Концепция жизни доктора Барри

– А как ты сам-то нашел эту пещеру? – в свою очередь спросила меня Ева.

– Совершенно случайно, – искренне признался я. – В те места меня занесло совсем по другому поводу. Я искал некий мифический водный источник, «водопад желаний». Об этом источнике говорится в одном древнем манускрипте.

– Водопад, исполняющий желания! – восторженно воскликнула Ева. – Как это романтично! И что, исполняется любое желание?

– Судя по рукописи, да. – Меня заинтриговала детская непосредственность моей спутницы. Вспыхнувшие искорки в ее глазах могли заворожить кого угодно. – Стоит лишь стать под его водный поток, и загадывай, что хочешь!

– Здорово! А ты в самом деле думаешь, что такой водопад существует? – Девушка взглянула на меня почти серьезно. Она хотела услышать только один ответ, и она его услышала.

– Конечно. Иначе, зачем бы я искал его!

Впереди показалось что-то похожее на взлетную площадку. А еще нарисовался ангар и рядом с ним какое-то недоразумение с крыльями.

– Ты сказала, что мы полетим на самолете, – обратился я к Еве, после того, как, выйдя из машины, окинул критическим оком миниатюрный летательный аппарат.

– А это что?! – отозвалась Ева, выражая чуть заметное негодование. – Легкий двухместный самолет. Очень удобный в управлении и абсолютно безопасный при посадке. Амортизация шасси позволяет спокойно сажать его в самых жестких условиях.

– Раз он двухместный, стало быть… – Мой вопросительный взгляд говорил без всяких слов.

– Стало быть, я сама его и поведу, – гордо выставила грудь Ева.

А грудь, между прочим, у нее была, то, что надо! Кстати, ее ножки я тоже уже успел оценить.

Так, глядишь, по частям можно было воссоздать более-менее приемлемый ее образ. Вот только чрезмерная штукатурка, та, которая макияж, портила всю картину.

– Да ты не волнуйся, Джонни, у меня довольно солидная практика в управлении таким самолетом. Будь спокоен, долетим в лучшем виде.

Ее уверенность передалась и мне. Я бесстрашно направился к летательному аппарату; разве только слабость в коленках продолжала еще немножко гулять. Однако я, как настоящий мужчина, не пасующий ни перед какими опасностями, тут же списал это на новую, еще не разношенную обувь и кем-то ношенные уже штаны, обещанные и любезно предоставленные мне моей спутницей.

Полет, что говорится, проходил нормально. Ева уверенно подняла самолет в небо, и так же уверенно вела его, согласно маршруту. За штурвалом она выглядела просто очаровательно. Я любовался раскинувшимися внизу лесными просторами, бушующими реками, застывшими озерами, и прикидывал, успею ли я помолиться, если, не дай Бог, случится авария, и мы камнем понесемся вниз. Не то, чтобы я боялся летать самолетом, отнюдь, летал, и довольно часто, если не было возможности воспользоваться поездом или пароходом. Но то полеты были в огромных комфортабельных лайнерах, где сосед слева ненавязчиво предлагает сыграть в покер на чисто символическую ставку, равную, всего-навсего, содержимому кошелька, а соседка справа кокетливо строит глазки и пытается соблазнить хотя бы на легкий флирт, невзирая на то, что сама уже давно не ягодка опять; где длинноногие стюардессы гоняют по салону тележки с напитками, при этом умудряясь сдерживаться, когда очередная волосатая рука лезет под юбку; где, в случае чего, можно сбегать в туалет, дабы не опозориться после того или иного виража; где, наконец, чувствуешь себя защищенным, хотя бы страховым полисом.

А тут сидишь в этой миниатюрной консервной банке, не в состоянии толком пошевелиться, опасаешься лишний раз чихнуть, боишься, как бы дно не вывалилось, и ты вместе с ним, и постоянно отгоняешь от себя ужасные видения оторванного штурвала, отвалившегося крыла и слуховой кошмар заглохнувшего двигателя.

Спокойным, чуть дрогнувшим голосом я поинтересовался, не предусмотрено ли на этом летающем чуде парочки парашютов. Возможно, мой голос показался Еве не таким уж спокойным и совсем не чуть дрогнувшим, потому как посмотрела она на меня, как на жалкого субъекта.

– Джонни, а ты, оказывается, трусишка. Вот никогда бы не подумала!

Я готов был провалиться сквозь землю от стыда, невзирая на то, что от земли меня разделяла приличная высота. Ну как ей было объяснить, что я с детства страдаю аэрофобией! Летаю только в самом крайнем случае, когда другим транспортом просто не доберешься, или доберешься, но будет уже поздно; хотя, как уже упоминалось, при моем образе жизни таких крайних случаев случается довольно таки часто. И всякий раз я героически настраиваюсь побороть в себе этот позорный психологический нюанс, побороть раз и навсегда, но каждый раз меня хватает только до того, когда шасси отрывается от земли.

До моего слуха долетел странный тревожный звук… Звук начинающего барахлить двигателя.

«Ну вот, кажется, накаркал! – пронеслось в моей голове. – Прощай, Джонатан, спи спокойно. Пусть земля тебе будет пухом».

Моя больная фантазия изобразила кадры моих похорон. Толпа родных и близких оплакивает безвременно ушедшего Джонатана Барри, то бишь меня. Но что-то уж процедура какая-то вялая, неинтересная. Да и в гробу я выгляжу не так, как хотелось бы!.. А как хотелось бы?.. Ну и бред!..

А тем временем самолет начал падать; и это уже были не шутки.

Ева изо всех сил пыталась сохранять хладнокровие, но я-то видел, как в ее глазах блуждает панический страх. Она вцепилась в штурвал и лихорадочно пыталась вывести самолет из пике. Я тоже машинально схватился за штурвал, как только оцепенение, в котором я пребывал до этого, на секунду отпустило меня.

– Убери руки, идиот! – крикнула Ева, отрывая мою кисть от штурвала.

Я безропотно повиновался, логически подумав, что в таком состоянии она, чего доброго, еще выбросит меня из самолета. Женщина и в обычных обстоятельствах непредсказуема, а что же тогда говорить о критических ситуациях!

– Так я так и не понял на счет парашютов, – проблеял я, будто утопающий, цепляясь за соломинку.

Впрочем, за соломинку, если мы каким-то чудом переживем авиакатастрофу и выберемся живыми или полуживыми из этой передряги, нам еще предстояло цепляться, потому как падали мы аккурат в озеро.

– Какие, к черту, парашюты! – получил я лаконичный ответ. – Нет их здесь, разве не видишь?!

Самолет начало швырять воздушным потоком, подхватывать, от чего, на какое-то мгновение, он выравнивался, а затем снова стремительно пикировал вниз.

Перед самой землей, точнее, перед самой водой летательный аппарат в очередной раз подхватило воздушным потоком, он чуть-чуть выровнялся, и, если можно так сказать, спланировал в озеро, совершив жесткую посадку.

– Держись!!! – только и успела выкрикнуть Ева, бросая штурвал и, пытаясь сгруппироваться, откинулась назад, прикрывая руками лицо.

Что-то подобное сделал и я.

Удар получился настолько ощутимым, что на какое-то мгновение меня отключило от реальности. И только когда в кабину хлынула вода, инстинкт самосохранения вновь вернул меня к действительности происходящего.

Если бы самолет, вернее то, что от него осталось, хоть немного еще продержался бы на плаву, то все было бы гораздо проще. А так он сразу ушел под воду, и положение стало почти безвыходным, учитывая, что Ева была без сознания, а кабина стремительно затапливалась.

Счет шел на секунды.

Я уже был не в полете, а на земле, вернее, прошу прощения, в воде; а это значит, что моя аэрофобия улетучилась, и способность быть настоящим мужчиной возродилась с новой силой. А в данных обстоятельствах необходимо было еще воплотиться и в героя; что я, без ложной скромности, и сделал.

К тому моменту вода уже полностью заполнила кабину, и на всё про всё у меня оставалось времени ровно столько, сколько мои легкие способны удержать дыхание.

Открыть под водой дверцу кабины оказалось не так-то уж и просто, тем не менее, после значительных усилий она таки поддалась.

Глубина была небольшой, и передо мной стала дилемма: вынырнуть, набрать новый запас воздуха и вернуться за Евой, либо рискнуть, и попытаться вытащить ее прямо сейчас. Я остановился на последнем варианте. Каждая потерянная секунда могла оказаться для девушки последней.

Запас кислорода в легких уже подходил к концу, когда, освободив Еву от ремней безопасности, вытащив ее из кресла и уже почти вытолкав из кабины самолета, я вдруг почувствовал, что она за что-то зацепилась. Эти мгновения были, пожалуй, самыми драматичными. Мог ли я оставить девушку, чтобы спастись самому?! Пусть этот вопрос останется без ответа… Я не знаю, как ответить на этот вопрос…

Я в состоянии был продержаться под водой еще несколько секунд, а значит, я должен был использовать эти секунды; использовать все до последней… А там уж, будь, что будет!..

Обхватив Еву за талию, я, что было сил, оттолкнулся ногами от корпуса кабины… В следующее мгновение мы оба уже поднимались на поверхность.

Вынырнув, я жадно принялся глотать кислород. Моя спутница не подавала признаков жизни. Оглядевшись, я прикинул расстояние до ближайшего берега, мысленно похвастал, что преодолеть сию дистанцию для меня пара пустяков, и поплыл, поддерживая Еву так, чтобы ее голова постоянно находилась над водой.

Преодолев где-то половину пути, я понял, что несколько переоценил свои возможности, и что парой пустяков тут не отделаешься. До берега я добрался полностью обессиленный. Не осталось сил даже встать на ноги. Я выполз из воды, таща за собой Еву, прополз еще несколько метров и в полуобморочном состоянии ткнулся лицом в песок.

Однако тут же я поднял голову. Разлеживаться было некогда. Необходимо было срочно вытаскивать Еву с «того света»; ведь она так до сих пор и не подала признаков жизни! Я сбросил мокрые волосы с ее лица и… о Боже, кто это?! Неужели я перепутал и вместо Евы вытащил на берег какую-то русалку?! Это явно была не моя спутница!..

Отложив опознание тела до того момента, когда оно воскреснет, я принялся делать искусственное дыхание, попеременно резкими толчками вдавливая грудную клетку. Ева никак не желала оживать. Я продолжал попытки… Я не хотел верить, что она «ушла»… Я пребывал на грани истерики. И когда последняя капля самообладания испарилась, я со всей силы, которая у меня осталась на тот момент, ударил в грудь.

– Да оживай же ты, зараза!!!

Не знаю, поднял бы этот мой крик кого-нибудь из гроба, но только Ева вдруг ожила. Сначала она закашлялась, затем принялась выплевывать остатки воды, после чего открыла глаза и глухо вымолвила:

– Где я?..

Да, это была Ева! Ева Галански. Моя спутница. Просто озеро смыло весь ее макияж, и теперь она предстала передо мною в своем истинном природном обличии. И должен признаться, ее природное обаяние, я бы даже сказал, ее природная красота, на какое-то мгновение ввела меня в легкое оцепенение.

– Где я?! – вывел меня из оцепенения повторный вопрос.

– Там же, где и я. На берегу какого-то озера; в окружении диких зарослей; без транспорта, без продовольствия… В общем, настоящее романтическое путешествие! – Я натянуто улыбнулся. – Как ты себя чувствуешь?

Ева попыталась приподняться, тихий стон вырвался из ее уст, и она вновь откинулась назад, уставившись в синее безоблачное небо.

– Голова болит… Просто раскалывается… Мы упали?..

– Ну, раз мы живы, то, можно сказать, что мы, все-таки, приземлились. Совершили, в некотором роде, аварийную посадку.

– Самолет… утонул?..

– К сожалению… Ты в состоянии двигаться?

Меня беспокоило, не сломала ли она себе что-нибудь. В этом случае у нас были бы большие проблемы.

– Да, я в порядке… кажется.

Она опять попыталась подняться. На этот раз ей это удалось. Девушка встала на ноги, чуть пошатываясь.

– Как голова? – поинтересовался я, все еще опасаясь за ее здоровье.

– Нормально… Уже нормально. – Она взглянула на меня своими огромными карими глазами. – Ты спас меня…

– Ерунда, – отмахнулся я, надев маску скромного супергероя, которому совершить героический поступок – раз плюнуть.

Она улыбнулась. Очевидно, я выглядел полным идиотом. Во всяком случае, я почувствовал себя таковым. Что поделать, иногда рядом с женщиной мужчина теряется и ведет себя, как последний болван. Что-то подобное произошло, в данный момент, и со мной. Давненько я не окунался в такое состояние!..

– И все-таки, спасибо, – сказала Ева. И это «спасибо» прозвучало так искренне, что мне сделалось в душе по-настоящему тепло. – Но что же мы будем делать?

– Как что, выбираться отсюда, конечно! – оптимистично изрек я.

Мне не хотелось сейчас думать о нашем, поистине бедственном положении. Не хотелось заранее пугать девчонку. Достаточно того, что я и так уже пережил конкретный стресс. Нет, это не связано было с тем положением, в которое мы попали. Я оказывался в переделках и похлеще. Стресс был связан с моей спутницей; с тем: выживет она или нет?! Я невероятно сильно за нее испугался. Наверное, я раньше так ни за кого не переживал. И когда она подала признаки жизни, когда произнесла: «кто я?», я мысленно поблагодарил Бога, как никогда еще до этого не благодарил.

– Скоро начнет темнеть, – задумчиво заметила Ева.

– Да, – согласился я. – Придется здесь заночевать. А утром уже начнем отсюда выбираться.

– Надо бы разжечь костер. – Ева проверила карманы своей куртки и вынула мокрый коробок спичек. – Всучили по дороге, когда тебя искала. Какая-то рекламная компания. Да только, как видишь, толку от них уже никакого.

– Почему же! – взял я спичечный коробок и открыл его. – Сейчас разложим вот на этом камне и высушим. Делов-то! До захода солнца вполне успеют высохнуть.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели, как веселый огонь поглощает сухие поленья. Ночное небо развернуло над нами свое звездное покрывало.

– Слушай, а как ты вообще нашла меня? – спросил я, ковыряя палкой в горящих углях.

– Да проще простого, – ответила Ева. – Твоя соседка подсказала. Ты ведь в той забегаловке постоянно завтракаешь.

– Действительно, просто! А мой домашний адрес ты, конечно, раздобыла… – вопросительно уставился я на девушку.

– В полиции, – удовлетворила она мою догадку. – У меня там есть друзья.

– Ну, это понятно.

– В свою очередь, хочу и я спросить тебя кое о чем.

– Я весь во внимании.

– Ты ведь, насколько я знаю, занимаешься альпинизмом.

– Ну, есть такой грех.

– А как же так получается, что летать ты боишься, а лазать по скалам – нет?

Я как-то неопределенно пожал плечами. Мне не приходилось еще отвечать на этот вопрос, хотя ничего необычного, с моей точки зрения, здесь не было.

– Да, летать я действительно боюсь, но это совсем не значит, что я боюсь высоты. Я обожаю лазать по скалам! А летать я боюсь именно в самолетах, и только в самолетах; то бишь в замкнутом пространстве. Моя аэрофобия не совсем обычная. Я не боюсь закрытого пространства как такового, у меня не клаустрофобия, но в самолете я чувствую себя, мягко говоря, не совсем уверенно; а точнее, меня там одолевает какой-то непонятный животный страх. И акрофобией, то есть боязнью высоты, как уже сказано, я тоже не страдаю. На моем счету более двадцати прыжков с парашютом. И это дело мне тоже очень нравится. Правда, перед тем, как прыгнуть, меня надо связать, затащить в самолет, развязать перед самым прыжком, и просто вытолкнуть наружу.

Ева звонко рассмеялась, заставив и меня последовать ее примеру.

– Да, это была шутка, – сознался я. – Но только относительно последнего. Всё остальное, соответствует действительности. К сожалению или нет, это уж как посмотреть. В любом случае, я уже привык к этому.

– Привык бояться в самолете? – с иронией спросила Ева.

– Привык преодолевать этот страх.

Мы сидели у костра, под ярким звездным небом, болтали о всяких пустяках, и в полной мере наслаждались первобытной природной романтикой.

– Ну, всё, пора отдохнуть, – констатировал я, видя, как у Евы начинают слипаться глаза. – Немного поспать нам просто необходимо. С утра выступаем.

– А долго нам предстоит топать? – спросила Ева, в очередной раз подавляя приступ зевоты.

– По моим приблизительным подсчетам, дня два… Может быть, три.

– Ого!

– Да, таковы реалии. – Я многозначительно почесал в затылке. – Не думаю, что по пути мы наткнемся на какое-либо поселение, поэтому придется рассчитывать только на собственные силы и на те ресурсы, которые у нас имеются.

– О каких ресурсах ты толкуешь? – прозвучал явный скептицизм в голосе моей спутницы. – Кроме спичек, у нас ничего больше нет.

– Ну вот тебе на! – укоризненно взглянул я на девушку. – А твой неувядаемый оптимизм! А мой, какой-никакой, опыт! В конце концов, наше обоюдное желание, во что бы то ни стало достичь поставленной цели! Разве этого мало?

– Нет, не мало, – улыбнулась Ева. – Только, вот, без пищи…

– Почему без пищи! Вокруг нас лес; а значит, полно всякой живности. В детстве у меня неплохо получалось охотиться на лесного зайца. И притом, без всякого ружья. Я просто ловил его руками. Уверен, здесь этого ушастого достаточно. Главное, выследить, где его нора.

– А как на счет хищников? – дрогнул голос Евы. – Волк какой-нибудь или тигр.

– Можно, конечно, и хищника, да только я никогда не пробовал, ни волка, ни тигра. Не знаю, понравится ли. Хотя, на без рыбьи, как говорится…

– Да ну тебя! – надула губки Ева. – Я серьезно, а ты шутишь.

– А если серьезно, то откуда здесь хищники?! – не совсем уверенно бросил я.

Мысль, что мы сами можем стать пищей, мимолетно пронеслась в моей голове. Уж наше мясо наверняка подойдет голодному волку; не говоря уже о тигре. Меня слегка передернуло. Вспомнилось, как в одном из путешествий мне пришлось столкнуться один на один с рысью. Эта дикая кошка сразу же набросилась на меня, не удосужившись даже немного порычать перед прыжком, как обычно положено у интеллигентных хищников. Я лишь успел чуть увернуться, и это спасло меня. Зубы кошки вцепились мне в плечо, хотя первоначальной целью было мое горло. Я справился с хищником, но потом еще месяц меня донимали ночные кошмары, связанные с этим поединком. На память мне остались героические шрамы, которые так украшают мужчину, и чучело из этой самой кошки, которое находится у меня дома, в прихожей, и встречает гостей.

– Ты абсолютно уверен, что здесь нет хищников? – вернула меня из кратковременного воспоминания одного из эпизодов прошлого моя спутница.

– Абсолютно уверен, – твердо солгал я. Ну зачем раньше времени пугать девушку! – Всё, давай, устраивайся поудобнее, а я подброшу в костер еще немножко дровишек, и тоже на боковую.

На рассвете мы проснулись, кое-как привели себя в порядок, после чего тронулись в путь.

По поводу направления я более-менее ориентировался правильно, и только молил Бога, чтобы не заблудиться. Молил про себя, незаметно от Евы, не давая ей повода лишний раз пугаться.

На исходе первого дня пути я понял, что с наличием живности в этом лесу были явные проблемы. Лишь однажды я увидел свежие следы лося. Что же касается зайца, то здесь, судя по всему, им и не пахло. Во всяком случае, мои познания, как следопыта, об этом настойчиво говорили.

Ева заметно выбилась из сил, и я подумывал уже, не придется ли мне нести ее на руках. Подумал об этом с некоторым удовольствием, за что и выругал себя. «Нашел время для амурных фантазий! Тоже мне, герой-любовник! Забыл, как лет пять назад, в аналогичной ситуации…» Простите, дальше идут слишком уж интимные подробности, о которых мне не хотелось бы сейчас распространяться. Может быть потом, когда-нибудь…

– Я больше не могу.

Ева опустилась на землю, прислонившись к дереву, и виновато посмотрела на меня.

Я сел рядом с ней.

– Хорошо, чуть-чуть отдохнем и пойдем дальше. До захода солнца нам еще надо протопать несколько километров. Если не ошибаюсь, там должна протекать небольшая речушка. Возле нее мы и остановимся на ночлег. Как-никак, вода. Признаться, жажда уже начинает меня немножко мучить.

– А меня мучит голод, – в свою очередь констатировала Ева. – И совсем уже не немножко!

– Потерпи, – ласково я взял руку девушки в свои ладони. – Ну не получается пока с мясом; возможно, получится с рыбой. Ты когда-нибудь ловила форель с помощью остроги?

– Я вообще никогда не ловила форель. Как, впрочем, и любую другую рыбу.

– Понимаю, рыбалка не для тебя, – участливо кивнул я. – Согласен, это не женское дело. Впрочем, я в ней тоже не такой уж большой спец. В том смысле, что не фанатик, как некоторые. Как, например, один мой знакомый. Представляешь, он…

Меня прервал еле слышный звериный рык. Донесся откуда-то издалека. «Этого только не хватало!» Ева вздрогнула, выдернув руку из моих ладоней.

– Это хищник, верно? – Девушка не на шутку испугалась.

– Расслабься, – натянул я на свое лицо маску полного спокойствия. – Олень, в брачный период, частенько издает подобные звуки. Наверняка это какой-нибудь самец с рогами таким образом выражает свои чувства к избранной им самке. – Я сам не мог поверить, что способен нести такой бред, однако ничего другого в данный момент в голову не пришло. – В отличие от нас, самцов человекоподобных, парнокопытные самцы, в данном случае олени, имеют некоторое преимущество. Они обзаводятся рогами еще до того, как вступают в брачный союз. Нас же, в этом плане, природа слегка обделила.

Ева улыбнулась краешком рта, напряжение с ее лица спало, и это уже было хорошо.

– Хотя ты и сказал несусветную чушь по поводу звуков, издаваемых оленем в брачный период, но ты хотел меня успокоить, и это так мило. Я оценила твою заботу. И в благодарность, сделаю вид, что поверила в эту лапшу и не упаду в обморок, когда вновь услышу подобный звук. – Ева встала и отряхнулась. – Разве только в том случае, когда воочию увижу хищника… Ну что, пошли. Где там твоя речка? Голод вроде немного притупился, зато жажда начинает о себе напоминать в полной мере. Да и искупаться, совсем не помешает.

Мы двинулись дальше.

Вскоре, чуть в стороне от тропинки, по которой мы шли, я разглядел полуобглоданную тушу.

– Это кто? – натянутым голосом спросила Ева.

– При жизни был лосем, – ответил я, оглядев тревожным взглядом близлежащие заросли. Вокруг вроде все было спокойно, и я облегченно перевел дух.

– Это с ним хищники такое сделали? – У Евы вновь задрожал голос.

Что-либо иное придумать здесь было практически невозможно. Я решил, что хватит заниматься ерундой, изображать из себя полного идиота, и заставлять свою спутницу притворяться аналогичной дурой. Парочка из нас получалась еще та! В конце концов, она взрослая девочка, а не маленький ребенок, и относиться к ней нужно соответствующим образом.

– Ну не кролики же! – выпалил я, махнув на всякие там женские психологические штучки, как: обморок, истерика, и всё такое прочее. – Два довольно крупных хищника, судя по всему, тигры, проголодались, вот как мы с тобой, задрали это бедное животное и устроили пиршество. Половину съели, а остальное оставили на потом. Сейчас отдыхают в своем логове. Не ровен час, вернутся, чтобы доесть остатки.

– И мы вполне можем встретить их по дороге, – произнесла Ева и покачнулась.

В следующее мгновение ноги у нее подкосились, и я еле успел подхватить девушку, взяв ее на руки.

– Слушай, это уже чересчур! – Мною овладело некое подозрение. – Ты разыскиваешь меня, всеми правдами и неправдами уговариваешь сопровождать тебя в этом путешествии, заметь, в опасном путешествии, о чем открытым текстом говорится в моей статье, однако это тебя ни на йоту не смутило, бесстрашно правишь самолетом, показываешь себя на редкость смелой девчонкой, называешь меня трусом, и вдруг… кардинальным образом меняешься. До полуобморочного состояния пугаешься каких-то несчастных хищников, которых, кстати, пока еще даже не встретила, только услышала чей-то отдаленный рык; чуть ли не бьешься в истерике; и в итоге, находишься у меня на руках и делаешь вид, что лишилась чувств. Может, хватит?!

– Опусти меня на землю, – фыркнула Ева, моментально придя в себя. – Трудно ему лишнюю минуту подержать девушку на руках! Бросает тут обвинения во всяких инсинуациях с моей стороны! Опусти меня немедленно!

– Да пожалуйста! – Я, признаться, несколько растерялся, хотя и ожидал что-то подобное.

Ева высвободилась из моих объятий, стукнула ножкой о землю, словно величественная горная лань, и окинула меня надменным взглядом.

– Ни черта ты в женщинах не понимаешь, профессор!

Я стоял и любовался этим милым созданием. Что бы мы делали без них, без этих загадочных нимф?! Наверное, вымерли бы от скуки.

Однако лирика лирикой, а реальность диктовала свои условия.

Дождаться возвращения хищников как-то не очень хотелось. И пусть в данный момент они представлялись не столь опасными, потому как пища у них еще была, и отвлекаться на двух людишек – одна из которых, тощая до неприличия, а другой имеет слишком уж умный вид, того и гляди, заразишься лишним интеллектом, – было с их стороны как-то не в тему, тем не менее я предпочел бы держаться от них подальше.

Оторвав от туши приличный кусок мяса и просто засунув его за пазуху, я молча кивнул Еве, следовать за мной, и через секунду мы покинули место временной остановки.

К реке добрались без приключений. Я тут же принялся за разведение костра, а Ева занялась мясом. Пока оно под моим присмотром жарилось, надетое на, своего рода, шампура, моя спутница плескалась в воде, визжа от наслаждения и распугивая местную подводную братию.

В какой-то момент я поймал себя на том, что больше наблюдаю за Евой, чем за мясом. В голову полезла всякая романтическая чушь, которую я начал отгонять от себя, вместе с назойливыми комарами.

Нагуляв в процессе купания дополнительный аппетит, Ева буквально набросилась на мясо.

Вряд ли она сейчас чем-то отличалась от хищника. Ну, разве только, более ласковым урчанием.

Сытые и довольные, мы завалились спать.

Следующий день никаких неожиданностей не приносил. С более-менее насыщенными желудками, – а мы еще смогли позавтракать остатками от ужина, – ноги несли нас намного резвее, и я рассчитывал добраться до места назначения уже к исходу этого дня.

– Далеко еще? – прервала затянувшееся молчание Ева.

– По идее, должны до заката доползти.

Я потянул носом, надеясь уловить запах дыма, что говорило бы о том, что поселение уже где-то недалеко, однако ничего такого мой нос не учуял.

– А эти жители племени, с которыми ты красуешься на фотографии, они не опасны? – спросила Ева, главным образом, как мне показалось, чтобы просто поболтать.

– А что, они показались тебе страшными? – ответил я вопросом на вопрос.

– Не то, что бы сильно уж страшные; скорее, необычные. Что-то в них есть настораживающее.

– Перестань. Обыкновенные аборигены. – Я равнодушно пожал плечами. – Людей не едят. Я тебе больше скажу: они вообще вегетарианцы. Питаются исключительно растительной пищей. Но зато их кухня, пальчики оближешь!

– Вот бы попробовать! – воскликнула Ева, и ее глаза загорелись, словно звездочки на ночном небе.

– Попробуешь, – кивнул я. – Обязательно попробуешь. Вот, только, доберемся…

В сгущающихся сумерках мы преодолели еще какую-то часть пути, пока не стало ясно, что и в этот раз придется ночевать у костра, под открытым небом. Но в отличие от прошедших ночей возле того или иного водоема, спать теперь пришлось непосредственно в лесу, на облюбованной нами поляне. А жаль! Я бы с удовольствием еще разок полюбовался, как Ева резвится, принимая водные процедуры. Но, увы! Как говорится: хорошего понемножку!

Я проснулся от женского вскрика. Инстинкт сработал молниеносно. Резко вскочил, схватил из потухшего костра обгоревшее полено, и собрался защищаться от нападения непрошеных гостей на наш маленький лагерь; а главным образом, намерение было: первым делом защитить Еву. Однако, инстинкт инстинктом, а глаза мои по-прежнему еще были заволочены сонным туманом. И когда я их продрал, то сразу же успокоился и отбросил полено в сторону.

Вокруг нас, в шахматном порядке, поджав под себя ноги, сидело с десяток аборигенов. Они молча ждали, когда мы проснемся. Такой уж, видать, у них был обычай: не тревожить спящего; пробуждение должно быть естественным.

И пробуждение Евы как раз и было естественным. Она до конца досмотрела свой сон; немножко беспокойный, в связи с последними событиями, но все равно, в основе своей довольно приятный, со счастливым концом; открыла глаза, сладко потянулась, встала, и… оцепенела. Одетые лишь в набедренные повязки, вооруженные первобытными копьями, дикари с любопытством разглядывали девушку, при этом каждый пялился по-своему нагло и беспардонно. Оцепенение моей спутницы длилось до тех пор, пока к ней не вернулся голос, на время пропавший в результате этого самого оцепенения. А дальше, по вышеописанному уже сценарию. Ева запричитала, я вскочил, протер глаза, и улыбнулся…

– Не волнуйся, это наши друзья, – радостно изрек я и подошел к одному из дикарей. Тот, в свою очередь, поднялся мне навстречу и изобразил приветственный жест.

Местный диалект я знал не очень хорошо, и далеко не все мог понять, зато в совершенстве владел языком жестов, распространенным и в этой местности; поэтому общаться с этим народом я мог вполне свободно.

– Это те, кого мы искали? – с надеждой спросила Ева.

– Да. Это племя Скуэдо. Кое-кого из них ты видела на фотографии. А вот это вождь, Ку-у-ку-то, «Быстрый Ветер». Познакомься.

– Ева, очень приятно, – улыбнулась девушка и изящно поклонилась.

В ответ вождь что-то коротко произнес, приложил правую руку к сердцу, левую приложил ко лбу, затем обе руки воздел вверх, потом скрестил их на груди, после чего опустил.

– И что сие означает? – метая из глаз лукавые искорки, спросила меня Ева.

– Быстрый Ветер говорит, что ты похожа на лунный свет; такая же мягкая и красивая. Твоя красота не ослепляет, она вдохновляет; не обжигает, а обволакивает теплом и спокойствием; ты фея ночных грез. Ты – лунный свет. Где-то так.

– Вау, у меня просто нет слов! – Восторг девушки был искренним и таким обворожительным!..

– Кстати, Быстрый Ветер вполне сносно умеет обращаться с фотоаппаратом, – выдал я удивительную вещь, как для Евы, одной из представительниц цивилизованного мира, так и для всего цивилизованного мира в целом. – Ну, не то, чтобы так уж профессионально, – тут же поправился я, – а в том смысле, что, нажать на кнопку – и щелкнуть. Я обучил его этому за пять минут. Довольно смышленый малый. Он-то и сделал те фото в журнале с моей статьей. Возможно он же фотографировал и твоего брата. У тебя с собой та фотография, или потерялась в результате наших приключений?

– Должна быть с собой, – полезла Ева во внутренний карман куртки и выудила оттуда слегка потрепанное, успевшее изрядно промокнуть и более-менее подсохнуть, фото. Не смотря ни на что, четкость изображения на нем практически не пострадала. – Вот, – протянула девушка снимок.