Kitobni o'qish: «Корпорация Vallen'ок»
Корпорация
Vallen
’
ok
Глава 1
Я недостаточно отчётливо помню, с чего всё началось. Мёртвая тишина в моей голове резко сменилась какофонией различных звуков, и на неё накладывались резкие выкрики людей, смысл которых я сколько не силился не мог понять. Странный язык говоривших поблизости казался мне каким-то странным, несуществующим, но в то же время смутно знакомым. К моему глубокому удивлению, часть слов я все же мог разобрать: “Давление, пульс, пятнадцать миллиграмм”.
Я понял, что нахожусь в больнице, и решил открыть глаза, чтобы удостоверится, что прав. Зря я похоже это сделал, меня сразу ослепил невыносимо яркий свет. Но это был не свет в конце тоннеля, когда проморгался, стало ясно, что я нахожусь в операционной. Вот только что я тут делаю, хоть убей не помню. Надо срочно разобраться, что со мной сейчас происходит и в каком я состоянии. Руки-ноги чувствую, но двигать ими не могу, похоже крепко привязан. Говорить мешает какая-то трубка во рту, фиксированная к металлической рамке перед лицом, а из-за неё и головой по сторонам не поводишь.
Мое пробуждение не прошло незамеченным, и некая девушка в маске и очках ласково зашептала мне что-то не сильно внятное. Единственное что я разобрал: «успокойтесь». Ничто так не бесит, как слово «успокойтесь». Хотя, что странно, волнения как такового и не было, скорее непонимание происходящего. Отсутствие воспоминаний сильно напрягало. Девушка меж тем обратилась к стоящему рядом врачу, но их диалог я понять не смог.
Врач достаточно крупной комплекции приблизился ко мне, и, наклонившись, стал задавать вопросы. Разбирал я в лучшем случае одно слово из пяти и то сам не знаю как, но общий смысл диалога был мне понятен. Его интересовало мое состояние и что со мной произошло, но из-за трубки во рту я не мог ответить, а только моргать глазами. Этого доктору вполне хватило.
От меня отцепили кучу датчиков. Трубку, что так и торчала во рту, отключили от аппарата, я начал дышать сам, хоть поначалу это оказалось трудно. Потом куда-то повезли. Сначала ритмичное мелькание потолочных ламп в коридоре, потом лифт, разгорающийся рассвет за окном в холле. Наконец, наша поездка подошла к концу, меня привезли в палату и переложили на кровать.
Вошли два врача, переговариваясь между собой. Одним оказался тот самый здоровяк, другого же я видел впервые. Низенький, ростом метра полтора, не больше. На вид, судя по количеству морщин, все восемьдесят. Но стоило мне встретится с ним взглядом, и моя уверенность в его возрасте пропала. В глазах читался не только живой ум, но и бурная энергия молодости.
Но меня смутило еще одно – оба врача были сильно восточной наружности, на мигрантов из средней Азии не похожи. Медсестра на операции также удивила экзотическим разрезом глаз. Низкорослый азиат, забравшись на какую-то приступку, стал меня осматривать и что-то бурчать себе под нос. Видя, что трубку из меня доставать они не собираются, я принялся бурчать и ворочать головой.
– Успокойтесь, – весьма добродушно и одновременно приказывая, сказал крупный доктор и в этот раз я его почему-то прекрасно понял. – Скоро мы избавим Вас от трубки, просто необходимо Вас сначала осмотреть.
Я кивнул ему в ответ. Надеюсь, скоро я открою для себя тайну всего происходящего. Я немного расслабился и позволил себе прикрыть глаза.
– Не спать! – услышал я возле своего уха бодрый голос престарелого азиата.
Прозвучал он настолько громко, что я невольно вздрогнул. Шустрый старик посветил мне сначала в один глаз фонариком, потом во второй. Видимо моя недовольная гримаса заставила его расхохотаться.
– Теперь можно и убрать интубационную трубку, – резко посерьезнев, сказал старый врач, и начал вытягивать её из меня.
Непередаваемые ощущения длились недолго, зато теперь я смогу задать интересующие меня вопросы. Но, попытавшись это сделать, я сильно и болезненно закашлялся. В это время второй доктор что-то ввёл в резиновую манжету капельницы, я почувствовал лёгкое головокружение, пространство наполнилось эхом голосов. Скорее всего это было снотворное или типа того.
– Отдыхайте, молодой человек, – услышал я голос пожилого азиата откуда-то издалека и провалился в царство Морфея.
Мне приснился странный сон, который заставил проснутся в поту, настолько он был реален. Я оказался на трассе за рулем дорогой и быстрой машины. Следующий эпизод – встречаюсь с грузовиком на перекрестке, этот момент я запомню на всю жизнь. Удар, дикая боль, скрежет сминаемого металла, а после – громкое эхо взрыва, и словно со стороны я увидел моё искалеченное тело в нескольких метрах от затухающего пожара. В этот момент не столько боль, сколько дикая тоска пронзила мое сердце, будто что-то важное забыл, не сделал. От этого сердце заныло так сильно, что я вскрикнул и проснулся.
Вокруг себя я не увидел ничего нового. Всё та же палата, всё так же в окно пробивался рассвет, разгоняя ночную мглу. Странно, я кажется примерно в это время сюда и приехал, неужели я проспал целые сутки? После ночного кошмара, я не чувствовал привычной утренней бодрости, был разбитым и вялым, но мучавшие меня вопросы о происходящем, заставили найти в себе силы, и попытаться встать.
С большим трудом, но мне это удалось. Каждое движение отдавалось дикой болью в рёбрах справа, а также головной болью. Немного ныли в разных местах руки и ноги. Подойдя к окну, я увидел скудный пейзаж – цветущая вишня на небольшом газоне с клумбами, глухая стена в двадцати метрах прямо напротив окна, да крыльцо центрального входа в больницу внизу справа. Разглядеть надпись на вывеске было практически невозможно из-за густой тени, придётся подождать, пока совсем рассветёт. Небольшая палата, окрашенные в светло-бежевый цвет стены, кровать, узкий шкаф и небольшой столик со стулом. Зато чисто, аккуратно, не как в обычной районной больнице, скорее ближе к нашим вип палатам. Вполне может оказаться, что это частная клиника, потому и врачи столь непривычной наружности. Тогда остается вопрос – что со мной произошло и что я тут делаю?
Как я ни старался, события, предшествующие моему появлению здесь, были покрыты мраком. Рассвет окончательно победил ночь, и, решив повторно выглянуть в окно, я поразился неописуемой красоте цветущей вишни. Странная она какая-то, по количеству цветков на голых ветках больше похожа на сакуру. Проведя взглядом чуть дальше, я снова заострил свое внимание на вывеске, и не поверил своим глазам – надпись на ней была сделана иероглифами! На русском языке я надписей не увидел. Иероглифы знакомые, в последние годы я взялся изучать японский язык, это были именно они.
Вот и пригодилось умение, где не ждали. Итак, читаем – «Университетская больница Осаки». Ити его мать! Это что, чья-то нелепая шутка? Бред какой-то! Зато сразу понял, почему азиатские лица у врачей – это как раз-таки коренное население, а я здесь не местный. Но как же меня так угораздило? От множества вопросов без ответа, в горле пересохло. Срочно попить и умыться, может тогда начну лучше соображать.
Где же умыться? А, вон небольшая сливающаяся со стеной дверь возле шкафа, видимо удобства за ней. Влетев в небольшой, но очень удобный санузел, я сразу же бросился к крану, и жадно присосался к нему. От холодной воды свело зубы, и я плеснул ледяной водой себе в лицо, стараясь не намочить повязку на голове. Да, голова определенно стала более ясной. Закончив умываться, я протянул руку за полотенцем и опешил. Моя рука, но не моя рука, странная дилемма. Подняв глаза выше, я наткнулся на зеркало над умывальником. Твою мать, кто в нём? Это молодое худое азиатское лицо, с узкими глазками и забинтованной головой. Оно не моё! Да что здесь происходит в конце концов?
Тут за спиной я услышал, как открылась дверь, и молодой, непривычно высокий женский голос что-то начал вещать.
– Канэко-сан, что Вы себе позволяете? Почему встали? Немедленно в кровать! – похоже она обращалась именно ко мне, причём сделала это точно на японском. И я всё понял!
– Что? – только и смог выдавить я из себя. Тоже на японском.
– Врач запретил, чтобы Вы вставали, Вам необходимо лежать! Отдых в Вашем состоянии просто необходим! – Снова довольно строго произнесла симпатичная японская девушка в белом халате, а ее глаза гневно сверкнули. Потом, немного успокоившись, она добавила: – Пожалуйста, лягте в кровать, иначе доктор Фурукава будет на меня ругаться.
– Извините меня, – слегка запнувшись, я посмотрел на её бейдж.
“Хасимото Юко” прочел я. Так, пора включать мозг, помню из обучения, что обращение очень многое значит в этой стране.
– Хасимото-сан, я не могу позволить, чтобы Вас из-за меня ругали, – сказал я, и поклонился. Только сейчас понял, что я в белоснежной больничной пижаме. – Я сейчас же лягу в кровать, просто пить очень хотелось. И скажите пожалуйста, где мои вещи?
– О вещах Вам пока рано говорить, это уже с разрешения доктора, – глаза девушки немного смягчились, и её серьёзное лицо сразу стало открытым и до невозможности милым. Однако она продолжала коситься на кровать, и я поспешил лечь как мне было велено. Очень вовремя, так как в эту самую минуту в палату зашел уже знакомый мне врач.
– Добрый день, меня зовут Фурукава Садао, – представился тот самый здоровяк, которого я первым увидел после своего “пробуждения”. – Я хирург, который Вас оперировал. Как вы себя чувствуете?
Хороший вопрос, но тут самое главное ответить не просто правильно (голову над диагнозом пусть он и ломает), но крайне важно ответить правильно на японском.
– Спасибо, хорошо, Фурукава-сан.
Взлетевшие в сторону лба брови врача выразили крайнюю степень удивления.
– Хорошо? Это замечательно, конечно, но с Вашими травмами это не сильно согласуется. Давайте по порядку. Как вас зовут?
– Канэко, – сглотнув, произнес я, вспомнив, как назвала меня медсестра. Неплохое начало диалога.
– Так, отлично, – кивнул доктор. – Это Вы помните. Вы действительно Джун Канэко. Ваши документы были в одежде, в которой Вы поступили. Какое сегодня число?
– М-м, я затрудняюсь ответить, – честно ответил я. Календаря в палате, увы, не висело.
– Сегодня четвёртое апреля, – уведомил меня доктор. – А где мы сейчас находимся?
– Больница Осака, район Ниси, – четко ответил я, понимая, что это, пожалуй, всё, что я знаю.
– Отлично. А как Вы сюда попали? – снова поинтересовался врач.
– Доктор, давайте я немного упрощу Вам задачу, – решительно ответил я ему. – Я решительно не помню причину моего здесь нахождения, и вообще ничего о себе кроме имени.
– Ну вот, а Вы еще говорите, что чувствуете себя хорошо, – грустно улыбнулся врач. – С такими травмами как у Вас, поверьте, частичная амнезия – это меньшее зло, что могло произойти.
– А что со мной? – перебил я его. В зеркале я уже заметил перебинтованную голову, да и ранее заметил повязку на груди. Конечно, не считая многочисленных гематом, царапин и ссадин, но на них я никогда не обращал особого внимания, так как в юности увлекался боевым самбо.
– Вы поступили к нам в критическом состоянии, с проломленной головой, сломанными ребрами, ну и рядом менее значимых травм. Вас нашли в переулке прохожие, они же вызвали скорую. Ну а далее мы выполняли свою работу. Меня очень удивляет, что ваше общее состояние так быстро улучшилось. Впервые за свою многолетнюю практику вижу, чтобы человек после состояния клинической смерти и с серьёзной черепно-мозговой травмой, мог спокойно встать с кровати на следующий день.
Все-таки недостаточно быстро я ретировался в койку, и мой маневр заметили. Судя по пунцовым щекам медсестры, она тоже это поняла. Остается только надеяться, что Юко из-за меня не сильно достанется, мне бы этого не хотелось.
– Видимо мне повезло, – единственное, что я нашелся ответить.
– Повезло не то слово, – произнес задумчиво врач. – Пациенты с такими травмами минимум неделю проводят в реанимации, могла быть и кома. А Ваши анализы действительно в норме. Чтобы прояснить картину, проведем еще ряд анализов и сделаем МРТ, чтобы полностью исключить повреждения внутренних органов и мозга.
Обозначив план обследования, доктор вышел из палаты. Медсестра быстро и сноровисто взяла у меня кровь, и через несколько минут меня увезли на каталке на обследование. Всё время моей “поездки”, равно как и время нахождения в тоннеле МРТ я обдумывал происходящее. Странный сон, так похожий на явь, до сих пор кадры аварии стоят перед глазами. Чужое тело, теперь я точно в этом уверен, чужая страна.
Пока негусто в активе, из плюсов только знание языка, да и относительно неплохое понимание культуры, но это не точно. Из минусов – не помню кто я здесь, в этом теле. Я почти уверен, если хорошенько подумать, то это был вовсе не сон, а мои воспоминания. И авария на самом деле была. Тогда как я смог в ней выжить, ведь там никто не смог бы уцелеть? Причем не просто уцелеть, а оказаться в другой стране и в чужом теле.
Доктор что-то говорил про клиническую смерть, и тут сразу вспомнился увиденный давным-давно фантастический фильм, в котором обыгрывалась схожая ситуация – два человека поменялись местами при схожих обстоятельствах. Чем черт не шутит, а вдруг это на самом деле возможно? Допустим, так и есть. Не завидую тогда этому пареньку, в теле которого я оказался.
Тогда многое встает на свои места. Получил в подарок молодое здоровое тело, да мне бы многие позавидовали. Да, я не дома, зато у меня теперь появился второй шанс, весь мой жизненный опыт, который предстояло разворошить и вспомнить, а ещё новая дорога, которую мне предстоит пройти. Новая жизнь? Звучит-то неплохо.
Пока я предавался этим умозаключениям, меня уже выкатывали обратно. Через несколько минут я снова оказался в своей палате, и практически сразу ко мне вошел Фурукава Садао.
– Что скажете, доктор? – немного напрягся я и слегка привстал на кровати, опираясь на локти.
– По правилам, Вам следовало запретить двигаться ближайшие несколько дней, – задумчиво ответил врач – Но судя по результатам Ваших анализов и обследований, Вы и правда отделались практически лёгким испугом. Мое личное мнение – Вам следует пробыть еще некоторое время в больнице под наблюдением. МРТ не выявило никаких повреждений головного мозга кроме признаков сотрясения, а посттравматическая амнезия должна пройти со временем при условии приема препаратов. Сломано три ребра, но без значительного смещения, лёгкие не пострадали. Несколько недель придется ограничить себя в физической активности, а необходимые препараты я Вам уже назначил, список вы найдёте в эпикризе при выписке.
Доктор закончил свою речь, откинулся на стуле и пристально посмотрел на меня.
– Что-то не так, Фурукава-сан? – поинтересовался я у него.
– Ваше состояние вызывает у меня сомнения. Хочу попросить Вас еще раз зайти ко мне через два дня после выписки на осмотр, вы не возражаете? – Спросил он.
– Фурукава-сан, я Вам очень благодарен за мое лечение, и обязательно приду к вам в указанные даты и, если вы позволите, хочу как можно быстрее попасть домой, дома и стены помогают, особенно в вопросе восстановления памяти.
– Правильно, помогают, однако я настойчиво Вас прошу, необходимо соблюдать мои назначения, и ограничить физические нагрузки, – продолжил он. – Хасимото-сан отдаст Вам вашу одежду и передаст Вам выписку и мои назначения. Остались ли у Вас вопросы ко мне?
Я уже хотел было сказать, что не осталось, но вдруг вспомнил, что понятия не имею, где живу.
– Я так понимаю, вы не помните свой адрес? – иронично улыбаясь сказал он. – Можете не переживать, мы это выяснили. В ваших карманах были ключи и документы.
– Еще раз спасибо, Фурукава-сан, вы мой спаситель! – сдержанно сказал ему я и по привычке хотел протянуть руку, но вовремя спохватился. Не принято в стране восходящего солнца нарушать личное пространство, вот потому и кланяются, так говорил мне преподаватель. Да, чуть было в первые минуты новой жизни не опростоволосился. Эх, Штирлиц, тут тебе не там, влез в чужой кузовок, так будь груздем до конца. Пришлось поклониться, насколько позволяло положение полусидя на кровати.
– А вот, судя по всему, и Ваши вещи несут, – улыбнулся доктор, и в коридоре послышался щебечущий голос уже знакомой мне медсестры.
В палату вошла Хасимото-сан с пакетом в руках.
– Вот ваша одежда, Канэко-сан. Она была очень грязная и мы взяли на себя смелость её постирать. Когда переоденетесь, можете подойти ко мне, я провожу Вас, – уже без прежней строгости сказала она, и вышла.
– Ну что ж, переодевайтесь и можете идти, но не забывайте о моих назначениях, – снова повторил доктор, видимо не сильно надеясь на мою память, и вышел из палаты.
Наскоро одевшись, насколько позволяли сломанные рёбра, я слегка пошатываясь вышел в коридор, и быстро нашел стойку с милой медсестрой. Возле нее стоял пожилой японец, и пристально смотрел на меня.
– Хасимото-сан, искренне хочу Вас поблагодарить за помощь и участие, – произнес я, и поклонился, причем, как я уже потом подумал, даже излишне низко. Поклоны в Японии – это вообще отдельная часть культуры, как и суффиксы к именам. Можно хорошо знать язык как таковой, но не понимая основ культуры обращений, вы так и останетесь для них гайдзином, то есть приезжим, чужим. Хасимото-сан поклонилась в ответ, но судя по зардевшим щекам, я снова заставил ее смущаться.
– Канэко Джун, – произнес я и поклонился, обращаясь к ее спутнику. Тот удивленно посмотрел на меня, и аналогично поприветствовал.
– Накамора Хироси, – произнес он в ответ. – Я, честно говоря, сначала решил, что неверно понял звонившую мне Хасимото-сан, но сейчас вижу, что никакой ошибки нет. Вы, Канэко-сан, и правда смотрите на меня как будто никогда прежде не видели. Я ваш управдом. Узнал о том, что с Вами случилось и решил проведать. А Вас оказывается уже выписывают. Тогда я провожу Вас до дома.
– Я весьма признателен, Накамора-сан, что Вы интересуетесь моими делами, – произнес я и, попрощавшись с медсестрой, мы вышли из больницы.
– Далеко ли нам идти до дома, – поинтересовался я у домоправителя, когда мы в молчании проходили уже вторую улицу. На что тот резко остановился и произнес:
– Джун, что за розыгрыш ты придумал? Опять влип в какие-то неприятности?
Странно, такое обращение не часто используется в Японии, судя по всему, этот человек очень близко знаком со мной прежним.
– Я Вас не понимаю, Накамора-сан, – покачал я головой. – Мы с Вами так близко знакомы?
– Джун, либо ты совсем заигрался, либо действительно ничего не помнишь. Хотя, в твоем лично случае, я больше склоняюсь к обоим обстоятельствам одновременно, – произнес он. – Видел бы тебя твой отец. Только из памяти о нем я здесь. Заходи, мы уже пришли.
В раздумьях я даже не заметил, что мы остановились перед входом в подъезд. Мы вошли в многоэтажный дом и поднялись на лифте на двенадцатый этаж. Если я правильно понял, отца бывшего хозяина этого тела уже нет в живых, но спрашивать об этом управдома я сейчас не стал. Во всяком случае, попробую разобраться сначала сам.
Покрутив в руках связку ключей, я заметил брелок с адресом и номером квартиры – теперь точно не заблужусь, особенно в первое время. Пока я искал нужный ключ для входной двери, услышал за дверью шорох. "Странно", – подумал я, ещё не подозревая, что главный сюрприз ждал меня внутри.
Глава 2
Дверь скрипнула, и в нос ударил запах затхлости, смешанный с каким-то знакомым крайне неприятным ароматом. Чёрт побери, да это же запах собачьего дерьма! И тут я услышал цокот коготков по полу. Что? Собака? В Японии? Это почти то же самое, что и пума в Москве. Из дверного проема неспешно вышел морщинистый французский бульдог с выпученными глазами.
Сначала он зарычал, но, узнав хозяина, ткнулся в меня носом, провернулся вокруг себя, радостно виляя тем, что осталось от хвоста и повалился на спину, демонстрируя пузо в горошек. Собака, охренеть! У меня есть собака, да еще какая! Представьте себе существо, напоминающее ушастый пельмень на коротких ножках, с лицом, которое словно пережило десять сезонов дорамы на одном дыхании. Это она – француженка-бульдожка, чья жизнь состоит из бесконечных сериалов наподобие: "Попытка залезть на диван без помощи человека", "Спор со своим отражением в зеркале" и "Почему хозяин не понимает, что еда в моей миске уже пять секунд как несвежая?".
В прошлой жизни у меня тоже была собака, но здесь совсем другой коленкор. Это же Япония, тут завести такого друга не только крайне сложно, но и очень дорого, а мое новое “Я” не создает впечатление миллиардера и плейбоя. Еще один странный момент, которому предстоит найти решение.
– Ну здравствуй, мой волосатый друг, а вернее подруга! – прошептал я, и занялся почесыванием пузика. “И геморрой” – подсказал мне внутренний голос, когда я споткнулся о порванный мешок с мусором. Собака в одиночестве – это ад. Следы «праздника» были повсюду: перевёрнутый горшок с кактусом, ободранные обои у двери и лужица в углу, уже частично подсохшая. Обозрев чудовищный пейзаж, я тяжко вздохнул. Любитель животных, блин. Ты хоть в курсе что собак надо еще и воспитывать? Меньше всего на фоне своего самочувствия я хотел сейчас заниматься уборкой.
По размеру квартира больше напоминала капсулу для выживания. Микрокухня: двухкомфорочная плита, мини-холодильник, на полке – кастрюля с ржавым дном и сковородка, похожая на выжженный метеоритный кратер. Санузел с кафелем цвета «советский салатовый», душ с занавеской в уточках.
На полу в комнате – погрызенный резиновый утенок. В углу комнаты заметил зону пса: лежанка из старого свитера, рядом миска с надписью «Съешь меня».
На тумбочке у входа валялся пропуск. Я взял его в руки и прочитал надпись: “Корпорация “Vallen”. Курьер. Доступ первого уровня. Зона склада – сектор В”. Что-то я раньше не слышал про такую корпорацию. Валлен, хм. Ну окей, Валлен, будем тебя покорять. Валлен – окей? Буду называть тебя Валенок, так как-то уютнее что ли, по-домашнему.
М-да, карьера у паренька на подъеме, в очередной раз задался вопросом – откуда мой парнишка нашел денег на приобретение и содержание собаки? Обе почки на месте, это я уже проверил.
Но я даже примерно не представляю, когда ел последний раз. Открыв холодильник, увидел, что внутри только бутылка дешёвого кетчупа неестественного цвета и яйцо сомнительной свежести. Не густо. Открыв второй шкафчик, я нашел пачку иноземного «Доширака», лук и засохшее масло.
Зато псинка меня удивила. Села перед тумбочкой и начала издавать звуки: смесь храпа, чиха и песни кита, пока я не открыл и не узрел содержимое: внутри оказалась пачка премиального собачьего корма с лососем.
– Ты тут шикуешь, а я лапшу жрать буду? – ухмыльнулся я и поставил сковородку на плиту.
Пока Момо ела свой корм, я решил разобраться с плитой. Ржавая кастрюля, доставшаяся в наследство, напоминала артефакт из фильма про пост-апокалипсис.
– Ладно, герои не боятся вызовов, – бодро сказал я, разбивая на сковороду единственное яйцо. Через пять минут кухня напоминала лабораторию безумного ученого: яйцо пригорело, хлеб задымился, а из холодильника выпал дешёвый кетчуп, навсегда окрасив едким красителем пол в цвет стыда.
– Знаешь, Момо, – вздохнул я, – в прошлой жизни у меня был повар. А теперь есть ты. И мы оба не умеем готовить.
Собака проигнорировала меня, ну либо хруст за ушами не дал ей меня расслышать.
Сковородка продолжала дымить, сильно запахло горелым, я снял её с плиты и бросил в раковину. Видимо прежний владелец этого тела не отличался ни кулинарным мастерством, ни элементарным порядком в доме, раковина тоже была чудовищно грязной.
Чайник уже вскипел, я залил лапшу кипятком и прикрыл тарелкой. Буду долго смеяться, что это не второй шанс мне выпал, а сверхзадача из телешоу – выжить в чужой стране в чужом теле, убраться в доме у этого субъекта. А ещё надо сходить в магазин, и пса выгулять.
Но в этой стране погулять с собачкой не так просто, пришлось перевернуть мою скудную мебель в поисках шлейки с поводком, намордника и пакетов под (ну вы поняли). А парень действительно хорошо подготовился, всё в итоге нашлось прямо за кормом – видимо эта тумбочка принадлежала моей брылястой подруге. Стоп – а как тебя зовут, родная? На ошейнике виднелась бирка с выбитым именем и адресом. Итак, кто же ты у нас? Момо. Это, если я не ошибаюсь, в переводе означает персик. Ну, в общем и целом, есть некое сходство.
– Ну что, Персик, ты знаешь примерный маршрут? – обратился я к четвероногой подружке.
Хотя в этой стране порядка всё подписано, всюду таблички, можно дескать гулять с собакой, или нет. Насколько я помню, с ними и в магазин-то не зайдешь, не то, что в нашей бескрайней.
Вот спасибо тебе, Момо, дела свои сделала быстро. Хорошо, что вспомнил взять бутылку с водой, тут принято “маленькие” проблемы своего друга обильно поливать.
Вольера для выгула я нигде не увидел. Ну ничего, освоюсь, нормально погулять сходим. А пока, дружище, пошли домой, мне еще надо решить вопрос с пропитанием для себя любимого. На обратном пути Момо облаяла кота, я спешно взял её на руки и успокоил. Местные жители повернуты на личных свободах, не понравится лай – пойдут жаловаться на меня. Так что милая, будь умничкой – и лишний раз голос не повышай.
Оставив Персика дома, я выбежал в поисках ближайшего банкомата. В кармане висевшей возле двери куртки я обнаружил пластиковую карту, очень надеюсь, что её содержимое меня не огорчит. Введя ПИН-код, заботливо написанный на обороте ручкой (редкостное легкомыслие), я с улыбкой идиота смотрел на свой ничтожный бюджет, и думал: “Джун, ты наверно местный дурачок?” Ну просто как можно назвать человека, который отдал такие деньги за бульдога, а у самого в холодильнике мышь повесилась? Причем такая же мышь и в карманах. Число на меня смотрело хоть и трехзначное, но его размер наводил тоску и уныние. Шиковать не выйдет, но еда нам в любом случае нужна.
Местный магазинчик не поражал ни размерами, ни ассортиментом, но вот ценовой уровень был более-менее в моем диапазоне. Купил яйца, хлеб, дешёвую мясную консерву и новую игрушку для пса – маленького резинового медведя с пищалкой. Пока хватит, пора возвращаться домой и продолжить заниматься адаптацией к новому месту.
Когда я начал открывать дверь, одновременно не давая выскочить Момо на площадку, из соседней квартиры высунулась седая голова в бигуди.
– Молодой человек! – прошипела старушка, сверкая глазами, как совенок-недосып. – Ваша… э-э… собака сейчас лаяла на моего кота!
– Простите, она просто восхищается его грацией, – поклонился я, держа Момо за ошейник. – Как я восхищаюсь вашими бигуди. Ретро-стиль восьмидесятых?
Старушка фыркнула, хлопнула дверью, но через минуту протянула мне тарелку с моти:
– Чтобы ваша невоспитанная собачка заткнулась! И вы тоже.
Немного неожиданно принимать от соседки угощение в сопровождении такого пожелания. Момо тут же устроила замысловатый танец хвостом (вернее тем местом, из которого он должен был в теории расти), а я подумал: «В Японии даже враги дарят сладости. Или это такое объявление войны?». После подобной мысли желание есть угощение резко пропало.
На кровати я заметил ноутбук. Будем надеяться, хотя бы его содержимое прольет свет на тайну моего бытия до той роковой ночи. На столе под свалкой из старых газет нашёлся затёртый фотоальбом, отлично, изучим.
Ряд детских фото: маленький мальчик с псом на фоне исписанного граффити и опутанного проводами бетонного дома, семейные групповые, подписей на обороте нет. Короче, всё это добро тоже сильно не поможет. Дальше уже паренек постарше, видимо мои годы учебы. Одна из них привлекла меня больше остальных – я и некая рыжеволосая девушка в лаборатории, на обороте надпись “Юко, 2019”. Дальше в принципе неинтересно – рабочие будни, какие-то люди. Я так понимаю, коллеги по моей несложной специальности.
Ладно, посмотрим, что этот ваш интернет расскажет обо мне. Ноутбук загружался невообразимо долго, мне показалось, что прошло минут двадцать. Экран подмигивал, словно раздумывая: «А стоит ли?». Когда я наконец открыл браузер, первым делом полез в историю поиска.
– Почему болит голова после саке, дешевые консервы оптом, как избавиться от запаха собаки? – зачитал я вслух последние поисковые запросы. – Боже, Джун, да ты “гений”.
Момо, услышав «собака», преданно ткнулась мордой в колено.
– Не обижайся, – потрепал я её за ухом. – Он явно не про тебя. Хотя… – я посмотрел на пятно от кетчупа, – возможно про тебя.
Посмотрим тогда соцсети. Да что же я за человек был такой, а? Сплошные смайлы, дежурные фразы, никчемные посты без всякой смысловой нагрузки, зацепится определённо не за что. Значит придётся самому импровизировать, главное не переусердствовать.
Самое главное, чуть не забыл, что это за контора, в которой я работаю, что за “Валенок”? Забил название с пропуска в поисковик. Браузер сразу же выдал мне искомый объект. Да, симпатичненько, одно здание корпорации чего стоит. Свечка небоскреба сильно выделялась на фоне прочих построек в районе. Правда, конкретики мало – занимается всем, что только может приносить деньги. Техника, технологии, разработки в целом ряде направлений от кибернетики до медицины, хотя куда до этих направлений бедному курьеру. Надо срочно исправлять ситуацию, быть на побегушках я не привык. Застрять как белка в этом унылом колесе? Ну уж нет! Как говорится, хочу всё и сразу.
Пока ел свою лапшу, перечитал выписку из больницы, увидел упоминание о постельном режиме, и явке через сорок восемь часов к доктору Фурукаве, значит на ближайшие двое суток я свободен от работы.
– Если не помру до послезавтра, обязательно схожу, – сказал я внимательно смотревшей на меня Момо и плюхнулся на диван. Собака забралась на диван рядом со мной и ткнула меня мордой в бок. – Что, хочешь ещё погулять? Не, на сегодня уже хватит.
Вечер завершился парой эпизодов неизвестного мне сериала под храп собаки. Но вот только сон не шел. Помаявшись с час на кровати, я решил всё-таки выйти прогуляться, преследуя две цели – освежить мозги и сориентироваться на местности.
Вечернее небо постепенно затянулось тучами, и пошел ливень. Но не романтичный дождик из аниме, а самый настоящий потоп, превращающий узкие улочки в подобие венецианских каналов. Промокший до нитки, я нырнул в первую попавшуюся дверь с красным фонарём, оказалось, что это одно из тех крошечных идзакая, где счёт пишут мелом на столешнице, а за стойкой сидит целая семья: дед-повар, его дочь-официантка и внук-бармен лет десяти. Само слово «идзакая», вспомнилось, состоит из трех кандзи: «и» (остаться), «cакэ» (саке, алкоголь), «я» (место, комната).
