Kitobni o'qish: «Маленький Будда»

Маленький Будда.

– Пашка, слезай давай, а то упадешь еще, – сказал Николай своему сыну, который был на балконе и пытался взобраться на перила. Сыну было семь лет.

– Пап, тут не высоко, первый этаж всего, – ответил сын.

– Все равно будет больно.

– Ладно, слезу, только не называй меня больше Пашкой, я же не Пашка. Я Вовчик.

– Прости, сынок, я запамятовал.

Николай сидел на крыльце подъезда небольшой старой двухэтажки. Он смотрел на сына и вспоминал свое детство, этот огромный балкон на первом этаже и смотрящего на него с балкона Пашку.

Вовчик уже успел перелезть через перила балкона и подошел к отцу.

– Пап, – спросил Вовчик, присев рядом с отцом на крыльцо, – а почему ты и бабушка часто называете меня Пашкой?

– Что и бабушка тоже? – удивился Николай.

– Да. Она даже чаще тебя. Иногда она совсем забывается и называет меня сыном.

– Знаешь, просто ты очень похож на одного человека, которого мы с твоей бабушкой хорошо знали и очень любили. Вот сейчас я увидел тебя на балконе, и ты мне его напомнил. Пашка был чуть старше тебя. И он тоже всегда пытался перелезть через эти перила. Мы даже с ним спорили. Он говорил, что у него это никогда не выйдет, а я говорил, что «выйдет, вот увидишь, на что спорим?». Спорили мы на «просто так». Пашка всегда проигрывал. Он не специально, конечно же, это делал, – ответил отец сыну.

– Не мог перелезть? Это же так легко! Раз и все. Подпрыгнул, залез и спрыгнул, – удивился Вовчик.

– Понимаешь, сынок, Пашка был необычным человеком.

Николай глубоко вздохнул и поднял взгляд на небо. Так бывает, когда пытаешься сглотнуть ком в горле. Потом Николай отвернул голову в сторону от Вовчика, будто пытаясь скрыть те глубокие чувства печали и радости, которые отразились на лице.

– Пашка – это мой друг. Мой самый лучший друг детства, – продолжил Николай. Он очень хороший, умный мальчик, самый добрый из всех людей. Прошло столько лет, а я помню каждый день того лета, когда мы с ним дружили.

– Пап, – обратился Вовчик,– а расскажи мне про Пашку и вашу дружбу.

– Это долгая история, – ответил Николай.

– Ну и что, бабушка еще нескоро соберет вещи, а поиграть мне тут все равно не с кем.

Николай с сыном приехали в поселок, чтобы забрать бабушку и дедушку к себе в город. Они уже в годах, да и одиноко им в поселке. А Вовчику скоро в школу. Николай с женой решили, что бабушка с дедушкой смогут помогать Вовчику с учебой. Бабушку было сложно уговорить переехать. Она прожила всю жизнь здесь в этой двухкомнатной квартире старой двухэтажки советского типа. Ей здесь нравилось. Здесь ей все напоминало о Пашке: ржавые качели во дворе, дерево с большим дуплом, балкон. Казалось, что ничего не изменилось, хотя с тех пор прошло уже двадцать пять лет.

– Ну, тогда слушай, – обратился Николай к Вовчику. – История о нашем Пашке.

Я тоже жил здесь в этом поселке, в этом доме, в этом подъезде.

Мы с отцом переехали, когда мне было десять. Ему тогда исполнилось тридцать. По правде сказать, мой отец был мне не родным, он меня усыновил. Мы жили с ним в одной деревне, он раньше был моим соседом. Помню, часто он приходил к нам и играл со мной, когда я был маленьким.

Наша деревня была небольшая, и до большой дороги было несколько километров. Рядом протекала речка, которая сильно разливалась весной. Вода поднималась так высоко, что переливалась через мостик. Люди, чтобы добраться до большой дороги и попасть в город или район, часто должны были переходить по мосту через воду, иногда вода была выше колен. Однажды весной, когда мне было шесть, мои родители рано утром вышли из дома и больше не вернулись. Вечером прибежал сосед и забрал меня к себе. Он сказал, что мои родители утонули. Когда они переходили мост, отец нес маму на руках, может его схватила судорога, а может он споткнулся, неизвестно. Они упали, и течение снесло их с моста в реку. Их затянуло в водоворот. Так я стался жить у соседа. Он тоже, как и я, был один. Скажу честно, я очень плохо помню то время.

Часто к нам приходил участковый, говорил, что меня надо отдать куда-то. Но сосед сначала спорил, а потом решил меня усыновить. Так и стал он мне отцом.

В той деревне мы прожили еще четыре года, а потом моего соседа, которого я уже искренне называл папой, по распределению перевели в этот поселок.

За один день мы перевезли вещи, собрали и расставили мебель.

Было лето. У меня были каникулы. Отец ушел на работу. И я не знал, чем заняться. Я вышел на улицу и уселся на эти вот самые ступеньки.

Во дворе была тишина и скукота. Солнце слепило. Птицы пели песни. Я подбирал камни и кидал их в разные стороны. Вдруг я услышал какой-то шум на балконе. Я посмотрел туда, но никого не увидел. Я отвернулся и стал кидать камни в другую сторону, но был готов повернуться обратно, как только услышу шум еще раз. Опять шуршание. Я повернулся и увидел, как маленькая лысая макушка скрылась за перилами балкона.

– Эй, – крикнул я, обращаясь к тому, кто прятался на балконе, – я тебя видел! Не прячься, вылазь!

В ответ тишина.

– Да брось, не бойся. Я Коля. Мы только что переехали. Я тут новенький. Давай знакомиться, – продолжил я.

На балконе все так же было тихо.

– Ну чего ты, – опять проговорил я.

На балконе что-то зашумело, будто кто-то катал велосипед туда-сюда.

А потом послышался мальчишеский голосок:

– А ты обзываться не будешь?

– Я? А зачем мне это надо? Я ж друзей ищу, а друзей не обижают.