Kitobni o'qish: «Ковчег»
Ковчег
Часть первая
Глава первая
Я очнулся и попытался открыть глаза. Веки мои были страшно тяжелыми и склеены какой-то вязкой массой. Было тепло, но мокро. Не просто мокро. Я лежал, по самые ноздри, в плотной жидкости, не воде, а желе подобной субстанции. Она спеленала меня, и практически лишила возможности двигаться.
В носу у меня немилосердно буйстовала чесотка. Я пытался чихнуть, но долгое время это у меня не получалось. Я не мог набрать в легкие воздух, из-за твердых трубок, вставленных в мою носоглотку. Очевидно, через них мой организм снабжался кислородом.
Но вот я как-то извернулся и чихнул, да так, что мое тело, спеленутое липким желе, вздрогнуло и, я почувствовал вибрацию от сотен колебаний, колющих острыми иголками мое голое тело.
От напряжения веки мои широко распахнулись, и я увидел в двадцати сантиметрах над собой стеклянный потолок, на котором бегали в беспорядке сотни цифр разного цвета. Римские были перемешаны с арабскими. Они меняли цвет и интенсивность появления.
Само , за пределами моего саркофага, было темным, лишь вдалеке угадывались какие-то огни. И вот в этой темноте, сдобренной лишь пробегающими строчками цифр, родился и стал нарастать глухой, утробный гул, идущий казалось сразу со всех сторон.
Поверхность желе покрылось мелкой рябью и, как мне показалось, стало более податливым. Я пошевелил рукой, и мне это удалось, окрыленный этим успехом, я согнул ногу в колене. В этот момент саркофаг раскололся надвое и я вместе со всей начинкой грохнулся вниз.
Падал я метров шесть, но удара не почувствовал слой желе покрывший пол подо мною, сработал как подушка безопасности. Только горло и ноздри жгло немилосердным огнем, от вырванных трубок.
Вспыхнул неяркий свет. Но для моих глаз, неизвестно как долго находившихся в абсолютной темноте, он был шоком. Веки схлопнулись и мне стоило большого труда заставить их снова приоткрыться.
Сквозь ресницы я осмотрел помещение, в котором находился. Это был большой серый зал, уходящий на десятки метров вправо и влево, заставленный сотнями саркофагов, подобных тому, из которого «вылупился» я.
Пол и потолок выгибались небольшой дугой к верху. В каждом конце зала была широкая прозрачная дверь, а между саркофагами, прорисованы желтым, короткие пунктирные линии. К каждому саркофагу с потолка спускались несколько десятков толстых трубок, в некоторых циркулировала темная жидкость, другие казались пустыми.
Мой саркофаг висел сейчас над моей головой разрезанный точно пополам и с его краев на пол лениво падали тяжелые капли.
Я набрал полные легкие воздуха, почудилось, что в нем присутствует еле ощутимая горчинка, и, оттолкнувшись руками от пола, встал на ноги. Было непривычно. Тело, отвыкшее от вертикального положения, постоянно стремилось завалиться на спину.
Я сделал первый неуверенный шаг, потом второй. Мой спящий мозг, наконец, включился и следующие шаги я сделал уже не думая, как и куда ставить ноги.
Я добрался до дверей и остановился напротив полосы, рассекающей сверху донизу огромное толстое стекло. Хотя может я и ошибался, и это было не стекло, а пластик или поликарбонатный сплав.
Ничего не произошло. Дверь не раздвинулась при моем появлении. Тогда я прикоснулся к ней рукой. Она была твердой, скользкой и теплой на ощупь.
Прямо на уровне моих глаз появился зеленоватый квадрат, из него вырвался луч, который быстро заскользил по моему лицу.
Потом створки двери вздрогнули и разъехались в стороны, открыв моему взору длинный серый коридор с чередой одинаковых дверей по сторонам.
– Эй! Кто нибудь меня слышит? – мой дрожащий голос, эхом отражаясь от стен, скрылся где-то в глубине бесконечных коридоров. – Кто-то живой есть?
– Есть, есть, есть… – Снова откликнулось эхо. Словно насмехаясь надо мной.
Я сделал несколько шагов вперед. Сзади, с легким вздохом, закрылась дверь. Я испуганно обернулся, но потом, взял себя в руки, и продолжил путь вперед.
Коридор загибался вправо и вверх. Метров через пятьдесят вправо и влево ушли такие же широкие, как основной коридор, ответвления. Я продолжил двигаться прямо. Коридор разветвлялся каждые пятьдесят метров. Я насчитал пять таких ответвлений. Итого, я прошел примерно триста метров.
Впереди молочно светилась еще одна дверь. Я подошел и протянул к ней руку. Как только я прикоснулся к ней, она исчезла в стене.
На пару секунд голова у меня закружилась, и мне стало дурно. И было от чего. Все место впереди занимала стена, состоящая из пустого, черного пространства, усеянная тысячами золотых и серебряных светлячков, которые перемигивались со мной. Кое-где были разбросаны разноцветные туманные пятна, еще больше оттеняющие и подчеркивающие бесконечность открывшейся мне картины.
Ровно посередине прозрачной стены ярко горел одинокий глаз желтой звезды. Он казался чем-то неправильным на этом общем нейтрально-далеком фоне. И, в то же время, он был притягивающим и прекрасным.
«Где я, почему тут? Или все это мне снится?»– Задал я сам себе давно созревший в голове вопрос. Но ответ так и остался где-то там, за стеной пока не открывшегося сознания.
Я переступил порог и, прямо передо мной, из ничего, возникли несколько серебристых колонн и ряды пультов с перемигивающимися огоньками, связанных между собой разноцветными лучами.
Я осторожно, чтобы ничего не повредить, и, не дай Бог, не нажать на какой-нибудь символ, прикоснулся к краю прозрачного пульта. Мой палец погрузился примерно на полсантиметра вглубь голограммы и замер, уткнувшись в твердую поверхность.
Внезапно, раздался легкий шорох, и что-то или кто-то легко прикоснулось к моему плечу:
– Привет!
Я замер от неожиданности и страха. Голос, раздавшийся за моей спиной, был как удар молнии в ясную погоду. Как удар грома!
Я медленно повернулся вокруг своей оси. Передо мной стояла стройная, полностью обнаженная девушка. Ее каштановые волосы мягкими волнами падали на плечи, частично прикрывая красивые груди. Руками она обхватила свое тело, словно пыталась согреться. Хотя в помещении было тепло, если не сказать жарко.
Ее зеленые, не мигающие глаза, испуганно и с надеждой смотрели на меня, словно от меня зависела ее жизнь.
И вот только сейчас я понял, что тоже стою перед ней абсолютно обнаженным. Нет. Я не прикрылся от смущения руками, а только неуверенно поджал губы.
Глава вторая
Девушка смотрела теперь сквозь меня на пустоту за моей спиной:
– Что это? Мы в космосе?
Она испуганно всхлипнула и прижалась горячим мягким телом ко мне. Как, почему? Ответить на ее вопросы я не мог, но чтобы успокоить в нерешительности положил ей на талию свою ладонь, а второй погладил нежно, по голове.
– Ты что-нибудь помнишь? – прошептал я ей на ухо. Девушка отрицательно покачала головой и еще сильнее вжалась в меня.
–Я тоже! Пойдем, поищем, где можно отдохнуть и поспать. Думать, и вспоминать будем завтра. За это время может еще кто-нибудь проснется, из тех, кто что-то знает.
– Как тебя зовут? – спросил я ее пока мы шли по коридору. – Меня Дейв.
– Лана, – девушка улыбнулась и протянула мне маленькую ладошку, которую я осторожно пожал.
Мы вошли в коридор с множеством одинаковых дверей. Я остановился у первой и дотронулся до нее рукой. Дверь скользнула в сторону. Мы прошли внутрь.
Это была довольно просторная комната. В стене, напротив входа, белел экран огромного монитора, справа стоял металлический стол и стулья, привинченные к полу. А слева, расположилась ниша с большой удобной кроватью.
На входе за матовой дверью скрывалось еще одно помещение, очевидно, душевая и туалет. Напротив нее пустая ниша, мне показалось, что это гардероб.
– Располагайся, Лана, – я хозяйским жестом обвел помещение, – я займу соседнюю каюту.
Я повернулся, чтобы уйти и тут увидел, рядом с дверью, нишу сканера, снимающего отпечатки пальцев:
– А вот и ключ, Лана! Оставь свой отпечаток пальца, и войти или выйти из комнаты сможешь только ты. Все, отдыхай, если что я за стеной, стучи или колоти!
Я вышел в коридор, и дверь за моей спиной встала на свое место. Соседняя комната открылась так же легко. Я отсканировал указательный палец правой руки и плашмя упал на кровать, зарывшись лицом в мягкую подушку.
Усталость взяла свое и я заснул. Снов я не видел или не помнил, а когда открыл глаза, была ночь, точнее темнота, только на противоположной стенке неярко светился желтый глазок.
Я приподнялся на локтях и сел на кровати. Каюта словно только этого и ждала, с потолка полился неяркий свет, интенсивность которого постепенно увеличивалась.
Я открыл душевую. Она была совершенно пуста, только на полу был светящийся круг диаметром около метра. Я пожал плечами и встал в середину.
Наверху раздался неясный шелест и на мое тело полились струи теплой воды. Открылась ниша и в ней оказался тюбик с душистой жидкостью. Я намазал им все тело и волосы.
Снова пошла вода, только струи, на этот раз, были более настойчивы и плотнее. Я, ожесточенно, смывал себя остатки слизи из саркофага, хотя, визуально, на мне ничего не было, но я тер свое тело до боли, до красноты.
Потом душ прекратился, и от стен повеяло теплым воздухом, который моментально высушил мою кожу и волосы.
В противоположной стене возникло зеркало, из которого на меня смотрел в меру небритый молодой человек с грустными карими глазами, короткой стрижкой и скуластым лицом с аккуратным носом и узкими губами.
Я вышел из душа, стянул с кровати простынь, завернулся в нее и снова лег, удобно устроившись у стены, подложив подушку под спину.
Чувствовал я себя бодрым и отдохнувшим, только очень хотелось есть.
В мою дверь кто-то несмело поскребся.
– Лана? – я подскочил к двери и вставил руку в сканер замка.
Лана стояла в проеме, слегка улыбаясь, обернутая, как и я в белую простыню.
– Как-то голодно, – с порога произнесла девушка, – может, пойдем, поищем съестное?
– Ты украла мои слова! – рассмеялся я и вышел в коридор, запечатав дверь.
Мы снова шли по серым широким коридорам, корабля. Теперь мы точно знали, что находимся на борту огромного звездолета, далеко за пределами родной планеты Земля. Да что там пленеты, от солнечной системы. Вопрос только в том, как мы на него попали.
На первой развилке мы свернули в левый коридор, который довольно резкой дугой устремился вниз. Мне показалось, что мы движемся по огромной спирали, постепенно сокращая витки.
– Тебе не кажется, что мы стали весить меньше? – Лана тронула меня за локоть.
– Мы движемся к центральной части звездолета, а, значит, центробежная сила уменьшается. В самом «сердце» корабля наступит невесомость. – С умным видом ответил я. Хотя сам не слишком хорошо разбирался в физике.
– Тогда столовой там точно нет!
– Все равно, надо посмотреть, куда ведет этот коридор.
Мы прошли еще метров двести и уперлись в монолитную железную стену. На ней горели два огонька зеленого цвета, рядом с которыми находилась пара одинаковых, круглых отверстия диаметром в три сантиметра, внутри которых ничего не было.
Мы покрутили головами в надежде увидеть хоть какой-нибудь намек на проход, но тщетно. Стена не хотела пускать нас дальше. Сила тяжести сдесь была примерно такая же, как на Луне. Ни с чем мы вернулись назад и отправились исследовать правый коридор.
Это коридор, в отличие от левого поднимался вверх, раскручивая спираль в противоположную сторону. Столовую мы нашли почти сразу, пройдя всего метров сорок. Это был огромный стеклянный зал , примерно пятьдесят на пять десять метров, усеянный десятками столиков. В дальнем углу, возвышались большая барная стойка и несколько промышленных холодильников.
– Столовая! – Лана, ловко обходя столы, пошла через обеденный зал. Я последовал за ней.
– Я открою, – опередил я Лану, которая хотела тянуть на себя огромную много килограммовую дверь холодильника.
Я отжал ручной стопор и потянул створку на себя. Она беззвучно отъехала в сторону.
Мы сидели за столиком и набивали свои желудки сушеным мясом, картофельными чипсами, консервированными овощами и запивали все это простой водой.
– Хорошо! – наконец, откинулся я на спинку стула и громко икнул. – Извини, Лана!
– Ничего страшного! – икнула она мне в ответ и громко рассмеялась.
В баре мы нашли огромный запас спиртного, но пить сейчас не рискнули, решив оставить это удовольствие на вечер.
– Теперь осталось узнать, куда мы летим и каким ветром нас задуло на борт корабля. – Я посмотрел на раскрасневшееся лицо Ланы.
– Я думаю наша цель или точнее цель звездолета, та желтая звезда в центре экрана в рубке. – Лана утерла губы тыльной стороной ладони.
– Кстати, наше Солнце тоже желтый карлик! – вспомнил я свои немногочисленные познания в астрономии.
– Найти бы еще какую-нибудь одежду, – переменила тему разговора Лана.
– Давай, займемся этим завтра,– я взял девушку за руку. Она улыбнулась мне и согласно кивнула.
– По каютам?
– Пошли!
Я взял в руки по большому свертку, куда мы положили немного вяленого мяса, чипсов, сухофрукты с шоколадом и две бутыли с коньяком ну и чистую воду.
– До завтра?! – остановился я у двери в каюту Ланы.
– Может, посидим часок у меня? Мне тяжело одной. – Лана умоляюще посмотрела на меня.
– Отлично! Я не против, провести «вечер» в компании с симпатичной девушкой.
Лана открыла дверь каюты.
– Ты не пробовала включить телевизор?
– Нет. Давай вместе поищем пульт.
– Тут что-то другое, пульт слишком примитивно. Попробуем так: Музыка!
Лана хотела было мне возразить, но не успела. Экран вспыхнул, и послышалась тихая мелодия, сопровождаемая красочными картинами космоса.
Я откупорил коньяк и протянул бутылку Лане. Бокалов у нас не было и пришлось пить из горлышка. Лана сделала небольшой глоток и передала коньяк мне. Она тут же раскраснелась и в ее глазах заиграли веселые чертики.
– За тебя! – пригубил я коньяк, и откусил кусочек шоколада. Лана налегала на сухофрукты.
– Ты помнишь всю свою прежнюю жизнь? – Лана сделала еще глоток.
– Иногда мне кажется, что да, но бывают моменты, когда я упираюсь в непреодолимую стену, за которой что-то есть, но узнать, что там ,я не могу. Словно кто-то запер часть моего мозга на замок.
– Со мной такая же история. Ладно, Дейв пора спать! Увидимся утром.
– Пока! – я осмелился поцеловать ее в щеку и вышел в коридор.
Глава третья
Я сидел на жесткой металлической скамье, ввинченной в бетонную стену грязно зеленого цвета. Свет в помещение пробивался только сквозь небольшую отдушину под потолком, шириной сантиметров пятнадцать и в метр длинной.
Моя правая рука была туго сжата кольцом наручника, вторая часть которого крепилась к толстому металлическому креплению в стене. В пределах досягаемости левой руки стояла пластиковая бутылка с водой, на такой же металлической, как скамья, табуретке.
На мне был одет ярко оранжевый комбинезон с ослепительно белым пятном на груди в районе сердца. Мои ноги сковывали тяжелые свинцовые ботинки. Из чего я сделал вывод, что нахожусь на спутнике. И лишь одно место соответствовало таким жестким условиям содержания – каторжная тюрьма ТОП.
Выхода отсюда было только два. Либо пожизненная каторга на урановых копях на Титане, либо смертельная инъекция и легкий, почти кайфовый, уход, во всяком случае, так говорят врачи. Впрочем, все, кто получил укол тиопентала и павуола, своими впечатлениями уже не делятся.
Я посмотрел на часы они, как и телефон были вживлены в ткань левой руки. Поэтому отобрать их у меня не смогли, не вырезать же мне коммуникатор из руки и ушной впадины! Можно было, конечно, отрезать запястье руки, но это уж совсем не гуманно!
Было почти двенадцать дня по среднеевропейскому времени Земли. Телефоном я воспользоваться не мог, здесь любой электронный сигнал намертво глушили встроенные в стены детекторы, а поэтому, развлекался единственно возможным способом, рассматривал зеленые и красные подтеки на стенах.
Ровно в двенадцать, дверь отворилась, и в мою камеру вошли три охранника, телосложением напоминавшие огромных горилл. Лица у них были совершенно невыразительные, из тех, что никогда не запоминаешь.
Один из них достал электронный ключ и отсоединил наручник от стены, сковав, зачем-то, обе мои руки. Можно подумать я мог сбежать со спутника. Ну, разве что, покончив счеты с жизнью. А я сейчас ценил каждую секунду. Мало ли, что может измениться в этом мире. Вера и надежда умирают последними!
Когда в камеру вошли врач и священник, я все понял. Это меня почему-то не удивило и даже не напугало. От священника я просто отмахнулся и сам, без помощи надзирателей вышел в коридор.
Я уже давно был готов к приговору военного трибунала. За мое преступление, неповиновение правительству и подстрекательство к бунту экипажа боевого крейсера звездного флота, наказание могло быть только одно – смерть!
– Делайте свою работу! – шепнул я на ухо врачу и пошел по коридору.
Меня положили на удобное мягкое ложе, больше походящее на кровать, чем место приведения в исполнение приговора. Руки и ноги мои обхватили легкие титановые кольца, изнутри обернутые толстой, мягкой кожей. Зачем? Если меня все равно убьют!
Вошли врач и медсестра, толкающая перед собой серебристый столик на котором стояла капельница с двумя разноцветными колбами и кучей проводов и трубок.
Девушка нагнулась надо мной, и закатала рукава оранжевой куртки. Она взяла со столика пистолет-шприц и сделала укол в вену:
– Ничего не бойся!
Я хотел удивиться, но у меня ничего не вышло. В глазах у меня вспыхнули огни, зрение затуманилось, и я впал в состояние оцепенения, сквозь которое доносился непонятный разговор нескольких человек, проводивших с моим бесчувственным телом манипуляции.
Потом сознание мое выключилось полностью… Я умер!
Я проснулся и прошел в душ. Голова немного кружилась, то ли от выпитого вчера коньяка, то ли от воспоминаний пробивших защитный блок в моем мозге сегодняшней ночью.
Все постепенно становилось на свои места. Оставалось вспомнить, за какой бунт меня отправили в тюрьму для особо опасных преступников. А как мы все попали на звездолет я, кажется, догадался.
Раз меня вывели из анабиотического состояния первым, я, выходит, капитан этого звездолета. Вот только все мои навыки спрятаны где-то в глубине затуманенного сознания.
Кто же тогда Лана? Если исходить из логики – мой первый помощник и астронавигатор. Вспомнила ли она сегодня, что-нибудь из своей прежней жизни?
Струи воды приятно омывали мое лицо и тело, настраивая на спокойный лад. Я подождал, пока потоки теплого воздуха полностью обсушат мое тело, и стал искать в душевой бритвенные принадлежности. Все оказалось просто. Я прикоснулся к стенке под зеркалом и открылся небольшой ящик, в котором лежала электробритва и куча всяких кремов.
Я побрился, намазался кремами, которые освежили мое лицо. Я вышел из душевой, полностью готовый к встрече с Ланой, чтобы продолжить наши вчерашние поиски.
«Неплохо было бы обнаружить средства связи», – подумал я и открыл дверь.
Я постучал комнату Ланы.
– Проходи! – она открыла дверь и отступила в сторону. Смотря на меня как-то по-новому.
– Тебе тоже приснились вещие сны? – спросил я ее, устраиваясь на табуретке. – Итак, за что приговорили тебя?
– Выпьем, капитан? Ведь ты капитан? – Лана достала вчерашний коньяк, воду и пачку чипсов.
– Почему нет! А ты рассказывай.
– Я для храбрости, – девушка сделала глоток коньяка и задумчиво посмотрела на меня. – Я убила человека.
– Все мы здесь не святые. Я организатор заговора против правительства. Но это единственное, что я вспомнил.
– Я застрелила труса. Но как, и кто это был, не знаю! Понимаю только, что это было правильно. Еще я помню, что я астрогатор. А дальше стена. Ну, и конечно, казнь…
Лана еще раз отглотнула коньяка и расплакалась.
– Вот и я, хорошо помню только казнь. – Я встал из-за стола. – Пойдем, исследуем корабль.
– Вернемся в наш «крематорий» – Лана взяла меня под руку.
–Почему в «крематорий»? – удивился я.
–Так ведь мы все вроде как мертвецы, если верить сну.
– Хорошо! «Крематорий», так «крематорий»!
Главный коридор спускался пологой дугой вниз. Мы подошли к входной диафрагме. Дверь открылась, и мы вновь шли между ярдами саркофагов. Ради интереса я сосчитал их. Зал вмещал двести анабиозных камер.
Лана в это время остановилась возле одной из них:
– Эта через три часа пять минут откроется. Вот таймер. Думаю теперь очередь главного механика.
– Надо запомнить часы пробуждения людей на ближайшие сутки. – Я подошел к девушке и заглянул через ее плечо. Таймер отсчитывал секунды. Потом цифра пять сменилась на четверку.
– Пройдем по всем саркофагам. Ты по левой стороне, я по правой.
Через полчаса мы знали, что в следующие двадцать четыре часа должны были проснуться еще три офицера.
Вторая дверь открылась, как и все здесь, от легкого прикосновения руки. Мы вновь очутились в коридоре, теперь поднимающемся вверх. И двери здесь тоже были, только расстояние между ними стало гораздо больше.
Я открыл первую. На полках здесь лежали сотни комплектов белья и одежды. Строго пронумерованные по размерам все разных цветов. Каждое отделение было подписано. У входа я увидел свое имя «капитан Дейв Золотов» и стопку одежды черного и белого цвета. Имя по соседству гласило, что это одежда Ланы Козич, первого помощника капитана и астрогатора. И так далее по убыванию званий. Если брать пехотные звания, я был полковником, а Лана майором.
Совершенно не стесняясь друг друга, мы сбросили с себя простыни и переоделись в чистое, словно из прачечной, белье и одежду. Лана теперь была в синей юбке до колен и строгой белой блузке, приятно подчеркивающей округлости и выпуклости ее грудей, лифчик она, конечно не носила, да и зачем он молодой девушке.
Я оделся в черные шорты и белую рубашку навыпуск, со знаком солнца на левом кармане и четырьмя золотыми нашивками на правом плече.
В глубине был еще один шкаф, в котором находилась обувь. Я надел удобные светлые мокасины, а Лана босоножки на плоской подошве.
– Продолжаем путешествие. – Я вышел в коридор и подошел к следующей двери.
– Почти уверена, что здесь будут средства коммуникации и штрих-карты, для помещений особого доступа.
Моя спутница оказалась права на сто процентов. Мы разжились личными коммуникаторами, которые были здесь сложены в одной большой нише, прихватив с собой еще несколько штук на всякий случай.
Большая стена напротив двери была похожа на огромные пчелиные соты. Под каждой ячейкой была надпись с именем, фамилией и простейший сканер. Я нашел свою ячейку, благо она была первой в первом ряду и приложил к сканеру указательный палец.
Из ячейки медленно выполз серый цилиндр. Его верхняя часть отошла в сторону и внутри оказалась темная кожаная сумка. Я достал ее и открыл. Сумка была разделена на несколько частей, в которых лежали штрих-карты и электронные ключи. Память неожиданно подсказала мне, что это ключи для запуска систем звездолета и активации аварийного режима, ппри необходимости.
Лана тоже получила свой цилиндр и свою сумку со штрих-картами и набором ключей.
Теперь мы имели доступ ко всему кораблю, вот только не знали, как всем этим пользоваться.
На очереди была третья дверь. Прикосновение руки она не открылась.
– Кажется, я знаю что там – это оружейная. – Я открыл сумку и достал штрих-карту, на которой был золотой капитанский значок. Примерно на высоте в полтора метра от пола, был узкий паз, я вставил в него пластик. Дверь открылась.
–Ты уверен, что нам ЭТО нужно? – Лана посмотрела на меня.
–Уверен! Капитан, на мостике, всегда должен быть при оружии. Это мне подсказывает мой внутренний голос.
– Хорошо, что мне оно не понадобится! – Лана встала у стены, отказываясь входить внутрь.
– Ты же уже применяла оружие.
– Вот поэтому оно мне и не нужно!
– Учти, мы не знаем из кого состоит команда звездолета. Может там половина убийц и насильников.
– И тем не менее!
Я взял с полки портупею и заправил ее в шорты. На ней было две кобуры. Одна для небольшого пистолета-парализатора, вторая для боевого бластера, оружия огромной разрушительной силы. Я взял то и другое.
– Возьми хотя бы парализатор. – Протянул я девушке пистолет. – Убить никого не убьешь, но для защиты в самый раз. Тем более ты должна уметь защитить своего капитана.
–Это приказ! – настойчиво сказал я, видя как она кривит губы.
–Есть, капитан! – Лана приняла из моих рук легкий пистолет и сунула его в карман юбки. – Все! Пошли отсюда!
Мы вернулись в «крематорий».
