Kitobni o'qish: «Время как призвание. Деклассант»
Время – бесконечное движение,
Без единого момента покоя…
Часть первая
Преступник
Глава 1
Меня зовут Лорн Фракт. Я хроно-скреппер. Этакий временной бурильщик. Я могу видеть будущее, всего на несколько минут вперед, но этого достаточно для того, чтобы изменить линии прошлого и судьбы. Таких как я, единица на миллиард, но мы существуем. И наша жизнь далеко не сахар. Вы только представьте себе, что нам нужно ежесекундно контролировать свой мозг, иначе видения будущего подчинят его себе и лишат нас настоящего. Что еще сказать о себе? Ну, не знаю! С виду я самый обычный человек, чуть выше среднего роста. У меня темно-каштановые волосы, зеленые глаза и курносый нос. В толпе на меня вряд ли кто обратит внимание. Другое дело Годли Нотт, это моя подруга. Она знает о моих способностях, но это наша общая тайна. Вот она красавица! Фигурка, при виде которой замирает дыхание, длинные ноги от ушей, груди четвертого размера, которые, кажется, хотят выпрыгнуть из-под кофточки на свободу. И волосы, темные, шелковистые, в них хочется зарыться лицом и вдыхать их чарующий аромат. Вот на нее оглядывается каждый встречный мужчина, будь то землянин или житель миров конфедерации.
* * *
Мы с Годли жили на окраине огромного промышленного конгломерата Восточный, растянувшегося по всему побережью Балтийского моря от бывшей Германии до западных областей России.
Снимали мансарду в коммуне местных хиппи, хотя никакого отношения к ним не имели. Просто нам нравилась их размеренная, спокойная жизнь и отношение к собственности.
Совсем недалеко от поселения, в скрытой от любопытных глаз кратероподобной низине, разместился самый большой на планете космодром « Гагарин», названный так в честь первого земного космонавта.
Поздними вечерами, когда мы сидели на веранде за чашечкой чая или кофе, перед нами открывалась фантастическая панорама. Казалось, прямо из-под земли, в темное звездное небо, золотыми кометами устремлялись космические корабли. Они расцветали фантастическими цветами, постепенно таяли в выси и, превращаясь в маленькие точки, растворялись среди звезд.
А еще, два раза в неделю, по вторникам и пятницам, жизнь в окрестностях коммуны начинала светиться всеми цветами радуги и кожи, на окрестных улочках стоял гвалт и хохот. Это на «Гагарин» прибывали туристические лайнеры с Марса и Венеры, а иногда и со спутников Юпитера.
Толпы туристов, пройдя обязательный медицинский осмотр и получив свою долю прививок от земной заразы, устремлялись в город. Это было время, когда улицы города, магазины и кафе были отданы им на «разграбление». Это были дни, когда можно было за час разбогатеть и, провести пару недель, вкушая все радости праздного безделья.
Для меня с Голди это было время воспользоваться моими способностями и тоже подправить, истощившийся за последние дни, бюджет.
* * *
Этот турист ничем особенным не выделялся из разномастной, многоликой толпы. Он был одет в светлый и легкий квази-костюм, на его коротеньких ножках, удобно сидели модные бежевые мокасины, а на большой круглой голове, примостилась широкая, трехцветная панама. В руке у него, на толстом кефаровом шнурке, болталась светло-бежевая сумка-кошелек с электронной застежкой из желтого металла. Порвать такой шнурок, можно только с помощью плазменного резака.
Он курил тостую гавайскую сигару и внимательно осматривался по сторонам, но ни с кем не поддерживал разговора, а тех, кто приставал к нему с вопросами, вежливо, но настойчиво отправлял восвояси.
Из кармана просторных брюк на несколько дюймов свешивалась толстая золотая цепочка, от дорогого антикварного хронометра, который он периодически доставал, а открыв, задумчиво смотрел на циферблат. Турист явно кого-то ждал.
* * *
Мы с Голди, приметили его в толпе именно из-за его беспокойного поведения, и сейчас медленно шли в общем потоке, стараясь не упускать его из вида.
Турист свернул на безлюдную улочку и остановился, рассматривая окрестные дома. Мы стояли невдалеке, укрывшись за развесистой секвойей, полностью невидимые для наблюдаемого объекта.
Он достал платок, вытер вспотевшие лицо и шею, а вспотеть было от чего, термометр на городской ратуше показывал более тридцати градусов по Цельсию и это в тени, потом поправил воротник рубашки и достал из кармана брюк, нет не свои антикварные часы, а вполне современный коммуникатор.
И тут мы впервые услышали его голос низкий, хрипловатый и несколько раздраженный:
– Сенд, это Кламп! Долго я еще буду разыскивать вашу халупу?
Ответа Сенда мы, естественно, не могли услышать, но судя по поведению туриста, тот подробно рассказал ему куда дальше идти. И он, также неспешно отправился вниз по улице, ни разу не обернувшись. Иногда подбивая носком мокасин, попадающиеся по дороге камушки.
* * *
Я и Голди шли за туристом примерно в ста метрах. Со стороны, казалось, что мы совершенно не интересуемся им. Мы были заняты только друг другом. Мы обнимались, объятия всегда заканчивались поцелуями и еще более тесными объятьями. Иногда, мы просто шли, взявшись за руки и смотря в глаза, друг другу, что-то, смеясь, говорили. Эх, если бы только турист мог услышать наши разговоры!
Из минутного общения туриста по коммуникатору, мы уяснили для себя, что нашу жертву зовут Клампом. Так вот, Кламп, наконец, нашел дом, который так настойчиво высматривал по сторонам и, подойдя к двери, повернул ручку…
Это оказалась небольшая антикварная лавка, занимавшая весь первый этаж двухэтажного особняка. Новость, в принципе, была отличной, в таких лавочках очень редко принимали в оплате межпланетные карты, обычно местные старьевщики или, если хотите, антиквары жили по-старинке, предпочитая дорогущему электронному терминалу обычный кассовый аппарат.
Короче, турист растворился в дверном проеме. А я включил свой биологический таймер. Он меня никогда еще не подводил. И разбуди меня хоть среди глубокой ночи, я без запинки назову вам время, вплоть до пятой цифры после запятой.
– Начинай милый, – Голди нежно обняла меня и поцеловала в губы.
Мы остановились неподалеку от антикварной лавки, и присели в тенек от трех высоких, раскидистых яблонь. Я прислонился головой к дереву и закрыл глаза.
Глава 2
Я открыл дверь в лавку и вошел в небольшую комнатку, тускло освещенную одной единственной лампочкой, по-старинке, свисавшей на проводе с потолка. Здесь посетители в дождливую погоду могли оставить свои зонтики и плащи, для этого на стене было несколько аккуратных деревянных вешалок, а в углу стояли английские подставки под зонтики. Камин с изразцовой плиткой дополнял скудный интерьер.
Мягкий ковер из пористой ткани, впитывающей влагу, покрывал все помещение, заканчиваясь около раздвижной стеклянной двери, ведущей в торговый зал.
За матовой, стеклянной дверью, как в молочном тумане, просматривались две фигуры, ведущие оживленный разговор. Они размахивали руками, показывая на то на товар, то друг на друга и, несогласно, кивали головами.
Я открыл дверь и встал сзади продавца с покупателем и внимательно осмотрел лавку. А потом, прислонившись к стене, просто наблюдал за происходящи. Меня, абсолютно, не интересовал их разговор, я следил за действиями, чтобы зафиксировать в памяти каждую мало-мальски значимую деталь и синхронизировать недалекое будущее с настоящим.
Вот Сенд, тот самый старьевщик, что разговаривал с Клампом по телефону, прошел за низкий прилавок покрытый зеленым сукном и положил на него предмет оживленного спора, маленький, позеленевший от времени медный портсигар. Кламп хлопнул его по плечу, и что-то шепнув ему на ухо, рассмеялся.
Сенд, согласно кивнул головой, после чего открыл кассовый аппарат, нажав на кнопку под прилавком и выбил, довольному сделкой Клампу, чек.
Турист снял с руки кошелек, расстегнул его и положил на стойку, открыл, достал несколько купюр и протянул их антиквару. Я успел заметить в зеве кошелька солидную пачку красных и синих кредитов.
Сенд постучал ими о стойку и положил в ящик стола под кассовым аппаратом.
– Подождите, я выпишу сопроводительный чек для таможни. – Антиквар быстро нырнул в едва заметную дверцу в стене за прилавком.
Кламп согласно кивнул и, оставив чек с кошельком на прилавке, подошел к окну, выходящему во двор.
Кошелек, как красная тряпка для быка на корриде, жег мой мозг, равномерно отсчитывающий время и посекундно оценивающий ситуацию. Таймер в моей голове, зафиксировал каждое движение, каждую деталь будущей сделки. Определил момент времени, когда кошелек самое длительное время оставался без присмотра, а входная дверь вне поля зрения туриста и антиквара.
* * *
Я вздрогнул и очнулся, как и был, прислонившись головой к дереву. Как всегда после прыжка в будущее немного побаливала голова, а перед глазами стояла полупрозрачная пелена.
Встряхнув головой, я посмотрел на секундомер. После моей «отключки» прошло всего пять минут. Мозг быстро произвел все нужные вычисления. Я встал и вместе с Голди подошел к двери в лавку.
Секундомер мерно отсчитывал секунды, когда прошло три минуты и пятнадцать секунд, мы тихо открыли дверь и вошли внутрь.
В этот момент Сенд положил на прилавок портсигар.
Еще двадцать пять секунд. Они тянулись для нас вечностью. Казалось, стрелка хронометра в моей голове, не перескакивала, а медленно плыла от отметки к отметке.
Кламп положил бумажник и достал купюры.
Пять, десять, тридцать, сорок пять… секунды грохотом обрушивались на мой мозг.
Антиквар открыл дверь и исчез в комнатке за стеной. Турист отвернулся от прилавка и подошел к окну.
– Один, два. – Считал я, еле размыкая губы. – Три!
Цифра обрушились на мою голову, тоннами непосильного груза.
– Пора, – шепнул я на ухо Голди.
* * *
Голди по моему сигналу тихонько открыла стеклянную дверь и вошла в лавку. Эммитер в ее ухе четко передавал все мои команды и направлял ее. Она осторожно прикрыла дверь и замерла у входа, скрытая от туриста небольшим стенным выступом.
Я смотрел на ее размытую спину за дверью, а мой мозг отсчитывал мгновения:
– Пройди три шага к прилавку.
Голди стояла теперь посредине помещения. Ее фигурка, сквозь дверь, казалась размытой в лучах солнечного света, падающего на нее сквозь окно.
– Еще два шага и замри!
Полушария моего мозга, казалось, раскалились добела и жгли сквозь череп кожу.
– Еще шаг. Протягивай руку, и возьми кошелек с прилавка.
Голди в точности выполнила мое указание. Теперь кошелек, раскаленным камнем, лежал у нее в руке, сжигая все мои мысли.
– Не торопись! Развернись лицом к двери.
В этот момент Кламп отошел от окна и стал созерцать картины, развешанные на стенах.
– Голди, сделай два шага к двери. Стой!
Я во все глаза смотрел на приближающийся размытый силуэт. И молил Бога, чтобы Голди случайно не наделала шума.
– Еще два шага.
До двери оставался всего один, последний шаг. Кламп в это время снова достал платок и вытер лоб. В лавке не было кондиционера и, несмотря на работающий под потолком вентилятор, было душно. С Голди пот тоже тек ручьями, и я ощущал это почти физически, составляя в этот момент с ней одно целое.
– Еще шаг и медленно открывай дверь.
Через мгновение Голди оказалась в моих объятиях, а бумажник в холщовой сетке, предусмотрительно извлеченной из моего кармана. Дверь бесшумно закрылась.
Мы не торопясь вышли на уличный зной и неспешной походкой, обнявшись, пошли по пустынной улице.
Крик туриста догнал нас, когда мы свернули за угол и вышли на оживленный бульвар.
Глава 3
В паре кварталов от лавки Сенда, мы свернули в густую липовую рощу. Прошли метров десять вглубь и упали на сочную траву. Я обнял Голди и нежно поцеловал в губы.
– Не сейчас, милый! – Голди нехотя отодвинулась от меня. – Сначала дела!
Я вытряхнул из сумки на траву кошелек:
– Открывай!
И вот, когда мы с Голди пересчитали наш улов, нам стало, не на шутку, страшно. Таких крупных денег мы никогда не держали в руках, и даже представить себе не могли, что когда-нибудь такая впечатляющая сумма попадет в наши карманы.
В первом отделении, из которого турист расплачивался с антикваром, находилось около трех с половиной тысяч кредитов, сумма не малая, но вполне укладывающаяся в наши умы, наши траты за пару месяцев. А вот второе отделение…
То, что открылось нашему взгляду, сначала повергло в шок, потом бросило в пот и жар.
Я осторожно достал тонкие золотистые купюры с изображением звездолета устремляющегося к звездам, отливающие под ночником лиловым, и пересчитал их. Двадцать штук! Каждая по сто тысяч кредитов! Два миллиона межпланетных кредитов!
Целое состояние. С такими деньгами можно было стать приличными рантье и бездельничать всю оставшуюся жизнь, посвятив ее путешествиям.
Вот только предъявить такие деньги без подтверждения их происхождения и, не попав при этом под колпак международных спецслужб, было практически невозможно.
Но что еще хуже, такую огромную сумму будут искать. И искать долго, нудно и целенаправленно. Сначала они перетрясут местную всю шпану и воров-карманников, а когда поймут, что это не их рук дело, примутся за поиски всерьез.
И первое место, куда они сунут свой вездесущий нос, это коммуна хиппи.
* * *
Нам надо было бежать! Валить из «Восточного», не медля ни минуты. Через пару дней, когда полиция и спецслужбы, наконец, почесав затылки, придут к выводу, что надо проверить всех убывших в отрезок времени с момента ограбления и по сию минуту, мы с Голди должны быть далеко отсюда, вне поля их зрения.
Пока Голди собирала наши немногочисленные вещи, набивая ими две сатиновые сумки, я быстренько окунулся в будущее на десять минут, это мой сегодняшний максимум.
Я осмотрел сад около нашего дома и близлежащие окрестности и, не обнаружив ничего криминального, вернулся назад.
Немного беспокоили только две соседки, мирно болтающие у ворот коммуны. Они могли так простоять и до полуночи. А нам нужно было проскочить ни кем незамеченными.
Я открыл глаза, Голди стояла рядом со мной с двумя сумками в руках. Я взял деньги, крупные купюры засунул в потайной карман ветровки, а мелочь бросил в карман брюк:
– Все, уходим!
Последний раз, окинув взглядом наш гостеприимный дом, давший нам приют на долгие четыре месяца, мы двумя серыми тенями, скользнули в темноту и неизвестность.
Честно говоря, что делать дальше мы не знали. Для начала нужно было как можно дальше уйти от дома. Все аэропорты,вокзалы континентальной воздушки и морские терминалы, давно полны полицией.
Каждого отъезжающего здесь будут трясти как яблоню. Пусть даже незаконно, но с яростным пристрастием. Закон в ближайшие дни никого из правительства интересовать не будет. И тут даже мои сверхспособности могут случайно подвести. Так что мы решили не рисковать.
Мы медленно продвигались по спящему городу, ловко избегая военных патрулей. В эту ночь мне пришлось совсем не сладко. Каждые пять минут я совершал небольшое путешествие и промониторив будущий маршрут, минуты на две вперед, вместе с Голди пускался в дорогу, избегая открытых и ярко освещенных пространств.
Я не провидец, в прямом смысле этого слова, и нас вполне мог увидеть случайный наблюдатель. Ведь будущее это не прямая линия, оно очень сложно, неоднородно, полно парадоксов и всевозможных допущений. Потому-то его и можно изменять.
К утру, совершив несколько десятков погружений, мы с Голди, наконец, добрались до узкой лесополосы, разделявшей на неравные части, районы конгломерата Восточный.
* * *
Мне нужно было отдохнуть. Поспать хотя бы пару-тройку часов. Голова просто раскалывалась, мозги, казалось, сжались до размеров горошины и не могли плодотворно сотрудничать с остальным телом.
Пройдя шагов двести внутрь могучего лиственного леса, когда за деревьями скрылись крыши последних небоскребов, я обессиленно опустился на мягкий мох с кустиками вереска и мгновенно заснул.
Мне снилось, как мы с Голди идем какими-то призрачными, мокрыми тоннелями, стены которых покрыты громадными слизняками, тянущими к нам не то свои хоботки, не то лапки. Потом слизняки почему-то превратились в орду маленьких орущих во всю глотку туристов, которые погнались за нами, шлепая мокасинами по лужам…
Мой мозг медленно восстанавливался, выпустив наружу все затаившиеся во мне страхи. Никем не контролируемый, он мстил мне за мои ночные издевательства над ним.
Когда я проснулся, солнце уже стояло в зените, но лесная тень и сырость не давали жаре пробиться к нам с Голди.
Моя подруга тоже немного отдохнула, но когда я проснулся, она уже была на ногах и распаковывала сумку, в которую, даже вчера собираясь впопыхах, не забыла положить пару бутылок с водой и бутерброды.
Вот за что я люблю Голди – она никогда не теряет самообладания. Там, где я в повседневной жизни могу ошибиться, она поправит меня и сделает все как надо.
Мы с Голди отличная парочка. Современные Бонни и Клайд, только не кровожадные и без пистолетов в карманах.
– Привет, малышка, – я приподнялся на локте и наблюдал за Голди.
– Привет, соня! Присажывайся! – Голди протянула мне бутерброд.
Перекусив парочкой бутербродов с сыром и рыбой, запив наш обед прохладной водой, показавшейся мне волшебным нектаром, мы с Голди обнялись, и прилегли на мох, рассматривая одиночные облака, медленно плывущие по небу.
Вот так, ничего не делая с Голди можно было пролежать вечность, но наши проблемы, к несчастью, от этого никуда не исчезнут, а уйти от их немедленного решения, даже в небо невозможно.
И потому, побездельничав еще с десяток минут, мы встали, собрали наш небогатый скарб и тронулись в дорогу.
Глава 4
Лесополоса между районом космопорта и Большим промышленным районом, который тянулся на сотни километров, была шириной всего километра три.
Я и Голди преодолели это расстояние, неторопливым шагом за час с небольшим. Мы вышли на открытое пространство и остановились. Перед нами открылся, во всей своей красе, Большой производственный район Восточного конгломерата.
Нет, не подумайте, он не дымил трубами заводов и фабрик в небо, этот пережиток остался в далеком прошлом. Ядерная энергетика и термоядерный синтез, заменившие углеводороды, сделали атмосферу Земли девственно чистой. Просто здесь, на многих сотнях тысяч квадратных километров, сосредоточилось все могущество планеты Земля. Да что там планеты, всего обитаемого космоса. Это было своего рода ее сердце.
Производство здесь было практически безотходным, некий вечный двигатель, мечта алхимиков средневековья. В котором, компоненты одного завода, служили топливом для другого и так далее по цепочке.
Но это все лирика. А перед нами стояла практически невыполнимая задача, пересечь открытые полкилометра пространства до окраины района, незамеченными. Ждать до вечера мы не могли, каждая секунда была на вес золота и могла стоить нам свободы, а может и жизни.
* * *
Я отключился и нырнул в будущее.
На опушке леса я оглянулся и побежал к домам, виднеющимся в полутора километрах от меня. Каждая секунда отзывалась во мне набатом тревоги. Мозг фиксировал каждую неровность, каждое изменение реальности будущего.
На половине дороги я наткнулся на полицейский патруль. Трое в полной экипировке, вооруженные до зубов контролировали тропинку, ведущую от леса к городу. Я заметил, что на груди у них, в зеленых футлярах, болтались приборы для ночного видения.
Да. Видимо я недооценил наши доблестные спецслужбы. В этот раз они сработали оперативно и добросовестно.
Надо искать другой путь. Я вернулся и рассказал все Голди. Прикинув, что патрули не могут перекрыть всю зону промышленного района, мы решили пройти еще пару километров в сторону и попытать счастья там.
* * *
Нырок, пробежка, мозг накаляется от подсчета тысяч вариантов. Неудача. Снова патруль стережет проход. Еще один переход, теперь на пять километров. Ноги начинают ныть от постоянного бега по лесным пригоркам. А мой мозг пыхтел внутри головы как, закипевший чайник. Да так я себя и чувствовал, моя голова была готова в любой момент разорваться на тысячи осколков.
– Может, отдохнем? – Голди ухватила меня за край куртки, когда я в очередной раз вернулся из пробежки по будущему.
– Еще разок, – и я снова выключился из реальности. За ним был еще раз и еще…
И я нашел место, где они просчитались! От опушки леса до самых городских кварталов зелено-голубой массой на несколько километров в землю вгрызлось озеро. Очевидно, никто из преследователей и представить не мог, что мы решимся переплыть почти два километра вплавь.
Но, мы то, с Голди плавали не хуже рыб, как дельфины, и под водой могли находиться по несколько минут. В буквальном смысле они сделали нам царский подарок.
Но обо всем этом я узнал позже. А пока мы стояли в тени деревьев и осматривали пляж желтого песка и мелкую рябь на воде.
* * *
Я сорвал полую тростинку из осота, длинной около тридцати сантиметров, и спустился на песчаный пляж. Теплый ветер обдувал мое голое тело и трепал волосы. Одежду я предварительно снял и спрятал в полиэтиленовую сумку, которую одел на спину как рюкзак. Сумка была водонепроницаемой, занимала совсем мало места, ничего не весила, и вещам в ней ничто не грозило.
Я вошел в воду и поплыл, размеренными, резкими гребками, быстро удаляясь от берега. Проплыв метров триста я остановился и огляделся. На водной глади не было ни души.
Я зафиксировал в памяти все мои действия, мозг синхронизировал их во времени и я продолжил путь. Еще трижды я выныривал и изучал этот временной отрезок, но ни разу сигнал тревоги в моем мозгу не сработал.
Я не спеша вылез на противоположный берег. В пятнадцати метрах от меня стояло здание пакгауза, раскрашенное в праздничный желто-красный цвет.
Я прошел вдоль стены и свернул в узкий проход, а еще через пятнадцать метров вышел на безлюдный пустырь, окруженный несколькими давно заброшенными, нежилыми сараями.
Очнулся я от того, что Голди брызгала мне водой в лицо.
– Лорн, – она испуганно смотрела на меня, – ты пробыл ТАМ двадцать пять минут!
Я что-то промычал в ответ. И неуверенно поднялся на ноги:
– Голди, это наш единственный шанс.
* * *
Не буду рассказывать, как мы с Голди переплывали озеро. Все было буднично и спокойно. Спокойно, в смысле, что нас никто не беспокоил. Но спринтовали мы не по-детски.
Я, надеюсь, что вы уже поняли, что каждое наше действие было определено точным хронометражем, отмеченным мною в будущем и секунда в секунду совпадающим с настоящим. Вот он парадокс. Секунда в секунду!
Мы вышли на берег и скрылись в тени здания. Быстро оделись и через несколько минут уже оказались на пустыре. Мой мозг дал команду: «отбой».
Солнце клонилось к закату. Часы показывали восемь вечера. Пора было искать удобное, скрытное место на ночь. Такое, чтобы из него можно было легко улизнуть, в случае облавы.
Мы осмотрели все сарайчики и остановили свой выбор на одном – самом неказистом, но зато уютном внутри, крайнем у пустыря.
Спрятали вещи под соломой, небольшой скирдой лежащей в углу, а сами с удобством устроились наверху. Вдыхая запах волшебный деревни, посреди огромного мегаполиса.
