Kitobni o'qish: «Дорога домой»
Каждая четвертая женщина хотя бы раз в жизни подвергалась физическому или сексуальному насилию со стороны своего партнера.
Это касается женщин из всех социальных слоев.
Федеральное министерство по делам семьи, пожилых людей, женщин и молодежи Германии, 20.02.2020
Исследование федерального министерства по делам семьи показало, что женщины, которые в детстве были свидетелями насилия в семье, в два раза чаще сами становятся жертвами домашнего насилия.
А женщины, которые подвергались насилию со стороны родителей, во взрослом возрасте даже в три раза чаще становятся жертвами насилия со стороны своего партнера.
Астрид-Мария Бок, «Бильд» от 27.06.2017
Вы видите светило?
Сияет половина,
Но целен лунный лик.
Вот так, порой не зная,
Мы что-то утверждаем,
Но наших глаз обман велик1.
Маттиас Клаудиус
(1740–1815)
Все события в этом триллере являются, само собой разумеется (и к счастью), только плодом моей фантазии. Но услуга ночного телефонного сопровождения для людей, которые чувствуют себя неуютно, возвращаясь домой в поздний час, действительно существует. Идея возникла в Стокгольме, там эта служба напрямую связана с полицией, в то время как в Германии на такое, очевидно, нет средств, и решение задачи приходится брать на себя волонтерам. В том числе и поэтому столь важная структура, к сожалению, часто вынуждена бороться за выживание.
Автор
Посвящается тем, чей постоянный попутчик – страх
Серия «Зарубежный детектив»
SEBASTIAN FITZEK
DER HEIMWEG
roman
© Перевод, ООО «Гермес Букс», 2025
© Художественное оформление, ООО «Гермес Букс», 2025
Пролог
После всех травм, в результате которых покрывались синяками самые чувствительные места ее тела; после ударов в лицо, по спине, по животу и почкам, когда ее моча на несколько дней окрашивалась в цвет свеклы; после невыносимой боли, которую муж причинил ей садовым шлангом и утюгом, она не верила, что когда-либо сможет снова испытать такое.
Какой сумасшедший секс, – думала она, лежа в полутьме на кровати, с которой мужчина, в кого она до смерти влюбилась, уже встал, чтобы пойти в ванную.
Не то чтобы она имела много возможностей для сравнения. До мужа у нее было всего два любовника, да и то сто лет назад. Негативный опыт настоящего давно вытеснил позитивные воспоминания прошлого.
Уже много лет все, что происходило в спальне, было связано для нее только с болью и унижением.
А сейчас я лежу здесь. Дышу и чувствую запах нового в моей жизни мужчины и мечтаю, чтобы эта ночь любви началась сначала.
Она сама удивилась, как быстро доверилась ему и рассказала о насилии, от которого страдала в браке. Но ее с первого момента потянуло к нему, как только она услышала его низкий голос и взглянула в теплые темные глаза, которые смотрели на нее так, как никогда не смотрел муж. Открыто, честно, ласково.
Она чуть было не рассказала ему о видео. С той вечеринки, участвовать в которой ее заставил муж.
Вечеринке с мужчинами.
С компанией мужчин, которые истязали ее и унижали. Поразительно, что я еще раз в своей жизни добровольно отдалась представителю «сильного» пола, – подумала она и прислушалась к шуму воды в душе, где скрылся мужчина ее мечты.
Обычно это она после «использования» своим супругом часами пыталась смыть с себя всю мерзость, но сейчас наслаждалась терпким запахом любовной связи на своей коже и с удовольствием законсервировала бы его навсегда.
Шум воды прекратился.
– Хочешь еще куда-нибудь сходить? – донесся его веселый голос из ванной комнаты – видимо, он уже вышел из душа.
– С превеликим удовольствием, – ответила она, хотя понятия не имела, как объяснить мужу, почему задержалась надолго.
Все-таки уже…
Она взглянула на свои наручные часы, но в темноте не смогла разглядеть циферблат. Кроме луча, который попадал в спальню через щель приоткрытой двери ванной комнаты, немного света исходило только от иллюминированного предмета искусства. На стене в спальне висел слегка изогнутый самурайский кинжал с переливающейся перламутровой рукояткой – его подсвечивали два светодиодных ночника, которые тоже создавали атмосферу ночного приглушенного освещения.
Она потянулась за мобильным, и взгляд ее упал на панель с выключателями, которые были встроены прямо в прикроватную тумбочку.
– Может, выпьем по коктейлю?
Она нажала на крайнюю кнопку на панели и ойкнула, потому что ее функция оказалась иной. Так как простыни сбились, она могла видеть матрас, который вспыхнул голубым галогеновым светом, создавая иллюзию, будто она лежит на надувном матрасе в бассейне.
Она села по-турецки на водяном матрасе, наполнение которого ярко светилось, словно неоновая палочка. К тому же оно меняло цвет. От лазурно-голубого до фосфорно-желтого и от ослепительно-белого до…
– Что это? – спросила она.
Тихо. Обращаясь больше к самой себе, потому что в первый момент искренне удивилась. Она наклонилась вперед, чтобы посмотреть через ромб, который образовался у нее между бедрами и пахом.
О господи…
В ужасе прикрыв рот ладонью, она уставилась на матрас, на котором всего несколько минут назад занималась любовью с мужчиной.
У меня галлюцинации. Я не понимаю, как…
– Значит, ты это обнаружила, – произнес чужой голос слева от нее. И словно у незнакомца, появившегося теперь в дверях ванной, был в руке пульт, с помощью которого он мог управлять этим ужасом, кровать под ней вспыхнула кроваво-красным светом. Вид, который затем открылся ей, был настолько жутким, что хотелось вырвать себе глаза, чтобы ничего не видеть.
Да, она это обнаружила, хотя это было безумием. Ее мозг отказывался воспринимать этот ужас, ибо то, что она увидела, превосходило самое изощренное человеческое воображение.
– Где он? Что ты с ним сделал? – закричала она истошным голосом незнакомцу, в то время как монстр в человеческом обличье подошел со шприцем к кровати и с самодовольной улыбкой сказал:
– А теперь забудь своего любовника. Мне кажется, пришло время познакомиться со мной.
1
Джулс Таннберг
Джулс сидел за письменным столом и думал о том, что шум у него в ухе отлично гармонирует с кровью на стене, хотя и не смог бы объяснить, откуда у него такая больная ассоциация. Возможно, потому, что звук, который он слышал в наушнике, напоминал жидкость, пытающуюся преодолеть узкое место.
Как кровь, которая льется из вен умирающего человека.
Кровь, которой можно было вымазать стены спальни, чтобы оставить миру сообщение.
Джулс оторвал взгляд от телевизора, который крупным планом показывал красные, гротескно крупные цифры над кроватью в спальне жертвы. Почерк «календарного убийцы». Такой привет а-ля «Я был здесь, и ты можешь радоваться, что мы не встретились».
Потому что иначе и твое тело лежало бы на этой кровати. С удивленным выражением лица и перерезанным горлом.
Он повернулся на офисном стуле градусов на девяносто, и телевизор исчез из поля его зрения, что помогло ему сконцентрироваться на телефонном разговоре.
– Алло, кто это? – спросил он уже в третий раз, но тот, кто висел на другом конце шуршащей линии, по-прежнему не говорил ни слова.
Вместо этого Джулс услышал за спиной голос мужчины, казавшегося ему уже знакомым, хотя они ни разу не встречались.
«К настоящему моменту найдены три женщины, которые были убиты в своих квартирах», – сказал мужчина со знакомым лицом, который через регулярные промежутки снабжал людей в их собственных четырех стенах информацией о самых ужасных преступлениях Германии.
«Дело под номером XY… не раскрыто. Самая старая телепередача Германии, посвященная реальным преступлениям».
Джулс сердился, что не нашел пульт управления, чтобы выключить телевизор, который, вероятно, все еще показывал последнее место преступления «календарного убийцы».
Повторяли передачу от 20:15, дополненную последними сведениями, которые поступили от населения с момента прямого эфира.
Рабочий кабинет в этом старинном доме в Шарлоттенбурге располагался в проходной комнате между гостиной и столовой; и в нем, как и во всей квартире, были впечатляюще высокие потолки с лепниной, с которых у первых жильцов сто лет назад наверняка свисали тяжелые люстры. Джулс же предпочитал непрямое освещение, ему даже свет от телевизионного экрана казался слишком ярким.
Беспроводная гарнитура – маленькие наушники с затылочной дужкой и подвижной трубкой микрофона – позволяла ему искать пульт управления на заваленном газетами и документами письменном столе.
Он вспомнил, что еще недавно держал пульт в руке, поэтому тот, должно быть, зарыт где-то под бумагами.
«И на каждом месте преступления одна и та же жуткая картина. Дата смерти, написанная на стене кровью жертвы».
30.11.
08.03.
01.07.
«Модус операнди2, которому „календарный убийца“ обязан своим прозвищем».
Новость о первом преступлении – а через пару часов будет его годовщина – в прошлом ноябре овладела всеми СМИ.
Джулс прервал поиски пульта управления и посмотрел в большое, слегка изогнутое окно с переплетом, которое противостояло сильной метели. И снова удивился своей плохой памяти на погоду. Он мог запомнить самые странные вещи, которые слышал только один раз, например, легенду о том, что у Хичкока не было пупка или что кетчуп в 1830-х годах продавали как лекарство. Однако не мог вспомнить, какой была последняя зима.
В прошлом году в первый Адвент3 тоже шел снег в большей части Германии? Рекордное лето с тропическими температурами под сорок градусов, казалось, без перехода сменилось периодом слякоти и ненастья. Хотя было не очень холодно – по крайней мере, по сравнению с Гренландией или Москвой, – но снег и дождь в сочетании с сильным восточным ветром кратчайшим путем гнали людей после работы в их квартиры. Или на прием к лору. Хотя вид снаружи имел что-то успокаивающее, и не только на контрасте с настенной живописью «календарного убийцы».
За высокими окнами все выглядело так, словно некая съемочная группа поставила перед уличными фонарями Шарлоттенбурга конфетти-пушку, чтобы показать жителям престижных квартир эпохи грюндерства вокруг озера Литцен преждевременный рождественский спектакль. Бесчисленные снежинки танцевали, как рой светлячков, в теплом луче света, откуда их по замерзшей поверхности озера сдувало в сторону радиобашни.
– Кто-то не дает вам говорить со мной? – спросил Джулс предполагаемого телефонного собеседника. – Если да, пожалуйста, кашляните один раз.
Джулс не был уверен, но ему показалось, что он услышал тихое пыхтение – как у задыхающегося бегуна.
Это было покашливание?
Он увеличил громкость на ноутбуке, через который транслировался разговор. Однако телеведущий оказался громче. Если Джулс не найдет пульта управления, ему не останется ничего другого, как вытащить штепсельную вилку телевизора из розетки.
«Мы долго сомневались, стоит ли еще раз так четко показывать вам подлинные съемки с места преступления. Но эти изображения пока единственный след, ведущий к так называемому „календарному убийце“. Как вы видите…»
Краем глаза Джулс заметил, что ракурс изменился и камера наехала на кровавую надпись на стене. Так близко, что крупнозернистая штукатурка походила на поверхность Луны, которую серийный убийца использовал в качестве холста.
«…у цифры 1 сверху завитушка. Из-за чего число, которое преступник написал на стене после первого убийства – если приложить немного фантазии, – напоминает морского конька. Поэтому наш вопрос к вам: вы узнаете этот почерк? Он уже встречался вам в какой-нибудь связи? Для любой полезной информации…»
Джулс вздрогнул. Сейчас это было отчетливо. Он что-то услышал в трубке.
Покашливание. Дыхание. Неожиданно шум оборвался.
Передаваемая наушниками атмосфера изменилась, словно участник спрятался от ветра в каком-то защищенном пространстве.
– Я вас не понял, поэтому просто исхожу из того, что вам угрожают, – сказал Джулс и в этот момент обнаружил на письменном столе пульт управления под рекламным проспектом реабилитационной клиники:
«БЕРГЕР ХОФ» – ЗДОРОВЬЕ В ГАРМОНИИ С ПРИРОДОЙ
– Что бы ни случилось, обязательно оставайтесь на линии. Не кладите трубку. Ни при каких обстоятельствах.
Он выключил телевизор и увидел самого себя в почерневшем экране, который превратился в темное зеркало. Джулс покачал головой, недовольный своим отражением, хотя и должен был признать, что выглядел намного лучше, чем себя чувствовал. Скорее на двадцать пять, чем на тридцать пять. Скорее здоровым, чем больным.
Это всегда было его проклятием. Даже страдая от кишечного гриппа и неразделенной любви, Джулс имел цветущий вид. Только Даяна за время их отношений научилась его «читать». Она долгое время была независимым журналистом и благодаря своей ярко выраженной эмпатии смогла выведать тщательно скрываемую тайну уже не у одного интервьюируемого. То, что ей удавалось с незнакомцами, еще лучше получалось у нее с самым близким человеком. Она замечала у Джулса признаки грозящего нервного истощения, когда после двойной смены на телефоне службы спасения его карие глаза становились чуть темнее или красиво очерченные губы были чуть суше, чем обычно, потому что ему не удалось объяснить по телефону матери, как реанимировать ребенка. Тогда Даяна молча обнимала его и массировала ему напряженные плечи. Она буквально чувствовала его боли в желудке, переутомление и часто глубокую меланхолию, когда они лежали на диване и она зарывалась лицом в его густые непослушные волосы. Наверное, она и во сне его изучала – его нервные подергивания, бормотание – и, возможно, успокаивала мягким прикосновением, когда он кричал. Возможно. Он не успел спросить ее об этом, и теперь у него уже никогда не будет такого шанса.
Вот!
На этот раз он был уверен. Звонивший застонал. Еще было непонятно, кто это – мужчина или женщина, – только человек определенно страдал от боли, с которой пытался справиться.
– Кто… кто это?
Наконец-то. Первая законченная фраза. И она не прозвучала так, будто звонившему приставили пистолет к голове – но как знать!
– Меня зовут Джулс Таннберг, – ответил он, сконцентрировался и начал самый напряженный и роковой разговор в своей жизни словами: – Вы позвонили в службу ночного телефонного сопровождения. Как я могу вам помочь?
От ответа у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Потому что тот состоял из одного лишь отчаянного крика.
2
– Алло? Кто это? Пожалуйста, скажите, как я могу вам помочь!
Крик смолк.
Инстинктивно Джулс схватился за ручку и блокнот, чтобы записать время звонка.
22:09.
– Вы еще там?
– Что, как… э-э-э, нет, я…
Тяжелое дыхание.
– Мне очень жаль, я…
Однозначно женский голос.
Звонившие мужчины были исключением. Службой телефонного сопровождения пользовались в основном женщины, которым приходилось возвращаться домой ночью по паркам, безлюдным улицам или даже через лес – работали ли они допоздна, сбежали ли с неудачного свидания, или им просто наскучила вечеринка, на которой остались их подруги.
Оказавшись вдруг одни в поздний час, когда не хотелось поднимать с кровати родных, они порой испытывали страх в темноте: при пересечении пустынных парковок, в плохо освещенных подземных переходах или на необдуманно выбранном коротком пути по безлюдной местности. И тогда мечтали о спутнике, который довел бы их до дома. О провожатом, который в случае чрезвычайной ситуации знал бы их точное местонахождение и быстро вызвал подмогу – что, правда, в истории службы ночного телефонного сопровождения случалось очень редко.
– Я должна… положить трубку… – сказала женщина, и Джулс заподозрил, что она испугалась его низкого голоса. Поэтому ему надо было действовать быстро, если он не хотел ее потерять.
– Вы бы предпочли поговорить с женщиной-провожатой? – спросил он, осознавая, что женщина и провожатая – бессмысленное уточнение, но догадывался, что у звонившей (он пометил себе: возраст около 30) были проблемы с концентрацией, поэтому старался выбирать простые и однозначные формулировки.
– Я пойму, если в вашей ситуации вам неприятно разговаривать с мужчиной.
Страх звонивших в службу ночного телефонного сопровождения, как и большинство страхов, часто был необоснованным. Но он касался – в результате ли неприятного опыта (например, идиотские приставания пьяного в метро) или же будучи плодом фантазии – в основном мужчины. Поэтому Джулсу было абсолютно понятно, если женщина не хотела говорить с представителем того пола, который, по сути, и вызывал у нее страх, каким бы иррациональным тот ни был.
– Мне соединить вас? – спросил он еще раз и наконец получил ответ, пусть и сбивающий с толку:
– Нет, нет, дело не в этом. Я… я даже не заметила.
Ее голос звучал испуганно, но без паники. Скорее как у женщины, которая уже переживала страх и посильнее.
– Чего вы не заметили?
– Что вам позвонила. Наверное, это произошло, когда я занималась скалолазанием.
Скалолазанием?
Снова послышался шум в трубке – однозначно от ветра, – но, к счастью, не такой сильный, как вначале. Звонившая определенно находилась на улице.
Блокнот Джулса наполнился вопросами.
Какая испуганная женщина будет заниматься скалолазанием? В метель?
– Как вас зовут? – спросил он.
– Клара, – ответила она.
Казалось, она сама испугалась, словно имя вырвалось у нее невольно.
– Хорошо, Клара. Вы хотите сказать, что позвонили нам случайно?
Он сказал нам, потому что представление о целой команде вызывало у звонивших доверие, и действительно в службе работало много волонтеров. Только сегодня, в субботу, в самое востребованное время горячей линии, в Берлине перед своими ноутбуками сидели четыре волонтера и ждали с десяти вечера и до четырех часов утра входящих звонков на федеральный номер. Правда, они находились не в офисе открытого типа, как служба экстренной помощи при пожарной части – бывшее место работы Джулса.
Благодаря компьютерной программе телефонного сопровождения, которая переводила каждый входящий звонок на свободного помощника, они могли курировать испуганных, одиноких и отчасти растерянных звонивших женщин прямо из дома. С тех пор как информация об этой новой, финансируемой за счет пожертвований службе распространилась по социальным сетям как вирус, звонков становилось все больше; но не настолько, чтобы телефон звонил непрерывно.
Волонтеры могли попутно заниматься другими, личными делами – например, смотреть Netflix, слушать музыку или читать. А благодаря беспроводной гарнитуре в случае звонка можно было свободно передвигаться по дому. Многие лежали в кровати, некоторые даже в ванне; вероятно, только единицы сидели за письменным столом, как Джулс, но это была привычка, которая осталась у него от старой работы. Хотя во время телефонных разговоров он любил ходить взад-вперед, для установления контакта в самом начале ему была необходима структура.
Он бы с удовольствием ввел в компьютер всю информацию от звонившей, но это было бессмысленно. В отличие от прежней работы в службе 112, ему не нужно было укомплектовывать дежурную машину необходимым для экстренного случая оборудованием. И он не видел на цифровой карте города на мониторе примерное местонахождение нуждающегося в помощи человека. Но все равно Джулс чувствовал себя более организованным за письменным столом. Тот придавал ему уверенности, когда Джулс разговаривал со звонившими женщинами.
– Да. Видимо, я случайно разблокировала телефон, – сказала Клара. – Мой мобильный сам набрал ваш номер. Извините за беспокойство, я вовсе не хотела вас отвлекать.
«Сохраненный номер», – записал Джулс. Значит, Клара уже не в первый раз испытывает страх. И не во второй или третий. Она так часто боялась, что даже сохранила номер службы ночного телефонного сопровождения в своих фаворитах.
– Простите, пожалуйста, я ошиблась номером, я сейчас…
Очевидно, Клара хотела завершить разговор. И этого Джулс допустить не мог.
Он встал из-за стола. Старый паркет, истерзанный многочисленными подошвами, передвигавшейся мебелью и падавшими на него предметами, устало заскрипел под его кроссовками.
– Не обижайтесь, но вы производите впечатление человека, которому нужна помощь.
– Нет, – слишком быстро ответила Клара. – Для этого уже слишком поздно.
– Что вы имеете в виду?
Он услышал жалобный стон – так отчетливо, что на мгновение подумал, будто тот доносится у него из прихожей.
– Для чего слишком поздно?
– У меня уже есть провожатый. Второго мне не нужно.
– Значит, вы не одна?
Ветер на другом конце снова усилился, но голос Клары его перекрыл.
– В последние недели я ни секунды не была одна.
– Кто был с вами?
Клара тяжело вздохнула, затем сказала:
– Вы его не знаете. Максимум, чувство, которое он вызывает… – Ее голос сорвался. – Смертельный страх.
Она плачет?
– О господи, мне очень жаль, – сказала она, пытаясь взять себя в руки, и, прежде чем Джулс успел спросить, что она имеет в виду, быстро добавила: – Нам нужно закончить разговор. Он не поверит, что это была ошибка. Что я случайно набрала ваш номер. Черт, если он узнает, что я вам позвонила, то и к вам придет.
– Зачем?
– Чтобы вас тоже убить, – сказала Клара и этим смертельным пророчеством вызвала у Джулса ощущение дежавю.
