Kitobni o'qish: «Новая жизнь мистера Брайна»
Глава первая.
Утро доктора Хьюза выдалось самым наилучшим образом. Он вкусно позавтракал яичницей, жаренной с копченой колбасой и помидорами, принял двух хронических пациентов, которые исправно приносили неплохой доход в его клинику, и теперь, в ожидании новых больных, стоя у окна своего кабинета с чашечкой кофе в руке он бегал взглядом по колонке свежего номера «Chicago Tribune» от 1-ого марта 1937 года. А заголовок статьи гласил: «Чарльз Брайн при смерти! В самой статье писалось следующее: из достоверных источников стало известно, что крупный чикагский бизнесмен Чарльз Брайн которого полиция подозревает в нелегальной торговле алкоголем, вымогательстве и других преступлениях, сегодня утром был срочно госпитализирован…» Доктор Хьюз дочитывать не стал. Он выбросил газету в мусорное ведро, отхлебнул кофе, наполнил воздухом легкие и с улыбкой открыл окно весеннему лучу солнца.
Доктору Хьюзу было далеко за пятьдесят. Он был мелковат, лысоват, носил небольшое брюшко, которое добавляло ему степенности и круглые очки. С тех пор как он переехал в Чикаго дела его пошли в гору: практика его стала шире, а пациенты – солиднее. И это дало ему возможность взять себе в помощники хорошенькую медсестру, которая выполняла роль секретаря.
Свой кабинет на втором этаже он обставил добротно, но без излишеств: ближе к середине помещался стол без сукна, с бумагами и желтым абажуром настольной лампы, высокое кресло с жесткими подлокотниками и деревянный стул для пациентов. Мягкая же мебель – диван с двумя кожаными креслами стояли у двери рядом со шкафом, где были собраны книги и справочники по медицине.
Постояв у окна еще какое-то время, доктор Хьюз сладко потянулся, зевнул, невзначай бросил взгляд на улицу и остолбенел… Черный кадиллак подъехал прямо под окно, и трое хорошо одетых джентльменов из машины устремились в двери клиники.
Блюдце в руках доктора задрожало, ложечка зазвенела, он с трудом проглотил и истошно крикнул:
– Мари! Мари! Быстрей, сюда!
Вихрем в кабинет ворвалась медсестра.
– Мистер Хьюз, вызывали? – и, глядя в его побелевшее лицо, добавила: – Вам плохо?
– Нет… да… мне очень плохо, а сейчас будет еще хуже. Если кто будет мной интересоваться, скажите, что меня нет, я уехал… вернусь не скоро. Никогда… О, боже! Где мой портфель?
Мистер Хьюз стал бегать как ошпаренный по кабинету, пока не наткнулся на искомую вещь под столом.
– А вот он! Мари! Там этот… приехал… вы задержите их, а я через черный ход… – с этими словами доктор Хьюз, обнимая портфель и задыхаясь от страха, хотел смыться из кабинета, но на пороге уже стояли те самые трое джентльменов.
Самый здоровый из них – с узким лбом, расплющенным по лицу носом и широкими скулами полюбопытствовал тяжелым басом:
– Куда-то спешите, мистер Хьюз?
Доктор застыл как в анабиозе, потом спохватился и изрек:
– А… да… у… у меня срочный вызов… если позволите….
Другой джентльмен в сером костюме, с вихрастой шевелюрой оттопыренными ушами и шляпой на затылке преградил дорогу эскулапу:
– Да он просто хотел улизнуть! Ты же улизнуть хотел, верно?
– Нет, что вы, я на вызов, к пациенту… а…
– Полагаю, представляться не надо. – тот, кто произнес эти слова негромким, но твердым голосом был явно главнее первых двух. Ему было около сорока пяти, хотя выглядел гораздо старше. Он имел квадратный подбородок с ямочкой, массивный нос и очень колючий неприятный взгляд. Именно к этому господину и обратился Хьюз:
– Добрый день, мистер Брайн! Как ваше здоровье? Надеюсь все у вас в порядке?
– Да он издевается! – взвинтился господин с оттопыренными ушами.
– Погоди, Джордж! – прервал Брайн. – Садитесь, мистер Хьюз!
Здоровяк поставил стул посреди кабинета и швырнул на него доктора вместе с портфелем. Медсестра тихо выскользнула из кабинета, от греха подальше…
– Сегодня утром у меня был очередной приступ, доктор Хьюз. – тихо начал Брайн, опустившись в мягкое кресло. – От ваших лекарств лучше мне не становится. – он, поморщившись, ослабил галстук, расстегнул ворот и положил руку возле сердца.
– Я… я могу дать вам двойную дозу. – засуетился доктор. – Да я сейчас распоряжусь…Или лучше другое, да… другое лекарство…
Джордж не устоял на месте – засунув руки себе в карманы, по-хозяйски подошел к трясущемуся в страхе Хьюзу и сказал:
– Такое чувство, тебе просто надоело жить! Помнишь, тебе говорили, что если мистеру Брайну станет плохо, то тебе будет хуже? Помнишь, ведь, а?
Доктор энергично закивал.
– Да… но…
Мистер Брайн тяжело выдохнул:
– Тогда я спрошу прямо: сколько мне осталось? Говорите, как есть!
Этого вопроса Хьюз боялся более всего, он снял очки, стал их судорожно протирать собственным галстуком, и внятная речь покинула его голову:
– Понимаете… медицина…она не всегда может. Я сделал все, но… я не знаю… что дальше…
– Да что ты с ним возишься, Чарльз? – взревел Джордж. – Такое чувство: шлепнуть его надо и точка!
Этот Джордж Эванс вел себя крайне возбужденно. Он то расхаживал вокруг доктора, нагнетая и без того тяжкое состояние, то внезапно останавливался у него за спиной, будто собирался треснуть ему по затылку, то мерил шагами комнату, как заведенный.
– Сколько мне осталось: месяц, меньше? – повторил Брайн.
– Я не знаю… клянусь богом, не знаю… Умоляю… прошу вас… Мне очень жаль… Я могу дать вам двойную дозу лекарства.
– Ладно… – изрек Брайн. – Пошли отсюда!
– Как пошли?! – удивился Эванс. – Что значит: «пошли»? Ты его просто так отпустишь? Ну уж нет!
Эванс достал пистолет и навел его на профессора. Тот упал на колени и завопил:
– Стойте, … я знаю, что делать… погодите… У меня есть знакомый… Он ученый. Его зовут Ньюман. Да… профессор Ньюман. Он может вам помочь. Я не могу, а он сможет. Я скажу вам адрес, и вы просто поедете туда, а… а меня отпустите… Пожалуйста…Сейчас… здесь была его визитка…
Хьюз корявыми трясущимися руками стал лихорадочно перебирать на столе бумаги, пока не нашел нужную. Эванс вырвал визитку у доктора из рук и положил к себе в карман.
Здоровяк помог Брайну встать, а Эванс, убирая кольт в пиджак прошипел:
– Повезло тебе, сукин сын: мистер Брайн сегодня добрый!
Хьюз старался на Эванса не смотреть и вскоре тот исчез из кабинета вслед за своим боссом. А Доктор остался сидеть в обнимку с портфелем, отирая пот с лысины. В таком виде его и застала Мари.
– Вам что-нибудь принести? – осторожно полюбопытствовала она. – Может успокоительного?
– Да… успокоительного… Коньяк.
– Рюмку?
– Бутылку!
******
В то время как здоровяк Майк по кличке Мексиканец крутил баранку кадиллака по улицам Чикаго, на заднем сидении Эванс доставал Брайна разговорами:
– Когда ты собираешься к этому Ньюману?
– Никогда! – отрезал Брайн. – Он мне не поможет. Если Хьюз не помог, значит все…
– Тебе же сказали, что есть надежда!
– Джордж! Ты глупеешь прямо на глазах! Такое на его месте каждый бы сказал, если б увидел психопата вроде тебя с ручной гаубицей.
– Кстати, приходил человек от братьев Лорано. У нас с ними намечается серьезный разговор.
– Это уже меня не касается. – выдохнул Брайн и уставился в окно.
Тут Эванса подбросило:
– Что ты этим хочешь сказать? Ты хочешь оставить меня с ними один на один? Да они меня в два счета разделают! Они старика Вилли хлопнули!
– Твоя болтовня, Джордж, утомляет меня хуже болезни. Я хочу умереть спокойно.
– Хорошее дело! У нас тут война намечается, а он помирать вознамерился! Ты не можешь так со мной поступить! Мы же компаньоны! Должен быть какой-то выход…
Автомобиль проехал еще несколько улиц, вырулил на Мичиган авеню и направился к отелю «Блэкстоун». Это огромное помпезное здание, украшенное мрамором и лепниной, было заполнено гостями всего лишь на четверть.
Интерьер отеля был столь же пышным, как и фасад в неоклассическом стиле бозар. За стойкой сидел портье и безучастно глядел на швейцара, что катил пустую тележку для багажа. Открылась дверь и в отель зашел мальчишка лет двенадцати одетый в коротковатое пальто и брючки с аккуратными стрелочками. С собой он приволок большущий деревянный ящик, слегка запачканный гуталином. Паренек подошел к специальному креслу с подставкой для ног, что стояло под мраморной лестницей, разложил свои инструменты: щетки, бархотки, надел нарукавники и уселся на ящик. Таким образом могло сложиться впечатление, что этот юный чистильщик обуви ждал клиентов поглядывая на висевшие в холле часы, но как только некий господин направился к креслу чтобы почистить обувь, паренек, вскочил, взял свой ящик и поспешил вверх по центральной лестнице. Господин хотел его окликнуть, но передумал.
Паренек тем временем подошел к кабинету Брайна, прислушался, огляделся и тихонько надавил на ручку двери. Дверь была заперта. Он снова огляделся и открыл свой ящичек…
Когда мистер Брайн пришел в свой отель, обувной мальчик уже держал курс на выход мимо стойки администратора. Брайн его даже не заметил, и мальчик, надвинув кепку на глаза, уступив хозяину дорогу, поспешил удалиться…
В глубине холла за столиком на полукруглом диване под пальмой сидели две симпатичные дамочки и управляющий отелем. Дамочки были одеты легко, даже слишком легко для марта – декольтированные платья с блестками и туфли на высоком каблуке. Управляющий о чем-то говорил с ними в полголоса и постоянно оглядывался. Одна дамочка, та что курила, достала из ридикюля несколько купюр и отдала ему. Он быстро взял деньги и сунул себе во внутренний карман пиджака. Но как только за его спиной выросла фигура хозяина отеля, он аж подскочил на месте:
– Добрый день мистер Брайн! – и поспешил проводить дамочек на выход, а в ответ услышал:
– Зайди-ка ко мне, любезный!
Кабинет владельца отеля был из красного дерева. Добротный. С массивным столом и мягкой кожаной мебелью вокруг него. Книг здесь не было, зато имелся несгораемый стеной шкаф и бар, заполненный до отказу дорогим алкоголем. Бар для мистера Брайна выполнял роль аптечки. Сюда он частенько заглядывал, когда ему в очередной раз сдавливало в области сердца: пара стаканов и боль притуплялась. Вот и сейчас, распахнув дверь, он устремился к бару, налил себе пол стакана бренди и залпом выпил:
– Вот так! Уже легче!
Затем он открыл несгораемый шкаф и спросил:
– Джордж, где синяя тетрадь?
– В сейфе. – не задумываясь ответил Эванс. Он тоже уже присматривался к лекарствам «аптечки».
– Ты ее не брал?
– Нет…
– Странно… и где она?
– Подожди, я схожу вниз, может в машине где-то…
Эванс выскочил из кабинета, едва не столкнувшись лбом с управляющим. Тот учтиво выпустил его из дверей, поправил пиджак и явился перед мистером Брайном.
Управляющий был не молод, но и не стар, этакий человек без возраста. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, втянув голову в плечи и буравя хитрыми глазками своего босса в ожидании разговора.
Мистер Брайн не заставил себя долго ждать:
– Что-то слишком часто в мой отель стали захаживать шлюхи… к чему бы это, а?
На это управляющий изогнул рот в кривой улыбке и тут же парировал:
– Постояльцы разные бывают, и мы всем рады.
– Знаешь, один человек тоже начал крутить бизнес за спиной своего босса. Теперь он лежит себе на дне и кормит рыб.
– Я не понимаю, о чем вы говорите… Если кто-то у вас за спиной осмеливается что-то вытворять, вы только скажите, я за этим строго прослежу…
– Сколько шлюх ты привел сегодня в мой отель?
– Каких таких шлюх?
– Распутных.
– Распутных? Ни одной, мистер Брайн.
– Значит те девицы, с которыми ты только что крутился в фойе, это мои гости, так?
Управляющий, обрадованный тем, что хозяин сам придумал ему выход из затруднительной ситуации воскликнул:
– Ну конечно же так!
– Отлично! – сказал босс и взял трубку телефона: – Это я. Среди наших гостей числятся две дамочки лет двадцати-двадцати пяти?
– Нет, у нас только мужчины и… одна пожилая семейная пара. – ответил портье в трубку.
– Отлично! В таком случае примите с господина Кларка суточную плату за двух постояльцев.
– За какие номера?
– За люкс. – невозмутимо ответил Брайн и повесил трубку. – Ну? Чего стоишь? Неси деньги в кассу!
– А… что… прямо сейчас? – промямлил тот.
– Ты что, оглох?
На кривых ногах управляющий пошел к стойке и выложил перед портье купюры.
– Здесь не хватает, мистер Кларк. – констатировал пожилой администратор, поправляя очки.
– На! – крикнул управляющий, кидая деньги на стойку. – Чего стоишь – смотришь?! Заняться нечем?! Бери тряпку и вытирай пыль!
Тем временем Эванс вернулся к боссу без тетради и с кислым видом.
– Это какое-то недоразумение, Чарльз! Тетрадь не могла исчезнуть…
– Исчезнуть не могла. – согласился Брайн. Для Эванса спокойствие Брайна было гораздо хуже, чем открытый гнев, потому как сулило большие проблемы. – И какие будут мнения?
– Не знаю…
– Вот интересно, почему вокруг меня одни проходимцы, а? – Брайн подошел в плотную к Эвансу и заглянул ему в глаза. – Тебе же известно, что в этой тетради все наши дела. Верно?
– Ну…
– И, если она попадет в руки полиции, наделает много шума. Так ведь?
– Ну да…
Тут Брайн прищурился и задал прямой вопрос:
– Что, не терпится избавиться от меня?
– Мне? – задыхался Эванс не то от возмущения, не то от негодования. Он судорожно начал искать себе оправдания, но чем дольше искал, тем меньше находил. – Да ты что! Мы же компаньоны! – выдал он в итоге.
– Компаньоны… – усмехнулся Брайн.
Джордж опустился в мягкое кресло. И не известно, чем бы этот диалог закончился, если бы не пришел Мексиканец. Он хрустнул кулаками и сообщил:
– Босс, приходил ну… человек от братьев Лорано. Назначили встречу.
Эванс был рад тому, что тема разговора круто изменилась, и ему больше не надо оправдываться, однако перспектива поехать на беседу с Лорано совсем не привлекала его. О жестокости этих братьев ходили слухи по всему Чикаго. Поэтому Эванс ничего более придумать не мог, как предложить следующее:
– А я давно говорил: надо преподать этим Лорано хороший урок, а то вообразили себя хозяевами Чикаго! – Джордж вынырнул из кресла и устремился к «аптечке». Плеснул себе виски и продолжил мысль: – Каждый в этом мире должен помнить свое место! Правда, Чарльз? А я тем временем, пожалуй, займусь поисками тетради.
– Нет, Джордж, ты с нами поедешь! – сказал Брайн.
У Эванса глоток застрял в зобу:
– Как? А тетрадь? Ты же сам говорил…
– Что, итальяшек испугался? – прищурился Брайн.
Джордж отставил в сторону стакан, вытянулся, выгнул грудь колесом и с непогрешимой уверенностью в голосе произнес:
– Кто испугался? Я? Я никого и никогда не боялся! Ты же меня знаешь!
– Ну вот и отлично! – заключил Брайн. – Майк, скажи парням, чтоб заранее были на месте.
– Хорошо!
– Что-то еще? – спросил Брайн видя, что Майк не торопится на выход.
– Может вам ну… не стоит лично присутствовать? Поговорить с ними может и мистер Эванс, а если дойдет ну… до серьезного… – Майк взял многозначительную паузу. – …тут ребята помогут!
Брайн усмехнулся и посмотрел на Майка с отеческой заботой.
– Нет. Вместе поедем.
Глава вторая.
Место было выбрано братьями Лорано одно из самых мрачных и безлюдных – заброшенное депо. Запутанные лабиринты полуразрушенных корпусов из бурого кирпича, тянулись почти на целый квартал. Выбитые окна, разорванная кровля, а внутри развалин – целое озеро с коричневой водой из которой виднелись куски арматуры и бетонные сваи. Кое-где сохранились еще лестничные пролеты из металла, местами поржавевшие, местами обвалившиеся вместе с площадками. Несколько веток с гнилыми шпалами и кривыми рельсами шли из ниоткуда и уходили в никуда.
Кадиллак мистера Брайна приехал раньше назначенного времени. Как только колеса перестали утопать в грязных лужах и выбрались на сухой грунт, Майк остановил машину.
– Здесь ну… ждать будем? – спросил он у Брайна.
– Здесь.
Больше других нервничал Эванс:
– Ага! Здесь! – воскликнул он. – Мы здесь у них как на ладони! И отступать некуда: впереди тупик, позади – грязь по уши. Не нравится мне все это, не нравится…
Эванс блуждал взглядом по развалинам, смотрел, не замечая стрелок, на свой Breguet, потирал вспотевшей рукой лоб, тяжело вздыхал и снова весь ритуал повторялся по кругу.
Майк сидел и крутил в руках папиросу. Он тоже был в напряжении, но старался виду не показывать.
Сидели молча. И тут Эванс как подскочит:
– Вон там! На втором этаже. Двое! – крикнул он. – Нет, трое!
– Это мои люди! – успокоил Майк. – Они здесь ну… повсюду. Покурите, мистер Эванс! Нервы ну… успокойте.
– Да не хочу я курить!
– Покури, покури, Джордж, тебе полезно. – подхватил Брайн.
В этой обстановке только он один и сохранял невозмутимое спокойствие.
Сколько лет Джордж его знает, а до сей поры не мог он понять, как Чарльзу удавалось всегда сохранять присутствие духа. Джорджа распирало любопытство что творилось в такие минуты в голове у Брайна. Неужели ему наплевать на то, что он может вот так вот взять и умереть? В чем тут кроется секрет? А может и нет здесь вовсе никакого секрета? Все-таки хорошо бы знать, о чем таком надо думать, чтобы сердце не колотило в висках.
Эванс знал Брайна еще с детства. Они жили в одном районе. Родители Джорджа богатством не блистали, но были способны дать ему неплохое воспитание.
Чарльза воспитывала улица. И потому он рано понял, что пробиться наверх, стать респектабельным, да и просто выжить в одиночку не представляется возможным. У Чарльза не было денег, хорошего образования и заманчивых перспектив, но обладая даром входить в доверие, он сумел завоевать авторитет среди местных чикагских шаек.
В десятилетнем возрасте он примкнул к одной из них. Занимались повседневной рутиной – вымогательством у сверстников, грабежами, да и простым воровством тоже не брезговали. Как-то раз решили обнести мясную лавку. Чем хозяин лавки провинился – не известно; кажется, не пожелал давать продукты в долг… А может просто есть хотелось. Налетели ночью целой толпой, денег, правда не нашли, видимо хозяин на ночь забирал кассу домой – благо жил неподалеку, но товара нашли столько, что унести всемером не смогли. Пришлось половину оставить… Все бы ничего, но видимо, разбитая витрина наделала много лишнего шума. И уже когда дело было почти закончено, заявился хозяин да не один, а с большущим ротвейлером. Шайка тут же рассыпалась, как горох в разные стороны, и только маленький Чарльз подвернув ногу в темноте и поранившись разбитым стеклом, убежать не смог. Его-то и схватил лавочник.
– Говори, гаденыш, где прячутся твои сообщники! – гавкал мясник, сжимая сильной рукой пареньку горло. Ему в унисон заливался злобным лаем черный пес. – Будешь молчать – я скормлю тебя собаке!
Чарльз стоял в углу магазина и трясся всем телом, потому как мяснику стоило больших усилий сдерживать разъяренного ротвейлера, который был едва ли не больше его самого.
Какие «сообщники»! Какое там «прячутся»! От страха Чарли и свое имя позабыл. В какой-то момент реальный мир в его глазах стал исчезать: потускнели цвета и краски, очертания предметов вдруг стали расползаться словно круги на воде. Он ничего не видел перед собой, кроме разинутой пасти собаки с острыми клыками, из которой брызгала пена…
Как долго он стоял в том углу – он и сам теперь вспомнить не в состоянии. Полицейский свисток отрезвил мясника и тем спас жизнь Чарльза. Видимо хозяину лавки не хотелось долго объясняться с полицией, Брайна забрали в участок, но вскоре благополучно выпустили.
С тех самых пор у Брайна появился панический страх собак, который он скрывал не только от своего приятеля Джорджа Эванса, но даже от себя самого.
А познакомился Эванс с Брайном при очень интересных обстоятельствах. Некоторое время спустя после неудачного ограбления мясной лавки Чарли сколотил свою банду и стал заниматься более выгодным бизнесом – вымогательством. Начал с малого – брал деньги со сверстников за спокойную жизнь в своем районе. Плата была небольшой – всего лишь несколько центов. Как правило, это были карманные деньги подростков. С теми, кто отказывался платить – поступали жестко: выслеживали, а затем набрасывались всей толпой и избивали до полусмерти. Именно в это время Брайн получает от своих коллег прозвище Чарли Кастет, так как любил вкладывать себе в руку разные отягощения для крепости удара.
И был в том районе один парнишка – сын местного священника Фил, который очень не хотел платить Брайну и его шайке. Его прозвали Святошей. Он был долговязым нескладным юношей с длинными руками и тонкими пальцами, да к тому же еще и очкариком. Его худое бледное лицо выражало какую-то вечную озабоченность. И надо же было такому случиться: у Фила был приятель – Джордж Эванс – простоватый кудрявый и лопоухий паренек. Эванс, кстати, тоже не горел желанием платить дань Кастету и зная местные обычаи, был со Святошей не разлей вода.
Очень скоро Чарли эта парочка порядком наскучила, ибо создавала реальную угрозу его авторитету. Ну не мог он допустить, чтобы кто-то жил в его районе спокойно бесплатно и безнаказанно! Это могло послужить дурным примером остальным и потому было решено как следует проучить этих двоих. Время было выбрано самое подходящее – утро, когда оба в отличии от Кастета и его банды торопились в школу. Они шли себе, через пустынные дворы ни о чем не подозревая, когда четверо ребят вдруг преградили им дорогу.
– Позвольте пройти. – учтиво попросил сын священника.
Шпана злобно ухмылялась. Подошли еще трое из шайки и, последним вырулил из подворотни сам Кастет. Он шел медленно, расслабленной походкой в узком пиджачке, не по росту длинных брюках и кепке, нахлобученной на глаза. Шел и со вкусом жевал свежеукраденное яблоко.
– Какая неожиданная встреча!
– Что вам надо? – спросил Фил.
Этот вопрос был явно лишним. Во всяком случае Эванс уже давно обо всем догадался.
– Мы платить не будем. – сказал он.
– У нас денег нет. – уточнил сын священника.
– Разве тебе не говорили: это наш район. И здесь платят все! – сказал один из шайки. – А вы чего какие-то особенные, да?
– Он святой! – сострил кто-то. – А святым деньги без надобности!
– Выворачивай карманы! – скомандовал Брайн. – Пока я не рассердился!
Бежать было некуда, на помощь звать – бесполезно – взрослых почему-то не оказалось и Джордж решил взять врага на испуг, но вышло как-то не очень:
– Если не отпустите, вам же хуже будет.
Эта фраза сильно рассмешила Кастета.
– И что ты сделаешь?
Фил взялся исправить ситуацию, занял боевую стойку и крикнул:
– Хотите драться? Что ж, я готов! Один на один! Кто тут самый смелый? Подходи, ну… Давай!
– Может он что-то не понял? – спросил кто-то из шайки.
– Не понял – сейчас объясним! – отрезал Брайн. – Разве кто-то собирается тут с тобой драться? Слышь, Святоша, ты мне эти штучки брось! Давай по-хорошему, а?
– Это как? – опешил Фил.
– По-хорошему – значит по-людски! – Кастет бережно снял с него очки, дыхнул на них, протер и вернул обратно. Не успел паренек взять их, Брайн резко зарядил ему кулаком в челюсть.
Трое уже добивали Святошу, лежащего на земле, остальные в том числе и Брайн испытующе смотрели на Джорджа.
– Ладно, хорошо. – выдавил из себя Эванс пересохшим от страха языком. – Вот, э… возьмите. – и трясущейся рукой протянул несколько центов.
Брайн взял деньги, пересчитал, сунул себе в карман и предупредил:
– Здесь не хватает, но на первый раз пойдет. Будешь мне должен. Понял?
Джордж промолчал и Кастет схватил его за одежду да как следует тряхнул:
– Понял, спрашиваю?!
– Да…
– Так-то лучше… Через неделю принесешь еще. И этому… скажи тоже. – кивнул он на Фила, что лежал, корчась от боли и тихо стонал. – Иначе пожалеешь.
В довершении своих слов, Кастет раздавил ногой очки и носком ботинка швырнул их в лицо Святоше.
Через неделю Джордж, как и было условлено, встретился с бандой Кастета на заброшенной фабрике. Здесь когда-то производили металлоконструкции и назвалось это место Палмер Индастри. Но завод обанкротился, пришел в запустение и стал местом сбора для Чарли и его подельников.
Это случилось вечером. Ребята сидели возле костра, курили, пили дешевое пиво, обсуждая свое бытие.
– Принес? – спросили Джорджа, когда он подошел поближе и отсвет костра заплясал на его лице.
– Да. Но сначала я хочу поговорить с Кастетом.
– Ну говори! – отозвался Брайн.
– Только наедине…
Брайн сурово посмотрел на Джорджа, ухмыльнулся и молвил:
– Ладно… отойдем.
Они прошли несколько шагов за бетонную сваю и остановились. Оставшиеся возле костра тут же стали строить догадки, о чем могла идти речь.
– Вот увидите, сейчас Кастет ему всыпет на полную катушку за все хорошее. – рассуждал один.
– Чарли может… он такой! – вторил ему другой.
– Да не, просто деньги возьмет и отпустит на все четыре стороны…
– Если Кастет решил кому-то наподдавать, тут и деньги не спасут.
– Эт точно.
А разговор длился долго. Эванс сидел на ящике, комкал в руках кепку, уставившись в пустое пространство, а Кастет ходил у него за спиной, словно акула, которая, заприметив добычу, нарезает круги и лишь выбирает момент для нападения. Но вопреки всем ожиданиям нападения не произошло. Эванс встал, кивнул головой, надел кепку и удалился. Кастет вернулся к своим и пояснил:
– Он хочет к нам присоединиться.
Паренек, что был самым маленьким из всех присутствующих и носил пиджак и брюки на три размера больше и огромную кепку, что закрывала ему пол-лица, дотянув сигарету, бросил окурок в землю и заявил:
– Да он же стукач!
– Заткнись, Шляпа! Без тебя разберусь! – прикрикнул на него Кастет.
– Зачем он нам нужен?
– Надо на этого типа еще в деле посмотреть…
– А может он того… сдаст!
– Действительно, пусть сначала докажет, что не стукач!
– Тихо! – отрубил Кастет. – Я дал ему одно задание. Если сделает – станет одним из нас. Если нет – сами знаете…
Каким было то задание Кастет не стал вдаваться в подробности дабы не вызывать лишних споров. А поручили Эвансу вот что: добыть, а точнее забрать велосипед. Причем, не у абы кого, а у Святоши Фила. Тут Кастет сразу убивал двух зайцев одним выстрелом: во-первых, он давно хотел себе велосипед, несмотря на то, что кататься на нем не умел; а во-вторых если Джордж действительно сможет ограбить своего приятеля, значит дружбе конец и эта парочка не будет больше докучать Кастету и искушать остальных подростков, которые исправно платят дань своей непокорностью.
Эванс уходил от Кастета в тяжелых раздумьях. С одной стороны, ему не хотелось воровать у Фила, с другой – он понимал: банда Кастета – это сила с которой никто в районе не мог справиться и, если ты не с ними, значит тебя просто раздавят. А быть раздавленным Эвансу не хотелось.
На следующий день Эванс зашел к Филу и попросил у него велосипед, но тут выяснилось, что велосипеда в доме не было, так как отец Фила уехал на нем на службу в церковь. Эванс пешком отправился через пять кварталов в церковь и по дороге сочинял что он скажет священнику чтобы взять велосипед.
Церковь девятнадцатого века показалась Джорджу весьма мрачным сооружением. Он обошел ее вокруг, потоптался немного на месте и, поборов свой стыд и страх, решился войти. В храме свершалось таинство крещения. прихожан было не много – человек десять. Отец Фила был занят своей работой. Эванс выскользнул из парадной двери и вошел со служебного хода. Обшарив коридор, он натолкнулся на искомую вещь и услышав чьи-то шаги, схватил велосипед и выскочил с ним на улицу. Там через ворота и в обратный путь. От страха у Джорджа пульсировали виски, педали крутить было тяжело, и казалось бегом было бы намного быстрее… Он даже умудрился заблудиться в своем районе, но дело сделал.
Когда он под вечер явился на заброшенную фабрику с велосипедом повисло гробовое молчание. Многие из банды даже привстали от удивления.
– Вот это да! – вырвалось у Шляпы.
Кастет взяв велосипед и убрав его в сторону, угостил Эванса сигаретой и глотком виски:
– Держи! Заслужил!
Эванс до того момента не пробовавший ни того ни другого, посчитал неразумным отказаться, а потому затянулся и закашлял. Сразу же пригубил виски и ему показалось, что в его нутро вливается расплавленный металл…
– Ух ты ж! – не унимался Шляпа, осматривая велосипед. – Почти новый! Кастет, дай прокачусь, а?
– А че сразу ты? Другие может тоже хотят! – высказался толстенький мальчонка в сером пиджаке без пуговиц, неуклюже залезая на седло.
– За сколько его толкнуть собираешься, а? Кастет!
Спорили еще долго, что делать с велосипедом, в итоге Кастет постановил оставить его себе. С сего момента Джордж стал жить двойной жизнью для своего отца – он по-прежнему оставался прилежным школьником, «подающим большие надежды», а для дворовых ребят Эванс по кличке Колесо – стал приближенным самого Кастета, с которым было опасно связываться. Ему доводилось исполнять разные поручения: сначала стоять на стреме, когда карманник Шляпа «отрабатывал» очередного толстосума. Затем стали давать более ответственные задания. Надо было принять от Шляпы «отработанные» часы или кошелек, чтобы в случае если Шляпу все же поймают, отвести от него подозрения. Колесо быстро почувствовал запах денег и не отказывался от работы никогда.
Кастет для своей банды был неприкасаемым авторитетом, и Эванс скоро в этом убедился. Случай произошел вот какой. Решили вынести кассу продуктовой лавки, причем средь бела дня. Согласно плану, Колесо со Шляпой отвлекают продавца, а Кастет забирает выручку из кассы. Толстяк должен был стоять на стреме подле входа, делая вид, что продает газеты и, если какой-то случайный посетитель решит зайти в магазин – тут же подать знак – закашлять. План был неплохой, с учетом того, что в середине рабочего дня народу в лавке быть не должно.
Продавцом в этой лавке работал упитанный молодой человек со страдальческим взглядом и медлительными движеньями. И пока Колесо со Шляпой заговаривали ему зубы, Кастет ловко запустил лапу в кассу и, схватив деньги, ушел. Колесо и Шляпа купили молока и хлеб и тоже успешно ретировались. И вроде бы дело провернули хорошо, но была одна загвоздка – исчез Толстяк. Кастет был в бешенстве.
Вечером того же дня на место сбора банды на заброшенную фабрику доставили Толстяка.
– Ты где был? – рычал Кастет
Толстяк виновато молчал.
– Струсил сука!
Били толстенького парнишку все, не исключая Эванса. Били ногами по лицу. Шляпа предложил утопить его. И бедолагу понесли к огромному ржавому корыту с дождевой водой. Но когда его макнули, Кастет решил проявить милосердие и Толстяка отпустили…
Ну а с Филом по прозвищу Святоша Джордж более не общался. Наверное, Фил его подозревал, но открыто не обвинял. Вот только Эвансу стало мниться, что он потерял нечто ценное, нет, не дружбу. Кажется, он потерял самого себя.
