Kitobni o'qish: «Последняя Осень: Возвращение», sahifa 3

Это не он. Не мог быть он. Когда он вернется вновь? Его друзья будут прахом? Как будут сражаться люди? Будут они поливать врага свинцом и огнем? Облачатся в толстые, непроницаемые доспехи, которые будут делать за них буквально все? Или круг замкнется, и ему вновь придется драться костяной дубиной?

Хелдор не хотел оставаться здесь. Может он и Хуунре, но это не значит, что назад пути нет… От начала времен Хуунре не просто так сражался как обычный воин, погибал, но вновь возвращался. Может, даже будучи дикарем, хотел он вернуться к своей стае, племени, отряду, войску… завершить начатое, но не мог.

– Мы возляжем с тобой в наших покоях, как и раньше, ты окрепнешь, и вернешься вновь к своим бесконечным битвам… Но сейчас Вы устали, мой Господин.

В этот момент у Хелдора что-то екнуло в груди… Потом еще раз…Звук раздавался из его груди, но был так громок, что эхом отскакивал от стен, словно они от него сотрясались.

Несколько одиночных ударов едва не повалили его на землю, он почувствовал привкус крови во рту… Потом удары начали выбивать определенных ритм.

«ту-дууух. Тууу- дух»

Когда боль в груди прошла, и скорость ударов стала нарастать, Хелдор едва не закричал от удивления.

Его сердце забилось вновь, и звук, казалось, был так силен, словно сейчас смахнет этот зал с оружием, черепами и изумленной богиней, словно дурной сон…

Глава 2

Глава 2

Раньше за этим столом, в трактире «Под Бревном», собирались Хелдор и вся их компания. Теперь тут сидел десяток воинов, который прибыл прямиком из столицы. Не только высокомерие выдавало их – в общем-то, они не стеснялись своих богатых, с оторочкой, плащей, на котором был вышит древний знак Арн-Дейла – замысловатый растительный орнамент, имеющий очертания короны, вышитой золотой нитью. Несмотря на тяжелую дорогу и непогоду, их плащи, сейчас сушившиеся у камина, были столь насыщенно-синего цвета, что рядом с ним черно-синяя котта обычного дружинника смотрелась бы полинялой тряпкой.

Они думали, что никому до них нет дела, и только трактирщик, услужливо кланяясь, решился к ним приблизиться. Не тут-то было – кое-кто их ждал.

Фиона сидела в дальнем углу, неторопливо цедя пиво. Как только она прознала, что в город приехали люди из столицы – а с ними кто-то из знатных, и при этом не явился к Майсфельду, тут то она и поняла, что они могли через город направляться лишь в одно место. Точнее, в одну конкретную деревню за совершенно конкретной персоной!

Среди них выделялся тот, кто, судя по всему, был главным в отряде – он единственный носил нагрудник, в то время, как остальные были в кольчугах да поддоспешниках – пусть и очень ладно скроенных и из недешевого материала. Его отросшие рыжеватые волосы торчали во все стороны, а лицо было откровенно неприятным – все сплошь в веснушках да оспинках, что делало его немного похожим на заморский апельсин. Он залпом допил свою кружку, утер неровно подстриженные усы и сказал:

– Многовато набрали себе снеди, пора двигать дальше.

– Да как же… Метель будет, а там уж и стемнеет рано – возразил один, с коротким топором на поясе.

– Балда, зима скоро, теперь всегда «рано стемнеет» – передразнил его тот. – Я все узнал, туда ведет мощеная дорога, к ночи будем, если лошадей подгоним хорошенько.

– Но Чейз…

– Никаких но. На обратном пути нам надо будет добраться до того трактира, что на тракте, если не хочешь опять дрожать в обнимку с Тереком.

– Да не обнимались мы! – Возразил, судя по всему, Терек. – И вообще… Тут хорошее местечко, тут на обратном пути бы подночевать. Напоследок баньку или бадеек с водой спросить… А то потом сколько в седле трястись.

– Нет уж – Чейз понизил голос – и так мы тут как бельмо на глазу. Сюда больше не вернемся, а с девкой тем более. Давайте, быстрее, закидывайте в топку! Сейчас вам подсоблю – с этими словами Чейз взялся за деревянную ложку.

Для Фионы все встало на свои места. Пока они ели так усердно, что не могли слышать ничего вокруг, она тихонько вышла из трактира. У коновязи уже ее ждала взнузданная лошадь и переметная сума, в которой была сменная одежда. Одной рукой она взяла поводья, другой держала копье параллельно земле и легкой рысью поспешила к воротам. На воротах дежурили «свои», с которыми она подружилась еще во время летних приключений на землях Аррена, теперь уже бывших, так что расспросов, даже ненавязчивых, удалось избежать.

Уехав подальше от города по нужной тропе, Фиона спрятала котту и черно-синие шоссы в котомку, одевшись в старый верный зеленый костюм, который был в почете у охотников. Перевоплощение завершил одолженный у товарищей зеленый худ, который мог дать возможность как бы невзначай прикрыть лицо и не вызвать подозрений. Она очень спешила – вряд ли они будут рассиживаться, да и прохладно было переодеваться на мерзлой, припорошенной снежком земле.

Фиона поехала дальше к перекрестку, где ей точно не разминуться с эскортом, но перед этим она сделала еще одну короткую остановку. Здесь, как и во многих других культурах, покойников полагалось сжигать, чтобы они побыстрее добрались туда, где им полагалось быть. Даже появление в этих землях священников Верховного Отца – которые полагали, что покойникам должно быть в саване или гробах. Суеверия и страх перед покойниками взяли свое – даже преданная новым жрецам паства от своих привычных погребальных обрядов не отказалась.

 Помнится, ее странной просьбе весьма и весьма удивились, но не стали противиться – поэтому Хелдор нашел свое пристанище в гробнице – редко какой дворянин удостаивался сейчас места в склепе, тут же был простой дружинник.

Фиона осмотрелась, и заметила, что у гробницы были свежие следы – но выглядело так, что кто-то лишь подошел к гробнице, немного потоптался на месте и ушел – уж никак это не мародеры пытались разбить каменную плиту.

– А вот этого тут не было! – С грустной улыбкой сказала Фиона, подойдя ближе – над входом, на каменном уступе, лежал венок – палые желтые, красные и ярко-рыжие листья были собраны на ивовом прутке.

– Какая прелесть – сказала Фиона, заметив еще и небольшие гроздья рябины. Только девушка могла сплести такой венок, но едва ли для того Альда могла проделать такой путь, к тому, же сплести такой славный венок юной аристократке, вполне возможно, было не под силу.

– Хелдор? Я что-то про тебя не знаю? – Закончив свой странный монолог, воительница положила венок на место. Она всегда говорила о Хелдоре, как о живом, и даже не согласилась выпить за его упокоение. Все боялись, что она потихоньку сходит с ума – на эти мысли наводило всех и то, что она была поразительно спокойной – даже когда она впервые увидела его бездыханным.

Фиона положила руку на замысловатый узор, и медленно провела рукой. Это едва ли был сентиментальный жест, она что-то произносила скороговоркой, ни разу не сбившись. Плита, загораживавшая вход в склеп, издала тихий звон, словно открылась драгоценная шкатулка. Кивнув, она вновь оседлала лошадь и проехала вперед, к густому лесу, который скрывал нужный ей перекресток. Там она завела лошадь подальше, чтобы ее не обнаружили и даже не услышали ржание. Она села на обочину и обратила свой взор на дорогу.

Погода начала портиться, снова пошел снег, а всадники спешили, чтобы забрать с собой особу королевских кровей. К счастью, распри и междоусобица в столице поутихли, ей теперь не надо было прятаться так далеко от дома. Отец изрядно волновался за свою дочь, раз отправил ее в медвежий угол к своему верному человеку.

Опытный Чейз сразу заприметил одинокую фигуру с копьем в руке. Он выругался, полагая, что где-то рядом разбойники. Хоть он и слышал, что их тут всех повыбили, но всякое могло быть.

Однако разбойник, который, по идее, стоял на «шухере» не спешил бежать и предупреждать своих. Значит, все-таки, не разбойник. Тем не менее, Чейз приказал воинам одеть шлемы и быть начеку. Они поравнялись с незнакомцем, одновременно доставая мечи и топоры. Незнакомец так и стоял, опершись на копье. Тот заговорил, и они едва не подскочили в седлах, услышав женский голос.

– Неужели десяток таких отважных мужчин испугались одной одинокой охотницы?

– Времена, знаешь ли, неспокойные, проговорил Чейз, поднимая забрало. Чего хотела? Не поздороваться ведь стоишь.

– Верно. Вы торопитесь?

– Да – резко ответил Чейз. Он не понимал, что хочет эта странная женщина в костюме охотника.

– Тогда коротко. Вы ведь хотели бы получить что-то за свое путешествие, ведь наверняка вам дали маловато подъемных, я права?

– Ну… как сказать. Лишними монеты не бывают, конечно же.

– Никого грабить не надо, и я не хочу вас нанять… Я хочу лишь продать вам один секрет.

– Продать? – хохотнул Чейз. Эдак нам останется даже меньше, чем мы получим.

– Вы видели по дороге гробницу?

– И что, мало ли рухляди встречается на дороге?

– Так вот вам и секрет. Три серебряные монеты.

Чейзу стало любопытно, и он отсчитал ей стопку потертых монет. Примерно на столько они вдесятером пообедали и выпили медовухи – да немного подмазали трактирщика, чтобы работал побыстрее, так что не ахти какая высокая цена. Женщина тщательно спрятала деньги.

– Эта гробница не такая уж и старая. Ее возвели еще только два месяца назад, может, немного больше. Ради одного именитого воина…

– Хм… Я что-то слышал в городе – подал голос один из подчиненных. Вроде как один парень уложил сотню гномов, а потом погиб от ран.

– Да, в честь него – произнесла женщина, чуть помедлив – видимо, она слышала эту новость, когда гномов в ней фигурировало несколько меньше. Тем не менее, его похоронили там во всем его облачении и с его оружием, которое, думаю, было не из простых. Его алебарда шутя рассекла доспех знатного воина. Как знать, заговоренная? Я также точно видела серебряный кубок, который вложили в его руку. Его мать… Его мать была в таком отчаянии, что не дала его сжечь.

– Так что же сама ты не забрала все это добро?

– Дверь хоть и не запечатана, но очень тяжелая, мне одной не справиться. А местные крестьяне уж очень суеверны, чтобы с ними договориться. Но ведь вы не боитесь мертвецов?

– Еще чего. Мы этих мертвецов сами делаем – солдаты посмеялись мрачной шутке. – Допустим, мы проверим эту гробницу. Но если ты нас обманешь – я тебя найду.

– Угрожаете слабой одинокой женщине! – раздосадовано произнесла охотница.

– Ай, да ну тебя. Ладно, поехали, парни, сначала дело, потом осмотрим этот склеп. Здесь вроде мало кто прохаживается… Прихватим в деревне пару кирок, раз, раз, и готово. – сказал Чейз, переводя коня на рысь.

– А она против не будет?

– Она? Кто? Альда? Вот уж бабу забыли спросить, рыкнул Чейз, когда их отряд уже удалялся.

Охотница некоторое время смотрела им вслед и побрела по своим делам.

Никаких происшествий, кроме той странной встречи на перекрестке, не было, так что они впотьмах уже прибыли в деревню, но во всех избах еще горел свет. Крестьяне по привычке столпились за плетнями, как бы невзначай оказавшись при вилах, косах, топорах и факелах. Чейзу некогда было болтать с чернью, поэтому его отряд проигнорировал все эти приготовления и отправился прямиком к дому старосты, разбрасывая в стороны грязный снег, устилавший деревянные помосты.

Заехав во двор, они спешились. Двое самых младших товарищей, как водится, были отправлены на поиск укрытия для скакунов, остальные двинулись к дому старосты. Вошли без стука. Пожилой резко встал из-за стола, положив руки на столешницу так, словно было готов в любой момент стол перевернуть. Его жена юркнула за печку, а его сыновья встали рядом с отцом, без страха глядя на восемь вооруженных людей.

– Войт! Не теряешь хватки! Давно не виделись!

– Еще бы столько тебя не видеть, Конопатый, – огрызнулся староста.

– Да, и все также прямолинеен.

– Вы за Альдой, от короля?

– Да, теперь у них спокойно, да и король наш немного сдал, так что хочет видеть подле себя наследницу.

– Неужели? Больше некому?

– В общем-то, нет… Было, скажем так, небезопасно и….

Войт медленно сел на лавку, а рядом с ним его сыновья – вы присаживайтесь, не поедете же сразу обратно?

– Хотели бы переночевать. Мы твоих домашних не потесним, можем и в сенях.

– Можете постелиться и в избе. – Пожал войт плечами – Жена! Ужин грей! Быстро!

– А где Альда? – Спросил один из солдат – я бы к ней, под бочок….

– Я надеюсь, твои шутки кончатся до приезда в столицу – там за такое тебя сразу повесят. Не за шею.

Остальные бойцы рассмеялись, Войт сдержанно хмыкнул.

– Но да, где Альда? – Повторил вопрос Чейз.

– У себя, во флигеле. Не будем ее тревожить.

Жена, пока грелось жаркое, подала кружки с еще теплой медовухой. Люди Чейза, сложив оружие в кучу, сели за лавки и теперь грели пальцы о кружки, потихоньку отпивая.

– Ты следил за ней, Войт?

– В каком смысле?

– Она не попуталась ли тут с каким местным пастушком?

– Нет, только с приезжим пошалила пару раз – прямо выпалил Войт. Чейз издал гортанный звук, осекся, супруга старосты чуть не упала в обморок, но тут главарь эскорта вдруг рассмеялся, громко и немного нервно.

– Тоже мне, шутник. Ты смотри, до тебя то король не дотянется, голову свернет мне, ежели что.

Войт лишь откашлялся, поторопив жену с ужином. Когда стол был накрыт, вернулись и те, кто искали, куда определить лошадей. После этого, набив животы, гости из столицы, не ропща, разлеглись кто на полу, кто по лавкам. Необходимо было завтра встать чуть свет, да еще неизвестно, как на их появление отреагирует Альда.

Чейз, предположив, что она может свалять дурака, распределил смены – кто-то один должен был дежурить у ее двери. Ну, или на худой конец, дремать, ее подперев, если девушка вдруг решит сбежать. Предчувствие его не подвело. Девушка не была дурой, чтобы бежать куда глаза глядят впотьмах, но ближе к рассвету Альда, собрав свои вещи, хотела, судя по всему, улизнуть. Едва неудавшаяся беглянка отворила засов и потянула на себя дверь, как к ней в комнату, напоследок всхрапнув, ввалился бородатый мужчина, закутанный в плащ. От испуга кандидатка на престол завизжала и начала бить, чем попало, незадачливого часового, пытавшегося встать.

На эти крики сбежались остальные – не надев сапог, но при оружии. Товарища у белокурой фурии в красном платье и сером шерстяном плаще отбили, и как раз вовремя – он, пытаясь спастись, перевалился через порог, больно приложившись, а та его продолжала колотить по спине и заду. Девушка успела захлопнуть дверь и запереться. Голосила в сарае живность, лаяли в деревне собаки. Последними на шум подошли Войт и Чейз.

– Альда? Альда? – Это Чейз! Это один из моих людей, не бойся!

– Я догадалась! – злобно крикнула она из-за двери.

– Пора домой, отец тебя заждался! Скажи Войту «прощай!» и отправляемся в путь! – мягко, почти ласково (примерно, как со своей лошадью) говорил Чейз.

– Не хочу! Я останусь здесь! – кажется, она была готово разрыдаться.

Глава эскорта вздохнул:

– Послушай, дорогуша, у тебя два пути – ты выходишь, садишься на лошадь и едешь с нами. Или мы выбиваем дверь, связываем и неделю везем до столицы, как мешок с репой. Выбирай.

– Ладно, я выхожу. –Ответила та, немного помедлив.

– Вот и умница. Парни, помогите ей собраться! Помните, что это принцесса, а не какая-нибудь ваша подружка из предместий, и подберите ей лошадь.

– У меня есть лошадь – сказала Альда, открыв дверь. С деланным спокойствием она поправила волосы и надела на голову капюшон.

– Ладно. Собираемся у конюшни, а я немного потолкую с Войтом, ну и передам ему кое-что от щедрот Короны…

Всю дорогу Альда смирно ехала на Сивке, вполуха слушая разговоры сопровождающих. С подозрением поглядывала на кирки, что они выкупили втридорога у деревенского кузнеца. От радости он даже хотел им отдать в нагрузку починенный шлем с наносником, но они отказались. Сейчас бежать ей было некуда, но ближе к городу можно будет попытать счастья. А если они пересекутся с патрулем, то, пожалуй бы… Только лучше бы это был разъезд человек эдак в двадцать, чтобы они могли припугнуть Чейза – она не хотела, чтобы из-за нее началось побоище.

Словно чувствуя ее настроение, всадники как бы невзначай ехали вокруг нее, выстроившись в почти идеальный квадрат. Уже сильно после полудня они были неподалеку от города.

– Мы не остановимся на ночь, например, у маркграфа? Или хотя бы в гостинице.

– Да, ты бы, наверное, очень хотела бы этого, принцесса. Но почему?

Альда замолкла, старательно рассматривая гриву Сивки.

– У тебя там друзья, и ты попытаешься их убедить тебя спасти? Нет уж… – Молчание Альды было весьма красноречиво.

– Командир, уже недалеко.

– Мы остановимся в другом месте. Твой отец довольно скупо оценивает наши старания, так что нам не помешает небольшая, гм, премия.

– Что вы собираетесь сделать?

– Увидишь. И не мешай нам! Чем быстрее мы закончим, тем раньше доберемся до сносного гостиничного двора на тракте.

И вот, они были недалеко от гробницы… Хелдора!

– Сволочи! Мародеры! Стервятники! – С ходу пошла в наступление Альда, послав Сивку вперед и попытавшись ей оттеснить остальных с тропы.

– Успокойся, чистоплюйка! – Чейз ловко спешился, подошел к Альде и схватил ее лошадь за узду – шанс занять место мешка с репой у тебя все еще остался! Отведите лошадей в сторону, парни, двое смотреть за дорогой. Да не здесь, разъезжайтесь, здесь то что стеречь!

– Если бы твой папаша был более щедр – мы бы уже ехали дальше. Но на твоем месте, как мы приедем, я бы посоветовал тебе держать язык за зубами.

Альда подумывала рвануть по дороге в город, чтобы сказать там о мародерах, но Чейз повелел ей спешится, пригрозив стащить с лошади силком. Ей оставалось только стоять неподалеку, зло таращась на воинов, взявшихся за кирки. Командир отряда подошел к гробнице, думая, как подступиться к сокровищам, которые она скрывала.

На каменной плите, которая запечатала вход, он обнаружил странный узор. Однако из того что он знал о магии было нетрудно определить, что магическая печать от чего-то перестала работать. Видимо, какой-то колдунишка поработал из рук вон плохо.

Намного сильнее его беспокоила дверь. Сломать даже кирками ее было не под силу, что уж там говорить о мечах и топорах. Он осмотрел дверь еще раз – с обеих сторон был зазор, и плиту можно было сдвинуть внутрь.

– Итак, если хотите получить еще немного лишних деньжат… тащите бревно. Одними кирками провозимся до ночи – деловито сообщил солдатам Чейз.

Все пятеро человек быстро бросились в ближайший лес, похватав топоры. Бодрый перестук, шуршание веток, вновь перестук – и воины, подгоняемые жадностью, выволокли на поляну смолистое свежее бревно.

Каменная дверь содрогнулась от удара. Разбить, наверное, ее бы вряд ли удалось, но та немного сдвинулась в сторону. Воины обрадовались столь быстрому успеху, и взяли разбег для нового удара бревном. Снова удар -и кажется впустую он не прошел.

– Отлично, пошла трещина, еще разок и поработаем кирками!

… Но если бы они видели, что происходит внутри, то, наверное, бежали бы без оглядки. Странный узор выгорел только снаружи. Внутри, с каждым ударом, магическая вязь светилась все сильнее. Сначала появился небольшой фрагмент узора, потом он стал ярче, и разлился по едва заметным бороздкам по всей двери, по стенам, по полу склепа, стремясь к саркофагу, тот вздрогнул, плита чуть сдвинулась, а узор пошел дальше, вот тоненькие жилки, пульсируя в такт ударам кирок, появились и на потолке. Последний удачный удар киркой, и глыба, закрывавшая проход упала на пол, подняв пыль и брызнув каменной крошкой. В тот самый момент пульсирующий узор на мгновение озарил могильную плиту, и тонкими жгутиками он, кажется, проник внутрь саркофага. В тоже мгновение все исчезло.

– Мне показалось, или там была вспышка? А теперь – ни зги! – Опасливо проговорил один из воинов, положив кирку на плечо и смахивая пот со лба.

Воины Чейза пытливо всматривались в проход, не решаясь пройти внутрь – даже тот, кто поглядывал за Альдой, не выдержал и приблизился. Чейз нетерпеливо толкнул самого незадачливого солдата внутрь – он, чертыхнувшись, провалился внутрь.

– Ну что там, Терек?

– Темно, хоть глаз выколи. Попробую зажечь факел.

Подчиненный Чейза, увлеченный высеканием искр, не услышал и уж конечно же не заметил, как саркофаг стал понемногу, с тихим шелестом, сдвигаться в сторону.

Хелдор поднялся, хватаясь за вновь бьющееся сердце. Он так давно не чувствовал сердцебиения, что это ему не казалось странным. Но что это могло значить?

– Хуунре… Ты… Я не понимаю. Как ты это сделал?

– Я удивлен не меньше, но…

В нескольких шагах от него появился портал, сквозь который он сначала увидел только темноту. Хелдор обратил внимание, что его обрамление переливалось то синим, то зеленым, то становясь почти фиолетовым. Совершенно он отличался от того, что привел его в Чертог – он был меньше, скромнее, но более… Приветлив? Но важнее было то, что по ту сторону. Пока Хелдор пытался вглядеться, он увидел росчерк искр, потом еще и еще. Наконец, кто-то неизвестный разжег факел, и осветил ему мрачную комнату с низким потолком. Чуть в стороне он увидел чуть сдвинутое надгробие.

– Как странно… Я чувствую, что под той могильной плитой – я. Не могу точно сказать, но я уверен, что мои друзья нашли способ вернуть меня. Пока не проверю – не узнаю.

Юноша сделал шаг к разрыву между мирами, и, собравшись с силами, вознамерился пройти сквозь него. В тот момент что-то свистнуло над ухом, он увидел раскаленное добела копье, ударившее в середину портала. Портал тут же схлопнулся, словно его не бывало. Он невольно подумал, что бы случилось, успей он шагнуть в портал..

Тишина… больше ничто не издавало ни звука – словно окно в тот мир было лишь видением.

– Ты… – прошипел Хелдор, поворачиваясь к ней. Хельга стояла позади него. На ней был вновь ее крылатый шлем, в руке появился массивный круглый щит.

– Я. – Лаконично ему ответила Хельга. Ты никуда не пойдешь. Обрети самого себя, впитай силу своего чертога, переродись вновь. Почему ты хочешь возвратиться к этим короткоживущим людишкам?

Хелдор не отвечал. Он грозно выставил свою алебарду перед собой, мрачно глядя на богиню войны. Хельга с громким шелестом достала меч и отвела в сторону и чуть назад, готовая к любым его выходкам. Воздух сгустился, словно перед разражающейся бурей. И это была не фигура речи…Хельга ощущала это физически, хоть и не могла этого никак объяснить.

-Ты говоришь, что это мой Чертог – и я питаю из него силу, не так ли?!

Глаза Хельги расширились. Впервые за многие тысячелетия она испугалась – все воинские инстинкты говорили ей – беги! Она, поборов это новое для себя чувство, выставила щит вперед, крутанула в руке меч, ожидая, что сделает Хуунре.

Казалось, целую вечность они стояли друг напротив друга. Хелдор сначала подумал, что погорячился, начав угрожать своей негаданной и всемогущей супруге – что он может, случайно тут очутившийся, снявший перед пиром доспехи. Впрочем, мысль о том, что Чертог – то место, где он много раз набирался сил, стала для него обнадеживающей.

Вскоре Хелдор словно кожей ощутил, как первобытная энергия наполняет его, она словно изливалась на него – от оружия на стенах, от трона и горы черепов, что тот попирал. Сам черный камень под его ногами поддерживал его. Сила поверженных за множество его земных жизней питала – начиная от первого дикаря с костью в носу, что он заколол рогом огромного травоядного, до рейдеров, что он зарубил мечом, сражаясь в ущелье… Более уверенно он выставил правую ногу вперед, а свою верную глефу закинул на левое плечо, словно готовый смести воительницу одним ударом.

А еще он вспомнил, как Адель учила его совершенно бесполезному, как ему казалось, заклятию, дескать, просто освоить сложную «фонетику» магии. Как он ни просил магессу выучить что-то более практичное, но она ему запрещала, справедливо опасаясь, что Хелдор в момент опасности попытается поразить противника молнией, или всесжигающим пламенем – но неизбежно погибнет и сам.

– Что? Что ты там бормочешь? – собрал всю волю и смелость в кулак, крикнула Хельга. Твои смертные дружки научили тебя паре фокусов?

Сейчас эти «фокусы» претворялись в жизнь и он, без устали повторяя заветные слова раз за разом, перекачивал силу, витавшую вокруг него, в лезвие оружия. Хельга не заметила, как подрагивала алебарда в руках Хелдора, словно она жила своей жизнью. Наверное, ослабь он хватку, и алебарда вырвется из рук и полетит прямо на нее. Воздух вокруг оружия стал потрескивать, древко, кажется начало дымиться, обжигая ладони Хелдора. Еще немного, и…

– СИБАА! ЛОНГХ'А-ААА! – Выдохнул Хелдор последний слог, нанося диагональный удар от плеча.

Самоуверенность Хельги подвела ее – поняв, что происходит, ее глаза от ужаса расширились, но все, что она могла, это поднять меч по направлению удара и выставить вперед щит.

Свист, искры, темнеющий росчерк, словно искажающий пространство вокруг лезвия глефы. С оглушительным треском щит разлетелся в стороны, но ни металл, которым он был окован, ни древесина, которой уже был не добыть в мире смертных, ничуть не умалила силы удара… Не меньше, кажется, удивился и Хелдор, когда лезвие алебарды с оглушительным звоном перерубила меч у рукояти и, наконец, оставило глубокую вмятину на шлеме Хельги. Черный росчерк стал сполохом, который на мгновение окутал Хельгу, словно сетью. Она упала кулем на непроницаемо черный камень, и со страхом смотрела на Хелдора. Заклинание словно лишило ее воли, она едва могла пошевелиться. Наконец, она с трудом смогла вымолвить:

– Сок… Сокрушить Божество… Но откуда? И как… Я не могу пошевелиться!

– Это пройдет. Наверное – безразлично бросил Хелдор. – Это всего лишь один фокус, которому меня научили «глупые смертные» – произнеси я это заклинание в мире живых – и я тут бы его покинул в страшных мучениях… Но кажется это место действительно мое, потому что… я чувствую даже, что смогу провернуть это еще раз, и присоединить твою милую головку к этой компании – Хелдор показал на ряд черепов.

Хельга застонала. Хелдор не понял, то ли от ужаса – то ли потому, что проклинала себя за слишком длинный язык, который разболтал об особенности этого места.

– Но лучше давай договоримся – Приблизился к ней Хелдор. Хельга поднялась на локтях, пытаясь подняться, но молодой воин грубо пихнул ее сапогом, чтобы она осталась лежать на спине, выбив опору. Она стала извиваться, а Хелдор, наслаждаясь бессильной злобой Хельги, заломил ей левую руку, перевернул на живот и упер колено ей в поясницу.

– Я так и быть оставлю тебя в этом мире, и не отправлю тебя в небытие. – сказал он, склонившись к ней. А ты будешь сидеть тут тихо-тихо, встречать погибших воинов – и никогда не лезть больше в мои земные дела. НИКОГДА. – Он высвободил Хельгу из своего унизительного захвата, перед этим издевательски шлепнув по заду.

Хелдор походил, подумал, поскреб затылок, словно остался здесь один:

– Так, как это работает, выбираться то теперь надо… Ух, была – не была. – после чего стал рисовать пентаграмму недалеко от Хельги, ее наливающиеся красным контуры на черном полу смотрелись зловеще.

Богиня села, потирая ушибленную голову:

– Хуунре… Не хватит…

– Что – не хватит?

– Сил не хватит. – Стараясь сгладить их разногласия, сказала Хельга – положи на верхушки пентаграмм… Что-нибудь.

-Например?

– Вот – она кинула ему рукоять от сломанного меча – и лезвие…. И куски щита. Ты их разрушил, но в них пока осталось немного… Силы.

Хелдор внимательно посмотрел на нее ожидая подвоха.

– Нет. Сегодня твоя взяла. Я буду делать то, что ты мне повелел и ждать тебя… – Из воительницы словно вытащили хребет, она бессильно опустилась грудью на колени, обняв ноги.

Хелдор, разложив на концы пентаграммы обломки снаряжения, трижды ударил по центру рисунка, пол обвалился, из образовавшегося провала пыхнуло жаром.

– Да, усложнила ты мне жизнь. Спасибо большое – в его словах было столько сарказма, что он мог им плеваться, словно змея ядом – Придется как-то пробираться в мир живых окольными путями. Сейчас был бы в своем личном, уютном склепе… Наверное.

– Там ты будешь в мире своих заклятых врагов. Будь осторожен.

– А тебе то что?

– Преисподняя не лишит тебя жизни… Еще раз. Но может поглотить твою душу. Тогда мы уже точно никогда не увидимся. Тебя… Просто не будет.

Хелдор чуть смягчился, подошел к ней, помогая встать. Потом в некоторой растерянности пригладил ей волосы, случайно задев набухающую шишку.

– Хельга, хоть я и не очень тебя помню, но… Прости. Не сегодня. Не сейчас.

– Ты никогда не поднимал на меня руки. Значит, очень нужно.

Он был готов повернуться к ней спиной, как вдруг…

– А почему ты не можешь пойти со мной? Ты говорила, что мы с тобой когда-то сражались вместе? Может, если все будет по-старому…

Хельга покачала головой:

-Ты жесток и коварен, как змей. Твое сердце забилось сейчас не из-за меня. – Она положила ему руку на грудь, почувствовав по рубахе из небеленого льна размеренный стук. – И не любовь ко мне ведет тебя сейчас… Что ж, не впервой.

Хелдор хотел еще что-то сказать, но она его прервала:

– Да, ты хочешь, чтобы я помогла тебе, расправилась с врагами твоих короткоживущих людей. Но сколько боли ты мне причинишь? Я чувствую, кто поведет тебя к выходу. Я видела, как ты гладил ее волосы… Раньше меня это не задевало, но теперь… – Хельга отстранилась от супруга, напрочь о ней забывшего.

Хелдор чувствовал себя глупо, неловко – но ничего поделать с этим не мог. Даже остаться сейчас было бы бессмысленно.

– Раньше тебе приводили девушек, чтобы ты подарил миру новых крепких воинов. – Вдруг сказала богине – Или сам брал то, что тебе причиталось. но твой неукротимый дух все равно был со мной. Сейчас женские руки плетут венок, чтобы положить у твоей гробницы… Ты изменился.

– Что? – Непонимающе сказал Хелдор, порывисто схватив ее за руку.

– Уходи… – Почти прошипела Хельга, уходя прочь, куда-то в темные, едва освещаемые глубины зала.

Несостоявшийся Хуунре подошел к обрыву, бросил вниз алебарду, там она воткнулась в твердую почву. Невысоко падать, это не могло не радовать. Он соскользнул вниз, уцепившись за края разлома. Едва он разжал пальцы, портал в Преисподнюю закрылся. Тишину Главного Чертога прерывали лишь прерывистые всхлипы богини, которая устраивалась на огромном ложе, устланном шкурой древнего зверя, и была готова снова провалиться в глубокий сон – что мог быть долог, как земная жизнь. За наглухо закрытыми воротами бушевало веселье – воины пиршествовали, готовые уже на следующий день вновь ринуться в битву.

– Я ничего не вижу! – Негодующе закричал разведчик, водя факелом из стороны в сторону – Эта дрянь, кажется нас обманула, никаких сокровищ, все вынесли подчистую! Хотя… тут могильная плита, почему-то сдвинута.