В 1902 году вакцину против этой опасной болезни разработал российский гигиенист и микробиолог, специалист сывороточно-вакцинного дела Симон-Леонард Конрадович Дзержиковский (1866–1928). От нее массово умирали люди, но благодаря прививкам это закончилось. Дзержиковский, кстати, тоже проводил опыты на себе. Массовая вакцинация против дифтерии началась в 1923 году.

Столбняк

Вот еще один страшный пример – столбняк, инфекция, которая вызывает болезненные судороги за счет того, что токсины столбнячной палочки поражают нервную систему и мышцы. Возбудитель столбняка открыл в 1883 году русский хирург Нестор Монастырский (1847–1888), а уже в 1890 году японский микробиолог Сибасабуро Китасато (1853–1931) выделил противостолбнячную сыворотку, которая остается единственным средством профилактики болезни.

Результаты вакцинации говорят сами за себя: в 2015 году от столбняка в мире умерли 34 000 новорожденных, что на 96 % меньше по сравнению с 1988 годом. С каждым годом число трагических исходов сокращается, например, в 2018 их стало на 9000 меньше.

Коклюш и краснуха

Если говорить о малышах, то именно вакцинация теперь помогает уберечь их от коклюша и краснухи (которыми еще недавно массово болели дети, – вспомните, как часто эти инфекции упоминаются в художественной литературе прошлого). В 60—70-х годах XX века прививки против этих недугов стали широко применяться в CCCР, а затем и в России, где в 2018 году ВОЗ зафиксировала полное избавление от краснухи. Что неудивительно: охват прививочной кампании составил 97 %.

Корь

Благодаря живой вакцине от кори до недавнего времени эта болезнь тоже считалась побежденной. Но потом из разных стран (среди них упоминались Франция, Украина и многие другие) пошли сообщения о новых случаях. Заражаясь вирусом кори, больные (преимущественно дети) быстро впадают в лихорадочное состояние (температура до 40,5 градуса), получают воспаление слизистых оболочек и верхних дыхательных путей, выступает характерная сыпь… В 2018 году ВОЗ констатировала, что корь снова стала одной из основных причин смерти среди детей раннего возраста во всем мире (количество погибших – 140 000 за год). И виновата, с одной стороны, нехватка вакцин в бедных странах, а с другой – распространение антивакцинных настроений в благополучных государствах. У нас, в Чите, пару лет назад госпитализировали сразу 18 человек – членов одной семьи. Оказалось, что «по личным убеждениям» они не прививались. Корь – это пример того, как ослабление бдительности может возрождать давно забытые болезни и приводить к катастрофе.

Менингококк

Внедренная в 2010 году вакцина стала решающим фактором победы над менингококком во многих африканских странах, где традиционно распространен этот микроб. Он вызывает воспаление оболочек мозга и потенциально смертелен. Случаи менингококковой инфекции каждый год фиксируются и в России, так что ответственные родители (и я в их числе) не отказываются от этой прививки для своих детей. Это реально может спасти жизнь!

– История победы над полиомиелитом – как Советский Союз помог американским вирусологам и оказался впереди планеты всей

Еще немного, и благодаря вакцинам мир будет свободен еще от одной страшной болезни – полиомиелита. Возможно, он унес не столько жизней, как оспа, но с выжившими эта инфекция поступает очень жестоко. Полиовирус попадает в организм через рот – виноваты бывают немытые продукты, грязные руки, чихающие рядом люди. Затем он проникает в слизистую оболочку дыхательных путей и желудочно-кишечного тракта и начинает активно размножаться – в этом очень похоже на коронавирус. В какой-то момент болезнь поражает нервную систему, что приводит к практически неизлечимому параличу, иногда все кончается и летальным исходом.

Сегодня миру известны три штамма полиовируса, два из которых за время полувековой вакцинации удалось окончательно победить. Это на 99 % снизило количество новых случаев заражения. Вот некоторые цифры: 350 000 заболевших в 1998 году, 223 – в 2012-м. Настоящий прорыв! Хотя пришли к нему сложным путем и не без ошибок.

Первая эпидемия полиомиелита возникла на рубеже XIX и XX веков и с тех пор случалась ежегодно до момента создания вакцины. Точнее, двух вакцин: одна основана на ослабленном в лабораторных условиях живом возбудителе (аттенуированная), а другая на искусственно выращенном и затем обезвреженном, «убитом» (инактивированная).

Первую (недооцененную) вакцину сделал американский вирусолог и иммунолог польского происхождения Хилари Копровский (1916–2013). После испытаний на хомяках и обезьянах в 1948 году он опробовал препарат на себе и убедился в его эффективности. Никаких побочных эффектов не было. Двумя годами позже по приглашению руководства психиатрической больницы он протестировал вакцину еще на 20 пациентах. Эксперимент завершился успешно: 17 человек обрели иммунитет, трое уже им обладали. Но вместо похвалы на Копровского обрушили массу критики за то, что он подверг опасности людей, заражая живым вирусом. Конечно, о массовой вакцинации тогда не шло и речи, но исследователь стал первым, кто показал пользу живой вакцины.

Намного больше чиновников и общество устроила инактивированная вакцина, созданная американским вирусологом Джонасом Солком (1914–1995) в 1950 году. Как и Копровский, ученый ввел препарат себе, а потом решил протестировать его на своей семье и других добровольцах. В 1953 году результаты исследований вызвали неподдельный интерес общественности: о них рассказывала пресса, они были опубликованы в авторитетном научном журнале Journal of the American Medical Association. Солку одобрили проведение масштабных испытаний, которые в 80–90 % случаев приносили положительный результат. В 1955 году началась массовая вакцинация. Однако вскоре у препарата заметили минус – иммунитет держался недолго, требовались повторные инъекции.

В это же время над вакциной работал американский вирусолог Альберт Брюс Сейбин (1906–1993), который получил ослабленные формы живого вируса, способные вызывать мощный иммунный ответ. Созданная им прививка вводилась перорально, то есть препарат капали в рот. Но правительство не воодушевилось идеей такого «вирусного обеда», поэтому Сейбину добро на испытания не дали, хотя он все же провел тесты на собственных дочерях и добровольцах-заключенных.

Джонас Солк тем временем торжествовал, поговаривали, что он даже мог получить Нобелевскую премию, но тут ситуация круто развернулась. Пока у одних детей, прошедших вакцинацию, все было в порядке, другие внезапно начинали заболевать и заражать других! Выяснилось, что они получили живой и даже не ослабленный вирус. Виноват в этом оказался не Солк, а производитель – одна из пяти компаний, выпускавших препарат, грубо нарушила технологию. Позже была введена дополнительная степень инактивации вируса, однако к тому моменту вакцину уже получили 120 000 детей. Треть переболела в легкой форме, около половины оказались парализованы, остальные умерли. Разгорелся скандал. Вакцину с рынка отозвали, а производящую компанию Cutter Laboratories поглотил фармацевтический гигант Bayer. Конечно, эта ситуация не могла пройти бесследно – число противников вакцинации значительно возросло. По одной из версий, именно тогда появилось движение антипрививочников, о котором мы еще обязательно поговорим.

Как бы жестоко это ни звучало, жертвы оказались не напрасны. Трагическая ситуация заставила государства впредь тщательнее контролировать производство медицинских препаратов. А заодно и вакцине Сейбина дали второй шанс.

Помощь разработчику и его препарату отчасти пришла и из Советского Союза. Вирусологи Михаил Чумаков (1909–1993), Марина Ворошилова (1922–1986) и Анатолий Смородинцев (1901–1986) тоже вели работу по борьбе с полиомиелитом – хотя случаев заболевания в СССР было не так много, как в США. Собственной советской вакцины не существовало, и ученые собирались освоить производство препарата Солка. Однако во время визита по обмену опытом Чумаков познакомился с Сейбином и узнал об альтернативной методике. После того как бюрократические и политические вопросы удалось урегулировать, в 1956 году Сейбин передал наработки коллегам. В Институте полиомиелита и вирусных энцефалитов АМН СССР (ныне Федеральный научный центр исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М. П. Чумакова РАН) американскую вакцину изучили и начали проверять на себе и родных. Анатолий Смородинцев не побоялся привить пятилетнюю внучку, чтобы убедиться в результате. Девочка обрела иммунитет, а вирус начали передавать от человека к человеку, чтобы доказать его безопасность: выделяли из кишечника привитых, выращивали на культуре клеток и прививали. Клинические испытания доказали высокую эффективность препарата, и в 1959 году была проведена масштабная вакцинация жителей Литовской и Эстонской ССР, где в тот момент начался рост заболеваемости. Отличный результат стал поводом для распространения прививки в других республиках и странах: Польше, Венгрии, Болгарии, Румынии, Югославии. Эпидемия пошла на спад.

Чем же оказалась лучше живая вакцина? Прежде всего, выяснилось, что она проще в применении и значительно дешевле. С вакцинацией справлялась каждая мама. К тому же вирус, которым прививали ребенка, капая в рот, распространялся контактным способом. Дети играли, общались, и в это время непривитые тоже заражались, сами того не зная. Разница затрат тоже была не копеечная. По статистике, которую приводит «КоммерсантЪ», вакцина Сейбина стоила 10 копеек против 5 рублей за вакцину Солка в СССР в 1959 году. Массовая вакцинация дала потрясающий результат. В 2002 году ВОЗ объявила, что Европейский регион, в том числе и Россия, освобожден от полиомиелита. Последнюю вспышку зафиксировали в 2010 году – 14 заболевших.

Интересно, что, когда эпидемии полиомиелита утихли, власти многих стран решили перейти обратно на инактивированную вакцину. Она дает не такой сильный иммунный ответ, зато безопасна для групп риска. Сейчас, правда, сын Чумакова и Ворошиловой, работающий в США Константин Чумаков призывает заново присмотреться к живой вакцине, – утверждая, что у нее есть неожиданный побочный эффект: она вроде бы так стимулирует иммунитет, что дает некоторую защиту даже от гриппа и коронавируса… Но это пока предмет медицинских дискуссий.

В целом, учитывая весь накопленный опыт, который я попытался вкратце изложить, врачи сейчас считают вакцинацию самым эффективным способом борьбы со многими болезнями. Самое трудное, правда, – это добиться реальной массовости, когда привита значительная часть населения. Тогда вирусу просто не на кого нападать, и он постепенно отступает, как случилось с полиомиелитом. Хотя эта болезнь не искоренена до конца, регионов, где ею можно заразиться, осталось очень мало. Из-за недостатка медицинского персонала и недоверия людей к вакцинам самыми уязвимыми к полиомиелиту странами остаются Пакистан, Афганистан и Нигерия. И завозные случаи регулярно фиксируются в том числе и в России. Думаю, нечто похожее будет происходить и с коронавирусом. Где победят недоверие – там справятся и с болезнью. А где нет… те, извините, сами будут виноваты.

Как создаются вакцины в наши дни?

– Типы вакцин: зачем так много разных?

Многие сейчас задумались: как в эти прививки верить? Только в одной России к началу 2021 года было три вакцины от COVID-19 и все разные. А еще сколько за границей… Официально зарегистрированных больше десятка. И ведь на этом ученые не останавливаются. Они ищут дальше. По данным ВОЗ, на конец 2020 года велась разработка порядка 200 препаратов. 52 вакцины-кандидата уже испытывали на людях. Ближе к апрелю 2021 года в стадии доклинических испытаний находились аж 182 вакцины-кандидата. Зачем их так много? А главное – в чем отличие?

Сначала отвечу на первый вопрос. Это обычная теория вероятности. Чем больше начнут разрабатывать разных комбинаций, тем больше шансов найти реально работающую. По статистике, только 7 из 100 образцов получают в итоге право на существование в лаборатории. Клинические испытания вносят еще более жесткие коррективы – удачным оказывается лишь 1 из 5! И если таких единиц в итоге несколько, то это хороший результат.

Важно понимать, что создать вакцину – это еще полдела. Нужно наладить ее производство. Миллионы доз со стабильным качеством… подвластны далеко не всем изготовителям. Компаниям-разработчикам приходится договариваться о поставках огромных партий материалов с фармацевтическими гигантами, находить специфическое оборудование (которое в разгар пандемии, разумеется, оказалось в дефиците). Это все время, деньги и, как показывает практика, в 95 % случаев даже эффективные вакцины не попадают на рынок, потому что кто-то с кем-то не договорился. К счастью, с коронавирусом такого не произошло – все понимали, что ситуация чрезвычайная.

Теперь о главных отличиях. Любая вакцина начинает создаваться примерно по одному и тому же сценарию. Первым делом ученым нужно узнать «в лицо» врага (вирус или бактерию). Черты бывают очень даже интересными – как и произошло в случае с SARS-CoV-2 (так зовут этот коронавирус по-научному). Оказывается, на него не зря надели «корону». Обязательно напишу об этом дальше. А пока не отклоняюсь от темы.

Когда все тайны патогена разгаданы, время выбирать технологию изготовления вакцины. То есть нужно понять, что станет источником материала, основным действующим веществом. Это может быть сам микроб, но сильно ослабленный, убитый или же его отдельные фрагменты; похожий микроорганизм, взятый от другого живого существа (как при разработке вакцин от оспы или туберкулеза). Еще вариант – искусственно воссоздать отдельные фрагменты патогена. Такое возможно при помощи генно-инженерных технологий и уже успешно применяется (в вакцинах от гепатита В, ВПЧ). Это далеко не все подходы. Появляются новые способы создания защиты. Например, это может быть модифицированная бактерия с геном антигена вируса. Вы, возможно, слышали, когда началась пандемия, что одна из российских вакцин против COVID-19 будет в виде ряженки. Это как раз та самая технология. Или вот еще – векторные вакцины, ДНК- и РНК-вакцины (их выделили в отдельный класс). Но какой бы путь ученые ни выбрали, им нужно получить основное действующее вещество в достаточном количестве. Для бактерий и вирусов этот путь немного отличается.

– Как создаются бактериальные вакцины?

Бактерии – самые настоящие живые существа. Им совершенно никто не нужен, чтобы размножаться. Только была бы еда. И в лаборатории им ее дают. На чашку Петри наносят агар (смесь полисахаридов) и на нее помещают бактерии. Когда они подрастают, их переселяют в настоящий райский уголок – в производственных масштабах он располагается в ферментёрах (это такие огромные баки с питательной средой). Там и температура идеальная, и воздух стерильный (чтобы сородичи не покушались на их еду), и, конечно, разнообразный рацион – все только самое вкусное – витамины, минеральные вещества и другие добавки. В итоге бактерии получают не только гастрономическое удовольствие, но и активно размножаются.

Классикой вакцинологии считается создание препаратов на основе «убитых» патогенов. Убить бактерии довольно просто. Иногда в ферментеры добавляют щелочь, кислоту или меняют другие параметры. Вполне достаточно просто поднять температуру. Затем бактерии нужно отмыть и очистить от остатков еды и среды существования, смешать с другими компонентами вакцины (они применяются для повышения безопасности и эффективности), и препарат готов. Потом, конечно, еще несколько стадий испытаний на животных и людях (на десятках, сотнях, а затем и тысячах добровольцев). Тут некоторые из вас наверняка обратили внимание не на то, что вакцина готова, а на то, что это там такое еще добавляют. Не буду откладывать и сразу поясню.

– Какие ингредиенты входят в состав вакцин?

Любая вакцина содержит активный компонент (то, что называют антигеном). Он передает организму информацию о возбудителе и формирует иммунный ответ. Но помимо самого вируса или его фрагмента, препарат содержит и другие компоненты – это консерванты, стабилизаторы… Звучит ужасно, правда?

Без паники! Давайте сначала разберемся, для чего нужны консерванты в вакцинах. После того как пузыречек с заветной жидкостью будет вскрыт, в него с легкостью могут попасть болезнетворные микроорганизмы. В большинстве случаев это касается тех вакцин, которые содержат в одной емкости несколько доз. Консерванты в них, по сути, выступают охранниками на входе. Потому что никто не может предугадать, как поведет себя содержимое, попади туда что-то извне. Самый частый вакцинный консервант – 2-феноксиэтанол – так досконально изучен, что используется даже в ряде продуктов по уходу за младенцами. Он безопасен для людей. Его же применяют в инактивированных вакцинах от полиомиелита, дифтерии, столбняка, гемофильной инфекции. В качестве консерванта могут выступать и антибиотики. Правда, встречается это редко. Например, в российской оральной полиомиелитной вакцине есть канамицин. Но его там очень мало! Это не терапевтическая доза. Ее хватает лишь для сохранения стерильности препарата. В общем, поводов переживать, что ребенок получит большую дозу, нет.

Не обойтись и без стабилизаторов. Они как полицейские внутри флакона. Не дают начаться там беспорядкам – каким-либо химическим реакциям. Стабилизаторами чаще всего выступают соли калия, магния, натрия – компоненты, которые входят в состав лимфы человека. Для высушенных вакцин применяют лактозу и сахарозу, а также глицин, желатин и некоторые белки из дрожжей. Какие именно стабилизаторы использованы в той или иной вакцине, указано в инструкции по применению. Там же прописаны и возможные противопоказания. Поэтому ее стоит изучить, особенно если вы аллергик.

Что еще можно встретить в вакцинах? Например, поверхностно-активные вещества. Они отвечают за то, чтобы все ингредиенты были в связке и не образовывался осадок.

Дальше – примеси. Или, другими словами, – следы производства. Это не ингредиент вакцины. Это то, что используют во время ее изготовления и не могут удалить на 100 %. Нужно сказать, что доли примесей в вакцинах измеряются в частях на миллиард – то есть ничтожные дозы. Например, это может быть питательная среда, то есть аминокислоты, белок коровьего молока. И тут снова рекомендовано проявлять особую бдительность людям с чувствительностью к подобным компонентам.

Для того чтобы добиться нужной консистенции, удобной для применения, используются разбавители (чаще всего это стерильная вода).

И еще один интересный ингредиент – это адъювант. Его используют для усиления действия вакцины (иммунного ответа). Просто нередко некоторые компоненты препарата слишком маленькие и недостаточно видны нашим клеткам. Поэтому к ним добавляют соединения алюминия, гидроксид или фосфат. Проще говоря, элемент, который на свою поверхность прикрепит несколько кусочков антигенов. Увеличившись в размере, они станут заметнее для иммунитета.

Bepul matn qismi tugadi. Ko'proq o'qishini xohlaysizmi?