Kitobni o'qish: «Смертельная кастрюля»
ТОГДА В ФАНТАЗИЛЬЕ
– …Здравствуй…те – пролепетал я, совершенно растерявшись.
– Вот и встретились! Удивился? Тоже мне сказочник! – Печенюшкин устроился у меня на столе, на пухлой папке с рукописью, среди вороха разноцветных картинок, изображавших его самого и его друзей.
– Чувствую, тебе трудно, – объяснил он. – Решил немноко помочь. Будем работать вместе?..
Третью неделю я пытался написать предисловие для второй своей книжки о приключениях Печенюшкина, той, что сейчас перед вами. Работа не шла, старания мои были унизительны своей бесплодностью. Таяла ночь, бледнел свет лампы, листки с вариантами – смятые, надорванные, перечеркнутые – валялись на столе.
Внезапно удар теплого ветра подхватил их, взметнул под потолок и закружил, сминая в причудливый букет. Букет вспыхнул холодным радужным пламенем, я невольно зажмурился, а когда открыл глаза, на столе в гордой позе стояла, подбоченясь, обезьянка. Вся она, от головы до кончиков лапок, была покрыта длинной густой и пушистой шерстью красно-апельсинового цвета – на затылке шерсть загибалась назад, прикрывая уши. Хвост стоял дугой и зависал над макушкой. На круглом личике, безволосом, бронзовом, словно загорелом, сияли голубые человеческие глаза, обрамленные темными ресницами.
– Печенюшкин!.. – вскрикнул я, узнав своего героя.
«Вовсе не верно думать, будто гулять по радуге может каждый. Тем более путешествовать по ней в ступе, карете или сидя в розовом клоунском башмаке.»
Обезьянка читала торжественно, как оратор на празднике. Она далеко отставила вытянутую лапу с моими листками, а голову, явно дурачась, запрокинула к потолку, будто на нем были отпечатаны строчки.
«Такое удавалось лишь героям повести-сказки „Вдоль по радуге, или Приключения Печенюшкина“. Не читали? Тогда я расскажу вам вкратце о Печенюшкине и его друзьях.»
– Знаешь, ты только не обижайся, – сказала обезьянка, – но давай мы это сразу порвем!
Разумеется, я обиделся.
– Да ты что! – запротестовал я. – Столько времени я эти несчастные пять страниц вымучивал! Порвать любой. этот. неумный может, а ты попробуй напиши. Краткое содержание первой книги.
– Я же честно просил не обижаться. – Печенюшкин умоляюще заглянул мне в глаза, и раздражение прошло как-то само собой.
Затем гость мой сделал многозначительную паузу.
– Ну и что? – не выдержал я.
– Ты не Лев Толстой, – доверительно сказал Печенюшкин.
– Сам знаю! – огрызнулся я.
– Он говорил, что если б мог пересказать свою книгу вкратце, то так же кратко ее бы и написал.
– Как ты не понимаешь? – устало втолковывал я. – Надо представить читателю героев предыдущей книги, которые участвуют в этой, второй. Вот, например, дон Диего Морковкин.
– Пиши! – Печенюшкин не задумался ни на мгновенье. – Диего Морковкин – прославленный маг и чародей доброй воли, оказавший Лизе с Аленой и их друзьям неоценимую помощь в спасении Волшебной страны Фантазильи. Прогрессивен, но ворчлив. Есть безобидные причуды. Сорок семь поколений благородных предков. Вяжет. Чемпион округа двенадцатого года на одиннадцати спицах.
– Не так быстро, – пыхтел я, записывая. – Ну, а Лиза с Аленой кто такие?
– Сейчас, – кивнул Печенюшкин. – Только вначале один совет: никогда сам не пересказывай вкратце, не высушивай того, что уже написал. Это не твое ремесло.
– Не хочется отдавать свое дело в чужие руки, – оправдывался я.
– Ну уж, если Я тебе чужой!.. – Печенюшкин оскорбился страшно, чуть не упал со стола. Он даже выронил мои листки и долго обмахивался хвостом.
Счастье, что в столе у меня нашлась конфета, прибереженная для дочери.
Печенюшкин, успокоенно хрустя карамелькой, улыбался, подмигивал мне, сиял голубыми глазами.
– Ты же знаешь, – напомнил он, – в трудную минуту я всегда прихожу на помощь. Жаль, времени у нас мало. В Долине Троллей неспокойно, я, в общем-то, на бегу. Так что включай диктофон.
Я нажал кнопку.
– В сибирском городе в наши дни жили-были в обычной семье две сестренки – Алена и Лиза Зайкины, – диктовала обезьянка. – И не знали они, что прямо в их балкон упирается волшебная радуга. Неожиданно Лизу навестил обаятельный домовой Федя из Фантазильи, потерпев аварию на своем сказочном пути. И, хотя вскоре он отбыл домой в башмаке-самолете по радуге из форточки Зайкиных, жизнь сестер протекала теперь от чуда до волшебства.
Федя не вернулся: попал в тюрьму за убеждения. Власть в Фантазилье захватил Ляпус – Злодей в серебряном капюшоне, одурманив излишне легковерный фантазильский народ. Страшная участь постигла даже трехглавого главу страны, Великого Мага Дракошкиуса. И оказалось, что спасти Фантазилью могут лишь сестры Зайкины. Прекрасная (большей частью) фея Фантолетта перенесла девочек в Волшебную страну. Но – увы! – к огорчению читателей, там сразу же начались коварства, предательства, неожиданности и различные схватки.
Кошмарные голубые загрызунчики и добрые драконы, шепелявый трус-водяной Глупус и злая (в какой-то степени) фея Мюрильда, загадочный клоун Мишка-Чемпион и многодетная мать – дворцовая крыса Мануэла запутывают сестренок в вереницу необъяснимых сначала событий. После многих приключений верной защитницей Лизы становится колдунья-кобра Клара-Генриетта, повелительница необыкновенно бескрайней, знойной и отдаленной от столицы пустыни. Аленка же, девочка добрая, любящая вкусно поесть, справедливая, попадает в плен к Злодею в серебряном капюшоне.
– Стоп, стоп, стоп!.. – не выдержал я. – И чем же твой пересказ отличается от моего?
– Очень многим, – терпеливо объяснял Печенюшкин. – Во-первых, за мои слова ты не отвечаешь так, как за свои. А я не стесняюсь подчеркнуть, что события были и впрямь необъяснимые, приключения – необыкновенные, коварств и кошмарностей – целая куча. Хватило бы на полдюжины книжек, не находишь?
– Извини! – заявил я непоколебимо. – На мой взгляд, как раз в меру.
– Кому как нравится, – согласился Печенюшкин. – Во-вторых, ты пересказываешь излишне добросовестно. Не оставляешь загадок, разомкнутых линий, бегаешь с фонариком по всем разветвлениям сюжета. После твоего предисловия многие и не станут добывать первую книжку. А историю Печенюшкина я бы вообще не упоминал.
– Ты что?! Это три больших главы. Там столько накручено событий: Бразилия, колдуны, индеец Гокко, боги-пришельцы, придурковатый король, министр-убийца, а главное – красавица Диана, невеста твоего названого брата.
– Ничего! С основным сюжетом они связаны не впрямую. Да и жаль мне их описывать наскоро, куце. Это все же моя жизнь.
Да! – продолжал он. – И в-третьих. В отличие от твоего, мой пересказ уже закончен.
– Как?! – ахнул я. – А последний бой?!
– Опустим!
– А разоблачение предателя?
– Выведем за рамки!
– А Драконья пещера?
– Обойдемся. Не утяжеляй предисловия. Подписывать его все же тебе, я существо неофициальное.
– Пусть так, – сказал я твердо, – но про исполнение желаний я непременно сохраню. Там всего-то один абзац.
– Ладно, – согласился Печенюшкин, – но мне больше нравится следующий, предпоследний. Он короткий. Вот его оставь обязательно.
Так мы и решили. Улыбка моего визитера сверкнула в последний раз, он поклонился, прижав лапу к груди, и приготовился исчезнуть.
– Постой! – вспомнил я. – Но главный герой – ты. У меня половина предисловия о тебе. Все это выбросить прикажешь?
– Попрошу, – тихо откликнулся гость. – Ты обо мне пишешь там, как о мумии древнего чародея: «упоминания о загадочном, невероятном, непонятном, могущественном Печенюшкине, существе с тысячью обличий и малодоступной для исследователей биографией, появляются в речах обитателей Фантазильи с самой первой главы повести.» Нет, пусть читают саму книгу «Вдоль по радуге, или Приключения Печенюшкина.» Она у тебя получилась.
Я остался один перед кучей перепутанных листов и включенным диктофоном. За остаток ночи я привел рукопись в порядок, помня о советах Печенюшкина. Три последних абзаца остались нетронутыми. Вот они.
«Сказка кончается. Сестры дома. Но остались волшебные колечки Морковкина и два желания – награда сестренкам за спасение Фантазильи. Лиза, мечтавшая укоротить свой длинноватый нос, не может справиться с собственным сердцем и спасает от неизлечимой болезни соседскую девочку. Алена сооружает посреди двора чудо для всех детей: гору мороженого, бассейн пепси-колы с фонтаном и песочницу зеленого горошка. Над воротцами горит надпись: „ЭТА НАВСИГДА!“
Сказка кончилась? Нет! Каждое утро солнце рождается вновь, герои не умирают, и сказка, пробуждаясь от сна, раскрывает веселые глаза и улыбается солнцу.
Прошел год.»
Сергей БЕЛОУСОВ
Часть первая
НЕВИННЫЙ НЕГОДЯЙ
Глава первая
Покупатель тайн
Тень метнулась в угол и исчезла. Лиза отшатнулась к двери, ударившись спиной о косяк, так, что очки сорвались с носа и упали на пол.
– Лена-а-а!! – завопила она – Ленка-а! Скорее!
– Что такое?! Что?! – Алена влетела в комнату, огляделась стремительно, бросилась к сестре, пыхтя, вцепилась в запястья, силясь развести, отнять от ее лица плотно прижатые ладони.
– Опять оно… они… – всхлипывала Лиза. – Там, в углу, за ранцем… Не подходи!
Осмотрев заплаканную, но невредимую сестру, Алена успокоилась. Решительной походкой она направилась в угол и подняла ранец – пусто! Снова пересекла комнату и подобрала очки, валявшиеся у Лизиных ног.
– Так и есть, опять стекло треснуло. Мама с папой точно разорятся на твоих очках.
– Да что стекло! – Лиза все еще дрожала. – Я не хотела пугать тебя, но не могу я больше так. Ты понимаешь, меня хотят убить!
– Ну кому ты нужна? – спросила Алена противным наставительным голосом. – Родители запрещают тебе на ночь страшные сказки читать, а ты не слушаешься.
– Я их, между прочим, и не читаю ночью.
– А кто вчера под одеялом фонарик включал?! – задохнулась от возмущения сестренка. – Думаешь, я не видела?!
– Может, я просто так… – Лиза смутилась.
– Ты не бойся, – утешала Алена, – я никому не скажу. Даже Печенюшкину.
– Аленка, – остановила ее сестра со вздохом, – мы же договаривались…
Действительно, эта тема была запретной. Прошло около года со времен событий в Фантазилье, а ничего волшебного с девочками и вокруг них больше не случалось. Вот только колечки с зелеными камешками, прощальный подарок дона Морковкина – странно! – не становились тесны сестренкам, хотя обе порядочно подросли за год.
Как-то Лиза, находясь в большом горе – ее не приняли в театральный кружок, – попробовала трижды повернуть колечко на пальце. Толку не было никакого. Алена на расспросы старшей сестры отвечала, что и не пыталась вертеть свое кольцо. Она, мол, не маленькая и отлично знает – это можно делать только в самом крайнем-распрекрайнем случае. Но, говоря так, Аленка подозрительно отводила в сторону глаза.
– Да… – вздохнула она. – Договаривались. Честное слово, я нечаянно. Так кто тебя хочет убить? Твой граф Каракула из книжки?
– Не Каракула вовсе, а Дракула. Только это глупости все, выдумки. Я в него не верю. Нет, ТО совсем другое. Уже дней десять, как началось. И в комнате правда кто-то был. Я видела. Сегодня – третий раз.
– Третий?!
– Ну да! Уже было два копуше… покушения. – Лиза всхлипнула. – Началось, когда я шла из библиотеки. В прошлый вторник.
Мне, помнишь, дали сказки Фрэнка Баума! Конечно же, я на ходу читала. Вдруг меня сзади кто-то ка-ак толкнет! Я одной ногой на чем-то поскользнулась и шмякнулась назад, прямо на спину. Книжка отлетела, очки отлетели, как не разбились, не знаю.
Лежу я, а голова и плечи у меня над открытым колодцем.
Там на тротуаре с колодца кто-то крышку чугунную снял. Я перепугалась – сил нет, но сразу вскочила и огляделась. Никого нет, ну вообще никого! А рядом гнилой помидор раздавленный. Я, когда на нем поскользнулась, немного в сторону, падая, по асфальту пролетела. А так бы точно под землю ухнула. – Она зябко повела плечами. – Глу-у-бокий колодец! Я дна так и не разглядела…
Лиза молчала. Алена молчала тоже. Думала.
– Ох, слышала бы мама, – сказала она наконец. – Сколько раз тебя ругали: не читай на ходу! Ты, наверно, просто поскользнулась, а остальное тебе показалось.
– Лена! – Сестра снова чуть не заплакала от обиды. – Чтоб нам никогда собаку не купили, если вру!.. А во второй раз было еще страшнее.
– Как? Расскажи! Нет, если боишься, не надо… Нет, лучше все-таки расскажи!
– Я тебе говорила, что Пашка Соколов из нашего класса в больницу попал? Что он чуть не умер, что ему четыре часа операцию делали? Теперь полгода будет в гипсе лежать!
– Да, говорила. Он с великом в яму упал за нашим домом, в воскресенье. Тогда еще папа твой велосипед разобрал и спрятал.
– Вот! Но правды никто не знает, кроме меня. Эту яму уже месяца два, как раскопали. Там огромные трубы на дне. Их хотят то ли менять, то ли чинить, но еще не меняли и не чинили. Лишь бы начать. Как мы с тобой квартиру убираем. Поперек ямы – три толстенные длиннющие доски. Когда по ним на велике с разгона проскакиваешь, они так здорово пружинят, как бы чуть подбрасывают. В воскресенье, помнишь, мама простыла, и мы на дачу не поехали. Вы с папой пошли по магазинам, потому что, когда все на дачах, в городе больше продуктов бывает. А я вышла покататься.
– Тебе, Лизочкина, запрещали там ездить, где яма!
– Запрещали… – пригорюнилась Лиза. – Но я же не знала…
По этим доскам танк проехать может. Ну, слушай! Я раз по доскам прокатилась, потом по пустырю. За дом не уезжала. А с пустыря эту яму все время видно. Никто подойти туда не мог, я бы заметила. Пусто вокруг, лето, жара, почти все за городом.
Еду снова к яме, а тут передо мной на своем «Орленке» из-за дома Пашка выскакивает. «Догоняй!» – кричит. Я за ним, но он же здоровый, не догнать. Как вчистит, я сзади, и вдруг, вижу – его велик от земли отрывается, метра полтора пролетает и вместе с Пашкой – в яму. Как я затормозить успела!.. Подбегаю, смотрю: Пашка лежит внизу, поперек трубы, не шевелится, и, главное, доски… Аккуратно так сложены сбоку ямы, одна на другой.
Я заорала, лечу во двор, мигом взрослых куча примчалась, я с ними, впереди всех. Двух минут не прошло. А доски, представляешь, опять лежат, как всегда, через яму. Я чуть с ума не сошла. Одну такую доску двое здоровенных дядек еле с места сдвигают. А тут ведь вообще никого вокруг не было…
Опять не было. Как и в прошлый раз, когда меня в колодец толкнули…
– А что ты взрослым сказала?
– Про доски ничего не говорила. Не поверил бы никто. Они решили, что у Пашки руль повело… Когда папа мой велосипед разбирал, я с ним даже не спорила. В жизни больше на велик не сяду.
– Лиза, – жалобно сказала Аленка без перехода, выдержав, однако, паузу, – давай с тобой все-таки пообедаем. Ведь завтракали мы еще с родителями, утром, рано-рано. У меня от голода всегда насморк начинается.
– Нужно понюхать сырую разрезанную луковицу, – машинально ответила Лиза. – Запах лука прогоняет насморк.
– Что, сопли перепугаются? – фыркнула Алена.
Лиза невольно улыбнулась.
– Пойдем на кухню. Обед мама на плите оставила, нужно только разогреть. Правда, я после всего что-то и есть не хочу.
– Потому ты и тощая такая, – отвечала Алена, обгоняя сестру по дороге к кухне. – Я тоже не толстая, потому что расту. А если начну толстеть – сяду на диету: не буду есть ничего невкусного.
Лиза мыла посуду, Аленка вытирала. После обеда на душе у сестренок стало как-то уютнее. Журчит из крана горячая вода, солнце сияет в окне, спорят на карнизе голуби. Еще час, другой – и вернутся родители. Рядом телефон, можно снять трубку, набрать номер и услышать голос кого-нибудь из дедушек или бабушек. До страхов ли тут? А может, Лизе все только показалось?
– А может, все тебе только показалось, Лиза? – осторожно спросила сестра. – Я вот один раз точно знала, что нам подарили котенка, и даже с ним играла. Потом утром проснулась и все не могла понять, где же котенок. Такой рыжий, а одна передняя лапка белая. А потом поняла, что мне все приснилось. Так грустно было.
– Что я, сна от яви не отличу?! – разозлилась Лиза. – Но родителям все равно не скажу! Взрослые ни во что непонятное не верят! Папа, вон, про НЛО тоже говорит, что это сказки. А их даже по телевизору показывают.
– Да, – вздохнула Алена, – так хочется собаку… Она бы нас защищала. Я знаю, есть защитные собаки. Бабушка папу все время уговаривает.
– А он отвечает, что породистый щенок дорого стоит, что мяса на него не напасешься и выгуливать некому. Хотя сам, я слышала, тоже маме говорил, что надо покупать собаку. Скорей бы! Тогда уж нас точно никто не тронет.
– Лиза! Давай все маме расскажем. Ну, пожалуйста, а то и я тоже забоялась.
– Знаешь, Лена, – произнесла Лиза торжественно и грустно, – я не хочу, чтоб меня отправили в сумасшедший дом.
– Ну и что. Печенюшкин прилетит и освободит тебя. Он же своих друзей спасает от всех несчастий. – Аленка опасливо покосилась на сестру, опять нарушив уговор, но та не сердилась.
– Не знаю, прилетит он или нет, – задумчиво сказала Лиза, – но мне так тоже не нравится. Друзей он, выходит, выручает, а незнакомые – хоть пропади. Пашку Соколова кто спасет? Он ходить, говорят, будет теперь на костылях или, вообще, в коляске ездить. А если б не я, гонял бы и сейчас на «Орленке»…
Телефонный звонок послышался из гостиной.
– Я, я возьму! – хором закричали девочки и бросились из кухни. На повороте Аленка обогнала сестру, ворвалась в комнату и схватила трубку первой.
– Да-а, – пропела она со взрослыми интонациями. – Аллоу. Я вас слушаю, – и после паузы разочарованно протянула трубку Лизе. – Опять тебя. Мальчишка какой-то.
Забравшись в кресло с ногами, Алена с интересом прислушивалась к разговору. Однако понять, о чем шла речь, было сложно. Лиза, в основном, молчала и только изредка вскрикивала:
«Да?! Да ты что?! Вот здорово! Не может быть!» Наконец она положила трубку и уставилась на младшую сестренку с восторженной улыбкой.
– В детский клуб на дискотеку? – напряженно спросила Аленка. – Я тоже хочу, а ты меня не берешь никогда. Спорим, я лучше всех в группе «полечку» танцую.
– Да ничего ты не понимаешь!! – заорала Лиза. – Это же Пашка звонил! Он уже дома! Ходит! У него в два дня все зажило, а остальные три дня его врачи изучали, не верили. Хотят книгу о нем писать. Он теперь, наверное, в Японию поедет!
Там его тоже хотят изучить. Вот повезло! Ему, конечно, там видик подарят. Японцы всем видики дарят.
Алена с удовольствием представила себе Японию. Как ей казалось, это был большой красивый полудворец-полубольница.
Узкоглазые приветливые японцы встречают детей на пороге, белозубо улыбаются и все кланяются, кланяются, прижимая руки к груди. А вокруг дворца растут деревья, выгнутые, как балерины, и усыпанные мелкими белыми цветочками. А над деревьями летают бумажные журавлики…
– Еще Пашка спрашивал, – тихо проговорила Лиза, – правда, что над ямой досок не было, или ему померещилось? Я сказала, что померещилось.
Аленка неохотно освободилась от сладких грез.
Зазвонил телефон, и на этот раз Лиза, сидевшая рядом, сдернула трубку первой.
– Аллоу! – пропела она. Вот, оказывается, кому подражала Алена. – Привет, бабушка! Нет, они ушли. Да, скоро. Сидим, разговариваем. Да, обедали. Нет, телевизор не включали. Да, помним, что включать нельзя, что может взорваться. Да, как придут, позвонят. Ну, пока, целуем.
– Баба Люся? – полуутвердительно спросила Алена.
– Угу. – Лиза кивнула. – Вот и расскажи ей, попробуй, как в родной детской, только зайдешь, из-под твоих ног кто-то в угол кидается и пропадает, как не был. А она и телевизор без родителей просит не включать. У нас же новый, такие не взрываются, даже мама разрешает нам одним смотреть.
Телефон зазвонил опять.
– Теперь баба Галя, – уверенно сказала Лиза, поднося трубку к уху.
Но это оказалась не бабушка.
– Добрый день. Мы говорим с Лизой Зайкиной?
– Да, я слушаю вас.
– Очень хорошо. Итак, Лиза, ты догадалась о нашей тайне. Попробуем договориться мирно.
– Кто вы?! – быстро и взволнованно спросила девочка. – Погодите! Это вы нападали на меня?
Было от чего встревожиться. Голос в трубке, настолько внятный, что даже Алене, сидевшей рядом, слышно было каждое слово, казался совершенно нечеловеческим. Не металлический голос робота, нет! Так, наверное, мог бы говорить паук, если б умел. Или таракан. Или скорпион. Шершавый какой-то был голос, гадкий. Короче, неприятности продолжались.
– Нападали без нашего ведома. Больше такого не случится. Должен поздравить, у тебя умелые защитники. Каков трюк с помидором! Неплохо. Однако к делу! Мы покупаем твое молчание и заплатим дорого. Чего ты хочешь больше всего на свете?
– Догнать и перегнать Америку! – мигом ответила Лиза. – И чтобы мама с папой никогда не умирали… Но второе важнее. Постойте! А какая тайна?
– Ты хитрая девочка, – одобрительно произнес голос. – Хитрая и осторожная. Правильно. Больше никто из людей не должен узнать тайну. Пока. Потом все равно будет поздно, мы совершим то, что задумали. Если обманешь нас – возьмешь награду и выдашь тайну – гибель ждет тебя и всех твоих близких. Думай. И называй свою цену, но говори серьезно!
– А… А что вы можете… ну, например? – Не понимая, как быть, Лиза тянула время.
– Мы дадим все, что можно потрогать руками. Машина, две, три, самолет, дворец, деньги, любые, сколько хочешь.
– А нос мне исправить можете?
– Глупая! За деньги можно укоротить тысячу носов.
– Я хочу, чтобы все любили друг друга. Чтобы люди не болели и жили долго и счастливо.
– Так мы не договоримся. Повторяю: все, что можно потрогать руками. Думай. Ты должна произнести два слова из ТЕХ четырех. Доказать наверняка – ты понимаешь, о чем идет речь. И назначить свою цену.
– А если, например, попрошу деньги, как доказать, что я их заработала, а не своровала?
– Это наши заботы. Не тревожься, мы играем честно. Жди звонка через полчаса.
Несколько секунд Лиза еще сжимала трубку, из которой сыпались в ухо короткие гудки…
– Давай соглашаться! – тормошила сестру Аленка. – Мы попросим десять кукол Барби с полным набором одежды, миллион шуб для мамы, миллион денег, дворец, как Япония, и для папы «Запорожец» или эту, не помню, которая ему очень нравится.
– «Мерседес-Купе», – угрюмо подсказала Лиза. – Вот если б я еще понимала, о какой тайне речь.
– Но если ты сама говорила!
– Откуда я помню!
– Значит, через полчаса нас будут брать в плен?
– Через 24 минуты. – Лиза посмотрела на часы. – Кто же они? Голос жуткий – прямо мурашки по коже. Это не человек, я уверена. Может, пришельцы? Очень просто, решили захватить Землю. Я про это сто раз читала.
– Такие зелененькие? С рожками?
– Эх, Ленка. Семь лет только исполнилось, и уже думаешь, что все знаешь. Насмотрелась чепухи по «кабелю».
– Давай, давай, вспоминай, Лизочкина! – трясла ее Алена.
– Ну, ну же!! Какая тайна?
– Так… Попробуем… В колодец меня спихивали во вторник, с этого началось. Значит, перед вторником что-то было. Что мы перед вторником делали?
– Перед вторником в воскресенье мы вернулись с Алтая.
– Правильно. А там больше молчали. Походы, купанье, купанье, походы и каша, каша, каша…
– Дома ты ее не ешь, а там как лопала!
– А ты сама как?
– Я кашку очень люблю, – с достоинством сообщила Алена, – и всегда ее хорошо ем. И костер я разжигать помогала, и щепочки, и ветки, и шишки носила. А ты отлынивала.
– Врешь, я не отлынивала!
– Да! Да! Ленилась! Помнишь, тебя папа ругал?
– Один раз всего и ругал! Ой! Телефон!..
– Еще тринадцать минут осталось, – прошептала Лиза. – Неужели он?
На этот раз никто не спешил перехватить трубку. Девочки смотрели на аппарат с опаской, как на жабу. Наконец гудка после шестого, пожалуй, Лиза с дрожью прильнула ухом к микрофону.
– Алло! Лизочек? Здравствуй, солнышко! – нервно и ласково зажурчал в трубке бабушкин голос. – Как вы там? Ты где-то была? Почему долго не подходила?..
– Баба Галя… – шепнула Лиза Аленке, зажав низ трубки ладонью. Сестра, кивая, махала руками, подавала отчаянные знаки, – кончай, мол, некогда, надо что-то делать. Круглощекое ее личико сморщивалось – вот-вот заревет.
Быстро-быстро, не сознавая, что говорит, но, кажется, убедительно, Лиза закруглила разговор, бросила трубку и поднесла часы к глазам. Оставалось девять минут. Одновременно боковым зрением она заметила, что Алена, отчаянно пыхтя носом, чтоб не разрыдаться, поворачивает кольцо на пальце.
Один раз, второй, третий…
И тут же Лиза, помимо собственной воли, поднялась и на ватных ногах зашагала в детскую. Там она схватила краски, кисточку и, обмакивая ее для скорости в чашку с недопитым чаем, стоявшую рядом, принялась рисовать на светлых, уже новых обоях.
Алена, напряженно открыв рот, следила за кистью.
Лиза работала быстро и размашисто, как неопытный маляр. Однако рисунок – опять чудеса! – получался прекрасный.
Пожалуй, в стиле Васнецова. Вот уставились на сестер три кошачьих головы, белая, черная и рыжая. Пар валил у них из ноздрей, пасти были раскрыты в азарте стремительного полета.
Вот три мощных шеи соединились, переходя в огромное полосатое туловище. Вытянулся по ветру длиннющий пушистый хвост…
Телефон в гостиной зазвонил вновь. Не прекращая работу, Лиза быстро глянула на часы и ахнула. Время!
– Беги, Аленушка! – крикнула она. – Поговори подольше, постарайся. Мне немножко осталось. Давай!
– Але! Кто это? – Алене было не до кривляний.
– Добрый день! – голос, как и прежде, леденил кожу, пронизывая до пяток. – Пригласите Лизу Зайкину!
От волнения и страха девочка позабыла все, что хотела сказать.
– Мы тебя не боимся! – воскликнула она. – И денег твоих не хотим! Все папе расскажем, и тайну вашу противную! Вот!
– Ну, что ж, – медленно произнес голос. – Пеняйте на себя.
Раздались короткие гудки отбоя. Скорее, скорей. Только бы успеть! Алена кинулась обратно в детскую.
Лиза уже заканчивала картинку. Великий Маг Дракошкиус, широко раскинув по стене гигантские крылья, летел сестренкам на помощь. На спине его, наклонившись вперед, чтобы удержать равновесие, и вытягивая перед собой сложенный зонтик, как шпагу, стояла Фантолетта. Щеки феи горели, пепельные локоны раздувал ветер. Лизе оставалось сделать несколько последних мазков кистью. Алена спиной закрыла сестру от неведомой опасности и глянула вокруг.
И тут из всех углов комнаты полезли, откуда ни возьмись, маленькие бурые корявые нескладные существа. На кривых оранжевых ножках, с оранжевыми ручками, с пучками коротких зеленых щупалец вместо ступней и ладоней, они медленно и безмолвно двинулись на сестер.
Ма-а-а-ма!! – заорала Аленка, срывая охапками книги со стеллажа и швыряя их в подступающих страшилищ…
Глава вторая
День рождения Алены
Примерно год назад, вскоре после событий в Фантазилье, седьмого июля семья Зайкиных готовилась встретить день рождения младшей дочки Алены. Шесть лет уже – это вам не шуточки.
В то утро Лиза проснулась неожиданно рано, часу в восьмом. Была суббота, и никто еще не вставал. Мама с папой умаялись накануне, готовя всякие вкусности, и легли спать глубоко за полночь. Алена тоже помогала и задремала прямо за столом, нарезая огурцы для салатика. Пришлось родителям умывать и переодевать ее на весу и спящую укладывать в постель.
Лиза допоздна занималась уборкой и тоже с удовольствием поспала бы подольше, но – увы! Закон подлости – если можно поваляться в кровати – обязательно продерешь глаза ни свет ни заря.
Но, раз уж выпала такая судьба, стоило, пока никто не видит, заняться главным делом. Вот уже недели три Лиза писала роман. О школьной жизни. Книга предполагалась совершенно правдивая, без всяких там волшебных штучек. На долю девочки выпало столько сказочных приключений, что временно она была ими сыта.
Название родилось необычное: «Школьные годы», а это, говорят, половина успеха. К сегодняшнему утру было заполнено семь с половиной страниц толстой тетради в линейку. С главной героиней, Изабеллой Тигренковой, пятиклассницей и борцом за справедливость, будущий читатель мог уже познакомиться. Основу же романа, борьбу между старым директором Нитратовым и молодым учителем физкультуры Демократовым, предстояло еще изобразить.
Книга создавалась медленно, в муках, а сегодня что-то работалось совсем туго. Еще раз перечитав последнюю фразу «Милиционер отпустил рокера, и мальчик радостно побежал на заседание школьного совета», Лиза захлопнула тетрадь.
Утро стояло за окном алое и золотое, как пионер с горном.
На детской площадке и вокруг нее возились в основном иностранцы. Местные жители в выходной предпочитали выспаться. Зато рядом, во дворе детского сада, не было ни души. Лиза решила выйти во двор и попрыгать на пустующей территории через резиночку.
Тихонько умывшись и одевшись, она, вместо завтрака, собрала и съела крем, подтекший с торта, прихлебывая из горлышка лимонад. Тщательно облизав пальцы, Лиза с грустью посмотрела на сияющее блюдо, на пухлый торт, украшенный грецкими орехами, клюквой и шоколадом, сунула в карман толстый моток резинки и выскочила на улицу.
– В круг, за круг, две «березки»… – шепотом бормотала Лиза, прыгая. Она упражнялась уже, наверное, час – ноги изрядно устали. Пора, пожалуй, было и домой. Алена могла проснуться и потребовать подарки. Этот момент пропускать не хотелось.
Помешали иностранцы. Гавайский ансамбль народной песни, как объяснила переводчица. Давали концерты в Тбилиси и по пути в Москву, понятно, не могли миновать Сибирь.
Каждому хотелось хотя бы посмотреть на «двор чудес» с горой мороженого и бассейном пепси-колы.
Коричневые люди в красных с белыми цветами национальных одеждах окружили Лизу. Они улыбались, шумели, блестели раскосыми глазами, сверкали фотовспышками.
– Гавайские друзья хотят поговорить с тобой, девочка, – сказала вежливая худенькая переводчица. – Они спрашивают, как тебя зовут, где ты живешь и почему вместе с другими детьми не радуешься чудесным сладостям?
– Зовут меня Лиза Зайкина, – быстро ответила героиня. – Живу я в третьем подъезде на втором этаже, вон они, наши окна. Мы все, кто рядом живет, мороженым объелись, пепси-колой обпились, а зеленый горошек не каждый и любит. Можно я пойду? У моей сестренки сегодня день рождения, она, наверное, уже проснулась.
Гавайцы зашумели еще сильнее. Симпатичная толстуха, похожая на Женуарию из «Рабыни Изауры», полезла в сумку и, оживленно лопоча, вручила Лизе набор ароматических фломастеров и плоский календарик-калькулятор.
– Для вас с сестренкой, – улыбнулась переводчица. – Мы тебя не задержим. Разреши только узнать, как ты думаешь, откуда взялось все это?
Лизе неприятно было дурачить добрых иностранцев, но что еще оставалось делать. И с ходу она придумала удобное объяснение.
– Я считаю, что природе надоело быть жестокой, – сказала девочка. – Это она так извиняется за землетрясения. Ну, пока!
