Kitobni o'qish: «Шайтан Тау»

Многие вещи нам не понятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Козьма Прутков.

Красивая июньская ночь медленно вступала в свои права. Далеко на западе ещё не до конца потухла заря багряного заката, а небо сплошь уже было усыпано мириадами звёзд. Живописный посёлок Зилаир не спеша погружался в сон. Где-то мычала корова, где-то лаяла собака, повсюду в траве слышался стрекот сверчков, разными переливами пели соловьи. Во дворе одного дома горел свет, освещая небольшую лужайку, густо поросшую гусиной травой. Свет лился из светильника над дверью, в его лучах весело порхали мотыльки и прочая крылатая мелочь. Окна дома, выходящие во двор, так же светились мерным жёлтым светом. В глубине сада, метрах в тридцати от лужайки стояла маленькая деревенская баня, из трубы которой едва заметно на фоне ночного неба поднимался дым.

Вокруг освещённой лужайки сидели четыре молодых человека. Сидели кто на чём – один удобно расположился на складном походном стуле, другой в качестве табурета использовал берёзовый чурбан, третий восседал на перевёрнутом железном ведре, а четвёртый, он же хозяин дома, уютно устроился на полуистёртых деревянных ступеньках крыльца. Все четверо пребывали в прекраснейшем, почти в блаженном расположении духа, неспешно потягивали из банок охлаждённое пиво, закусывая сушёной рыбой, и вели неторопливую беседу. Нега и безмятежность царила в этой приятной обстановке.

– Может, ещё, кто пойдёт погреться, пока баня не остыла? – спросил хозяин у своих гостей.

Хозяина звали Александр. Тридцатипятилетний парень невысокого роста с чёрными волосами и моложавым лицом, он выглядел лет на семь младше своего возраста. По-деревенски простой и немного замкнутый, он оставался холостым и жил вместе со своей матерью. С ней же они вели и своё нехитрое хозяйство.

– Нет, Саш, спасибо. Я, пожалуй, пас, – сказал Сергей, которому никак не хотелось покидать свой удобный складный стул.

Сергей доводился дальним родственником Александру по материнской линии и каждый год несколько раз за лето приезжал в Башкирию отдыхать. Приезжал один, иногда, с друзьями, и по неизменной традиции заезжал к своему троюродному брату в гости. В этот раз Сергей с двумя приятелями Андреем и Олегом приехали в Зилаирский район на несколько дней. Две ночи они стояли лагерем в живописнейшем местечке в лесу у реки Шар, на третью же приехали к Александру. Не пожелав ночевать в доме, мотивировав, что находясь на природе, спать в помещении является кощунством, они расстелили карематы прямо на траве во дворе у Александра, намериваясь провести ночь в уютных тёплых спальных мешках и, «укрывшись звёздным небом, мох под рёбра подложив», как это было сказано у Владимира Семёновича, прекрасно отоспаться на свежем воздухе.

– Я вот что хотел ещё спросить, Саш, – сказал Сергей, – помнишь, ты как-то рассказывал про гору Шайтан Тау? Ведь это место где-то неподалёку отсюда находится? Я помню, ты говорил, что вокруг этой горы происходит какая-то чертовщина, что гора пользуется дурной славой и ни один здравомыслящий человек не рискнёт к ней приблизиться. Рассказывал ты также и про водителя бензовоза, который проезжал через эту гору, помнишь? Расскажи, пожалуйста, ещё раз.

Андрей и Олег, явно заинтересовавшиеся новой темой, также попросили рассказать эту историю. Александр, польщённый таким вниманием, сделал добрый глоток из пивной банки, оглядел своих гостей, убедившись, что все приготовились слушать и начал:

– Да, действительно, такая история была. Она произошла с одним нашим односельчанином по имени Николай. Он даже доводится мне дальним родственником. Было это ещё в начале восьмидесятых годов прошлого века. Работал Николай тогда водителем грузовика и имел к тому же разрешение на перевозку опасных грузов, поэтому топливо для сельхоз техники в Байгульский колхоз обычно привозил именно он. Однажды ему предстояло доставить дизельное топливо и города Кувандык, а это приличное расстояние, не менее семидесяти километров. Тогда ещё пользовались старой лесной дорогой. По ней можно было проехать из посёлка Бердяш через деревни Байгул и Агурда до Кувандыка. Этой дорогой и отправился Николай в город. В Кувандык он прибыл уже ближе к вечеру. Там сделав все свои дела и плотно пообедав, Николай решил не ехать обратно на ночь глядя, а спокойно отоспаться на постоялом дворе и с утра отправиться в обратный путь. Так он и поступил. Рано утром слегка перекусив и взбодрившись стаканчиком крепкого чая, Николай выехал в сторону Байгула. До деревни Агурда дорога пролегала по холмистой местности, поросшей кое-где кустарником и небольшими группами деревьев. Далее на север после деревни маленькие перелески постепенно переходили в густой башкирский лес.

Стояла первая декада апреля. Температура воздуха днём доходила до пятнадцати градусов тепла, снег в лесу стремительно таял, и маленькие горные ручейки превращались в большие полноводные потоки. Дорога представляла собой земляное месиво. Чёрная жирная грязь налипала на колёса грузовика, но новые покрышки с мощными протекторами не давали машине увязнуть или забуксовать в колее. Однако больше всего вызывал опасение участок дороги через низину вдоль горы Шайтан Тау. Если ещё вчера вода в этом месте достигала середины колёс, то сегодня её уровень наверняка поднялся.

Подъехав к Шайтан Тау, Николай понял, что его самые худшие опасения подтвердились, дорога ушла глубоко под воду и проехать на машине сейчас было невозможно. С правой стороны вдоль дороги протекала речка Большая Узала, которая разлившись, и вызвала подтопление, а слева начинался пологий подъём на Шайтан Тау. У Николая оставался невеликий выбор – либо развернуться и ехать обратно, либо объехать затопленный участок дороги по подножию горы. Не раздумывая, Николай повернул влево и поехал через гору. Он, конечно же знал, что гора пользуется дурной репутацией, но в тот момент, как говорится, было не до суеверий. Поднявшись метров на восемь, уже было видно место, где дорога вновь выходила из воды, оставалось лишь спуститься и … – Александр прервал рассказ и выдержал паузу.

– И? – подхватили заинтригованные слушатели.

– И отключился, – закончил Александр.

Среди друзей прошёл тихий ропот.

– Как отключился? – спросил Олег.

– Отключился и всё. Он и сам не знает, как это произошло. До сих пор неизвестно, как ему удалось спустился с подножия горы на дорогу, как потом проехал двадцать с лишним километров по лесу до Байгула. Очнулся он лишь при въезде в саму деревню. Немедленно остановив машину, он выпрыгнул и кабины. Грузовик пребывал в полном порядке, не было ни свежих вмятин, ни даже царапин. Привезённая солярка так же наполняла цистерну в полном объёме. Груз был доставлен. Но каким образом удалось проехать всё это расстояние, находясь без сознания, Николай не понимал. И ещё один интересный факт – когда грузовик заезжал в гору, Николай по чисто шофёрской привычке глянул на часы. Они показывали без четверти три. Когда же он выскочил из кабины машины, будучи уже в деревне, стрелки показывали без пяти минут три, хотя, как вы понимаете, раскисшая лесная дорога должна была отнять не менее полутора часов.

Александр окончил свой рассказ. На некоторое время воцарилась тишина.

– А часы не могли остановиться? – спросил Олег.

– Могли. И даже останавливались почти у всех, кто когда-либо находился у этой горы или неподалёку от неё. Но время, которое показывали часы Николая (а надо заметить, что это немецкий хронометр являлся трофеем, который его отец привёз с войны) абсолютно совпадало с текущим, то есть с тем временем, что было в Байгуле.

После этого непонятного и загадочного перемещения Николай долго приходил в себя. Он взял отпуск, хотя в те годы в деревне это было практически невозможно сделать. Более того, говорят, он потом стал настолько набожным, что это стало грозить потерей партбилета. Надо ли говорить, что после этого случая Николай наотрез отказывался ездить дорогами, проходящими по близости от Шайтан Тау.