близкими, я предъявлял достаточно высокие требования к людям, и поиск этот затягивался. Мои одногодки уже были давно женаты, имели детей, а я все еще был одинок, хотя мечтал о любви и семье.
Как-то во сне мне приснился дедушка Майкл (он к тому времени уже умер), и я с отчаянием спросил его:
– Сколько я еще буду так жить? Когда же я обрету свое счастье?
В ответ он показал мне тарелку с водой и сказал:
– Смотри, и ты увидишь.
Над тарелкой клубился густой туман, который постепенно стал рассеиваться, и я увидел симпатичную белокурую девушку с большими синими глазами, которая смотрела на меня.
– Это – твоя будущая жена – сказал мне дед. И я проснулся, на некоторое время забыв об этом сне…
Никто из девушек не привлекал меня. Привыкнув к одиночеству, я избегал шумные компании и вел довольно замкнутый образ жизни. Дом-работа-дом – так однообразно проходила моя жизнь. «Гордый, одинокий, непонятый»…
Мои родители начинали тревожиться за меня. По соседству с нами жила странная дама по имени миссис Нелли. Несмотря на свой достаточно зрелый возраст, она ярко, даже вызывающе, красилась, не по возрасту одевалась, чем, видимо, привлекала к себе внимание мужчин (а она пережила двух мужей и вышла не так давно замуж в третий раз) и вообще имела очень широкий круг знакомств.
Вот к ней по-соседски и обратилась моя мать, нет ли у нее кого на примете, чтобы познакомить со мной.
– Я подумаю – задумчиво сказала Нелли.
Прошло немного времени и как-то раз в нашу дверь постучали. Я открыл дверь. На пороге стояла наша соседка.
– Льюис! – сразу с порога начала она. – Я слышала, что у Вас проблемы с женщинами. Не хотите ли познакомиться с хорошей девушкой? Она из благополучной семьи и тоже одинока, все сидит у окна как принцесса, заточенная в башне, и ждет своего принца? Хотя ей, вроде, стукнуло уже 25 лет.
– Но мадам… – нерешительно было начал я.
– Хотите или нет? – прервала меня миссис Нелли – Не в Вашем положении привередничать! Поезд давно уже уходит…
– Хорошо, я согласен – ответил я, подумав: « Почему бы и нет, раз выдался такой шанс. Может что-нибудь и выйдет из этой затеи». – А как ее зовут и где ее найти?
– Вот и ладно. Зовут ее так же странно, как и Вас – ухмыльнулась Нелли. Ее имя – Лея Вулф, а работает она в пансионе для детей. Я ей уже о Вас сообщила.
– Благодарю Вас, мадам Нелли, и извините за беспокойство – пробормотал я.
– А, пустое, можете не благодарить! Прощайте – с этими словами Нелли вышла за порог и сама закрыла за собой дверь.
Я долго смотрел на закрытую дверь, мысли бешено крутились и путались в голове. «Идти или не идти? Глупо все как-то. Да и Нелли эта странная… Но обо мне уже сказали и неудобно получится, если не пойти. Все, решено, пойду завтра же. Чем черт не шутит!»
