Kitobni o'qish: «Русская душа. Часть 1. Таинственный Афганистан»
«…Кап!… Кап!… Кап!…» – гулко падали капли воды. Роман открыл глаза и силился понять, где он находится.
Первые лучи восходящего солнца освещали пещеру; ее серый свод был украшен густо усеянными мелкими и крупными сталактитами.
– Кажется, пришел в себя, – услышал он чей-то голос, и два женских силуэта склонились над ним. Одна из женщин села рядом, приподняла его голову и положила себе на колени.
– Пить…, – попросил Роман, но с его слипшихся губ сорвался лишь стон.
– Он просит пить, – сказала вторая и потянулась за фляжкой. Смачивая бинт, она стала прикладывать его к губам Романа, приговаривая: «Спаситель наш, наш герой! Слава Богу, ты пришел в себя. Теперь все будет хорошо. Скоро поправишься. Я обработала твои раны, они не такие опасные».
– Где я? – спросил Роман.
– Мы в безопасном месте, – ответила одна из женщин, и спросила: – Ты не помнишь, что произошло?
– Нет, – покачал головой Роман.
– Это ничего, память скоро вернется. У тебя была легкая контузия и осколочные ранения, когда ты остался в ущелье прикрывать наш отход.
– Фея, – ласково произнес Роман. Так в батальоне спецназа звали доктора со старомодным именем Фиона. Память медленно возвращалась к нему. В сознании стали всплывать обрывки событий последних дней.
… Они шли в середине колонны, на переходе Файзабад – Чарикар. Бойцы на идущем впереди бронетранспортере горланили под гитару песню: «Как тревожно в пути Чарикар – Файзабад, здесь товарища спас верный бронежилет, здесь седеет солдат восемнадцати лет».
После затяжного подъема, перед перевалом Саланг, как обычно, сделали остановку, чтобы долить воды в перегретые радиаторы и размять ноги. «Вертушки», сопровождавшие их, развернулись, и, на прощанье выпустив красные ракеты, повернули назад на базу.
Дальше была зона ответственности Ахмад-шаха Масуда, с которым год назад было заключено мирное соглашение, и все это время на этом участке дороги не возникало никаких проблем. Был конец апреля 1985 года, ясный солнечный день, и ничто не предвещало беды.
…После тоннеля дорога круто пошла на спуск и стала сильно петлять; местами она была вырублена в скалах, нависающих над головой. Прошли небольшое селение, приютившееся на склоне горы, и мост через протекавшую бурную речку Саланг.
Когда головной бронетранспортер вдруг подорвался на мине и вся колонна встала, с правой стороны на них обрушился шквал огня. Командир и Сергей, прикрывая женщин, стали отстреливаться, откинув брезентовый тент «уазика».
Роман, сидевший за рулем, мгновенно оценил ситуацию, включил передний мост и, взяв влево, съехал с дороги, а затем, медленно подпрыгивая на камнях, стал продвигаться в горы по небольшому ущелью, стараясь вывести машину из—под обстрела. Но и с этой стороны гор оказались душманы.
С соседнего холма их заметили и стали обстреливать. Спасали тюки и коробки в доверху набитом багажном отделении. Пуля пробила заднее колесо, но легкий «уазик» продолжал карабкаться в гору передним приводом. Отъехав от дороги несколько километров, машина встала. Ехать дальше было невозможно, дорога закончилась, и лишь крутая тропа, петляя между валунами и кустами, уходила в горы к далеким заснеженным вершинам.
– Уводите женщин, – приказал раненый командир, – я прикрою. Отступая и отстреливаясь, Роман слышал, как один из душманов, преследующий их, приказал взять женщин живыми. Тропа становилась все круче, двое мужчин и две женщины карабкались по ней, скользя на сыпучих склонах и хватаясь исцарапанными руками за выступающие камни и кусты.
Вконец измученные, выбившись из сил, они выбрались на вершину горы и попадали на траву. Перед ними раскинулось высокогорное плато, сплошь усеянное полевыми цветами. Немного передохнув, они благополучно преодолели мутный поток, стремительно несущий талые воды со снежных вершин.
– Кажется, немного оторвались, – сказал Сергей, – но надо уходить!
Примерно через полчаса выстрелы за спиной стихли. Роман, бежавший последним, остановился, оглянулся назад, снял берет: «Прощай командир!» От нахлынувших воспоминаний защемило сердце, слезы покатились из глаз: «Прощай командир! Эх – х!»
***
– Ну, что ты? Что ты!? Не надо так расстраиваться, – шептала Феня и ласково гладила его по небритой щеке. – Теперь все будет хорошо!
Роман вспомнил, как они еще долго бежали и карабкались по тропе, все дальше забираясь в горы, пока женщины не упали без сил на землю. Некоторое время все четверо лежали на траве, прислушиваясь. Далеко внизу уже три часа шел бой…. Эхом разносило в горах грохот от взрывов подствольных гранатометов. И вдруг… наступила удивительная тишина. Лишь было слышно, как где—то высоко в небе щебетали жаворонки!
– Какая тишина…, – сказала Светлана, приподнимаясь. – Неужели все погибли?
– Нет, – успокоил ее Роман. – Бой не затих, он только прервался. Скорее всего, подоспели наши вертушки. И, как бы в подтверждение его слов, эхом разнесло в горах канонаду разрывов реактивных снарядов.
– Наши! – торжественно прошептала Феня.
– Что-то долго их не было, – сердито проворчал Сергей.
– Бардак! – поддержал Роман. – Такую колонну оставить без прикрытия – это преступление! Вот об этом и напишите, – обратился он к Светлане. Молодая, красивая, она была корреспондентом газеты «Красная звезда».
– Напишу, конечно, обо всем напишу! Дай Бог нам только выбраться отсюда!
– Как нам выбираться отсюда? – услышал Роман голос Сергея. – Положение критическое. Душманы нас потеряли из виду, но загнали высоко в горы. Потребуется два дня, чтобы выйти к дороге. Без продуктов, без связи мы долго не продержимся.
Во фляжке закипела вода. Светлана бросила в нее щепотку душистых трав, собранных Сергеем при осмотре окрестностей.
– Ночью пойдешь, – согласилась Феня. – Пока ты не ослаб без пищи, надо идти. Попив чаю и, напоив Романа, они заложили камнями узкий проход в пещеру и легли пораньше спать.
В середине ночи Феня встала раньше всех, развела небольшой огонь, заварила чай и разбудила Сергея: «Пора!» Пока Сергей пил чай, она разобрала камни, прикрывающие вход в пещеру, выбралась наружу и осмотрелась вокруг. С левой стороны алел восток. Небо было чистым, а звезды так близко, как никогда еще в жизни ей не приходилось видеть. Сергей вышел из пещеры, бряцнув прикладом автомата о камень. Провожая его, Феня поцеловала и перекрестила:
– Ну, с Богом, капитан! Будь осторожен! Через два дня будем ждать вертолет, подготовим костер.
– Договорились, – сказал Сергей, – но до моего возвращения не высовываться!
***
Часа два он шел по намеченному заранее маршруту и вышел на тропу, которая становилась все круче. Местами ноги его скользили на сыпучих склонах, и Сергей, подобрав корявую палку, передвигался, опираясь на нее. Когда первые лучи восходящего солнца осветили гряду гор, величественно раскинувшихся на сотню километров, он невольно остановился и залюбовался красотой первозданной природы. Зубчатые пики заснеженных горных вершин удивительным образом напоминали спину гигантского динозавра. А внизу белые облака, прижимаясь к горной гряде, обрамляли ее, делая эту сказочную картину завершенной. Казалось, будто гигантское чудовище мирно нежилось в озере, наполненном молоком. Вспомнились слова из песни: «Облака укрыли Землю, усыпили, укачали. Спит Земля, ей снятся сны – сны волшебницы весны!»
Сергей поежился. Утренний ветерок, прохладой продувая гимнастерку, вернул его в реальность. «Надо бы передохнуть на солнышке перед тем, как вступить в этот холодный, тревожный мир», – подумал он. Но когда подошел вплотную к завесе тумана, останавливаться не стал: «Нужно идти, нигде не задерживаясь. Роман продержится еще дня два-три, не больше. Потеря крови и отсутствие лекарств и питания сделают свое дело. И женщины рядом с ним такие беспомощные! Я должен как можно быстрее выбраться отсюда». Мысли уносили его то вперед – к своим, и он представлял, как ворвется в штаб и потребует вертолет, то назад, в пещеру, где остались близкие его сердцу люди. На какое-то мгновение он потерял бдительность, идя по тропе, и задел небольшой камень, который покатился вниз в ущелье и наделал много шума. Сергей остановился, прислушался, и стал ругать себя беспощадно: «Дурак! Какой же я осел! Непростительная оплошность может стать роковой. Это все дурацкие горы с их очарованием расфокусировали мое внимание. А еще говорят, что красота спасет мир. Как бы она не погубила меня, эта красота!» Полчаса он просидел, прислушиваясь, но потом потихоньку начал спускаться по крутой тропе в узкое ущелье, больше похожее на каньон.
Туман закончился неожиданно, и Сергей обнаружил, что тропа вывела его на небольшую равнину. Осмотревшись по сторонам, он стал продвигаться от одного куста к другому. Что-то его настораживало… Сняв автомат с предохранителя, он не торопился идти дальше, понимая, что душманы, потеряв их в горах, непременно оставят дозорных, которые будут патрулировать местность. И эта ровная полоса земли как нельзя лучше подходила для этой цели. К тому же, предательский камень, скатившийся вниз, мог привлечь внимание и предупредить о его приближении. Присев за кустом, он никак не мог решиться идти дальше. Появился явный признак ощущения опасности… Сердце стало биться учащенно, а по спине пробежал холодок. Озираясь по сторонам, Сергей просидел так минут пять и решил ползти назад, в полосу тумана, как вдруг услышал:
– Эй, урус! Дельта раша1! – властно прозвучал насмешливый голос. Из-за камня вышел высокий, бородатый душман с автоматом, держа его на прицеле. Второй, с карабином, стоял в стороне, прицелившись. Сергей понял, что за ним давно наблюдали и окликнули лишь после того, как убедились, что он один. Ему стало стыдно и неловко от мысли, что их развеселило зрелище, как он неуклюже, на четвереньках, пятился задом наперед.
– Урус, инджо бийо2! – строго повторил душман, взмахивая автоматом.
Сергей понял, что тот требует подойти ближе. Держа в правой руке автомат, поднятый над головой, он стал приближаться к душману, готовясь из этого положения дать очередь. Но афганец разгадал его маневр, и рявкнул так, что Сергей ощутил себя на волосок от смерти. Опустив автомат на землю, он сделал два шага вперед и встал на колени, подчиняясь приказу. Душман подошел ближе, с интересом разглядывая русского. Затем, указав на нож, висевший на боку у Сергея, приказал отбросить и его в сторону. Сергей ждал этого момента. Это был его последний шанс на спасение. Правой рукой он вынул нож, а левой, отвлекая внимание, стал расстегивать офицерский ремень, на котором висели ножны и фляжка. Афганец сделал еще шаг и остановился перед ним, широко расставив ноги. Сергей протянул к его ногам трофеи и нажал на спусковой крючок. Выстрел прозвучал неожиданно, как гром с ясного неба. В рукоятке ножа таилась пуля крупного калибра. Душмана отбросило назад. Стреляющий нож не раз выручал разведчиков в критическую минуту. Прыгнув рыбкой и кувыркнувшись через голову, Сергей распластался на траве, возле своего автомата. Схватил его, перекатился в сторону и дал длинную очередь, уложив второго душмана наповал. Оттащив обоих в кусты, он вытащил из-за пояса убитого два рожка с патронами, снял халат и шапку-афганку – полушерстяную, удобную на все случаи жизни, которую бойцы называли «душманкой». Встряхнул все это, подумав: «Буду ночевать, еще как пригодятся».
Немного успокоившись, Сергей почувствовал боль в правом бедре: «О, нет! Только не в ногу! Вот гад, он все-таки меня зацепил!» Вспомнилось, как второй афганец от неожиданности всплеснул руками, и, осознав происшедшее, вскинув карабин, выстрелил, стал перезаряжать его, но не успел, подкошенный очередью из автомата, уткнулся лицом в землю. Осмотрев рану, Сергей убедился, что кость не задета. Достал из кармана пакет и перевязал ее. Пустяковая царапина, в другое время не придал бы этому серьезного значения, но в данной ситуации она все осложняла. Главное остановить кровь, но как это сделать, если целый день придется идти? «Буду держать рукой», – решил он. Отыскав за камнем котомку3 душманов, он вытряхнул из нее на траву все содержимое, взял хлеб – пол лепешки и пакетик с сушеной дыней.
Напяливая на себя халат и засаленную шапку-афганку, Сергей подумал, что нужно уходить отсюда как можно скорей. Со стороны он теперь ничем не отличался от местных жителей. Часа четыре шел по тропе никем не замеченным, но, когда спустился на плато, покрытое цветами, услышал лай собаки. Афганец, пасший отару овец, издали поднял руку, приветствуя его: «Салям рафик! Бие чай бухор!»
– Салям, салям! – отозвался Сергей, понимая, что тот назвал его другом и зовет выпить чаю. Подняв левую руку в приветствии, а правую прижимая к сердцу и кланяясь в ответ, Сергей лишь махнул рукой, мол, тороплюсь! Афганец что-то еще кричал, но Сергей только прибавил хода, не обращая на того внимания.
Когда солнце почти уже закатилось за гору, Сергей подумал: «Надо бы отдохнуть и посмотреть, не будут ли его преследовать. Часа через два начнет темнеть, и это хорошо». Сойдя с тропы, он присел за кустом, доел лепешку с приторно сладкой сушеной дыней и попил чаю. Нога болела. Штанина, мокрая от крови, прилипла к ягодице, сковывая движение. Ничего, осталось немного, километров двадцать я уже отмахал. Теперь нет смысла торопиться, ночью на трассе наших нет, все равно придется ждать до утра.
С трудом поднявшись, одной рукой опираясь на палку, другой прижимая повязку к ране, прихрамывая, Сергей пошел по тропе. Сумерки сгущались быстро. Птицы затихли, лишь вдали где-то ночная выпь монотонно призывала свою подругу. Тропа пошла круто вниз, где-то вдали послышался шум горного потока. «Осталось совсем недалеко, дай Бог сил!» – присев на камень, Сергей достал фляжку, допил чай, заваренный Феней, и подумал: «Как они там?»
***
Лишь к концу следующего дня Роман снова пришел в себя. Голова у него сильно кружилась, а по всему телу разлилась предательская слабость. Безотчетно он осознавал, что-то его беспокоит, силился понять, но мысли путались. «Боже мой, что происходит? Рядом кто-то плачет. Это близкий и родной человек, я должен помочь!». Р Роман попытался подняться, но лишь стон вырвался из его груди.
– Лежи, лежи! – склонилась над ним Феня. Положив руку на его лоб, она поняла, что температура спала, значит, надо разжечь огонь, потому что больного вскоре начнет знобить.
– Хочешь чаю? – спросила Феня. Роман кивнул и, сделав несколько глотков, спросил:
– Почему ты плачешь?
– Я не плачу, тебе показалось. Роман нахмурился:
– Не обманывай меня, я должен знать правду!
– Единственное, что ты должен сейчас, слушать меня. Ты – больной, а я – врач. И я говорю тебе, поспи! Только это лекарство я могу тебе предложить.
– Я не усну, скажи мне, пожалуйста, что случилось? Почему ты плачешь?
– Ночью Сергей пошел к дороге, а утром мы слышали внизу где-то вдалеке стрельбу и автоматную очередь.
– Это еще ничего не значит, – сказал Роман. – Он мог столкнуться с кем-то и убрать их, или отступить в горы. Сергей – опытный разведчик, ты не плачь, лучше помолись за него! Молитва женщины – великая сила!
– Ты начал шутить, – улыбнулась Феня, – значит, дело пошло на поправку!
– Дай мне еще чаю, сегодня он какой-то особенный! Мне, кажется, немного полегчало. Феня приподняла его голову и стала поить душистым отваром.
– Представляешь, я сегодня вышла собрать травы для чая, здесь, недалеко, в низине, и нашла дикий овес, почти спелый. Высота его стеблей чуть ли не с меня ростом! Я так обрадовалась, собрала колосьев, мы их подавили камнем и прокипятили. И еще я нашла там маленькое деревцо дикой вишни. Сначала не поняла, что это вишня, а потом распробовала. Ягоды мелкие, как горох, не очень сладкие, но приятные на вкус. Интересные здесь места. Там, внизу, солнцем и войной выжженная земля, а здесь – такая благодать и красота первозданная! Можжевеловые деревья такие мощные и высокие, как наши сосны. Залюбуешься! Побродить бы здесь в мирное время, не таясь!
– Так мы что, забрались высоко в горы?
– Мы забрались очень высоко, почти к заснеженным вершинам.
– Я сам шел, или вы тащили меня?
– Мы несли тебя всю ночь, – сказала Феня. – Когда тебя контузило, Сергей стал прикрывать тебя сверху, не подпуская душманов. А потом стемнело, и они отступили. Ну ладно, это все в прошлом. Теперь все будет хорошо! Ты послушай, я тебе расскажу, что интересное еще видела, когда гуляла. Сегодня, когда я возвращалась, высоко-высоко в небе я увидела перламутровые облака. Такая красота, переливаются всеми цветами радуги! Я позвала Свету, и мы долго лежали и смотрели на них – любовались, не могли оторвать глаз, пока они не растаяли. Это очень редкое атмосферное явление, почти уникальное! И еще мы решили, что это – хороший знак. Говорят, когда серебристые или перламутровые облака появляются в небе, на Земле рождается святой человек.
– Фея, ты – романтик! – ласково сказал Роман и погладил ее по руке.
– А вот вам известно, что знаменитый ученый, селекционер и генетик Вавилов еще в тридцатые годы создал опытную станцию недалеко от этих мест? – спросила Светлана. – Если точнее – в высокогорном районе на границе между Туркменией и Ираном. Его тоже все называли романтиком! Но именно такие люди продвигают эволюцию вперед, потому что умеют наблюдать и предвидеть. Утром, когда мы услышали отголоски стрельбы внизу, мы очень расстроились и поплакали с Феней, а потом, когда я смотрела на перламутровые облака, мне как-то стало спокойнее. И в тот момент я почувствовала, что все будет хорошо.
– Дай-то Бог! – сказал Роман, и внимательно посмотрел на нее, осознав, что она открылась перед ним какой-то своей новой гранью. Он подумал: «Интересный она человек, необычный! С виду такая вся городская – шляпки – перчатки, а в душе оказалась очень цельной натурой – самоотверженной и готовой поддержать в трудную минуту». – Света, это твоя интуиция говорит, что все будет хорошо? Разведчикам хорошо известно, что способность предвидеть обостряется у человека, попавшего в экстремальную ситуацию. Знаю по собственному опыту! Дай Бог, чтобы она тебя на этот раз не подвела.
– Если способность предвидеть обостряется в экстремальных ситуациях, значит, в обычной жизни, когда мы занимаемся рутинными делами, она притупляется? – предположила Светлана.
– Скорее всего, так. В обычной жизни ей просто взяться неоткуда, – отозвалась Феня. – По привычке мы ходим на работу, выполняем свои обязанности, попадая в круговорот дел. А экстремальная ситуация вышибает нас из привычной колеи, и тогда мы начинаем смотреть на жизнь по—новому!
– Конечно, – согласилась Светлана. – Сейчас многое из того, что казалось мне важным еще неделю назад, стало малозначительным, а те вещи, которым я не придавала значения, заняли в моем сознании особое место. Вдруг стали всплывать в памяти мимолетные встречи, скомканные впопыхах, слова, необдуманно брошенные…
– Получается, мелочи повседневной жизни препятствуют видению истинной реальности? —предположила Феня.
– Может быть, не сами мелочи, а неправильное отношение к ним, – сказала Светлана. – Мы все время куда—то торопимся, в суете комкаем встречи и отношения, упуская важное и существенное…
– Я с тобой не согласна, – возразила Феня. – Здесь, на войне, все ясно и просто. Это на гражданке суета порождает противоречия и неудовлетворенность, от которой хочется бежать. Единственная возможность не застрять в этой рутине и сделать что-то стоящее – идти вперед, не обращая внимания на мелочи жизни. Я давно стала задумываться над этим, наверное, поэтому и оказалась в Афгане!
–Ты обобщаешь! – не согласилась Светлана. – А я говорю о себе. В моей жизни произошел разрыв с любимым человеком. И теперь, просыпаясь по ночам, я лежу и думаю, и многое поняла. Я увидела свои ошибки и повороты судьбы, которые из-за них произошли. Если суждено мне будет выбраться отсюда, я все изменю в своей жизни. Может быть, чтобы понять это, я и согласилась на эту командировку. Наверное, человеку иногда полезно посмотреть на свою жизнь со стороны.
– Мне кажется, вы обе правы, – тихим голосом сказал Роман. – С одной стороны мелочей и условностей в жизни много, но с другой, мы закапываемся в них лишь в тех случаях, когда не хватает ясности. А ясности не хватает потому, что недостаточно развиты наблюдательность и осознанность. Для разведчика это смерти подобно.
– Тогда каким будет главный вопрос? – спросила Светлана.
– Главный вопрос? – усмехнулся Роман. – «Жить – или тужить?»
– Ты имеешь в виду наше положение, выберемся мы из него или нет? – спросила Феня. Роман покачал головой.
– Не только. Я хочу сказать, что в повседневной жизни мы не живем, а существуем. Мы – это толпа людей, усталых и опустошенных. Но и те, кто манипулирует нашими жизнями, тоже не ведают, что творят.
– В таком случае главных вопросов будет несколько, – сказала Светлана. – Как вырваться из плена условностей и иллюзий и стать хозяином своей жизни – свободным, развивающимся и независимым человеком?
– Я уже говорил, – сказал Роман. – Нужно привести свое сознание к ясному пониманию. Ведь плен условностей внутри нас, и тот, кто мешает мне стать хозяином своей жизни, тоже во мне. Если я увижу существующие во мне противоречия, то смогу избавиться от них. С ними не надо бороться. Они сами собой испарятся, если я пролью на них свет своего понимания. И в результате мое сознание станет более раскрепощенным и восприимчивым. Не знаю, достаточно ли ясно я выражаюсь.
– Наверное, Вы правы, – сказала Светлана, с интересом разглядывая его. – Не ожидала я от Вас такое услышать. Удивительным образом в Вас сочетается мужская сила и такая тонкая нервная организация.
– Он у нас герой! – положив руку на его лоб, сказала Феня. – Только температура опять пошла вверх…
Ночью самочувствие Романа ухудшилось. Температура то поднималась до критического уровня, то опускалась. Женщины хлопотали над ним, укрывали сухой травой, растирали руки и ноги. Лишь к утру, когда солнце взошло и согрело пещеру, им удалось уснуть.
***
Уже ночью Сергей подошел вплотную к горной реке и стоял некоторое время в нерешительности. Бурный поток стремительно и сердито нес свои воды, перекатывая камни, и было слышно, как они бились друг о друга, как бы предупреждая: «Будь осторожен!» Пройдя немного вниз по течению, он обнаружил подходящее место для перехода, снял обувь, и, опираясь на палку, стал медленно продвигаться на противоположную сторону. Голова кружилась от усталости и потери крови. С трудом преодолев препятствие, он выбрался на крутой берег и сел на траву. Полой халата растер ноги и обулся. Осталось немного, но сил встать не было…
– Держись, капитан, часа два—три можно поспать, но для этого нужно выбрать место, здесь сыро и шумно, – подумал он вслух.
Закинув автомат за спину, и, опираясь на палку, он медленно пошел вниз по тропе. Через некоторое время, найдя небольшое углубление, в котором было немного сухой травы и листьев, он забрался туда, свернулся калачиком, запахнул халат и уснул, строго приказав себе не расслабляться.
Разбудили его среди ночи топот ног и голоса. Сердце его сильно забилось и готово было вырваться из груди. Группа людей, увешенных оружием, с ящиками и тюками за спиной, спускалась с гор по тропе. Они шли совсем рядом. Выглядывая из своего укрытия, Сергей насчитал человек двадцать. «Серьезные мужики! – мелькнула мысль. – Идут явно к дороге! Хотят повторить диверсию. В прошлый раз засада у них получилась. Пока подоспели вертушки, они успели израсходовать весь свой боекомплект и разбежались. Расстрелять бы их в спину! Но не выйдет… Слишком сильно они растянулись. Человек десять можно вывести из строя, не больше. Что-то надо придумать. Лучше всего подобраться к дороге и открыть по ним огонь, когда будет приближаться колонна, и предупредить таким образом своих, исключив фактор неожиданности».
Выбравшись из своего укрытия, Сергей пошел за ними на некотором расстоянии. Через час начало светать. Уже были видны очертания гор и долина, по которой проходила автомобильная трасса Чарикар – Файзабад. До нее осталось километра три. Спустившись еще немного, Сергей присел на отвесной скале, оценивая ситуацию. Сверху ему хорошо было видно, как душманы выбирали позиции и окапывались. Скоро может пойти колонна. Нужно как можно быстрей зайти им в тыл. Где—то пригибаясь, где—то ползком он стал подбираться все ближе и ближе и, выбрав, наконец, удобное место, залег и стал наблюдать сверху.
С высоты положения ему хорошо было видно, как афганцы подкапывали обочину дороги, закладывая фугас. «Почему они выбрали именно это место? Наверное, знают, с какой стороны пойдет колонна, значит, у них есть информация!» – мелькнула догадка.
«Духи» заложили мину, заняли позиции и затихли. Сергей, наблюдая за ними, размышлял: «Какие они высокие, все как на подбор, наверное – пуштуны, голубоглазые и белокожие. Прирожденные воины, выносливые и свободолюбивые. Говорят, когда в их семье рождается мальчик, рядом с ним кладут карабин. Еще никому в истории не удавалось покорить этих людей. Да! Но на этот раз вам не повезло! Вот этих двоих с гранатометами надо убрать в первую очередь…»
Размышления его прервал условный сигнал, его подавали с противоположного склона. Душманы затихли. Из-за поворота показался БТР, за ним три порожних бензовоза и один грузовой ЗИЛ. Они шли в сторону Союза. «Их, наверное, пропустят, – решил Сергей. – Если судить по мине, заложенной у обочины, то колонну ждут с противоположной стороны». И не ошибся, колонна прошла спокойно. Молодые солдаты, выглядывая в окна, озирались по сторонам, показывали друг другу на разбитую технику, которая валялась внизу. «Счастливые! – подумал Сергей, – домой едут. А тем, кто из дома, не позавидуешь. Но сегодня им повезло! Я их ангел хранитель!»
Солнце выглянуло из-за гор и стало пригревать. Он снял халат, сложил вдвое и подстелил на камни. Через полчаса условный сигнал повторился. Афганцы попрятались в расщелины и за кустами. В небе показался вертолет, отстреливающий пучками ракеты. Он шел вдоль трассы, просматривая обстановку.
«Это – удача! – решил Сергей. – Надо привлечь их внимание, и они сделают свое дело. Встав во весь рост, он начал махать руками и автоматом. Его увидели. Вертолет развернулся и стал приближаться. Жестикулируя, что есть сил, прыгая и указывая вниз, Сергей подавал сигналы. Вертолет приблизился, он даже разглядел удивленные лица пилотов и направленный на него пулемет. Один из них указательным пальцем покрутил у виска, как бы говоря: «Откуда ты взялся здесь, капитан, и что ты пытаешься нам показать!?»
– Смотрите сюда! Сейчас я вам покажу! – начал кричать Сергей, плохо осознавая происходящее, и, ступив на край скалы, открыл огонь по противоположному склону. – Это вам за командира! Получите должок!
Афганцы забегали и их заметили сверху. Вертолет метнулся в сторону, затем стал разворачиваться, набирая высоту, и вышел на огневую позицию. К этому моменту, расстреляв два магазина с патронами, Сергей, закинув за спину автомат, стал уходить в сторону. Реактивные снаряды начали рваться совсем близко, земля гудела и стонала под ногами. «Все, дело сделано! – решил он, – осталось только обезвредить фугас. Можно спуститься к дороге. Духи теперь сюда не сунутся, те, кто уцелеет, попытаются уйти в горы».
Только сейчас он понял, как устал. Все это время он держался неимоверным усилием воли и сейчас, когда выполнил свой долг, нервное напряжение спало, и силы покинули его. Опустившись на колени, он закрыл лицо руками и уткнулся в землю. Все, что происходило дальше, он почти не осознавал. Как подошла колонна и остановилась внизу, как бойцы прочесывали местность, собирали брошенное оружие и пинками гнали раненных афганцев вниз. Как приземлился вертолет с начальником штаба сороковой армии и чьи-то руки подняли его и понесли, как он стонал и указывая вверх рукой твердил:
– Наши там, наши! Феня!
Его принесли и положили возле вертолета на носилки. Санитарка разрезала штанину и стала обрабатывать рану. Подошел начальник штаба, долго смотрел на него, потом, положив руку ему на лоб, спросил:
– Серьезное ранение?
– Нет! – ответила медсестра. – Неделю проваляется в госпитале, может, чуть больше!
– Но посмотри, какой он бледный, – заметил один из офицеров.
– Вы правы, – согласилась медсестра, – большая потеря крови.
– Держись, капитан! Спасибо тебе! – поблагодарил Сергея начальник штаба. – И, обращаясь к сопровождающим, распорядился:
– Выяснить все подробности и доложить мне лично. Представить к награде!
– Орден Красной Звезды? – уточнил штабист.
– Да нет, пожалуй, на Звезду героя потянет!
– Товарищ полковник, – обратился к командующему один из офицеров. – Второй раз они пытались нас разгромить здесь! Место для этого подходящее. Если бы не счастливый случай, потери могли бы быть очень большими.
– Вы правы, майор! Будем укреплять здесь высоту, и оборудовать сторожевой пост. Но кто этот капитан и как он здесь оказался? Вот что меня интересует.
– Мы это выясним, документов при нем не оказалось, но я думаю, что он из той колонны, которую здесь разбили три дня назад. Там было пять человек, без вести пропавшие.
– Да, я помню! – нахмурился полковник. – И среди них корреспондент газеты «Красная Звезда». И, помолчав, добавил:
– Уже звонили из Москвы несколько раз. Расширьте зону поисков! О результатах ежедневно докладывать мне лично!
Роман очнулся в середине следующего дня, его голова лежала на коленях у Фени, а Света с ложкой рисовой каши склонилась над ним, приговаривая:
– Проснись! Проснись, пожалуйста, надо поесть!
Подчиняясь настоятельным просьбам, Роман открыл рот и ощутил приятный вкус теплой, рисовой каши, сваренной на молоке. Съев несколько ложек и выпив горячего молока, он опять уснул. Проснулся, когда уже было темно.
«…Кап, кап, кап», – мерно стекали капли воды в подставленную чашку.
– Мы спасены, – услышал он голос Фени. – Кто бы они ни были, они – наши друзья.
– Но если они друзья, то почему бы им не открыться нам? К чему эти тайны?
– Не знаю, не знаю, – сказала Феня. – С другой стороны, чтобы это изменило? На данный момент – ничего! Получается, что все необходимое у нас есть. Они предусмотрели все – от лекарств для Романа до теплых одеял. Похоже, это в духе лучших традиций восточного гостеприимства – оказать путникам, попавшим в беду, помощь, ненавязчиво, не требуя благодарности.
– О ком вы говорите? – спросил Роман. Женщины, сидевшие у небольшого костра, оживились, как будто давно ждали этого вопроса. Склонившись над ним, они стали говорить наперебой.
