Kitobni o'qish: «Любовный рингтон»

Застывшая пустота

Предвидение

1

 
Давно я не восторженный юнец,
Теряет широту душа в морщинах.
Смазливый облик в зеркале – хитрец —
Фатально растворяется в сединах.
 
 
В моих глазах застыла пустота,
Темнеет взгляд потушенною свечкой.
Горюю я – хиреет красота,
Волнуюсь – жизнь окончится осечкой.
 

2

 
Ждут впереди тоскливые заботы,
Морока бесполезной суеты,
Мгновенья благодетельной работы,
Минорный марш оркестра и цветы.
 
 
Не будет встреч и дружеских объятий,
Влюблённости и страсти ассорти,
Из памяти мучительных изъятий
Интимных слов, последнего «прости».
 

«Расписанья – электричкам, поездам и самолётам…»

 
Расписанья – электричкам, поездам и самолётам,
Встречи нервные, поспешные неловкие прощанья…
Это просто машинистам, стюардессам и пилотам —
Обещанья выполняются на дальних расстояньях.
В сероглазой мгле высоко светят звёзды над Москвою.
Им на небе одиноко, как и мне порой с тобою.
 

В круге мирозданья

 
Как приходят чувства,
 угасают страсти?
То светло и густо,
 то гнетут напасти.
 
 
Обожанье – это
 знак, грядёт опала?
Не найти ответа,
 рая, идеала.
 
 
Подозренья – норма
 или наказанье?
Часто правит форма,
 а не содержанье.
 
 
Лавры и поминки,
 тайные желанья —
Жалкие песчинки
 в круге мирозданья.
 
 
Жизнь сиюминутна
 и, к несчастью, бренна,
Перспектива смутна.
 Творчество – нетленно.
 

Зрелость

 
Года изменяют акценты —
Проходит желанье интриг,
Уже не активны ферменты,
Всё больше прочитанных книг.
 
 
Обычные радостны вещи:
Без пафоса, лести слова,
Неярко горящие свечи,
Округлая форма стола,
 
 
Пастель, а не броскость акрила,
Ржаной незатейливый хлеб,
Пахучая сладость кадила,
Очаг, не безбожный вертеп.
 
 
Кораблик-диван на приколе,
Ржавеют обид якоря.
Пустынно на жизненном моле.
Любви пересохли моря.
 

Безвозвратность

 
Возлюбленным бывшим звонить ни к чему,
Встречаться с минувшим опасно.
Одна много лет ощущает вину,
Другой существует прекрасно.
 
 
Один через годы бредёт не в себе,
Терзается, молит в надрыве.
Вторая вполне благодарна судьбе,
Не помнит о грубом разрыве.
 
 
Один воскрешает волшебную связь,
Которая канула в Лету.
Другая над прошлым смеётся, кривясь,
Забыла про верность обету.
 
 
С любовью одна вспоминает места,
Где губы сливались с губами.
Второму её неприятны уста —
Расстались давно, со слезами.
 
 
По старым дорогам бродить ни к чему,
Лечите сердечные раны.
Нельзя возродить отношений весну,
Нестойки и кратки романы.
 

Странная пара

 
Иссяк романтики порыв,
Обыденность храпит на троне.
Усталость, чувства притупив,
Зевает буднично в короне.
 
 
Ты ускользаешь день за днём,
Скупы холодные объятья.
Мы странно смотримся вдвоём —
В надеждах, стёртых, словно платья
 
 
У обделённых и сирот.
Безлики сутки, бестолковы.
Страстей утих водоворот,
Поражены любви основы.
 

Одиночество

 
Годы мчатся подобно стремнине,
Не осталось друзей и подруг,
Прежних радостей нет и в помине,
Пуст беспечной весёлости круг.
 
 
Одиночество давит на спину,
Грудь сжимает, дышать не даёт.
Скоро бремя земное я скину,
И душа унесётся в полёт.
 
 
Люди часто уходят бесследно —
Быстротечна мирская молва.
Путь поэта закончу победно —
Обо мне будет память жива.
 

Терпимость

 
Терпимость витает повсюду,
Объём заполняет собой.
Предателя, злого иуду,
Готов я пустить на постой.
 
 
Меня оскорбляет стабильно
С серьгою в носу продавец.
А я наблюдаю умильно,
Покорства смешной образец.
 
 
Сношу укоризны, наветы,
Ехидные взгляды врагов,
Приемлю дурные советы,
Жене подчиниться готов,
 
 
Давно не встреваю в дебоши,
Смирясь, не иду на конфликт.
Подобно шагреневой коже,
Сжимаюсь, безвольный реликт.
 
 
Ушла залихватская удаль.
Закончился жизни запал.
Не жду от реальности чуда,
Поскольку смертельно устал.
 

Время-ластик

 
Цвели курортные романы,
Мы флиртовали, не скупясь.
Пленяли нас самообманы,
Лиричных фраз сплеталась вязь.
 
 
Но время мчится безоглядно,
Виски надменно серебря.
Теперь безмолвие отрадно:
Не май, а всхлипы ноября.
 
 
Мы исчезаем постепенно,
Стирает время-ластик нас:
В прошедшем щегольски, отменно
Смотрелись в профиль и анфас —
 
 
Сейчас лоснимся и потёрты,
Из глаз исчез лукавый блеск.
Привыкли прозябать в комфорте
И видеть в юности гротеск.
 

Угасание

 
Лицо ко всему безучастно,
Угрюмость во взгляде сквозит.
Течение мыслей ненастно,
Потерян былой аппетит.
 
 
Друзья угасают смиренно,
Когда наступает их час.
Любовь умирает мгновенно,
Циничными делая нас.
 
 
Привычны лишенья, утраты,
В инфарктовых шрамах душа.
Солидней в аптеках затраты,
Чтоб жить в тишине, не греша.
 

Усталость

 
Усталость чугунною цепью сковала,
Липучи объятья дивана.
Засалены бурных страстей покрывала,
Аптекой воняет нирвана.
 
 
Весенней капелью срываются годы,
Стремительны десятилетья.
Не помнятся чётко партнёры и моды,
В беседах царят междометья.
 
 
Далёко начало, пусты арсеналы.
Стихает дыхание жизни.
Бессильно плетёмся, забыв про анналы,
К помпезной бессмысленной тризне.
 

Блеск и нищета олигарха

 
Есть в активах Василия замки,
Виноградники, яхты, дворцы.
Посещают его куртизанки,
Депутаты, министры-глупцы.
 
 
Обожает он блеск бриллиантов,
Шум богемы, имперский размах,
За окном бой кремлёвских курантов,
Окружения зависть в глазах.
 
 
Но бывает пора передышки —
Архаичной, с прохладой речной.
Уезжает тогда Вася в Мышкин,
Будто парень рабочий простой.
 
 
Навещает разбитый домишко,
Где скрестились былые пути.
Здесь компьютера, видео, книжки
Пожелаешь – не сможешь найти.
 
 
Принимает он быт закоснелый,
Поклоняется тихим церквям,
Безмятежным погостам замшелым,
Покосившимся тёмным крестам.
 
 
Дни проходят неспешно и вязко
Средь щербатых старинных оград.
Город, словно щемящая сказка,
Возвращает оставленный клад.
 
 
Перекошены ставни резные,
Шаток стол, проржавела кровать,
Чудом держатся стены родные.
Впору выпить и горько рыдать.
 
 
Душу трогают ветхий штакетник,
Палисадник, пожухлый бурьян,
На берёзе забытый скворечник
И фасад – на изъяне изъян.
 
 
Снова роскошь, помпезность, рулетка,
Лимузины, огни казино.
В телефоне о встрече заметка,
Безотрадное фото одно:
 
 
Дом кривой, лавка возле ограды,
Мутных окон обиженный взгляд:
«Что недолго гостил? Были рады…
Возвращайся, родимый, назад».
 

Стали чужими

 
Исчезли следы скоротечных романов,
Пропал аромат беззаботных интрижек.
Грустим в окружении самообманов,
Внимаем героям потрёпанных книжек.
 
 
На празднике жизни давно мы чужие,
Нам мало осталось, и много не надо.
Померкли мечты и свершенья благие,
Пиров залихватских промчалась бравада.
 
 
Мы вянем. Пигментные пятна – отметки:
Впустую загублены лучшие годы.
Судьба уподобилась подлой рулетке —
Всечасно «зеро» и сплошные невзгоды.
 

Фаталист

 
Ещё один прожитый год
Дождался в финале покрова.
Снег медленно, тихо идёт.
О жизни я думаю снова.
 
 
Случится опять снегопад,
Капель пробудится весною.
Впервые я искренне рад,
Что планов серьёзных не строю.
 
 
В коварных силках суеты
Мы – странные жалкие птицы, —
Мечтая достичь высоты,
Привыкли по клеткам ютиться.
 
 
Напрасно бороться с судьбой,
Предписаны взлёты, паденья…
Пришёл долгожданный покой —
Мои бесполезны раденья.
 

Фантомы городской любви

Влюблённый маньяк

 
Ступать буду тихо я рядом,
Украдкой скользить за спиной,
Разыскивать пристальным взглядом,
Крадучись идти за тобой,
 
 
Впотьмах караулить упорно
В подъезде, у входа в метро,
Вжав голову в плечи притворно,
Во мгле улыбаясь хитро.
 
 
Со мной ты рассталась весною,
Весьма возбудив аппетит.
Амбиции жалят змеёю:
«Симпатий верни профицит!»
 
 
Твоя мне известна дорога.
Наклеив усы и парик,
Я стану следить от порога,
Боясь потерять хоть на миг,
 
 
Снимать из машины соседней,
Преследовать в сонме людей.
Ты жертвою станешь последней
Любви безответной моей.
 

Реновация

 
Хилый рассвет смял ночи покрывало,
В сотах домов вспыхнул лампочек свет.
Город от дрём пробуждался устало,
Скрежетом баков и звоном монет.
 
 
В утренних сумерках благость таилась,
Скромно в потёмках скрывалась от глаз.
Добрая сила стеснялась, дичилась,
Сраму столичных кварталов дивясь.
 
 
Но реновация вид изменила,
Гордо взметнулась бетонная рать…
Добрая сила тоскливо скулила,
В джунглях устав небоскрёбных плутать.
 

«Эпоха напрасных надежд…»

 
Эпоха напрасных надежд,
 обманутых зря ожиданий.
Собранье кликуш и невежд,
 размолвок и скорых прощаний.
 
 
Пора размышлений и мук
 в попытках исправить былое.
Страна несуразных разлук,
 погрязшая в вечном запое.
 

Перезревшая интрига

 
Интрига перезрела,
Усталость правит бал.
Прошло желанье тела —
Апатии сигнал.
 
 
В проклятьях мало смысла,
Когда любить нет сил.
Стремлений свора скисла,
Влеченье растворил
 
 
Период отчужденья,
Заполонивший век…
Не тронет возбужденье
Бесчувственных калек.
 

Прозябание

 
Вступить повторно в ту же реку,
Поддаться искушенью дважды,
Стать идеалом человека,
Принять себя как есть однажды,
 
 
Нарисовать сердечно жалость,
Пропеть участие душевно,
Сыграть безудержную шалость,
Предать хуле пороки гневно —
 
 
Мы можем всё, но прозябаем,
Забыв хмельной любви флюиды,
Брюзжим, бранимся, отцветаем,
Храня грошовые обиды.
 

Ma cher

 
Прости, ma cher, не отвечай,
Не время жалоб, слёз, проклятий.
О пылких встречах вспоминай.
Я сохраню тепло объятий,
Медовых губ манящий хмель,
Волос распущенных метель.
 
 
Не обессудь, ma cher, молчи.
Влеченье не вернётся снова.
От счастья сломаны ключи,
Над дверью треснула подкова,
Прошла пора ночных безумств,
Эпоха ярких безрассудств.
 
 
Разрушили согласья мир,
Ma cher, прелестница, к чему мы?
Я отлучён, былой кумир,
Дни безымянны и угрюмы,
Но серых глаз всесильна власть,
Запретных ласк безмерна сласть.
 

Бег времени

 
То солнце и дождь, то вдруг снег,
Погода шалит вне сезона.
Отчаянный времени бег,
Как счётчик, стучит неуклонно.
 
 
Мелькают минуты, часы,
Несутся четыре квартала,
Но время, увы, не такси,
Оставить нельзя у вокзала.
 
 
Стремительных чисел поток
Всевластно, пугающе льётся.
Маячит прискорбный итог,
Когда расплатиться придётся.
 

Последнее счастье

 
Ты – моё счастье последнее,
 первая жгучая боль,
Дум воплощенье победное,
 мук и терзаний юдоль.
 
 
Ты – наважденье, прозрение
 крепко зажмуренных век,
Крест и святое знамение,
 мой озарившее век.
 

Привыкание

 
Друг милый, ты стал предсказуем,
Спокоен, расчётлив и сыт,
Расстался с напором, безумьем,
Ухожен, упитан, побрит.
 
 
Не чувствуешь больше желаний
Возвышенных встреч при Луне,
Интимных медовых лобзаний —
Привык ты, любимый, ко мне.
 
 
Пропали интрига и страстность,
Безмерный порыв обладать.
В глазах – хладнокровие, властность.
В движеньях – вальяжность и стать.
 
 
Обыденней жизнь стала, проще,
Шампанского нет и цветов.
Стиль шуток – пошлее и площе,
Отсутствует запах духов.
 
 
Прошло добиваться стремленье.
Зачем? Ты нажил капитал.
Исчезло хмельное влеченье,
Пришёл равнодушный финал.