Kitobni o'qish: ««Снегурочка»»

Если я начну с того, что г. Островский самый талантливый представитель нашей драматической литературы; если я стану указывать на Своих людей или на Грозу, как на перлы русского драматического репертуара, то этим я только повторю общее место, принимаемое почти бесспорно всею русскою публикой. Но повторять это общее место я не буду, во-первых, потому, что это – общее место, a во-вторых, потому, что хочу оставить себе больше времени и места для выполнения прямой моей цели – представить отчет нашим читателям о новом произведении названного автора, появившемся в IX книжке «Вестника Европы». В этом отчете я постараюсь: 1) определить в самых общих чертах характер этого нового произведения, указать, насколько оно удовлетворяет окружающим литературу требованиям действительности и в какой мере оно является прогрессивным двигателем в нашей интеллектуальной жизни; 2) затем я перейду к сценическому значению драматизированной лирики, представляемой этим произведением. На все эти вопросы Снегурочка дает ряд отрицательных ответов: 1) не удовлетворяет, не содействует, не является и 2) не имеет сценического значения. Снегурочка, весенняя сказка в 4х действиях с прологом, есть какой-то фантастический каприз, рафинированный от всяких реальных примесей. Автор почерпнул содержание для своей сказки из… Но откуда он почерпнул, из какой Шехерезады, это – глубокая тайна самого автора. Утверждают, что из материалов первичной славянской поэзии. Но откуда бы он ее ни почерпнул, читать эту сказку рекомендую тому, кто хочет «вспомнить под старость детски годы» и воскресить в своей памяти