Kitobni o'qish: «Непосвященный. Поиски заколдованных бизонов»

Shrift:

…Все умирает на земле и в море,
Но человек суровей осужден:
Он должен знать о смертном приговоре,
Подписанном, когда он был рожден.
Но, сознавая жизни быстротечность,
Он так живет – наперекор всему, —
Как будто жить рассчитывает вечность
и этот мир принадлежит ему…

Самуил Маршак

Оформление Марина Столбова

Предисловие

Эта история произошла в небольшом, уютном, провинциальном Зарайске, некогда входящем в Рязанскую губернию, а ныне – в Московскую область; в городке с почти тысячелетней историей и удивительными людьми. Здесь мужественная русская женщина – княгиня Евпраксия, чтобы не достаться чужеземному врагу, бросилась из терема вместе с маленьким сыном. Здесь воеводой служил Дмитрий Пожарский, спасший Россию от польских захватчиков. Под этим городом, в селе Даровое, рос великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский. В Зарайске жили скульптор Анна Семеновна Голубкина, Маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков, художник Федор Денисович Константинов, дважды Герой Советского Союза Виктор Николаевич Леонов, народная артистка СССР Валентина Александровна Сперантова и очень много других людей, которые внесли немалый вклад в науку, культуру, спорт и развитие нашей страны. Здесь же находится чудотворная икона Николая Чудотворца Зарайского и знаменитая на весь мир фигурка бизона времен палеолита. А еще в этом городе живет обыкновенный мальчишка по имени Арсений, которого друзья и родители называют просто Сеня.

Пролог
Время немыслимых бедствий и неутолимого горя

С высоты Небесного Престола Мироздание кажется медовыми сотами с мириадами ячей. На самом деле каждая из них – это отдельная вселенная, крохотная для Богов, но бесконечная для существ, ее населяющих. Местные обитатели, поднимая глаза – если они у них есть – к своим небесам, видят дневные и ночные светила, в неустанном хороводе тьмы и света сменяющие друг друга. Для Богов же все эти галактики, звезды, планеты и луны – всего лишь теплые комочки светящегося пуха, тесно переплетенного с черными семенами мрака.

Боги стараются без нужды не вмешиваться в судьбы Миров, предоставляя их обитателям самим решать, какую дорогу выбрать – добра или зла, но до тех пор, покуда и первое, и второе остаются в Великом Равновесии. У каждого должен быть выбор – провести жизнь в ослепительном сиянии Света или все глубже погружаясь в пучины Тьмы, но Свет не должен выжигать Тьму дотла, а Тьма – растворять в себе Свет до последней искры. И как только одно начинает брать верх над другим, сами Боги покидают свои светоносные или полные ледяной темноты Чертоги, чтобы вмешаться.

К счастью для Мироздания, надобность в таких вмешательствах возникает редко. Ведь то, что для Богов лишь будоражащий златую кровь эпизод Вечности, для обитателей бесчисленных Миров – время немыслимых бедствий и неутолимого горя. Трудно сказать, когда в последний раз случалась Великая Битва Света и Тьмы. Для смертных это происходило эоны времени назад, а бессмертные не ведают понятий «вчера» и «завтра», ибо пребывают в нескончаемом «сегодня». И все же та Битва была столь ужасающей, что ее отголоски до сих пор еще катятся затухающим эхом из Мира в Мир.

Неудивительно, ведь Чернобог, покинув зловонные щели на изнанке Мироздания, послал вызов самому Белобогу. Замысел божества Тьмы и всякого зла заключался в том, чтобы верховное божество Света нарушило законы Великого Равновесия, вступив в Битву на стороне добра. И тогда Равновесие Миров рухнуло бы, Тьма и Свет смешались бы в неразличимое серое Ничто. Для того чтобы Белобог не смог остаться над схваткой, его извечный противник бросил в бой все, что у него было, – от величайших темных чародеев до мелкой и в общем безвредной нечисти вроде домовых, овинных, кикимор и русалок.

Смертные обитатели Миров тоже принимали участие в Битве, но в отличие от бессмертных, не важно, принадлежали ли те Силам Света или Тьмы, у них был выбор, чью сторону принять. Многие подпали под очарование зла с его фальшивым блеском и многочисленными соблазнами, и к полчищам Чернобога примкнули миллиарды жаждущих славы и богатства негодяев, но и за Силы Света вышли сражаться миллиарды людей, для которых добро и милосердие не пустые слова. Первым было легко, они не оглядывались на прошлое и не сожалели о содеянном, а вот вторым приходилось трудно.

Кровь и огонь заливали Миры, и отлетевшие души либо присоединялись к сонму светлых духов, что разноцветными радугами кружат над Небесным Престолом, либо погружались в пламенный океан, тяжелыми волнами плещущий у подножия Темного Трона. Ни одна из сторон не отступала, и целые Миры превращались в пустыни или – кладбища. Последние стали охотничьими угодьями Ловцов душ, которые служат одному Чернобогу. Темный властелин все ждал, когда его главный враг сам поведет полки Света в бой, но Белобог поступил иначе.

Он не принял сторону ни одной из Сил, лишь повелел отлить из самого прочного камня два Сосуда – Великого и Малого Зла. В первый Он своею властью заточил всех темных чародеев и чудовищ, порожденных Тьмой, а во второй – разную мелкую нечисть. Каждый из Сосудов был замкнут магическим амулетом с заключенной в нем Magus anima – душою мага. Если разбить Сосуды, то силы, в них заточенные, разлетятся по Мирозданию, но станут подчиняться тому, кто завладеет амулетами. Оба Сосуда Белобог велел поставить в тайных покоях одного из своих Чертогов.

И вот теперь Он с высоты своего Престола благодушно взирает на царящий в Мирах покой. В Великом Равновесии пребывают они, несмотря на большие и малые конфликты, вспыхивающие в той или иной вселенской соте. Правит этими сотами Высший Совет Миров, который следит за соблюдением общих для всех существ законов и предначертаний. Черновой же не оставил своих темных замыслов. И однажды сумел проникнуть в Чертог, где хранился Малый Сосуд. Выкрал его и разбил. Мелкая нечисть радостно разлетелась по Мирам, а вот замыкающий Сосуд амулет выскользнул из рук темного властелина и канул в неизвестности.

Глава первая
Таинственный дом

…Ничего этого не ведал Сеня, топая по улицам родного Зарайска. Начались летние каникулы, и можно было никуда не торопиться. Целых три месяца не придется сидеть на уроках в школе и делать домашнее задание. Сенька – невысокий, спортивного телосложения, русоволосый, вихрастый, голубоглазый мальчуган – только что закончил седьмой класс. Он любил свой город и облазил его с друзьями и в одиночку вдоль и поперек. Знал каждую улочку, особенно – застроенные старинными одноэтажными деревянными домами с резными наличниками на окнах и ставнями, которые запирают на ночь. Каждый уголок в этой части родного города четырнадцатилетний Арсений мог найти с закрытыми глазами.

По дороге он зашел к Витьке, чернявому, долговязому, выше его на полголовы приятелю, но того не оказалось дома. И теперь Сенька слонялся по городу без дела, не зная, куда себя деть. Пройдясь по заветным местам, где надеялся повстречать кого-нибудь из школьных дружков, и никого не найдя, Сенька решил сходить на речку Осетр. Она протекает неподалеку от Зарайского кремля. Не слишком широкая, но имеющая оборудованный городской пляж, спокойная, словно знающая себе цену, река. Весной во время половодья разрушило часть плотины, и Сеньке хотелось посмотреть на то, что от нее осталось.

Летом они с друзьями целыми днями торчали на речке. Купались в ее чистых прохладных струях, загорали на песочке или переплывали наперегонки. Часто ходили в поход с ночевкой и ловили рыбу. А какие леса вокруг Зарайска! Сколько ягод, грибов, орехов собирала в них ребятня. Что может быть лучше, чем пробираться через лесную чащу, вглядываясь в солнечные пятна, качающиеся на перистых листьях папоротников, а вдруг под ними прячется красная или желтая шляпка сыроежки или солидная коричневая шляпища боровика? Что ни говори, а поиск грибов – это все-таки настоящая охота, требующая зоркости, терпения и удачи. Благодаря этим вылазкам погожие летние деньки были полны приключений.

Погрузившись в воспоминания и мечты, Сеня не заметил, как подошел к кирпичному дому купца Локтева. Когда-то этот особняк повидал немало именитых гостей, пережил со своими хозяевами и счастливые, и печальные времена. А сейчас стоял полуразрушенный, зияя пустыми глазницами окон, напоминавшими амбразуры павшей крепости. Даже сейчас с провалившейся крышей и отбитой лепниной на фасаде этот двухэтажный великан впечатлял своим благородством. Он, словно древний исполин, по-прежнему противостоял натиску неумолимого времени. Впрочем, сейчас его огораживал деревянный строительный забор. Дом Локтевых причислили к историческому наследию, и теперь он ждал ремонта.

«А ведь я там еще ни разу не был…» – подумал Сеня и резко развернулся на пятках, только подошвы новеньких кроссовок вжикнули. В заборе, как водится, одна доска сдвигалась в сторону, и, прошмыгнув в щель, мальчишка очутился во дворе купеческого дома. Повсюду высились груды мусора: тряпки, старые журналы, обрывки обоев и обломки штукатурки. Солнечный свет широкими потоками вливался сквозь оконные проемы, освещая обшарпанные стены некогда величавого дома изнутри. Там что-то призывно поблескивало. Сене стало интересно выяснить – что именно? Подойдя к ближайшему окну, он подпрыгнул, схватившись за выступ стены, где когда-то находился внешний подоконник, подтянулся и влез в развалины особняка.

Сенька сразу же увидел стеклянную вазу, силуэтом напоминающую женскую фигуру, переливающуюся в солнечных лучах. Она стояла на подоконнике окна напротив и манила, притягивая изяществом и красотой. «Старинная! – мелькнула у Сеньки мысль. – Маме понравится…» Правда, до вазы надо было еще добраться. Трухлявый пол из гнилых досок не внушал доверия и местами зиял темными дырами. От вазы мальчугана отделяло несколько метров пространства, заваленного хламом. Соблазн добраться до нее был настолько велик, что он собрался с духом и двинулся к окну. Доски противно заскрипели под ногами, прогибаясь под тяжестью крепко сбитого мальчишечьего тела.

Осторожно обходя дыры, Сенька слышал, как под полом с шорохом осыпается древесная труха. До окна оставалось чуть больше метра, и мальчишка, балансируя на одной ноге, а вторую вытянув назад, как фигурист, что есть силы потянулся к вазе. Когда его пальцы уже коснулись заветной добычи, раздался страшный треск и пол ушел из-под ног. Вместе с обломками досок Сеня рухнул в подземелье. В этот роковой миг он, разумеется, не мог видеть, как стеклянная ваза на подоконнике стала медленно растворяться в солнечном луче, превращаясь в искрящиеся пылинки, покуда не исчезла совсем. Лежа в полной темноте, распластавшись на куче гнилого тряпья, глядя на светлое пятно, которое было заполнено клубами мерцающей пыли, – это была та самая дыра в полу, которую он проломил, – мальчуган со смесью облегчения и запоздалого страха пробормотал:

– Ничего себе Цирк дю Солей…

Тут он почувствовал нечто твердое, упирающееся в поясницу. Приподнялся и нащупал предмет, похожий на фигурку из камня. Вытащил. В темноте было не разобрать подробностей. «Посмотрю потом», – решил паренек и сунул находку в карман. Пора было выбираться из западни.

Глаза привыкли к полумраку, и, поднявшись, Сенька начал осматриваться. Похоже, он оказался в подвальном помещении с каменными стенами и высоким, в нескольких местах дырявым потолком. Пахло гнильем. Каждое движение порождало эхо. Выходит, подвал огромен, наверняка – во всю ширину дома. До потолка метра три, не меньше, а значит, выбраться через него не удастся.

Надо поискать выход, ведь раньше сюда как-то спускались. Вытянув руку, касаясь кончиками пальцев холодной и скользкой стены, Сеня двинулся в обход. Пройдя несколько метров, уперся в угол. Свернул влево. Прошел еще несколько шагов, ощупывая стену, и вдруг его рука провалилась в пустоту. Это оказалась небольшая арка, чуть выше метра, а в ней – деревянная дверь. Сквозь толстый и пыльный слой паутины мальчуган нащупал дверную ручку в виде железного кольца. Потянул ее на себя, опасаясь, что дверца окажется запертой, но она с протяжным скрипом распахнулась, и в темном проеме показалась темная фигура!

Сенька в ужасе отпрянул, грохнувшись на пол. Онемев от страха, он не мог отвести взгляда от арки. Темная фигура бесшумно отделилась от нее и замерла напротив мальчишки. Перед ним возвышался… призрак?! Нет, не призрак, а невысокая, сгорбленная старушка с покрытой темным платком головой и в длинном, до пола, таком же темном платье. В руках она держала посох, украшенный резным навершием. Старуха разглядывала пацаненка пронзительным взглядом черных, как живые агаты, глаз. Арсений съежился, ему захотелось превратиться в букашку, чтобы ускользнуть в какую-нибудь щель и побыстрее оказаться как можно дальше от этого страшного места. Старуха приподняла посох и, ткнув им в сторону мальчишки, хрипло осведомилась:

– Авксентий?

Сенька уставился на острый наконечник посоха, замерший буквально в двух сантиметрах от его носа.

– Не-ет, – прошептал он.

– Я тебя уже третий день жду, – словно не слыша его ответа, проговорила старушка. – Ты должен был прийти сюда еще день назад. Поднимайся! У нас мало времени!

– Вы меня с кем-то путаете, – пролепетал Сеня, уже трижды успевший пожалеть, что полез в заброшенный дом.

– Иди за мной!

Незнакомка ловко юркнула в арку, откуда только что появилась. Арсений поднялся и побрел за нею. Другого пути все равно не было. Однако прежде чем переступить порог, он сунул голову в проем и увидел длинный коридор, облицованный серым камнем. Старуха по нему отнюдь не ковыляла, как полагается ей по возрасту, а словно плыла по воздуху. Деваться было некуда, и мальчуган нехотя последовал за ней. Пройдя по коридору, в котором, кстати, было сухо и ничем плохим не пахло, вслед за незнакомкой, Сенька вошел в просторную, светлую комнату. В ней не было ни ламп, ни свечей, но свет шел будто бы отовсюду. Из мебели имелись стол, два стула и старинный диван.

Теперь Сенька смог в подробностях разглядеть старуху, которая хотя и опиралась по-прежнему на посох, но уже не казалась согбенной. На маленьком морщинистом лице выделялся слегка крючковатый нос и большие, как ему почудилось, очень добрые глаза. То, что в полумраке мальчишка принял за платок и платье, оказалось длинным плащом с капюшоном, из-под которого неопрятно торчали пряди седых волос. При каждом движении ткань плаща тонко посвистывала. Сеньке стало окончательно ясно, что незнакомка – кто угодно, но только не бродяжка, в поисках пустых бутылок забредшая в эти развалины. И от этого понимания Арсению стало не по себе.

– Не ушибся, когда упал в погреб? – ласково спросила женщина. Сейчас ее голос уже не казался таким скрипучим и страшным. – Извини, но я сделала что смогла. Очень трудно колдовать у вас здесь. Пространственные эманации совсем другие. Семь потов сойдет, пока добьешься чего-нибудь…

– А вы кто? – шепотом спросил Сенька.

– Я – обладательница тайных знаний. Ведьма по-вашему. Зовут меня Яфит Яссения. Яфит значит «красивая», а Яссения – «посвященная».

«Красота так и прет», – мысленно хмыкнул Сеня.

– А ты дерзок, Авксентий, – словно прочитав его мысли, откликнулась Яссения. – Ну это и хорошо… Я ведь тоже была когда-то молодой и красивой. И дерзкой, как ты…

– Да никакой я не Авксентий, – пробурчал, окончательно осмелев, мальчуган. – Меня Арсением зовут.

– Это ты здесь Арсений, а в нашем Мире тебя зовут Авксентием, что означает «приумножающий, несущий поддержку». Понял? – строго произнесла старуха и добавила совсем другим тоном: – А меня зови просто баба Яся.

– А от меня-то вы что хотите? – все так же сердито уточнил Сенька.

Старуха устало опустилась на стул. Осведомилась:

– Есть хочешь?

– Нет, – мотнул головой пацаненок.

– А я подкреплюсь.

Она провела навершием посоха над столешницей, и на ней буквально из ничего появились вазы с пышными булочками, причудливо вылепленным печеньем и красивая голубая чашечка с дымящимся горячим напитком, от которого веяло приятным, горьковато-сладким ароматом неведомых трав. Потрясенный этим чудом, Сенька уставился на таинственный посох. Палка как палка, деревянная, покрытая затейливой резьбой и испещренная непонятными знаками. Навершие оказалось металлическим, исполненным в виде птицы с распростертыми крыльями и круглой, почти человеческой головой с выпуклыми глазами и крючковатым носом. Заметив, что мальчишка разглядывает ее посох, Яфит Яссения пояснила:

– Это Матерь Сва, великая Птица Прародительница и Покровительница Земли Русской, – глотнув из чашки и тяжело вздохнув, волшебница перешла к главному: – Много тысячелетий назад во всем Мироздании царили покой и согласие. Не было ни войн, ни междоусобных распрей. Люди, живущие в бесчисленном множестве Миров, могли свободно общаться и посещать любой из них. Везде царили Любовь и Доброта. Никто не знал, что такое Зло. Это было незабываемое время… Однако появились Силы, которые решили, что Вселенная принадлежит только им. Многие чародеи перешли на сторону Тьмы. Их армия стремительно пополнялась. Наступили страшные времена. Колдовство стали использовать во вред, наплевав на законы. Появились первые жертвы. Миры охватил хаос. И тогда Высший Совет Миров решил с этим покончить. Лучшие светлые колдуны и ведьмы, обладатели тайных знаний, объединившись, вышли на войну с силами Тьмы. Это была страшная битва. Победа нам досталась нелегко. Она унесла жизни многих великих чародеев. Остатки темных сил были заключены в каменный Сосуд с изображением магических знаков и могущественных рун, запечатанный волшебной печатью. Прошли века. Лихие дни стали забываться. Однако Чернобог, затеявший эту Битву, решил выпустить темные силы, чтобы с их помощью стать единственным Властителем Миров. Ему удалось разбить волшебный Сосуд и освободить Силы Тьмы, а осколки Сосуда он разбросал по Мирам. Один из осколков лежит у тебя в кармане. Долгие годы он пролежал здесь, в подвале, покуда не оказался в твоих руках.

Сенька вспомнил, что действительно подобрал какой-то камень. Сунул руку в карман и достал находку. Формой она напоминала окаменевший цветочный бутон, от которого исходило темно-красное пульсирующее свечение.

– А там, когда я его нашел, он не светился, – пробормотал мальчуган.

– Он живой и светится рядом с теми, кто обладает чародейской силой, – произнесла дрогнувшим голосом Яфит Яссения. Как завороженная, смотрела она на переливчатое свечение, и в глазах ее подрагивал темно-красный блик. – Ты должен помочь нам и принести этот недостающий осколок…

– Так возьмите его! – пожав плечами, откликнулся Сеня и на ладони протянул ей камень. – Он мне не нужен…

– Нет, – со вздохом сожаления выдавила ведьма. – Это должен сделать ты сам. Я не в силах пронести его в свой Мир. Только Непосвященный – человек из вашего Мира может сделать это.

– А как я это сделаю? – удивился Арсений.

– Сегодня ровно в полночь ты должен пойти на городское кладбище, к старой часовне. Встанешь возле ее дверей, повернешься лицом на юг и отсчитаешь ровно девятнадцать шагов. Справа увидишь два клена. В коре левого будет овальное углубление. Едва пробьет полночь, положи осколок в углубление, и тогда откроется портал, – произнесла Яфит Яссения таинственным и немного пугающим голосом.

– А как же мои родители? Меня просто не отпустят так поздно, – возразил Сенька.

– Об этом не беспокойся, – с улыбкой откликнулась ведьма. – Будут спать как убитые, я позабочусь об этом.

Она вдруг замолчала, прислушалась и принялась нюхать воздух, пробормотав с досадой: – Нашла все-таки… И травка моя не помогла…

– Кто нашел? – встревожился мальчишка.

Яфит Несения резко встала и уставилась на стену.

– Срочно уходи! – потребовала ведьма. – Делай так, как я сказала. Вот, держи, – она сунула ему в ладонь скомканный листок. – Там карта, как нас найти!

Неожиданно стена ожила, как будто поверхность ее была вылеплена из пластилина. Серые камни поплыли волнами.

– Быстрее к выходу! Я ненадолго перекрыла портал.

Испуганный Сенька поспешил за старухой.

– Баб Ясь, а как же… – пробормотал парнишка, показывая рукой на комнату, которая могла выдать их присутствие, но, оглянувшись, увидел темный и грязный пустой подвал со сломанными стульями, колченогим столом, диваном, из которого торчали пружины, и кучами мусора. Не дожидаясь ответа, Сеня пулей промчался по каменным ступеням и выскочил в заросший бурьяном двор.

Ведьма указала рукой на дыру в заборе:

– Ступай, – велела она и, сделав несколько шагов, исчезла в зарослях кустарника.

Мальчишка посмотрел ей вслед и шмыгнул в лаз. За забором он осмотрелся и понял, что очутился возле школьного двора, а на противоположной стороне улицы, по диагонали, высятся развалины дома купца Локтева.

– Хм, а я и не думал, что под перекрестком есть подземный ход, – пробормотал Сенька и поспешил домой.