Kitobni o'qish: «Ешь и молодей! Какие способы продления жизни практикуют сами учёные?»

Shrift:

От автора

Хотите ли вы жить вечно?

Ужас, охвативший мир во время пандемии коронавируса, заставил и меня ещё раз ощутить хрупкость всего, что нас окружает. Хочу ли я жить вечно (или по крайней мере очень долго)? Сложный вопрос. Конечно, в жизни много радостей… но не могу сказать, что я от них так уж зависим. К тому же глубокая старость редко обходится без сопутствующих болезней, совсем не украшающих существование. Могу честно сказать: у меня нет трагического отношения к смерти, я каждый день стараюсь жить в полную силу, не теряя времени зря и не ведя себя так, будто какая-то «настоящая жизнь» ещё впереди.

Думаю, что я уже успел и увидел немало. Но, разумеется, продолжать идти вперёд, познавая новое, очень хочется! Прожить долго всё-таки было бы интересно. Ещё и затем, чтобы посмотреть на результаты эксперимента над собой, который я продолжаю уже много лет, изучая тему долгожительства и факторов, которые на него влияют. Я видел много людей, которые в возрасте за 70, 80, даже 100 блистали умом и активностью, и, признаюсь, я им завидую. Я встречался, делая юбилейный сюжет, с режиссёром Станиславом Говорухиным, когда ему исполнялось 75 лет (и надо было видеть его политический и общественный пыл!), учился у Владимира Познера (на момент написания этих строк ему было 85, и он собирал залы на творческих вечерах, делал телепередачи, фильмы…), брал интервью у карикатуриста Бориса Ефимова (который прожил 108 лет). Хотел бы я так же, как они? Конечно, да. Это было, несомненно, одной из причин, которые подтолкнули меня к исследованию темы, а в итоге и написанию этой книги. Закономерностей удалось узнать немало, и я обо всех вам расскажу по порядку.

Вообще, встречи с людьми, которым за сто – это как путешествие на машине времени. Во время командировки в Италию я оказался в доме синьоры Наталиции Джованны Рако – на тот момент ей было 102 года, но она вовсе не производила впечатление живой реликвии. Как только я вошёл в комнату, бабушка поднялась со стула и стала меня активно расспрашивать – откуда приехал, чем занимаюсь. Её калабрийский диалект я понимал плохо (дело было в небольшой деревушке Молокьо на юге Италии, где носок «сапога» упирается в Сицилию), так что на простой итальянский переводила одна из дочерей, которой уже самой стукнуло под 70. Оказалось, за свою жизнь бабушка Наталиция родила 12 детей, у неё 24 внука и 34 правнука. И она всё ещё очень хорошо помнит молодость.

– У меня было много болезней, мне удаляли кисту… но потом всё наладилось. Работа в молодости была тяжёлая – я носила корзины с углём и дровами. Мы ставили их на голову, а они были очень тяжёлые, до 75 килограммов. Однажды я поскользнулась, и груз упал мне на живот, а я была беременна! Но ничего, поднялась, отнесла дрова в пекарню, а потом пошла домой, и, слава Богу, всё обошлось.

Внезапно она прервалась, внимательно на меня посмотрела и сказала, что я напомнил ей мужа – каким он был, когда вернулся со Второй мировой: худой, высокий, тёмные волосы… Они прожили вместе больше полувека, но десять лет назад его не стало. Синьора Наталиция обняла меня, и я от неловкости хотел провалиться на месте. Слёзы наворачивались на глаза, и я поспешил перевести разговор на тему, которая и была целью моего визита – стал расспрашивать о привычном рационе долгожительницы (которая, к слову, мирно скончалась через 3 года после нашего визита от остановки сердца – несколько месяцев не дожив до пандемии коронавируса, которая скосила многих итальянских и испанских стариков).

Наталиция Рако – вовсе не рекордсменка в этом регионе Италии, возрастом за 100 лет в Калабрии никого не удивишь. Ну разве что иностранца вроде меня. Я уже знал тогда, что удивительно долго живут и в некоторых других районах Земли: на Сардинии в той же Италии, на острове Окинава в Японии, в городке Лома-Линда в штате Калифорния в США, на полуострове Никоя в Коста-Рике, на острове Икария в Греции. Эти регионы иногда называют «голубыми зонами», и больше всего меня увлекал вопрос, почему они располагаются так далеко друг от друга, в таких мало похожих странах, что их объединяет? В генах ли дело, в экологии, или, может быть, в каких-то привычках? Несколько лет я искал ответы – общался с учёными, штудировал последние исследования, наблюдал за жизнью старшего поколения в разных странах – и вывел три главных принципа, которым отныне следую сам и которыми готов поделиться с вами. Понятно, что никакой гарантии нет, но попытаться сделать всё от нас зависящее всё-таки, мне кажется, интересно!

Вместо предисловия

Сколько вообще нам отведено?

Это только сейчас смерть в возрасте 70 – 80 лет начинает кому-то казаться ранней. Сложно представить, но на протяжении нескольких эпох продолжительность жизни человека вообще не превышала 25 лет! Даже современные обезьяны живут дольше – шимпанзе, например, до 50-ти. По данным антропологов, среди австралопитеков африканских (около 3,5 миллионов лет назад) только 35 % доживали до зрелого возраста. А в эпоху раннего Homo habilis (человека умелого), порядка 2,8 миллионов лет назад, и того меньше – 27 %. Из-за глобальных изменений климата, изменивших прежний уклад жизни, нашему роду всерьёз грозило вымирание. Если бы предки так и не изобрели каменные и костяные орудия, может, нас бы и вовсе не было. Но всё хорошо, что хорошо кончается (или в данном случае правильнее будет сказать – только начинается) – приспособились кое-как, расплодились и даже сумели создать несколько очагов древней культуры, откуда и пошла человеческая цивилизация.

С продолжительностью жизни, тем не менее, ничего не менялось ещё тысячи лет древней истории. В Египте, Греции, Риме люди в среднем доживали до 23 лет, хотя известны отдельные личности, которые сумели дотянуть и до 70-ти. В конце существования Римской империи жители провинций умирали около 32-х, но в Средневековье всё откатилось назад к 22 годам, потом вновь вернулось к 32-м. В эпоху Возрождения и до первых медицинских прорывов Индустриальной революции (а это ещё примерно на 5 веков) средняя продолжительность жизни стабилизировалась на 35 годах. И лишь в конце XIX века она начала расти и добралась до сегодняшних средних по планете 70 лет. И всё благодаря науке в целом и медицине в частности, которые, к слову, на этом не собираются останавливаться и по-прежнему ищут способы продлить человеку жизнь.

Но есть ли какой-то максимум? Окончательный ответ на этот вопрос пока не найден. Самые свежие цифры назвали учёные из Международного университета Тилбурга (Нидерланды) в 2017 году после обработки данных о 75 тысячах жителей страны, которые сумели прожить больше 94 лет за период с 1986 по 2016 год. Биологическим пределом для мужчин они назвали 114 лет, для женщин – 115,7 года. Они также отметили, что за последние 30 лет предельная продолжительность жизни практически не менялась. К похожим выводам пришла и группа молекулярных генетиков из нью-йоркского Колледжа медицины Альберта Эйнштейна. Они проанализировали данные за последние 100 лет и увидели, что средний предельный возраст уже долгое время зафиксирован на 115 годах.

Неужели это потолок наших биологических возможностей? Мир ведь, вообще-то, знает (ну, по крайней мере, обсуждает) и более впечатляющие достижения. Человеком, прожившим дольше, чем кто-либо, в Советском Союзе, например, считался пастух из Азербайджана Ширали Муслимов, умерший, как уверяли его земляки, в возрасте 168 лет. Комиссия Книги рекордов Гиннесса, однако, вносить его в перечень самых-самых отказалась, потому что единственным документом, по которому его предки определяли дату рождения, был глиняный горшок: по местному обычаю на посудине писали имя ребёнка и год его появления на свет.

Установить годы жизни современных долгожителей довольно трудно, и с этой проблемой исследователи сталкиваются повсеместно. Точные данные зачастую попросту не сохранились. На рубеже XIX – XX веков случилась не одна война, да и документооборот тогда аккуратностью не отличался. Некоторые архивные свидетельства о рождении, впрочем, можно найти в мэриях, другие – в церквях.

Так удалось установить возраст официальной рекордсменки (на момент написания этой книги) среди долгожителей – француженка Жанна Луиза Кальман умерла в 1997 году в возрасте 122 лет. И что самое главное – её физическая форма в последние годы была очень даже неплохой, а интеллектуальную можно назвать просто прекрасной. До 100 лет она каталась на велосипеде, фехтовала и играла в теннис, при этом могла позволить себе побаловаться одной-другой сигареткой в день, признавалась в своей любви к вину и сладостям. В некоторых интервью своё долголетие она связывала с тем, что всю жизнь тунеядствовала, занималась приятными вещами и «получала удовольствие при любом удобном случае» (и правда, ежедневный «вынос мозга» на нелюбимой работе жизнь не продлевает, но об этом мы ещё подробно поговорим в третьей части книги). И хотя пресса её высказывания об отнюдь не самом здоровом образе жизни с удовольствием цитирует до сих пор, наука говорит, что случай Кальман и некоторых других долгожителей – всё же генетическая аномалия (о роли генов тоже поговорим далее). Примеры тысяч других старожилов, напротив, демонстрируют важность отказа от подобных привычек (хотя это вовсе не отменяет необходимости получать удовольствие от жизни!).

Конечно, возраст, до которого сумела прожить Кальман (причём в добром здравии и уме), впечатляет! Но давайте взглянем правде в глаза: даже 114 – 115 лет – сегодня редкость. Страны-чемпионы с самым долгоживущим населением – это Китай (исключительно благодаря Гонконгу с индексом продолжительности жизни 84,6 года и Макао – 83,9, во всём остальном Китае средняя продолжительность жизни не превышает 76,4 года), Япония (84,1 года), Швейцария (83,6 года). Россия – где-то в середине списка с индексом 72,1 года. Как же улучшить эти цифры? Для начала давайте разберёмся, почему мы вообще стареем, и можно ли обратить этот процесс вспять?

Почему мы стареем?

Все видят, как с возрастом меняются наши родственники и другие люди вокруг. И наши собственные представления о старости тоже со временем претерпевают изменения. Моей дочке (ей пять), например, кажется, что в сорок она уже будет старой… а мне сейчас именно столько, и я вовсе не чувствую, что молодость осталась позади, хотя и замечаю, что уже появляются морщины и массово белеют волосы на висках.

Вообще, старение сопровождается как негативными, так и некоторыми позитивными изменениями. Например, замечали ли вы, что победителями марафонов чаще оказываются люди за тридцать, а призёрами нередко становятся и те, кому за сорок? Это во многом связано с тем, что в организме происходят в том числе положительные физические и психические изменения, позволяющие бегунам в более солидном возрасте быть выносливее двадцатилетних.

И всё же никто из нас стареть не хочет. Пожилой возраст не без оснований ассоциируется у большинства с дряхлостью, физическими и умственными ограничениями. Самые заметные изменения происходят с кожей – особенно на лице. Причины разные: у кого-то становятся больше видны морщины из-за спазма мимических мышц, у кого-то ткани отвисают из-за ослабления соединительных коллагеновых волокон. У большинства при этом ещё и пропадает характерная для юных лиц мягкость контуров – из-за того, что с возрастом становится меньше сглаживающей подкожной клетчатки. Ну и конечно, сам цвет кожи с возрастом делается не таким ровным, каким он был в детстве. В моём случае, например, накапливаются повреждения от того, что я часто бываю на палящем солнце в командировках. Есть и другие факторы: доказано, что кожа курильщиков быстрее покрывается морщинами и становится дряблой. Сейчас уже существуют даже специальные аппараты, способные заглянуть как бы вглубь внешних покровов, проанализировать увиденное и выдать вердикт – на сколько лет выглядит ваша кожа, и как скоро она постареет. Конечно, достижения современной косметологии – и разглаживающий все складочки ботокс, и возвращающие тонус микроинъекции, и лазерная шлифовка, и много чего ещё – позволяют замаскировать от окружающих реальный возраст. Но природу не обманешь! Внутри старение продолжается, лишь по внешности определить состояние всего организма невозможно – нужно заглянуть куда глубже дермы. К тому же нередко мы выглядим не на те годы, что указаны в паспорте. Поэтому говорят ещё и о биологическом возрасте, отражающем реальное состояние организма и то, насколько он состарился в физическом плане. Этот показатель (конечно, приблизительно) вполне можно определить при помощи обследования разных систем организма.

Целая отдельная наука – геронтология – изучает механизмы, причины старения и способы борьбы с ним. И учёные говорят нам: реальных случаев «смерти от старости» медицина не знает. В конечном счёте, всегда отказывает какой-то конкретный из ключевых органов. К этому закономерно приводит целый комплекс изменений: например, соединительная ткань становится менее эластичной, теряется мышечная масса из-за перепроизводства белка миостатина, который подавляет рост мышечной ткани, из костей вымывается кальций (и они становятся хрупкими), а в сосудах этот минерал накапливается (и они твердеют и ломаются), страдает кора головного мозга, отвечающая за мышление… Всё меняется даже на уровне клеток – они перестают делиться и либо замирают в одной из стадий клеточного цикла, либо саморазрушаются, а всё, что осталось, поглощается клетками-«уборщиками» нашего организма. Параллельно в организме накапливается много всего ненужного и вредного (как, например, прионоподобные белковые соединения, которые ведут к старческому слабоумию и болезни Альцгеймера, или активный кислород, повреждающий мембраны клеток и ДНК), а полезного, наоборот, производится меньше: не хватает гормонов ренина и альдостерона, которые регулируют баланс натрия и калия, сохраняя кровяное давление в норме, становится мало «Т-киллеров» – клеток, препятствующих образованию опухолей, и так далее.

Определяя биологический возраст человека, геронтологи стараются найти уже существующие у него заболевания и пограничные состояния, когда происходят все эти существенные изменения, влекущие за собой болезни – смотрят на состояние зубов, измеряют артериальное давление, оценивают зрение и слух, способность переключать внимание, тестируют эластическую способность сухожилий. Например, чтобы увидеть нарушения в когнитивной сфере, просят человека назвать за минуту как можно больше существительных, начинающихся с одной буквы (хороший результат для образованного человека среднего возраста – 9 – 15 слов) или проверяют мелкую моторику, попросив человека сложить несколько раз лист А4 пополам.

Чтобы определить мой биологический возраст, в Российском геронтологическом научно-клиническом центре в Москве мне предложили проанализировать состояние одной из важнейших систем организма – сосудистой. Меня уложили на кушетку. На предплечья, грудь и лодыжки установили датчики и включили аппарат сфигмометр. По методике, придуманной в Японии, был измерен так называемый сердечно-лодыжечный сосудистый индекс, который показывает, как стенки артерий реагируют на выброс крови сердцем. В молодости сосуды упругие, как будто резиновые, а с возрастом начинают словно деревенеть – отсюда и проблемы с давлением, сердцем. Артерии, вены и капилляры, вообще, пронизывают всё тело, все органы и в значительной степени определяют их здоровье. Всего несколько минут, и доктор озвучил результат:

– Ваш расчётный сосудистый возраст соответствует 30 – 34 годам, а значит, сердечно-сосудистая система преждевременно не постарела.

На тот момент мне было 39, и то, что внутри мой организм оказался как минимум на 5 лет моложе, не могло меня не порадовать. И всё же почему у некоторых сосудистая и другие системы организма и в 30, и в 70 работают без сбоев, а у других сдают намного раньше? Что именно определяет то, как быстро идут наши биологические часы?

Теорий, которые пытаются объяснить механизм старения – сотни. Но широко известны и по-настоящему интересуют научный мир лишь те немногие, которые получили экспериментальное подтверждение и перекликаются друг с другом.

Например, очень популярна теория свободных радикалов. Её создатель, американский учёный Дэнхем Харман утверждал, что кислород и другие молекулы с окислительной способностью могут повредить практически любые клетки организма. Это можно сравнить с образованием ржавчины на металле из-за взаимодействия с кислородом и водой. Или с появлением тёмного налёта на свежем разрезанном яблоке – это тоже действие кислорода. Процессы окисления, в которых он непременно участвует, постоянно протекают в нашем организме – это необходимая составляющая нормального обмена веществ. Так же, как и противоположные им процессы восстановления. Однако когда окислительный стресс чересчур силён, организм просто не успевает восстанавливаться. Некоторые учёные считают этот процесс заложенной в нас зловредной программой: митохондрии, с помощью которых «дышат» наши клетки, превращают часть кислорода в ядовитые свободные радикалы, и когда их становится слишком много, клетки начинают хуже работать. В итоге это приводит к развитию болезней и старению. Была подтверждена связь между чрезмерным образованием свободных радикалов и возникновением рака, нейродегенеративных заболеваний, катаракты, артрита, атеросклероза. Защитой же служат антиоксиданты (они, кстати, есть во многих продуктах питания – к ним мы обязательно ещё вернёмся).

Несколько других теорий утверждают, что в старении виноваты мутации. Определённые гены, которые полезны для выживания и размножения в молодости, способны играть против нас в старости. Это можно сравнить с болезнью Хантингтона, которая возникает из-за мутации в гене HTT. Люди с этой болезнью спокойно живут лет 30 и могут даже не подозревать, что являются носителями мутации. А в 30 болезнь начинает резко прогрессировать. То же самое происходит и с определёнными «генами старости» – теми, в которых происходят поломки. Или вот, например, гормон тестостерон. В юности делает организм более устойчивым к внешней среде и способным к размножению, а в пожилом возрасте увеличивает риск возникновения рака простаты.

Другая распространённая теория – одноразовой (или ещё говорят «расходуемой») сомы (этим термином называют совокупность всех клеток организма). Согласно данной гипотезе, те виды и популяции, которые имеют мало внешних угроз и медленно размножаются, живут дольше, чем те, у кого угроз много, и, соответственно, успеть оставить потомство важнее, чем вкладывать усилия в своё долголетие. К примеру, если большинство диких мышей погибает в первый год жизни от переохлаждения, то зачем им стараться и развивать сложные, но бесполезные для 90 % популяции механизмы защиты от рака? Лучше уж размножаться! Отец теории, британский биолог Томас Кирквуд полагает, что организм тратит энергию на восстановление и репродукцию лишь до тех пор, пока способен производить потомство, и наше тело запрограммировано существовать, пока не передаст свой генетический материал определённому количеству потомков. Проще говоря, по Кирквуду, мы всего лишь одноразовые носители ДНК. Передал гены потомкам – и всё, ты отработанный материал с точки зрения природы. Малоутешительная теория, тем более что она ещё и не даёт рецептов, как с этим бороться.

В отличие, например, от той, которую ещё в 1960-х годах предложил профессор анатомии Калифорнийского университета в Сан-Франциско Леонард Хейфлик. Согласно этой теории, каждый раз, когда клетка делится, концевые участки её хромосом – теломеры – становятся короче. В итоге они укорачиваются настолько, что клетки просто перестают делиться – мы не можем производить новые и потому стареем. Известно, сколько именно отведено каждой клетке – около 52 делений (эту границу назвали пределом Хейфлика). В Америке несколько лет назад я даже снимал репортаж о компании, которая предлагает всем желающим теломерный анализ – он показывает текущую длину кончиков хромосом и предсказывает, сколько вам осталось. Что, правда, делать с этой информацией, непонятно даже самим изобретателям – ясно, что здоровый образ жизни рекомендован всем, но хотелось бы магии, правда же?

Хорошая новость – в том, что в нашем организме существуют и так называемые бессмертные клетки – стволовые и половые. Всё потому, что у них есть специальный фермент – теломераза. Она удлиняет теломеры и позволяет клетке делиться бесконечно долго. О существовании такого вещества догадался наш соотечественник, советский биолог Алексей Оловников ещё в 1973 году. Через 11 лет учёные из Калифорнийского университета в Беркли действительно выделили теломеразу из клеток и в 2009-м получили за это Нобелевскую премию (Оловникова, конечно, обошли несправедливо). Теперь биохимики активно пытаются разработать эффективное средство, которое активирует теломеразу во всех клетках, а не только в репродуктивных – и уже добились некоторых успехов. О них мы поговорим немного позже.

Вообще, пока одни учёные твердят о теломерах как о первопричине постепенного увядания нашего организма, другие уже доказали, что дело не только в них. Долгие годы научный мир изучал весьма необычную болезнь под названием «прогерия» – это преждевременное старение. Детям, рождённым с таким страшным диагнозом, суждено прожить в среднем от 8 до 13 лет: с их организмом происходит то, что с возрастом ждёт нас всех, но в 7 раз быстрее. Раньше считалось, что заболевание связано именно с аномальным укорочением теломер. Но недавно учёные выяснили, что дело не в коротких теломерах, а в мутации гена под названием «ламина», в результате в клетках синтезируется атипичный белок, и это нарушает их нормальное функционирование. Тот же самый патологический белок образуется в очень маленьких количествах и у здоровых людей. С возрастом его количество не увеличивается, но, судя по всему (учёные пока не знают точно), пожилой организм просто не в состоянии с ним справиться.

Вообще, белки – пожалуй, самые важные молекулы нашего организма. Они выполняют буквально всё: где-то ускоряют процессы, где-то поддерживают форму клеток и обеспечивают транспорт молекул внутри клетки, где-то выступают антителом… В нашей ДНК закодирована структура именно белков. Упрощённо генетики представляют этот код как комбинацию четырёх букв – А, Т, Г и Ц (аденин, тимин, гуанин, цитозин – по первым буквам составляющих ДНК нуклеиновых оснований). Если хоть одна «буква» в коде нарушается, то белок будет неправильным. Такие ошибки случаются по самым разным причинам – например, вы подверглись воздействию радиации или даже просто перезагорали на солнце. Иногда это происходит случайно, даже без влияния каких-либо факторов. Некоторые считают, что именно накопление таких повреждённых белков в наших клетках может быть основным фактором процесса старения. Высокий уровень клеточных повреждений влечёт за собой иммунные изменения с развитием хронического воспаления, что стимулирует накопление повреждений – порочный круг замыкается.

Но почему тогда существуют организмы, которые и вовсе не стареют? Да-да, они есть в природе. Например, медуза Turritopsis dohrnii считается потенциально бессмертной, так как способна возвращаться к первоначальной стадии своего развития и становиться полипом, после чего снова перерождаться в медузу. Я не случайно говорю «потенциально» – внешнюю среду ещё никто не исключал, и что-то этих медуз рано или поздно убивает. Есть долгожители-рекордсмены и среди более сложных организмов. Гренландский кит и гигантские сухопутные черепахи нередко перешагивают 200-летний рубеж и в этом возрасте вовсе не страдают от физического увядания. Или гренландская акула – срок её жизни может достигать 400 лет. Для учёных, правда, это сложный объект исследования – экспериментировать с крупными, живущими более 100 лет организмами нереально. А вот мелкие, быстро размножающиеся и формирующие крупные популяции (в том числе и в неволе) – настоящий подарок для учёных.

Такое животное нашлось – маленький грызун, внешне напоминающий сырую сосиску – голый землекоп. Разница между сроком жизни этого зверька и его родственником, мыши, такая же, как у современных людей и ветхозаветных пророков, живших, по библейским преданиям, до 1000 лет. Более того, этот грызун не дряхлеет, не утрачивает со временем никаких физических способностей, не болеет атеросклерозом, диабетом и раком, сохраняет иммунитет, а также мышечную и репродуктивную функции и до самой смерти бодр и активен. А умирает чаще всего от стычек со своими же сородичами. В чём же его секрет? Учёные предполагают, что дело в геноме, который пока не удалось полностью расшифровать, хотя некоторые успехи на этом поприще уже есть.

Так, может, всё дело исключительно в генах? Одно из последних исследований, проведённое в Нью-Йорке, было посвящено группе евреев-ашкенази, перешагнувших 100-летний рубеж. Эти люди были выбраны не случайно – из-за религиозных обычаев и норм, касающихся брака, их гены максимально схожи. К удивлению учёных, среди испытуемых не оказалось ни одного вегетарианца, только один человек был спортсменом, 30 % вообще страдали ожирением, а ещё 30 % курили по две пачки сигарет в день больше 40 лет. За 5 лет исследования удалось найти три гена, которые, по-видимому, отвечают у этих людей за долголетие: два из них имеют отношение к холестерину – по сути, они значительно увеличивают количество «хорошего» холестерина. А третий, как предполагают учёные, очень важен в предотвращении диабета. И похоже, что люди, обладающие этим генотипом, с вероятностью в 80 % никогда не будут страдать болезнью Альцгеймера. Кажется, они могут делать всё, что им вздумается, и всё равно будут жить долго.

Учёные также считают, что прямое влияние на продолжительность жизни может оказывать группа крови. Люди, родившиеся с первой группой, имеют больше шансов дожить до самого преклонного возраста. Всё благодаря особому набору антител, эритроцитов и антигенов. Организм таких людей больше защищён от инфекций и неблагоприятного воздействия окружающей среды.

В целом, конечно, генотип и наследственность в вопросе долголетия стоит учитывать. Если среди ваших родственников много долгожителей, то, по данным современной науки, у вас в 20 раз больше шансов дожить до ста. И всё-таки, несмотря на важность генов, современные исследователи настаивают – все шансы на здоровое долголетие есть у большинства людей. Что же для этого требуется?