Kitobni o'qish: «Величие заката. Юстиниан Великий»
Действующие лица
Юстиниан I Великий – император Римской империи
Петр Барсима – сановник, префект претория Востока (наместник восточной части Империи)
Константин – сановник, квестор Священного дворца (руководитель юридической службы Империи, разработчик проектов законов и проектов ответа императора на обращения к нему с жалобами)
Геронций – сановник, префект Константинополя (наместник столицы)
Юстин Куропалат – родной племянник Юстиниана, сановник
София – жена Юстина Куропалата
Юстин Магистр – двоюродный племянник Юстиниана, военачальник
Петр Патриций – сановник, магистр оффиций (руководитель одновременно дворцовой, секретной и дипломатической служб Империи), дипломат
Велизарий – военачальник
Первый сенатор
Второй сенатор
Третий сенатор
Референдарий
Гвардейцы
Действие пьесы (кроме последней сцены) происходит в марте 562 года от Р.Х. в Большом императорском дворце в Константинополе.
Пролог
Ночь. Комната императорских покоев Большого дворца в Константинополе. Приглушенный свет светильников. Юстиниан сидит перед окном и смотрит через него на зрительный зал. В одной руке он держит стилус, и обеими руками разворачивает свиток.
Юстиниан
(читает свиток)
«Почти замолк уже Великий Город, почти уснул.
Нет шума улиц, площадей и ипподрома.
Никто не льнет из любопытствия к окну, -
Дела закончивши, все засыпают дома,
Папирусы в коробки спрятали писцы,
На рынке смолкли гуси, кони, овцы,
Матросы прикрепили все канатные концы,
Солдаты спят, сенаторы, торговцы.
Большой дворец под молодой луной
Закрыл ворота железом запоров,
Все подданные спят ночной порой
Под мягким ветром вечного Босфора»
(отрывается от свитка)
Лишь я не сплю.
Юстиниан вздыхает.
Действие первое
Сцена первая
Юстиниан встает и выходит из-за окна, задумчиво ходит по залу.
Юстиниан
(держа в руке свиток с прочитанными стихами, удивлено и с огорчением)
Да-а, что же меня так мучает бессонница,
Что я даже стихами заговорил?
Почему я не могу уснуть?
Править Империей – великий труд, труд тяжелый,
Но я привык, ведь правлю уж давно -
Тридцать пять лет уже правлю самодержавно.
Я воссоздал Империю, я вернул ей Италию и Африку -
Я Вечный Рим вернул Империи, и он теперь
Свободен от варварского владычества.
С Персией скоро будет мир, на Дунае мир с варварами,
В Африке снова спокойно,
Константинополь – величественный и великий -
Я построил заново из мрамора и золота.
Мое величие непоколебимо,
Передо мной склоняются все – и римляне, и варвары -
Но почему мне так неспокойно? так тревожно?
Почему мне снится, что я на вершине узкой горы,
С которой в любой момент могу упасть?
(вздыхает, кладет свиток на стол)
Тревожно мне, потому что я знаю, сколько границ
В любой момент могут быть нарушены
Новыми варварскими нашествиями,
Как мало золотых солидов сейчас в казне,
Как неспокойно в Константинополе,
И как часто здесь бывают бунты и волнения.
(подходит к окну, смотрит в сторону Города)
Мои сановники многое скрывают от меня,
И чтобы меня не беспокоить,
И чтобы править самим -
Они плетут заговоры, ведут интриги,
Они беспокоятся о том, кто унаследует мою власть.
Они думают, что я стар и устал от тяготы власти
И хочу проводить все время в беседах с епископами
О богословском толковании Священного Писания.
(поворачиваясь к зрителям, раздраженно)
Да – я стар!
Да – я устал!
Да – я хочу говорить о Священном Писании!
(отходит от окна)
Но я помазанник Божий,
Я Его Высшей волей призван и помазан на царство,
И с Божьей помощью буду править столько,
Сколько мне будет позволено!
И буду править сам, самодержавно,
Ведь я ответственен перед Богом за Римскую державу.
(вздыхает)
И все уже забыли, что я всегда по ночам работал,
Читая доклады, отправляя указания
И вынося решения по судебным делам -
И теперь все видят лишь мои богословские беседы.
(вздыхает)
Да – стар я уже.
Сколько мне отпущено еще годов?
И что дальше?
Все рушится, все, что я делал во благо Империи -
Все сейчас рушится, и может обрушиться в любой момент.
И никто – никто! – не может помочь мне
Поддержать нашу великую Империю.
И что дальше?
(подходит к окну, смотрит в сторону ночного Города)
Что дальше? Темень. Ничего не ясно.
Ничего не видно.
Что дальше?…
Садится на скамью, подпирает голову рукой, закрывает глаза.
Сцена вторая
Там же.
Входит Референдарий.
Референдарий
(с низким поклоном)
Великий император, префект претория Востока Петр прибыл по твоему повелению!
Юстиниан
Зови его.
Референдарий выходит из залы. Тяжелым основательным шагом входит Петр Барсима, держа в руках свиток, склоняется в поклоне.
Петр Барсима
Великий император, я выполнил твое поручение -
Здесь записано, какие налоги могут быть собраны
В ближайшие четыре месяца,
И сколько это даст фунтов золота
На исполнение твоих великих замыслов.
Петр Барсима с поклоном передает Юстиниану свиток.
Юстиниан берет свиток, задумчиво держит его в руках, начинает разворачивать его, затем сворачивает его обратно.
Юстиниан
Я посмотрю его позднее.
Петр Барсима
Как будет угодно твоей мудрости, великий император!
Юстиниан
(озабоченно)
Если патрицию Петру не удастся договориться с персами
Об окончании Лазской войны и
Об уменьшении платы за охрану Кавказских Ворот,
То придется по-прежнему платить им пятьсот фунтов золота -
А это тридцать шесть тысяч солидов,
И мы не платили их почти двадцать лет!
Тридцать шесть тысяч солидов каждый год!
Как нам набрать столько золота?
Петр Барсима
(с поклоном)
Великий император, я подумаю,
Как найти эти деньги.
Юстиниан
(не слушая его, продолжая, с надеждой в голосе)
Но лучше, конечно, договориться с персами.
Я очень надеюсь, что посольство патриция Петра
Окажется успешным,
И он сможет уговорить послов шаха
И Лазику оставить нам, и согласиться
Уменьшить платежи за охрану Каспийских Ворот.
У нас нет сил продолжать войну с персами.
У нас нет сил.
Петр Барсима склоняется в поклоне.
Юстиниан
(озабоченно)
И скоро подходит срок передачи даров болгарам.
Петр Барсима
(с поклоном)
Да, великий император, я помню это.
Юстиниан
(с тревогой и грустью)
И им тоже нужно будет платить,
Потому что если они не получат от нас дары,
Они перейдут Дунай и станут разорять балканские земли -
Уничтожая храмы, разрушая деревни,
Сжигая посевы, калеча и убивая крестьян…
И у моих подданных будет столько скорби!…
А я ответственен за них перед Богом -
Его волей поручено мне управлять ими.
Я не могу допускать, чтобы мои подданные страдали!…
Здесь, в Константинополе, мы в безопасности,
А на балканских равнинах каждый день
Может случиться беда.
И любая другая граница может быть прорвана варварами -
И мои подданные будут страдать.
Петр Барсима
(с поклоном)
Я подумаю, как найти деньги на этот платеж,
Чтобы балканские крестьяне не страдали.
Юстиниан
И скоро из Александрии в Константинополь
Придут суда с зерном,
Из которого нужно печь хлеб для жителей Города,
И судовладельцы потребуют оплаты за него.
Петр Барсима
(с поклоном)
Да, великий император, я придумаю,
Где взять деньги для платежа судовладельцам.
Молчание.
Юстиниан
Ты помнишь Иоанна Каппадокийца?
Петр Барсима
(с озабоченным удивлением)
Да, великий император.
Юстиниан
Он приходил ко мне и сам напоминал,
Какие выплаты нужно сделать завтра,
А какие – через месяц,
И сам всегда говорил, какие суммы нужны,
И говорил, что деньги уже имеются.
Петр Барсима
Я буду стараться быть таким же,
Как мой великий предшественник.
Юстиниан
(подходя к окну)
Ты свободен.
Петр Барсима пятится с поклонами к выходу из залы и выходит в дверь. Юстиниан остается один в покое.
Юстиниан
Иоанн Каппадокиец… Давно я не вспоминал о нем.
Он всегда чувствовал, что мне нужно для свершений,
Он всегда заранее все подсчитывал, все доходы, все расходы,
И нужные суммы были готовы еще к началу обсуждения замысла.
Он как будто бы предчувствовал, что именно я собираюсь свершить!
Говорил он мало и всегда по делу.
Он всегда был на шаг впереди моих замыслов!
Вот с такими людьми только и можно осуществлять великие дела.
А сейчас…
Входит Референдарий. Юстиниан поворачивается к нему.
Референдарий
(с поклоном)
Великий император, квестор Священного дворца Константин прибыл по твоему повелению!
Юстиниан
Пусть войдет.
Юстиниан садится в кресло. Референдарий выходит из залы.
Сцена третья
Там же. Юстиниан сидит в кресле.
Константин входит очень быстро, легко и стремительно, держа в руках свиток, и склоняется в поклоне.
Константин
Великий император, приветствую твое величие!
Пусть твоя божественная власть
Безмятежно простирается над всем миром,
И ничто не нарушает недостижимой блистательности
Твоего ни с чем не сравнимого правления!
Константин кланяется еще раз.
Юстиниан
(делая рукой знак подняться)
Что с новым законом, который я сейчас готовлю?
Константин
Он готов, божественный владыка, вот его проект.
Я отразил в нем все данные тобой высочайшие указания.
Передает Юстиниану свиток.
Юстиниан
(держа в руке свиток)
Я посмотрю его позже.
Юстиниан откладывает свиток.
Константин
(с поклоном)
Как будет угодно твоей непобедимой мудрости,
Законодательно урегулировавшей
Все в мире до каждой единой песчинки,
Подчиненной твоей несоизмеримой власти!
Юстиниан
(со вздохом)
Я стал меньше издавать законов.
С тех пор, как была подготовлена моя кодификация,
А потом изданы Новеллы.
С каждым годом все меньше издаю новелл.
Константин
(с поклоном, велеречиво)
Твоя всемирная прозорливость, просвещенный владыка,
Предвосхитила все чаяния твоих подданных и
Блистательно урегулировала уже все отрасли
Всех возможных человеческих занятий,
И весь мир преклоняется перед
Высочайшей мудростью твоего регулирования!
Юстиниан
(с раздражением)
Тогда почему денег в казне все меньше и меньше,
А бунтов на окраинах все больше и больше?
Значит, не все еще урегулировано?
Константин
(с поклоном, возвышенно)
Мелкие людишки, не подчиняющиеся пока что
Твоей всепобеждающей власти,
Скоро падут ниц, ослепленные твоим неземным светом.
Юстиниан
(раздраженно)
Если бы я хотел послушать славословия в свой адрес,
Я позвал бы ритора и повелел бы ему подготовить
Панегирик в честь моего величия.
(устало)
А мне нужны помощники, сотрудники.
Мне нужны соратники.
Константин стоит, замерев в поклоне. Юстиниан молчит.
Юстиниан
(задумчиво)
Помнишь Трибониана?
Константин
(удивленно и настороженно, с поклоном)
Да, великий император,
Я помню моего величайшего предшественника
На должности квестора Священного дворца..
Юстиниан
Он так построил работу комиссии юристов,
Что кодификация всего римского законодательства
Была осуществлена за пять лет.
За пять лет!
Всего римского законодательства!
И Кодекс потом был еще и отредактирован им!
И труды великих юристов он собрал в Дигесты -
За три года.
Всего лишь за три года!
Я надеялся, что это великое дело
Получится осуществить быстро,
Но даже я не думал, что так быстро.
А он смог!
Константин кланяется еще раз
Юстиниан
Не удивительно, что с помощью Трибониана
Мне было легко создавать законы,
Регулируя все важные стороны
Жизни моих подданных,
Вверенных Богом моей власти.
Он все понимал, он чувствовал,
Какую сферу следующей
Нужно урегулировать,
Куда направить мое законодательное внимание.
И мне все удавалось с его помощью.
(молчит)
И я мог позволить себе заниматься законодательством
Так как мои префекты собирали налоги и творили суд,
А мои полководцы побеждали варваров и
Возвращали Империи ее исконные провинции.
А теперь что?
Я – я, великий император Рима! – живу надеждой,
Что только умелая дипломатия патриция Петра
Поможет нам уговорить Персию
Хотя бы на почетный мир для нас!
Стыдно даже говорить об этом!
(с укором)
И в юридических вопросах патриций Петр
Ведает и помогает мне не менее тебя, квестор,
Хотя именно ты должен помогать мне
Разбираться в них.
(голос его дрожит)
Как же быстро мы скатились от величия к ничтожеству!…
Вокруг варвары, врывающиеся в пределы Империи
И приносящие бедствия моим подданным,
Каждое их нашествие несет разрушения и гибели,
И чума терзает наши земли,
Везде страдания и горести, разорения и смерти -
А я ничего не могу сделать!
(голос его дрожит сильнее)
У меня нет сил и средств побеждать их!
Я могу лишь откупаться от их нашествий,
Да стравливать этих дикарей между собой!…
Я, император великого Рима, надеюсь лишь на то,
Что мои дипломаты уговорят или просто подкупят
Диких, но жадных вождей варваров,
В своем невежестве падких до утонченной лести.
Что дальше? Куда еще больше умалится величие Рима?
Юстиниан встает с кресла и направляется к выходу, не смотря на Константина.
Юстиниан
Прошлые годы не вернуть.
Но как же тоскливо пережить свое время
И быть совершенно одиноким среди окружающих.
Юстиниан выходит.
