Kitobni o'qish: «Честь мундира. Ночной экспресс»

Shrift:

Честь мундира

Фирсов, одетый в спортивный костюм, совершает утреннюю пробежку по улицам города. Останавливается у светофора, в котором горит красный свет для пешеходов. На перекрёстке он продолжает бег на месте. Машин в это время суток на дороге нет. С Фирсовым равняется мужчина, стоит, ожидая зелёный свет.

– И не лень с утра подниматься для такой ерунды? – Спрашивает мужчина.

– В здоровом теле – здоровый дух, – бодро отвечает Фирсов.

– От судьбы не убежишь.

– А зачем от нее бегать?

Загорается зелёный свет. Фирсов продолжает движение. Сзади он слышит скрип тормозов и громкий удар. Фирсов поворачивается и видит мужчину, лежащего посередине дороги, и уезжающий прочь «БМВ».

– Стой! – Кричит он вслед уезжающей машине.

«БМВ» увеличивает скорость и скрывается за поворотом. Фирсов автоматически фиксирует в памяти номер: «Е 333 ОО».

Потом бросается к мужчине, берёт его за руку и щупает пульс. Мужчина мертв.

– Ах ты, Боже мой!

Фирсов смотрит по сторонам. В одном из окон дома напротив видит, как кто-то закрывает створки. Фирсов вынимает мобильник и набирает номер.

– Алло, дежурный? Это полковник Фирсов. Сбили человека на пересечении Миллионной и Аптекарского. Да, со смертельным исходом. Отправляй наряд. Я здесь подожду.

Чердынцев сидит за столом и пьёт чай, закусывая бутербродом. Входит Фирсов. Чердынцев поднимается с места. Пытается быстро проглотить съеденное. Фирсов, видя это, машет рукой.

– Не напрягайся, Боря. Сначала прожуй.

Чердынцев проглатывает остатки пищи.

– А теперь говори, – предлагает полковник.

– Товарищ полковник, за время вашего отсутствия никаких происшествий не было.

– Это хорошо, когда никаких происшествий нет, – вздыхает Фирсов.

– Вы сегодня припозднились, Геннадий Антонович? – Говорит Чердынцев, – Всегда раньше всех приходили, а сегодня… Не случилось ли чего?

– Всё утро в центральном районе просидел, – рассказывает полковник, – Давал свидетельские показания.

– Вы? Показания? – Удивляется дежурный.

– При мне сбили машиной человека и скрылись с места преступления.

– Вот люди! – Качает головой Чердынцев, – Машины купили, права купили, а ездить не научились. Человек-то хоть жив остался?

– Нет.

– Ой, горе какое…

– Да уж, – вздыхает Фирсов, – Сводка за сутки пришла?

– Только получил.

Чердынцев роется в бумагах. Выуживает одну и передает Фирсову.

– Возьмите, товарищ полковник.

Фирсов просматривает сводку:

– Черт знает что такое!

– Что случилось? – Спрашивает дежурный.

Полковник читает вслух:

– «На пересечении улицы Миллионной и Аптекарского переулка в 6—40 был совершён наезд на гражданина Терёхина А. В. Терехин А. В., будучи в алкогольном опьянении, нарушив правила дорожного движения, переходил улицу на запрещающий сигнал светофора. Виновник ДТП скончался на месте». Бред какой! Я этому Притуле сейчас устрою!

– Какому Притуле?

– Следователю из Центрального РОВД, – объясняет Фирсов.

Он собирается выйти, но на пороге останавливается:

– Да, чуть не забыл. В конце недели генерал Баринов приказал провести зачёты по новому закону «О полиции». Предупреди всех, чтобы подготовились.

– Я объявление напишу, – произносит Чердынцев.

– Пиши, машет рукой Фирсов и решительно выходит, направляясь в свой кабинет.

Фирсов усаживается за стол и сразу звонит по телефону.

– Алло! Старший лейтенант Притула?

– Да, – отвечает опер Притула.

– Это тебя Фирсов беспокоит.

– Слушаю?

– Я звоню по поводу сегодняшнего ДТП на Миллионной, – говорит полковник.

– Что вас интересует? – Спрашивает лейтенант.

– Как продвигается расследование?

– Никак, – отвечает Притула. Чувствуется, что разговор с полковником Фирсовым его тяготит.

– Почему?

– Не ко мне вопросы, товарищ полковник, – с вызовом отвечает лейтенант, – Звоните в прокуратуру.

– Причем здесь прокуратура? – Не понимает Фирсов.

– Позвоните, узнаете.

В трубке слышаться заунывные гудки.

– Конечно, позвоню, – возмущается полковник, – Ах, ты писака! «В алкогольном опьянении!», «На запрещающий сигнал светофора!» Писатель-фантаст!

Фирсов поднимается из-за стола и решительно выходит из кабинета.

В кабинет, полностью заставленный компьютерной техникой, входит Фирсов. Лобанов отрывается от экрана монитора.

– Здравия желаю, Геннадий Антонович.

– Добрый день, Серёжа, – здоровается Фирсов, – Ты у нас спец по высоким технологиям?

Лобанов скромно пожимает плечами:

– Говорят. Что вам интересует, товарищ полковник?

– Мне нужна твоя помощь.

– Что делать?

– Надо по номеру выяснить владельца машины.

– Только и всего? – хмыкает Лобанов, – Говорите номер.

– «Е 333 ОО», – вспоминает полковник, – Нашего федерального округа.

Лобанов садится за компьютер. Фирсов становится за его спиной. Лобанов быстро бегает пальцами по клавиатуре.

– Есть.

– Кто этот засранец?

– Машина принадлежит прокуратуре города. Обслуживает заместителя прокурора, старшего советника юстиции Ключника Александра Борисовича.

От этой новости Фирсов садится на стул.

– Так он не простой засранец, а высокопоставленный. Теперь понятно, почему Притула дело не возбудил. Ему приказали…

Фирсов направляется к телефону, набирает номер.

– Здравствуйте, это вас полковник Фирсов беспокоит. Соедините меня с генералом.

Полковник нетерпеливо ждет, стуча пальцами по поверхности стола.

– Слушаю вас, полковник, – через некоторое время отвечает генерал Баринов.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – говорит Фирсов, – Это просто возмутительно! Не лезет не в какие рамки.

– Что случилось?

– Прокуратура совсем обнаглела. Вернее не она, а отдельные её члены. А если точнее: один член из прокуратуры.

– Говорите вразумительно, – просит Баринов, – Я слышу одни междометия, а по делу ничего.

Фирсов выдыхает воздух и продолжает говорить спокойно.

– Сегодня утром я стал свидетелем ДТП на перекрёстке Миллионной и Аптекарского. Пока понятно?

– Пока, да.

– Машина «БМВ» с государственными номерами «Е 333 ОО», проезжая на красный свет светофора, – продолжает полковник, – сбила пешехода и скрылась с места преступления. Пешеход погиб на месте.

– Чья машина, узнали? – Спрашивает генерал.

– Да, – отвечает Фирсов, – На ней катается заместитель прокурора города Ключник А. Б.

Баринов закусывает губу.

– Ключник?

– Да.

– Вы уверены? – Переспрашивает генерал, надеясь, что Фирсов ошибается.

– ДТП произошло на моих глазах.

– Кто ведёт дело? – Интересуется Баринов.

– Никто.

– Почему?

– Потому что прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела.

– Понятно, – вздыхает генерал.

– На лицо грубое вмешательство прокуратуры в работу следственных органов, товарищ генерал, – возмущается Фирсов.

– Геннадий Антонович, ты пока не торопись, – просит генерал, – Я всё выясню и тебе перезвоню.

– Выясняйте, – говорит полковник, – а я выношу постановление в порядке статьи 146 УПК Российской Федерации о возбуждении уголовного дела. А если этого будет недостаточно, то я сегодня же найду родственников потерпевшего, возьму у них заявление и лично отнесу мировому судье.

Чердынцев достаёт из стола брошюру, на титульной стороне которой написано «Закон «О полиции». Открывает её и читает, стараясь запомнить наизусть.

– «Полиция предназначена для защиты жизни, здоровья, прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, для противодействия преступности, охраны общественного порядка, собственности и для обеспечения общественной безопасности».

На столе у Фирсова звонит телефон. Он снимает трубку.

– Полковник Фирсов слушает.

– Это вас беспокоит старший советник юстиции Александр Борисович Ключник, – слышит из трубки полковник.

– Слушаю вас?

– Я хотел бы вас попросить не распространять про меня лживые слухи, полковник, – сухо говорит Ключник, – И не порочить моё имя. Вам никто на это не давал права. Впредь, перед тем, как говорить, думайте, полковник.

– Я никого не порочу, гражданин Ключник, – сообщает Фирсов, – И слухи не распускаю. Я говорю о том, что видел своими глазами. И повторю это в суде. Если вы сбили человека и бросили его умирать – за свой поступок будете отвечать, как положено: по закону.

– Ты в бутылку не лезь, полковник, – произносит прокурор, – а не то у тебя возникнут большие проблемы.

– Зря вы начали меня пугать, старший советник юстиции, – вздыхает полковник, – Я давно перестал бояться.

– А я не пугаю. Я просто предупреждаю.

– Я тоже хочу предупредить вас, гражданин Ключник, – говорит Фирсов, – Я не следователь Притула и мне вы рот не закроете. Я доведу это дело до конца.

Он бросает трубку.

Уборщица Валерия Петровна делает влажную уборку в дежурной части. Чердынцев читает закон «О полиции».

– Боря, подними ноги, – просит она, – А ещё лучше выйди погулять, пока я закончу.

Чердынцев выходит из дежурки и сталкивается с Рыдановым.

– Привет, Боря, – здоровается он.

– Андрюша, ты читал новый закон «О полиции»? – Спрашивает Чердынцев.

– Конечно, Борь, – явно врет Рыданов, – каждый день перечитываю, а как иначе?

– Тут, оказывается, столько интересного написано! – Восторгается дежурный.

– О чем ты говоришь! – В том ему произносит Рыданов.

Чердынцев тычет ему под нос книгу:

– Послушай! – Дежурный выразительно читает, – «Сотруднику полиции запрещается прибегать к пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению».

– Что? – Не верит Рыданов, – Так и написано?

– Да.

– А как же тогда преступников ловить? – Иронично спрашивает Рыданов, – Это же процент раскрываемости упадёт, если бить нельзя.

– Ты это серьёзно? – Теряется Чердынцев.

– Да… Премии все, Борь, полетят и надбавки.

– Так что же делать?

– Как что? – Рыданов приближается к Чердынцеву и говорит тому на ухо, – Бить, не оставляя следов.

Сказав это, Рыданов поворачивается и уходит. Чердынцев растерянно смотрит ему в след. В дежурку входит посетитель.

– Товарищ майор, мне необходимо встретится с полковником Фирсовым.

– Но у него сегодня не приёмный день, – отвечает ему Чердынцев.

– Я так и знал, что здесь сидят формалисты, которым плевать на простого человека, – обиженно произносит посетитель, – Может случиться непоправимое. Кто тогда отвечать будет?

Дежурный через окно достаёт журнал регистрации посетителей:

– Давайте ваш паспорт.

Посетитель передает документы. Чердынцев сличает фотографию в паспорте с оригиналом. Записывает в журнал, диктуя себе вслух:

– Сырцов Пётр Николаевич? Где проживаете?

– Гражданский проспект, 104. Квартира 5.

– По какому вопросу к товарищу полковнику?

Посетитель оглядывается по сторонам, говорит шепотом:

– Хочу просигналить. Некоторые несознательные следователи превышают свои полномочия.

– Какие следователи? – Спрашивает Чердынцев.

– Фамилии сообщу лично товарищу полковнику, – отвечает тот.

Чердынцев закрывает журнал.

– По коридору прямо. Третья дверь налево. Держите паспорт.

Посетитель забирает паспорт, кладёт его во внутренний карман пиджака. При этом у него из кармана выпадает бумажка и падает на пол. Он не видит этого и идёт по коридору.

Из дежурки выходит уборщица Валерия Петровна. Видит бумажку.

– Боря, это ты бумажку бросил? Я же только что здесь убрала!

Дежурный смотрит на бумажку:

– Это, наверное, тот мужик выронил, который к Фирсову на приём пришёл.

Валерия Петровна качает головой и поднимает бумажку. Разглядывает её, комкает и бросает в мусорный ящик.

– Вот теперь пусть поищет её, если она ему ещё нужна, – Она поворачивается к Чердынцеву, – Я закончила, Боря. Чисто, как в аптеке. Можешь своего генерала для проверки вызывать.

– Спасибо, Вера Петровна, – благодарит её дежурный и снова заглядывает в книгу, – «В случае применения к гражданину мер, ограничивающих его права и свободы, разъяснить ему причину и основания применения таких мер…»

Чердынцев отрывается от книги и смотрит в сторону «обезьянника».

В обезьяннике сидит Репин. Старательно пишет объявление о зачёте. Чердынцев открывает решётку, заходит и садится рядом с ним.

– Согласно новому закону, – говорит дежурный, – я обязан, гражданин Репин, разъяснить тебе причину твоего задержания.

– Боря, ты о чём? – Удивляется Репин, – Я и сам знаю. Погреться и объявление написать.

– Вот и правильно, – кивает Чердынцев, – К тебе насильственные действия не применялись?

– Какие действия?

– Унижающие твои честь и достоинство?

– Нет, – отрицательно вертит головой Репин.

– Вот и хорошо.

– Ничего хорошего, – не соглашается Репин, – Я вот, ни в одном глазу, а ты уже, смотрю, опохмелился.

– С чего ты взял? – Удивленно спрашивает Чердынцев.

– Такую «пургу» гнать можно только после стакана водки.

Чердынцев поднимается с места.

– Тебе ещё долго?

– Три слова осталось.

– Какие?

Репин читает с листочка:

– «22 декабря в 13—00 состоится сдача зачета по «Закону о полиции»… Ага… вот: «Явка с повинной обязательна».

– «С повинной» не пиши.

Посетитель сидит, примостившись на краешке стула.

– Товарищ полковник, это не справедливо, – говорит он, – Вы можете поехать ко мне домой и сами посмотреть на мои хоромы. «Хрущёвка». Двушка. А они говорят, что я взяточник и казнокрад.

– Товарищ… э…

– Сырцов, – подсказывает посетитель.

– Сырцов, – кивает Фирсов, – Я не могу понять суть вопроса. Что вы хотите от меня?

– Я прошу вас разобраться в уголовном деле, – просит тот, – которое завели на меня после ревизии следственные органы Центрального РОВД.

– В чём вас обвиняют?

– В растрате и присвоении государственных средств.

Фирсов качает головой:

– Уважаемый, товарищ Сырцов. Вы, наверное, не поняли. Я руковожу убойным отделом, который занимается расследованием убийств, а не финансовыми преступлениями.

– Что же мне делать? – Спрашивает Сырцов, – Вы не можете мне помочь?

– Вам лучше обратится в прокуратуру, – советует полковник, – Они вам помогут, если, конечно, вы не виноваты.

Посетитель поднимается со стула:

– Извините меня, пожалуйста. Я, неверное, что-то не так понял.

– Да, ничего, бывает.

Посетитель идёт к двери. Фирсов провожает его.

– До свидания, товарищ полковник, – но у шкафа останавливается, хватаясь за сердце, – Простите, можно воды? Что-то нехорошо мне.

– Понятное дело: переволновались, – произносит сочувственно Фирсов, – Сейчас.

Полковник идёт к окну, наливает в стакан из графина воду и возвращается.

– Вот. Пейте.

Репин стоит на стуле, прикрепляя к стеклу объявление. В дежурную часть быстрым шагом входит генерал Баринов. Репин становится по стойке «Смирно!». Чердынцев вскакивает с места. Но Баринов, никого не замечая, проходит мимо.

– Что это с ним? – Пожимает плечами дежурный, – Обычно ко мне заглядывает и про мусор лекцию устраивает.

– Не переживай, Боря, – говорит Репин, – Он успеет это сделать, когда возвращаться будет.

– Типун тебе на язык.

Фирсов сидит за столом. Баринов ходит по кабинету.

– Понимаете, Геннадий Антонович, в этом вопросе я полностью согласен с нашим руководством.

– Что говорит наше уважаемое руководство? – Интересуется Фирсов.

– Оно предлагает…

– Закрыть дело?

– Нет, – отвечает Баринов, – Нам самим принять решение.

– А своё мнение они высказали? – Спрашивает полковник.

– Оно полностью совпадает с нашим.

– То есть, они советуют вынести постановление о возбуждении уголовного дела? – Пытается понять Фирсов.

– Не совсем, – Баринов вынимает из кармана платок и вытирает им пот со лба, – Они не советуют, но поддержат любое наше решение. Но если мы не докажем виновность подозреваемого, они оставляют за собой право адекватно отреагировать на наш провал.

– Дипломатично, – качает головой полковник, – Ну, а вы, какое приняли решение?

– Я же сказал, что в этом вопросе полностью согласен с нашим руководством, – говорит Баринов, – Это я вам говорю, как ваш начальник.

– Спасибо.

– А по-дружески, – добавляет генерал, – советую забыть о нём.

– И разрешить таким, как Ключник, творить безобразия? – Возмущается Фирсов.

Баринов тяжело выдыхает и снова вытирает платком пот со лба:

– Геннадий Антонович, я бы не хотел, чтобы вы пострадали. Человек погиб. Ему уже ничем не поможешь, а вы своим упорством можете нажить себе огромные неприятности. Этот Ключник ни перед чем не остановиться, лишь бы своего добиться. Если честно, я его боюсь. От него всё можно ожидать.

Фирсов поднимается с места.

– Спасибо за откровенность, Василий Сергеевич, но я не хочу, чтобы Ключник, если он виноват, ушёл от наказания.

– Не имею права запретить вам это сделать, – разводит руки в стороны Баринов, – О ходе расследования докладывайте каждый день.

Он надевает фуражку и выходит из кабинета.

Репин спускается со стола.

– Боря, пора обедать. Работа работой, а обед по расписанию.

Чердынцев любуется плакатом:

– Хорошо написал.

– Я – художник, Боря, – хвалится Репин, – У меня каждая буква – произведение искусства.

В отдел один за другим влетают бойцы спецназа. По пути они хватают Чердынцева и Репина.

– Боря, я не понял, что это? – Шепчет Репин.

– Я сам ничего не понимаю, – удивляется Чердынцев, – Ребята, «превышение сотрудником полиции полномочий при применении физической силы влечет ответственность, установленную законодательством Российской Федерации…» Статья 18, пункт 8.

– Рот закрой! – Приказывает ему боец с балаклавой на голове.

Спецназовцы укладывают Чердынцева и Репина на пол.

Спецназовцы врываются в кабинет Фирсова. Фирсов поднимается с места, но два высоких парня усаживают его на место.

– Сидеть!

В кабинет заталкивают Чердынцева и Репина. Они останавливаются посередине кабинета и смотрят по сторонам. За ними входит следователь отдела собственной безопасности майор Кузнецова.

– Добрый день, Геннадий Антонович, – говорит она.

– Здравствуйте, Алла Петровна, – отвечает Фирсов.

– Извините за неожиданное появление.

– Чем обязан?

Кузнецова проходит по кабинету и садится к столу напротив Фирсова.

– В Управление Собственной Безопасности поступила жалоба от гражданина Сырцова Петра Николаевича в том, что полковник Фирсов вымогал взятку за содействие в прекращении уголовного дела.

Фирсов поднимается с места, но снова оказывается на стуле. Бойцы не дают это ему сделать.

– Сегодня на приёме гражданин Сырцов передал вам конверт с деньгами, предварительно переписав номера купюр.

Она обращается в Чердынцеву и Репину:

Bepul matn qismi tugad.